Рошаль

[Дубль]

“Дело врача”: Минздрав донес Путину на Рошаля

Взяли и перечеркнули годы кропотливой работы на благо пациентов и тонны бодрых отчетов. И сделал это человек, который никогда не лез за словом в карман и от которого не отмахнешься как от назойливой мухи. Человек, спасавший заложников в Беслане и “Норд-Осте” и получивший звание “Детского доктора мира”.






фото: Кирилл Искольдский

Леонид Рошаль в глаза Путину и в присутствии покрасневшей Татьяны Голиковой сказал, что в Минздравсоцразвития нет “ни одного нормального опытного организатора здравоохранения”.
Министерство ответило совсем по-детски: настрочило Путину кляузу на детского врача и попросило уберечь его (Минздрава) “честь и достоинство от подобных выступлений”.


Мы, журналисты, к таким кляузам привычные. Знаем, что Минздрав реагирует на малейший камушек в свой огород. Не письмом главному редактору, так звонками по кругу всему руководству газеты.
Не привыкать, впрочем, и Рошалю, который когда-то заставил смеяться весь Пироговский съезд врачей над реформатором Зурабовым. Зурабова уж нет, пришло время других реформ. Над медициной ставят новые эксперименты. В то время как цивилизованные страны перенимают советскую систему педиатрической и скорой помощи, у нас с остервенением растаптывают то, что от них осталось.
Менеджеры Минздрава строят графики и разрабатывают схемы “маршрутизации” (ноу-хау министерства) больных. По их мнению, врачи “скорой” не только должны доставлять пациента до больницы, но и продолжать заниматься им в стационаре. “До свидания, “скорая помощь” для тех, кому она еще может понадобиться?” — в двух словах изложил смысл новаторского предложения Рошаль.


Информатизация здравоохранения — тоже хорошая штука. На бумаге. Как она осуществляется на практике, рассказал детский доктор: “Приезжаю в город. Захожу в поликлинику. Стоит компьютер. Спрашиваю: “Работает?” — “Мы договор заключили с московскими программистами, они нам ставят программу”. Приезжаю в другой город, все то же”.


Врачи из глубинки не могут освоить даже элементарные компьютерные программы, не то что научиться работать на сверхсложном диагностическом оборудовании, большая часть которого хотя и закуплена, но простаивает. Недавно в Совете Федерации продемонстрировали объявление на поликлинике одного райцентра: “У нас введена электронная очередь. Просим извинить за задержки в записи больных — это не вина регистратуры”.


Но главное кощунство, перечеркивающее все достижения советской медицины, — то, что наше здравоохранение должно стать рентабельным.


Врачи не умеют считать деньги, они умеют только лечить — поэтому ряд уже перешедших на новую систему финансирования больниц и поликлиник разорились и закрылись. “Жутким делом” назвал это Рошаль: “Остановился у деревушки, идет женщина лет пятидесяти. “Как с медициной?” — спрашиваю я. Передаю суть без всех русских слов, которые услышал от нее: фельдшерско-акушерский пункт закрыли, до ближайшего 30 км. Один доктор. До “скорой” не дозвонишься. Автобус стал дорогим, ходит редко. Кому такая реформа нужна?”.


Разве смысл реформы в том, чтобы заставить врачей научиться сводить дебет с кредитом? Разве от этого нашим пациентам станет легче, а Россия покинет лидерские строчки в хит-параде стран с самым низким качеством медицинской помощи?
По сути дела, Рошаль ярко и образно обрисовал реальную, а не описанную в докладах Минздрава ситуацию, сложившуюся в российском здравоохранении. То же самое расскажет вам любой врач, вот только он — не Рошаль, а вы — не Путин.
А то, что министерство, видите ли, обиделось и усмотрело в этом оскорбления, говорит вовсе не о хамстве Рошаля. А о том, что сказанное им — правда. Конечно, строчить кляузы на детского врача — это уж совсем последнее дело. Но что с обиженных взять. Разнервничался Минздрав, бывает.

“Я ОПРАВДЫВАТЬСЯ НЕ БУДУ”,
— сразу предупредил Леонид Рошаль, когда “МК” попросил его прокомментировать ситуацию

— Леонид Михайлович, вы еще никогда так жестко не критиковали политику Минздравсоцразвития. У вас были на это какие-то особые причины?
— Вы не правы. Посмотрите решения комиссии по здравоохранению Общественной палаты в двух томах — там есть все, о чем я говорил. Разве что за исключением нескольких свежих примеров. В целом же ничего нового я не сказал.
— С чем вы связываете такую реакцию министерства — с попыткой сохранить честь мундира или с реальной заботой об отечественном здравоохранении?
— Я с огромным уважением отношусь к вашей газете. Но этот вопрос адресован явно не ко мне, а к Минздравсоцразвития.
— Боитесь ли вы?
— Нет, я никогда никого не боялся. И сейчас не боюсь тем более. Я не хочу даже давать оценку этому письму. У меня есть чем заняться, я вообще человек занятой. Надо много работать и многое успеть сделать.
— Возможно ли такое развитие событий, что вам придется отказаться от своих слов?
— Никогда.
— Готовы ли вы к каким-либо возможным репрессиям со стороны властей?
— Я думаю, Путин многое понял во время форума, на котором я выступал. Ведь он слышал не только мое выступление, но и реакцию на него.
— Кстати, о реакции. В письме Минздравсоцразвития дословно написано: “вседозволенность поведения на трибуне, его панибратские высказывания вызывали искреннее недоумение, иронию и сразу не были адекватно оценены и только по истечении какого-то времени они были негативно оценены нашими коллегами из регионов”. А вы лично получили какие-нибудь отзывы на свое выступление со стороны коллег?
— Полно! Откройте сайт medportal — и сами увидите уйму отзывов. Мне пришла масса эсэмэсок на мой мобильный. И ни одного слова не было сказано против меня, никто не сообщил мне, что я в чем-то не прав. Я был честен в своих доводах. Врачи, которые знают ситуацию изнутри, меня полностью поддерживают. Они знают, что я говорил только правду.


http://www.mk.ru/daily/newspaper/art...-roshalya.html