Бедная Россия — это удобно. Почему наша страна не может разбогатеть

[Ботвинк]

«Система управления государством вернулась к советской»

Скрытый текст

История лишнего человека

По данным Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), в этом и два ближайшие года мировая экономика будет прибавлять по 3,6-3,7% (в основном за счет развивающихся стран, к примеру Индии); российская — по 1,5-1,9%, причем не с наращиванием, а с замедлением темпов (Владимир Путин почему-то называет это «стадией устойчивого развития и роста»). Таким образом, Россия не может претендовать на расширение своей нынешней доли в мировой экономике — 3% (для сравнения: доля ЕС и Китая — по 17%, США — 16%, Индии — 7%). «Российская Федерация — далеко догоняющая страна», — прокомментировал член-корреспондент РАН Сергей Афонцев на конференции «Российские регионы в фокусе перемен», организованной Уральским федеральным университетом и журналом «Эксперт».

Более того, расчеты Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) РАН, представленные Афонцевым, показывают: чтобы сохранить за собой хотя бы эту трехпроцентную долю, нашей экономике нужно ежегодно расти на 3,5-4,5%, чтобы довести долю до 4% — на 3,7-5,7% в разные периоды до 2025 года и при разных сценариях развития событий (о лучшем в ИМЭМО, по-видимому, и не помышляют).
РФ — далеко догоняющая страна, напоминают эксперты. Наша доля в мировой экономике — 3%РФ — далеко догоняющая страна, напоминают эксперты. Наша доля в мировой экономике — 3%Wang Kai/Xinhua/Global Look Press

Каким образом достичь таких темпов? Здравый смысл подсказывает: повышением производительности и, значит, — с помощью модернизации и автоматизации производств (тем более что изношенность основных фондов, по данным Росстата, составляет почти 50%). Правда, как в том анекдоте, «есть один нюанс». По прогнозам Академии наук, к 2025 году автоматизация приведет к тому, что безработными, даже с учетом демографического спада, окажутся 2,5 млн россиян; по мнению министра Михаила Абызова, уже вскоре на рынок труда отправятся 3 млн человек; московский мэр Сергей Собянин только среди селян насчитал 15 миллионов «лишних» рук и ртов; более радикальные прогнозы говорят о 25 миллионах неприкаянных буквально через несколько лет.

Уже не только «мечтатели»-футурологи, но и «приземленные» специалисты предупреждают: еще лет десять — и роботы заменят людей в органах власти и конторах, в образовании и здравоохранении, финансах и юриспруденции, аналитике и журналистике, логистике и общественном транспорте, торговле и общепите, бытовом обслуживании и туризме, промышленности и агропроме… Алексей Кудрин предрек, что отомрет 13% «человеческих» профессий. По данным Boston Consulting Group, сейчас более 30% населения России работают в госсекторе, 35% заняты низкоквалифицированным трудом. Но именно клерки и офисные работники всех мастей, переводчики и гиды, продавцы, официанты и кассиры, таксисты и дальнобойщики, трактористы и комбайнеры, охранники и рабочие, даже преподаватели, хирурги и судьи — все эти и многие другие профессии будут «расчеловечены».

Считается, что высвободившиеся головы и руки — при растущей экономике — пристроят малый и средний бизнес, сфера услуг (например ухода за детьми, инвалидами и пожилыми), новые профессии — разработчика искусственного интеллекта и нейросетей, инженера-робототехника, агроинформатика и агрокибернетика и так далее. Но готова ли Россия к такому развитию событий на самом деле? Будем опираться не на обещания и планы, а на факты, сплетающие реальность и программирующие будущее, охватим новости последних недель.
Ни кошелька, ни жизни

Уход за детьми, инвалидами и пожилыми — это, конечно, здорово, да кто его оплатит? Граждане? Но, по опросам, десятая часть работников попала под сокращения, еще 20% ждут увольнения в ближайшее время, 40% либо столкнулись с падением зарплат либо уверены, что это вот-вот случится. Реальные доходы населения последовательно снижаются в течение всего «посткрымского» периода: на 0,7% в 2014 году, 3,2% — в 2015, 5,9% — в прошлом и 1,3% — в текущем (а не растут, как рассказывает — то ли нам, то ли себе — президент). Более 12 млн соотечественников, почти 17% трудоспособного населения, живут на доходы ниже прожиточного минимума. Без малого 14% россиян, по данным Всемирного банка, тратят меньше 5 долларов, то есть 300 рублей, в день. Почти четверть семей, по их ощущениям, находится в плохом и очень плохом материальном положении, 17% экономят на лекарствах, 8% — даже на еде. Задолженность россиян перед банками достигла беспрецедентных 12 трлн рублей, 7 млн человек не в состоянии платить по кредитам.

Может, оплачивать уход за детьми и стариками будет государство? Владимир Путин только что анонсировал обширную программу поддержки рождаемости и семей, выплаты по рождению детей, но не будем забывать, что индексация уже выплачиваемого материнского капитала заморожена с прошлого года и до 2020-го, там будет видно.

«Майские указы» о кратном повышении зарплат врачей, педагогов, работников культуры и соцсферы, подписанные Путиным сразу после его возвращения на пост президента в 2012 году, исполняются с огромным напряжением и не в полной мере. Регионы, на которые «повесили» реализацию указов, изворачиваются как могут: залезают в долги, «мухлюют» — сокращают численность категорий, перечисленных в указах, переводят персонал в другие. А как иначе — ведь еще при подписании указов эксперты указывали, что для их исполнения экономика должна расти не менее чем на 5% в год, а она только-только выкарабкивается из ямы. В октябре Карелия и Хакасия первыми откровенно заявили, что собственных средств на «майские указы» нет. Я уж не говорю о том, что инфляция со времени подписания «майских указов» скакнула до 50% и «съела» их эффект. Вопрос: не постигнет ли та же участь и нынешние обещания?
По-честному поднять зарплаты учителям и врачам не получилось: экономика не позволилаПо-честному поднять зарплаты учителям и врачам не получилось: экономика не позволилаЯромир Романов/Znak.com

Что касается пенсионеров, то о состоянии этой сферы наглядно свидетельствуют следующие факты: средний по стране размер пенсии по старости — 13,7 тыс. рублей (вычтем расходы на коммуналку и лекарства и прикинем, как питаться и одеваться на оставшееся), при этом накопительная часть пенсий замораживается пятый год подряд. То есть ныне живущие пенсионеры финансируются за счет будущих, и то с грехом пополам. Как обеспечивать вторых? Совершенно очевидно, что после президентских выборов пенсионный возраст будут поднимать. Так, Алексей Кудрин предлагает постепенно поднять планку до 63 лет для женщин и 65 лет для мужчин.

До 65 лет не доживают 43% российских мужчин, это первое место с конца по Европе, уровень Нигера и Эритреи. «Низкая продолжительность жизни мужчин трудоспособного возраста в России, — обращает внимание доклад Всемирного банка, — связана не только со злоупотреблением алкоголем и с ранними сердечно-сосудистыми заболеваниями, но и с недостаточным финансированием мероприятий по охране здоровья граждан». Стало быть, «финансирование мероприятий» следовало бы сделать достаточным. Но вот что говорит старший научный сотрудник ИМЭМО Евгений Гонтмахер: «Восемь-десять лет назад, когда еще был национальный проект „Здоровье“, доля государственных расходов на здравоохранение выросла до 4% ВВП. Сейчас снизилась до 3,3–3,4%, и видна тенденция к дальнейшему снижению. При том, что в странах ОЭСР, куда мы хотели попасть, стандарт государственных медрасходов к доле ВВП — 6–7%. А на самом деле разрыв еще больше, учитывая, что у них ВВП на душу населения в 3 раза выше нашего».

Если еще в прошлом году на финансирование здравоохранения в федеральном бюджете отводилось 3%, то в этом — 2,2% (на правоохранительную систему — в 3,5 раза больше, на оборону — почти в 8), на следующий, год президентских выборов, наметили повышение до 2,8%. Следовательно, можно предположить, что сильно дольше российские мужчины жить не станут. Таким образом, работающие и умирающие до наступления пенсионного возраста — в будущем солидный источник финансирования выживших и вышедших на пенсию.

Но что уж точно не «светит» нам, так это «базовый доход» — подушевой минимальный гарантированный доход, с которым экспериментирует наш сосед Финляндия. «Наша страна бедная, и мы идем в сторону еще большей бедности. Основа всего — это экономика. Современная экономика создает современные рабочие места, где люди получают высокие зарплаты, платят налоги и так далее. В России такой экономики нет. Поэтому для нас базовый доход — это разговоры об очень далеком будущем», — «успокаивает» Евгений Гонтмахер.
Нет человека — нет проблемы

Сообщение буквально этой недели: в Высшей школе экономики установили, что обладатели высшего образования живут на 10-15 лет дольше тех, кто ограничился средним. Так, может, пойти не через здравоохранение, а высшее образование, развивать его? Тем более что, как утверждает уже упомянутая Boston Consulting Group, к 2025 году дефицит квалифицированных, высокообразованных кадров составит в нашей стране 10 млн человек. Казалось бы, вот куда «пристроить» миллионы соотечественников, «уволенных» автоматизацией.

Однако, во-первых, расходы на высшее образование снижаются: с 1% ВВП в 2013 году, то есть «до Крыма», до 0,7% по итогам прошлого года (если говорить в целом об образовании, расходы на него в России составляют 3,6% ВВП, тогда как, к примеру в США — 5,4%, в Великобритании — 5,6%, в Израиле — 5,8%; в прошлом году доля образования в расходах федерального бюджета составила 3,6%, в этом — 3,3%, на следующий запланировали 4%).
Большинство российских работников относятся к категории «правило», а не «знание»Большинство российских работников относятся к категории «правило», а не «знание»Елена Королева/Znak.com

Во-вторых, констатирует BCG, российская система высшего образования до сих пор готовит в основном сотрудников категории «правило» (тех самых «отмирающих» служащих, клерков, менеджеров), а не «знание» (научные работники, инженеры), диплом добывается не ради знаний, а ради «социального престижа» или как «отмазка» от армии. В результате «более 80% трудоспособного населения России не имеют навыков и компетенций для работы на современных рынках. Высококвалифицированным трудом, относящимся к категории „знание“ (интеллектуальная работа, творческие и нерутинные задачи), заняты лишь 17% населения. Это в 1,5 раза ниже, чем в Японии или США, в 1,7 раза меньше, чем в Германии, вдвое ниже показателя Сингапура и в 2,6 раза — Великобритании».

В-третьих, и это главное препятствие, считают в Boston Consulting Group: в нашей стране отсутствует спрос на знания. Нет образа будущего, стремления к нему, нет поощрения личного роста, самореализации, инициативы, инноваторства, успеха. Так, разница в оплате труда водителя и врача — всего лишь 20% (в Бразилии — 172%, в Германии — 174%, в США — 261%). К чему при таком подходе тратить годы и силы на получение высшего образования? «В результате 98% населения отдают предпочтение стабильности, а не возможностям роста, делая выбор в пользу „безопасной“ работы с простыми требованиями и наличием гарантий. Ценности роста (то есть готовность получать новые навыки, брать ответственность и идти на риск) разделяют лишь 2% населения против 24% в Западной Европе и 32% в США», — фиксируют в BCG.

В общем, российское образование не работает на подготовку специалистов для конкурентоспособной, растущей экономики будущего, и проблема «лишних людей», судя по состоянию здравоохранения, будет постепенно решаться с помощью естественной убыли населения. «По прогнозам исследователей ВШЭ, к 2035 году естественная убыль населения в РФ может составить 400 тыс. человек, а при более пессимистичном сценарии и 1 млн человек, — сообщает „Росбалт“. — В докладе приводятся прогнозы ООН по росту численности населения разных стран. Согласно этим прогнозам, к 2050 году численность населения России может сократиться с нынешних 143 млн до 129 млн человек. С нынешнего девятого места в мире по этому показателю Российская Федерация может переместиться к тому времени на 15 место, пропустив вперед такие страны, как Танзания, Филиппины, Мексика…» Основная особенность демографической политики страны состоит в том, что до сих пор «нет внятного ответа на вопрос: нужны ли России люди», — констатирует руководитель исследования, директор Института демографии ВШЭ Анатолий Вишневский.
Хочешь жни, а хочешь куй

Как помним, Академия наук рекомендует «пристроить» миллионную армию будущих безработных в малом и среднем бизнесе. По данным BCG, в малом бизнесе заняты 15% россиян (30% — в госсекторе, а число чиновников за последние 20 лет увеличилось более чем вдвое, до 5,3 млн человек). Для сравнения: в Индии в малый бизнес вовлечены 40% населения, в Бразилии — 52%, в Германии — 63%, в Китае — 80%. «Для устранения потенциального роста социального напряжения нужно обеспечить наращивание объема производства малых предприятий с нынешнего уровня к 2025 году в 2–2,2 раза», — советуют российские ученые.

Однако в условиях растущего дефицита бюджетных средств в действительности на бизнес оказывается все большее и большее давление. Только за январь–октябрь этого года рост налоговых поступлений в бюджеты всех уровней составил 19% к уровням аналогичного периода 2016 года, в федеральный бюджет — 30%, сообщает «Эксперт». Мои друзья-предприниматели с горькой задумчивостью рассказывают о безостановочных налоговых и прочих проверках (в масштабах всей страны по 200 видам контроля проводится порядка 2 млн проверок) и не загадывают дальше чем на год.
Малый и средний бизнес в России никак не может вырасти. Декларируемые меры поддержки порой оборачиваются новыми помехамиМалый и средний бизнес в России никак не может вырасти. Декларируемые меры поддержки порой оборачиваются новыми помехамиЯромир Романов/Znak.com

«Упрощенная система налогообложения и „вмененка“ — единственная реальная польза малому и микробизнесу за все эти годы, единственное, что ослабило прессинг, — высказался на конференции „Российские регионы в фокусе перемен“ предприниматель, депутат Заксобрания Свердловской области Вячеслав Брозовский. — Посмотрите, что происходит: Центробанк настолько зашугал банки, что попробуйте зарегистрировать малую компанию и открыть счет — нереально. По состоянию на октябрь порядка 11 тысяч компаний малого бизнеса (в Свердловской области — авт.) стоят с заблокированными счетами. Посмотрите, что делает ФНС: 4,5 тысячи компаний малого и микробизнеса получили отказы в принятии деклараций по прибыли и НДС. Понятно, что будет дальше — блокировка счетов. Это что, поддержка? Те предприниматели, которым сейчас по 20-30 лет и которым не дают встать на ноги, — не возьмут ли они билет в другую страну? Мы думаем об этом?» (К слову, по данным американского аналитического центра Stratfor, с 2011-го по 2015 год поток россиян, покинувших Родину, вырос почти на порядок, с 37 тысяч человек до 350 тысяч).

«Мы держим нереально высокий курс рубля, очень не хватает денежной массы, — продолжил сенатор, в прошлом губернатор Свердловской области Эдуард Россель. — Берем цифры 2015 года: ВВП — 80 трлн рублей, денежная масса — 32 триллиона, 40% к ВВП. А вот показатели развитых стран: Великобритания — 152% к ВВП, Германия — 175%, Япония — 180%. Они развиваются, а мы нет. Взаимная задолженность предприятий достигла 85 трлн рублей: предприятия не могут взять кредиты, мы практически вернулись к взаимозачетам». «Макроэкономическая политика у нас правильная: инфляция в этом году дойдет до рекордно низких показателей — 2,7%, дефицит бюджета сокращается. Но кому от этого лучше? — упрекнул зампред Внешэкономбанка Андрей Клепач. — По правилам, при такой инфляции нужно накачивать экономику деньгами и снижать процентные ставки, но у нас правила работают только в одну сторону».

От непомерного контроля, убийственных налогов и процентных ставок предприниматели убегают в «тень», а там их поджидают наезды силовиков, вымогательство или отъем бизнеса. Тем временем правительство приготовило бизнесу еще один сюрприз — новые сборы, суммарный «вес» которых — 100 млрд рублей в год. И это в то время, как из-за падения доходов населения и высоких процентных ставок по кредитам доля убыточных предприятий за три квартала 2017 года увеличилась до 30%, а количество банкротств дошло почти до исторического максимума 2009 года. РСПП, ТПП, «Деловая Россия» и «Опора России» отправили Владимиру Путину экстренное обращение, ждут ответа.
Страна моя — Москва моя

Ни особых возможностей, ни особой заинтересованности помогать бизнесу нет и на региональном уровне: возможности налоговых маневров у региональных властей строго ограничены. «Инвестор, естественно, устремляется в регионы с явными конкурентными преимуществами, а у нас это сырьевая обеспеченность и агломерационный эффект, — описала на конференции „Российские регионы в фокусе перемен“ известный ученый-регионовед Наталья Зубаревич. — Поэтому не теряют только Москва с Московской областью, Санкт-Петербург и Ленинградская область, Ямал, Ханты и Тюмень, Татарстан, Башкортостан и Якутия. По всей остальной стране — спад инвестиций, в среднем на 12% за годы кризиса. В Свердловской области минус 20% инвестиций, в Пермском крае — минус 27%, в Челябинской области — 29%, в Нижегородской — 38%».

Наиболее отсталых Центр поддерживает деньгами, отнятыми у других, в первую очередь — донорских территорий (к ним, помимо перечисленных лидеров, относятся Самарская, Свердловская, Сахалинская области, Ненецкий АО), в этом году отняли еще 1% налога на прибыль, продолжили отщипывать топливные акцизы. «При этом распределение трансфертов предельно непрозрачно: не по правилам и формулам, а „ручками“ и по „понятиям“. Блокчейн по-российски — это зайти в правильное время в правильное место и договориться», — сформулировала Зубаревич. В любимчиках у Центра, в гроссмейстерах «блокчейна по-российски» — Дагестан, Ингушетия, Карачаево-Черкесия, Чечня, Крым, Севастополь, Тыва, у них — никаких стимулов «рыпаться» и развиваться самостоятельно: и так дадут. У остальных, находящихся в «серой зоне», — тоже: разживешься — отнимут.
«Блокчейн по-русски» — зайти в правильное место и договориться«Блокчейн по-русски» — зайти в правильное место и договоритьсяПресс-служба президента РФ

«Система управления государством вернулась к советской, все решается в Москве, Москва у нас — отдельное государство», — припечатал на конференции Эдуард Россель. Из всех действующих глав регионов систему «раскулачивания» раскритиковали президент Татарстана Рустам Минниханов, губернаторы Красноярского края Виктор Толоконский и Калужской области Анатолий Артамонов. В августе федералы отказались перезаключать с Татарстаном договор о разграничении полномочий, в ноябре настояли на отмене обязательного изучения в республике татарского языка, в сентябре Виктор Толоконский угодил под «губернаторопад». Объективных предпосылок для отставки не было, первая реакция — эмоциональный шок, потом пришло понимание того, что у главы государства свое видение региональной политики, делился с журналистами бывший красноярский губернатор. Наверное, поэтому в уходящем году только одному региону, Сахалину, удалось публично отстоять свои финансовые интересы: когда Москва попыталась «наложить лапу» на три четверти сахалинских нефтегазовых доходов, местные власти настояли на варианте «фифти-фифти» (правда, до этого получали те самые три четверти).

Не от хорошей жизни регионы залезают в долги. Общая задолженность — 2,2 трлн рублей, в том числе перед банками — более 540 миллиардов. Средний объем задолженности — 35% от доходов, у дюжины регионов долги почти или полностью сравнялись с доходами, долги шести регионов превысили их доходы: в том числе у Хакасии — на 40%, у Мордовии — вполовину, у Костромской области — более чем на 70%. На погашение долгов у регионов уходит до трети доходов, неудивительно, что 60% территорий верстают дефицитные бюджеты. Но речи о повороте к реальному федерализму, о возвращении регионам налоговых полномочий на этом фоне совсем не идет, вместо этого Центр запускает семилетнюю программу реструктуризации бюджетных кредитов, а на погашение коммерческих выделяет регионам 60 млрд рублей. А кто платит, тот и музыку заказывает, верно?
Города в пустыне

Регионы в свою очередь оттаптываются на муниципалитетах, крупных, доходных городах, перенося на них принципы и манеры «федеративной» политики Центра. «За последние годы доходные источники для муниципалитетов значительно сократились. Раньше они имели имущество, функцию обеспечения услугами здравоохранения и социальной защиты — сегодня не имеют. Во многих муниципалитетах нет функции реального распоряжения землей. Из-за отсутствия соответствующей налоговой базы нет возможности обеспечивать преференции инвесторам и тем самым приглашать их на территории. Например, среднему бизнесу уже нет никакого резона взаимодействовать с муниципальными властями. Они не видят тех вопросов, где возможно взаимодействие с муниципалитетами», — перечислял на ноябрьском форуме «Города России» сенатор, экс-мэр Екатеринбурга Аркадий Чернецкий. (Дополним: точно так же крупному бизнесу незачем взаимодействовать с регионами, свои вопросы он в основном решает в Москве).

«Крупные городские агломерации могут быть драйвером экономического роста для страны, показывая ежегодный рост на 5%. Вместе с крупными городами с населением более 100 тысяч человек, которые будут расти на 4,4%, они способны компенсировать низкие показатели малых (1,2%) и моногородов (0,6%), обеспечив общий рост экономики страны на уровне 3%, — считает исполнительный директор фонда „Институт экономики города“ Татьяна Полиди. — Поэтому крупным городам необходимо дать больше полномочий в основных сферах регулирования городской экономики — это инфраструктура, жилье, городская среда. Мы считаем, что все налоги на недвижимость должны оставаться на местном уровне. Сейчас в муниципальные бюджеты поступают земельный налог и налог на доходы физических лиц (уже пять лет как 15% вместо прежних 30% — авт.). Мы предлагаем также передать городским округам налог на имущество организаций. Это может касаться и коммунальных тарифов. Не имея возможности управлять тарифами, городские власти не могут привлекать частные инвестиции».

«Вот только жить в эту пору прекрасную… Лично я не уверена, что у меня получится, — предположила Наталья Зубаревич, пояснив почему: — Местное самоуправление убили, все подогнали в регионы, от муниципалов не зависит ничего. Это уже даже не феодализм, мы стройными рядами идем к развитому рабовладельческому строю».
Принцы и нищие

«С ресурсной экономикой можно работать простыми дедовскими способами: отнял, перераспределил, установил контроль. С агломерационной экономикой так работать нельзя. Большие города, эти драйверы развития, не могут жить в автаркии, не могут смотреть на мир сквозь дуло автомата. Либо „кругом враги“ — либо ставка на агломерационное развитие. Агломерационная экономика сидит на человеческом капитале, а человеческий капитал работал в „шарашках“ только в сталинские времена», — напомнила в Екатеринбурге Наталья Зубаревич.

Но разве что-то говорит о том, что наши власти и мы вместе с ними выходим из «осажденной крепости»? Президент подозревает «врагов» в сборе «биологического материала», подписывает закон о СМИ — «иностранных агентах», требует от предприятий быть готовыми «увеличивать объемы оборонной продукции и услуг в нужное время»… Дело не в том, что президент думает о войне и мобилизации, убежден директор Центра исследований постиндустриального общества Владислав Иноземцев: «В последние месяцы становится все очевиднее, что экономика стоит на месте, „рост“ оказывается крайне неустойчивым, реальные доходы населения снижаются с ускорением; инвестиции поддерживаются в первую очередь из федерального бюджета или за счет средств госкомпаний. В такой ситуации обсуждение внешней угрозы и, соответственно, необходимости финансировать противостояние ей снижает уровень ожиданий граждан на рост благосостояния».
Милитаризация сознания позволяет временно закрыть глаза на проблемы в экономикеМилитаризация сознания позволяет временно закрыть глаза на проблемы в экономикеНаиль Фаттахов/Znak.com

Раз так, бедность останется «родимым пятном» российской экономики и общества. Ну и что? Бедность по-своему устраивает бедных — и граждан, и территории: жизнь на пособия небогата возможностями и впечатлениями, зато избавляет от рисков. Бедность работников на руку работодателям: не нужно морочить голову техническим перевооружением, автоматизацией и т. д. Наконец, бедность, безусловно, выгодна «вертикали власти» во всем ее многообразии — от директора школы, рядового чиновника и полицейского до президента: стоящий в очереди за подачкой, будь то отдельный человек, предприятие, муниципалитет, регион, сословие, проявит скорее покорность, нежели амбиции, и не станет требовать творческого, предпринимательского, а потом, глядишь, — не приведи господи — политического раскрепощения, уважения гражданских прав и частной собственности, беспристрастного правосудия, демократии, федерализма… Разве не это — сосредоточенность на каждодневном выживании, узкий кругозор, примитивность желаний и планов — в интересах 1% властесобственников, что контролируют государственную систему, аппарат насилия и «национальные богатства»?

Да, по показателю производительности мы рядом с Румынией, вдвое отстаем от Италии и в 2,3 раза от США. По степени роботизации производств отстаем от передовых стран на десятилетие. Ну и что? Как выразился питерский политолог Дмитрий Травин, «при нынешних тенденциях до конца жизни Владимира Владимировича этой системы хватит».

Использованы материалы expert.ru, fedpress.ru, finanz.ru, fontanka.ru, intersectionproject.eu, kommersant.ru, newsru.com, profile.ru, rambler.ru, rbc.ru, rosbalt.ru, russia2035.ru, takiedela.ru, theins.ru, vedomosti.ru, vc.ru.

Благодарим за помощь Эдуарда Никульникова и Степана Лихачева (Уральский федеральный университет).

[свернуть]

[Старик]

Самое краткое описание экономики современной России:
система заносов.

Чиновник получает в кормление полянку (как феодал).
Его обязанность - заносить наверх.
Как в РПЦ священник.
Современная РПЦ это вообще калька с путинской "вертикали":

Скрытый текст

Финансовые потоки в РПЦ текут только снизу вверх
Опубликовано 22 октября, 2017 - 08:34

Помогать бедным и слабым приходам и монастырям не принято.

На днях мне попалась любопытная информация: игуменья одного бедного монастыря из Ленинградской области (на границе с Карелией) написала прошение своему архиерею с мольбой не отнимать у монастыря подворье в Санкт-Петербурге, которое, по неофициальной информации, собирается забрать патриархия. (Подворье сельского монастыря в крупном городе — это храм, доходы с которого идут на монастырь и в котором рулят монахи/монашки, а не настоятель — в таком храме «настоятелем» фактически является игумен/игуменья монастыря, а все священники просто несут функцию «главного по кадилу».)

Питерское подворье для этого бедного монастыря является, согласно прошению игуменьи, не просто важным, оно — средство выживания, приносящее 80% дохода. Без него монастырь вынужден будет бороться за то, чтобы не замерзнуть зимой без отопления. Обитель находится в труднодоступной местности, паломники ежедневно валом не валят — в общем, спасите-помогите, не лишайте куска хлеба и вязанки дров.

И в этом прошении не было бы ничего удивительного, если бы оно не стало достоянием гласности: сестры монастыря даже дерзают обращаться к общественности, простодушно надеясь, что огласка поможет им спасти подворье. Хотя любой, кто мало-мальски знаком с порядками в РПЦ, знает, что «вынос сора из избы» в ситуации противостояния с патриархией будет истолкован только в минус тому, кто дерзнул уповать на свободу слова. Наверняка скоро игуменья каким-либо способом получит на орехи за «бунт» против начальства, за «непослушание и несмирение».

В 2008 году была издана книга «Плач третьей птицы» некой Монахини N. Как потом оказалось, автором является игуменья Барятинского женского монастыря в Калужской епархии Феофила (Лепешинская). В то время эта книга, довольно смело рассказывающая о внутренней жизни русских монастырей (да и вообще о монашестве в целом), стала откровением. Например, там были такие строки:

«Уже имеются безобразно разбогатевшие, по разным причинам, монастыри, но наотрез не принято делиться с бедными, деревенскими, трудовыми обителями; просят у мирских, даже, может, бандитов, но и в голову не придет обратиться к собратьям, да ведь и не дадут: «С ума сошла!» — ответил один архимандрит просительнице-игуменье; отказывают и с мотивировкой: «Мы на братском собрании приняли решение никому не помогать».

Финансовые потоки в РПЦ текут только снизу вверх

Такова суть внутренних отношений в РПЦ последних десятилетий. Люди, плохо знающие эту специфику (да даже и многие прихожане), вполне искренне уверены в таких вещах, услышав о которых священники или монахи, работники приходов, воскресных школ, семинарий и т.п. могут только горько усмехнуться.

Например, некоторые твердо уверены, что зарплату священникам платит государство (как в Греции), ну, или, по крайней мере, патриархия (епархия). А храмы все поголовно строятся или тем же государством, или спонсорами, или опять-таки патриархией/епархией. И очень удивляются, узнав, что обычно все совсем не так.

Как же устроена финансовая жизнь РПЦ (в самом упрощенном, усредненном варианте — не берем ситуацию с мегапроектами типа кафедральных соборов или реставрации древних монастырей, подпадающих под «наследие ЮНЕСКО»)? Устроена она очень просто: односторонняя труба снизу вверх — без вариантов, за редчайшими исключениями.

Каждый приход платит в епархию налог под названием «епархиальный взнос». Касательно налогообложения в разных епархиях есть вариации. Например, приход может быть обязан платить 10% своего дохода в епархию. Или 20. Или больше (не раз приходилось слышать, что в некоторых епархиях архиереи настолько круты, что забирают до 70–75% дохода храма).

Бывает, что приход платит определенную сумму вне зависимости от прибыли, порой эта сумма слишком высока для бедного деревенского прихода (но это никого наверху не волнует). Или с прихода берутся суммы на определенные нужды помимо епвзноса: на семинарию, на строительство собора, на содержание архиерейских подручных — иподьяконов и протодьякона.

Кроме этого каждый приход обязан закупать на фиксированную сумму продукцию для своего обихода (свечи, лампадное масло, кагор, утварь, иконы, книги) на епархиальном складе по той цене, которая назначена на этом складе (накрутки бывают и 25%, и 50% — да сколько захочет епископ). Если лет 15 назад с этим было проще и приходы могли изловчаться и покупать товар где-то на стороне, подешевле, то в последние годы строго требуют выкупать только продукцию общецерковного завода «Софрино» (которая чаще всего низкого качества, но высокой цены). Происходит это потому, что каждая епархия должна, в свою очередь, выкупать софринский ширпотреб, обеспечивая одну из важнейших статей доходов патриархии.

Разумеется, каждая епархия также платит и свой денежный взнос «чистыми» в Москву.

Но на этом приходские расходы не заканчиваются. Например, в период правления патриарха Кирилла произошла реформа по разукрупнению епархий (якобы для того, чтобы епископы стали «ближе к народу»). Если раньше епархия по размерам совпадала территориально с областью, то теперь в каждой области насчитывается от двух до четырех мини-епархий. Соответственно, епископов стало на такое же количество больше. И у каждого из них такие же аппетиты, как и у архиерея целой области, — каждому нужна резиденция, авто высокого класса, дорогие облачения, личная утварь, покрытая золотом и драгоценными камнями, личная обслуга. Платить за все это вынуждены те же приходы, вот только их в новой, уменьшенной епархии стало в два–четыре раза меньше, а значит, епархиальный налог на их плечи увеличен в такое же количество раз, если не еще больше.

А ведь эти архиереи еще и приезжают служить на приходы. Если раньше архиерей областной епархии мог приехать на дальний деревенский приход (а приходов в епархии могло быть и двести, и триста, и больше) раз в год или в пять, то теперь они стали приезжать на приходы аки баскаки (сборщики дани Золотой Орды) — несколько раз в год. А значит — надо встречать, устраивать роскошный обед, оплачивать хор и «архиерейскую сволочь» (по выражению Н.Лескова) — протодиакона и иподьяконов и, разумеется, вручать конвертик «в благодарность за службу». В этом конвертике может быть сумма от пяти–десяти (нижняя планка) до… ну, трудно сказать, но с крупного храма может быть, наверно, и сто тысяч рублей, и больше.

А на такие службы «с архипастырским визитом» епископ может ездить два-три раза в неделю. Подсчитайте теперь суммы из конвертиков, которые он кладет себе в карман. Плюс у архиерея есть высокий оклад (минимум от ста тысяч рублей и выше). Плюс — в его руках все деньги епархии, и никто и никогда не спросит с него отчета за их использование (лишь бы вовремя рассчитался с патриархией). Плюс — несколько раз в год приходы собирают деньги на подарок владыченьке — к Рождеству и Пасхе, к именинам и дню рождения (не путайте — это разные дни), ко дню хиротонии (поставления в епископы). Все приходы скидываются на общую сумму минимум в несколько сотен тысяч рублей, а порой и в несколько миллионов. Пять раз в год.

А вот обратно деньги не возвращаются практически никогда. Нет, бывает, когда настоятель приходит к епископу и просит помочь деньгами на строительство храма, и, бывает, некоторые архиереи даже дают. Но потом эти деньги обычно надо будет возвращать в виде увеличенного епархиального налога.

Итак, вычтите все расходы обычного прихода — от епархиальных взносов до приема архиерея, вычтите оплату коммунальных услуг, зарплату священника, хора и работников храма, вычтите суммы, необходимые на регулярный ремонт и содержание храма, и вы поймете, что настоятель среднего городского прихода — это чаще всего человек с невысоким уровнем дохода, а настоятель сельского храма или рядовой священник городского храма — с низким уровнем дохода.

Конечно, если это честный священник, который не путает свой карман с приходским.

Финансовые потоки в РПЦ текут только снизу вверх

И такая ситуация в РПЦ повсюду: верхи живут в роскоши, низы — в нищете. Между ними есть тонкая прослойка середнячков. Но принцип остается: помогать бедным и слабым приходам и монастырям не принято. Только бедные между собой порой взаимодействуют и делятся чем могут.

Поэтому и жизнь у церковных мышей такая убогая — потому что некоторые коты зажрались.
http://www.kramola.info/vesti/novost...ko-snizu-vverh

[свернуть]

[Ботвинк]

Вот хорошая статья о том, что творится на рынке труда специалистов в России:
Работающая бедность в РФ.

[prishelez]

Сообщение от Ботвинк

Бедная Россия — это удобно. Почему наша страна не может разбогатеть

-------Надо писать в американский Сенат: - "Земля наша обильна, прокорма всем хватит. Но, мы умом не вышли. Приходите владеть нами". Если нас возьмут, то станем Штатами Америки.

[Пермский 1977]

Сообщение от Ботвинк

Вот хорошая статья о том, что творится на рынке труда специалистов в России:
Работающая бедность в РФ.

Что интересно, никого не удивляет существование такой категории граждан.

[prishelez]

Сообщение от Ботвинк

«Система управления государством вернулась к советской, все решается в Москве, Москва у нас — отдельное государство», — припечатал на конференции Эдуард Россель. Из всех действующих глав регионов систему «раскулачивания» раскритиковали президент Татарстана Рустам Минниханов, губернаторы Красноярского края Виктор Толоконский и Калужской области Анатолий Артамонов

Вот это правильно! Но, и коммунисты не предлагают новую модель управления.

[Yiolopu]

Сообщение от Ботвинк

Вот хорошая статья о том, что творится на рынке труда специалистов в России:
Работающая бедность в РФ.

Статья полная чушь. Прочел про инженеров.
1. Действительно "чистый инженер" в россии имеет потолок в зарплате. Сецчас по моим данным это где то примерно 90000 руб. Но вот беда чистым инженерам в любой стране мира не поатят много. Большинство работы инженера - это командная работа и результат зависит от работы всех в команде. Поэтому инженером на западе называется тот кто знает все аспекты проекта и способен грамотно и четко поставить цели каждому члену команды. А чистый инженер на западе - это техник, не имеющий обычно и высшего образования.
2. Зарплата инженера в саудовской аравии может быть и выше 15000 в мес. Но это ни о чем не говорит - ибо цены на все в саудовской аравии выше в разы и в итоге 15000 баксов там как 50000 руб у нас .

[Ботвинк]

В Россию опять хлынули нефтедоллары. Но достанутся они не всем.

Рост цен на нефть и газ увеличил приток в Россию валютной выручки от экспорта сырья. Но наслаждаться потреблением за счет нефтедолларов могут все меньше и меньше людей. По уровню неравенства Россия вышла на показатели Латинской Америки.

[Ботвинк]

Российские мужчины и живут недолго и работаю мало.

К 2030 году, если у мужчин ожидаемая продолжительность жизни вырастет до 67,4 года, а у женщин - до 77,7 года, только тогда это отразится на увеличении деловой активности российских мужчин: на 1-1,3 года у мужчин и на 2-2,5 года - у женщин. Однако пока продолжительность трудовой жизни российских мужчин остается намного ниже среднемировой. Сравните, российский средний трудовой стаж- 33.8 года , а , например, японцы трудятся 45,2 года, голландцы - 42,8, а американцы - 40, пишет "Российская газета" со ссылкой на данные исследования НИУ ВШЭ. В отличие от мужчин, российские женщины не отстают от среднемировых показателей - 32,1 года. Примерно столько же работают испанки, француженки и американки. Итальянкам хватает 25 лет на работе, а самыми активными в трудовом плане оказались шведки, которые посвящают трудовой деятельности в среднем 40 лет жизни. "Одна из причин маленького трудового стажа в том, что у нас один из самых низких в мире пенсионных возрастов, - заявил изданию доктор экономических наук Сергей Смирнов. - Если бы, как во многих странах, женщины работали до 60 лет, а мужчины - до 65, это бы привело и к увеличению трудовой активности". Однако даже без калькулятора понятно, что простым увеличением пенсионного возраста проблему не решить. Причина не в одном пенсионном возрасте. Поздно начинают трудиться, работают без оформления трудовой, высокая ранняя смертность( даже термин такой ввели - сверхсмертность) и огромное количество мужчин с иждивенческим подходом к жизни. Все это в среднем и дает низкую продолжительность трудовой жизни русских мужчин.

[Ботвинк]

Что мешает борьбе с бедностью в России.

Можно объявить план реформ, но если руководство страны решит взяться за все сразу, не получится ничего.

Скрытый текст

У России есть беда посерьезней других — это бедность населения. 21 млн россиян живет на доходы ниже прожиточного минимума (для трудоспособных людей это 11 тыс. руб в месяц, для пенсионеров — 8,5 тыс.). Почти у 40 процентов жителей вызывает затруднение покупка еды или одежды. В июне 1998 года этот показатель составлял около 70 процентов. Так что на субъективном уровне экономические успехи нулевых прошли мимо почти половины граждан России.

Как государству бороться с бедностью, если это станет политическим приоритетом?

В целом есть два подхода. Первый, «правый», утверждает, что борьба с бедностью — это вообще неправильная постановка вопроса. Государство должно гарантировать хороший бизнес-климат: заботиться о защите прав собственности, строить дороги, обеспечивать образование и медицинские услуги, по возможности снижать налоги. Такая политика будет способствовать экономическому росту, а от экономического роста выиграют все — и богатые, и бедные. Экономический рост, утверждают сторонники такого подхода, подобен приливу, который поднимает все лодки.

Сложно судить, насколько подобные представления применимы к России. С 2000 по 2016 год ВВП России вырос более чем в четыре раза в долларовом выражении, но, как уже было сказано, до сих пор почти половина россиян испытывают трудности с покупкой одежды и еды (правда, и то и другое, наверное, более высокого качества, чем в конце девяностых). Конечно, сложно отрицать, что положение самых бедных слоев населения несколько улучшилось за последние двадцать лет. Например, согласно исследованию российских домохозяйств (RLMS), c 2000 по 2015 год доход беднейших десяти процентов домохозяйств увеличился примерно в шесть раз (если учитывать инфляцию на основе данных Росстата). Однако такой рост отчасти объясняется катастрофически низкой базой: в 2000 году средний месячный доход беднейших десяти процентов домохозяйств составлял всего 353 рубля в месяц. Шестикратное увеличение этой суммы за пятнадцать лет — это, конечно, лучше, чем ничего, но вряд составляет сколько-нибудь достойный уровень жизни. Есть оценки еще более суровые. В прошлогоднем докладе ЕБРР о неравенстве (стр. 8) отмечалось, что порядка 12% беднейшего населения России получают меньший доход, чем в 1989 году.

Второй подход к борьбе с бедностью — это набор государственных интервенций, направленных на предоставление помощи бедным семьям и улучшение уровня их жизни. Зачастую такие интервенции носят перераспределительный характер — от богатых к бедным, и поэтому сторонники первого, более консервативного подхода их не любят. Иногда говорят, что высокие налоги демотивируют наиболее продуктивных экономических агентов, и в итоге уменьшается размер общего «экономического пирога».

Кроме того, подобные меры, по утверждению их противников, могут иметь нежелательные последствия. В частности, по мнению известного экономиста Милтона Фридмана, пособия по безработице отбивают охоту у людей искать работу.

Однако к России рассуждение Фридмана неприменимо по очевидной причине: бедность в России возникает не из-за безработицы (которая в России низкая), а из-за того, что работающие граждане получают чрезвычайно низкие зарплаты. Вопрос о том, как государство может помочь этим людям, важен, но на него, к сожалению, нет простых ответов.

Текущая ситуация — огромное количество бедных людей в России, многие из которых работают, — способствует тому, что появляются предложения более радикальных мер, чем те, которые применяет сейчас правительство. В частности, широкое обсуждение вызвало предложение Алексея Навального повысить минимальный размер оплаты труда (МРОТ) до 25 тыс. руб. Одним из критиков этой меры выступил экономист Андрей Мовчан. На телеканале «Дождь» состоялись его дебаты на эту тему с Владимиром Миловым.

Андрей Мовчан утверждал, что повышение МРОТ приведет к увеличению безработицы, инфляции и создаст трудности для государственного бюджета. Владимир Милов парировал, что опасения о безработице преувеличены, а необходимые деньги можно изыскать за счет борьбы с коррупцией и увеличения прозрачности госкорпораций.

Вообще говоря, экономическая теория о минимальной заработной плате довольно простая: на конкурентном рынке цена на труд (зарплата) определяется балансом спроса на труд со стороны работодателей и предложения труда со стороны работников. Попытки эту цену искусственно повысить приведут к понижению спроса на труд и избыточному предложению со стороны работников — то есть к увеличению безработицы. В реальности это происходит так: предприятия по возможности уволят всех, кого можно, а на остальных — самых эффективных — взвалят повышенную нагрузку. Поскольку количество желающих на каждую позицию возрастет, люди будут мириться с переработками. Эта мера может ударить по самым бедным и необразованным работникам.

Ключевое слово здесь, конечно, «на конкурентном рынке». Если рынок не конкурентный, а, например, есть много работников и один работодатель (как в случае крупных предприятий в небольших городах), то цена за труд может быть занижена относительно продуктивности рабочего. Иными словами, каждый работник приносит фирме намного больше прибыли, чем получает в виде зарплаты.

В этом случае, если государство скажет: «Платите этому работнику больше денег за его труд», увольнять его для фирмы все равно невыгодно. Повышение минимальной зарплаты приведет к перераспределению дохода от владельцев крупных фирм к работникам. Не исключено, что такая мера поможет быстро снизить неравенство и бедность без серьезных отрицательных последствий для экономической активности. Таким образом, дебаты о том, что случится с российской экономикой, если поднять минимальную зарплату, сводятся к одному простому эмпирическому вопросу: насколько велика конкуренция фирм за работников?

Повышение МРОТ будет эффективной мерой по борьбе с бедностью, только если бедность в значительной степени объясняется тем, что людям искусственно занижают зарплату. Если она объясняется чем-то другим, то нужны другие меры.

К сожалению, ответ на вопрос о конкуренции за работников требует данных, которые в настоящий момент недоступны исследователям, и, возможно, такой информации никто никогда не собирал. Насколько часто люди меняют работу в каждом регионе? Сколько там работодателей, которые конкурируют за человеческий капитал? Насколько занятость на конкретном предприятии отражает чисто экономические решения руководства фирмы, а насколько — политическое давление с целью не допустить концентрированной безработицы в моногородах? Для ответов необходимы, например, результаты опросов о том, как часто люди в пределах одного муниципалитета меняют работу.

Несмотря на замечательные исследования, которые ведутся во многих российских исследовательских центрах, мы очень мало знаем о том, как устроена российская экономика и социальная жизнь. Проблема недостатка данных и глубоких эмпирических исследований затрагивает далеко не только рынок труда. Еще один важный вопрос — какая в России социальная мобильность и как она зависит от места, где человек родился. В США, например, таким вопросам занимается группа исследователей под руководством Раджа Четти. Используя данные американской налоговой службы, они составили подробную карту социальной мобильности в США. Для каждого административного округа в США исследователи подсчитали, какова вероятность для ребенка, родившегося у бедных родителей (которые находятся в нижних 20 процентах домохозяйств по уровню доходов), достичь материального благополучия (оказаться в верхних 20 процентах по уровню доходов). Выяснилось, что между разными городами и регионами в США социальная мобильность может различаться в десятки раз. Аналогичная информация по российским регионам была бы крайне полезна для государственной политики борьбы с бедностью, но, к сожалению, в России такие данные вряд ли доступны для исследователей.

У бедности может быть много разных причин, и важно понимать вклад каждого из факторов.

Одна из возможных причин — монополии на рынках товаров, которые неэффективно регулируются. Жить в России может быть очень дорого, и это связано с тем, что на многих рынках отсутствует конкуренция.

Вторая возможная причина — недостаточная конкуренция фирм за работников, из-за которой у тех чересчур низкая зарплата.

Третья — низкий уровень экономической активности из-за высоких издержек.

Четвертая — низкий уровень инвестиций и экономической активности из-за плохой защищенности прав собственности, плохого инвестклимата.

Пятая причина — низкий уровень человеческого капитала, низкая эффективность труда: не секрет, что образование во многих российских вузах — профанация, которая не дает студентам необходимых знаний и навыков. Продуктивность таких сотрудников мала, что сказывается на их доходах.

Шестая причина — коррупция, когда деньги, которые могли бы идти на развитие территорий и повышение зарплат, тратятся на иные цели, не имеющие отношения к общественному благополучию.

Грустная реальность современной общественно-политической жизни состоит в том, что как в России, так и в других странах невозможно решить все эти проблемы одновременно. Можно объявить план реформ, но скорее всего, если руководство страны решит взяться за все сразу, не получится примерно ничего. Причина этого состоит в том, что любая реформа — это изменение текущего положения вещей, а это значит, что будет победители и проигравшие.

Реформы, которые так или иначе перераспределяют ресурсы от небольших и хорошо организованных групп к широким слоям населения (демонополизация, увеличение минимальной зарплаты, увеличение социальных программ за счет налогов с госкомпаний), особенно сложно проводить, Чем больше таких реформ будет начато, тем меньше будет успешно завершено. Поэтому критически важно расставить приоритеты так, чтобы сосредоточить силы на самом важном.

Полная версия материала - в проекте «План Перемен».

[свернуть]