Иван Мельников о прямой линии Владимира Путина

[Admin]

Павел Щербаков, пресс-служба ЦК КПРФ
4 декабря в эфире всех основных федеральных СМИ прошла «Прямая линия» Владимира Путина, в рамках которой премьер-министр России и лидер «Единой России» отвечал на вопросы граждан, поступавшие в общественные приемные Председателя партии «Единая Россия». Посмотрев трансляцию, своими впечатлениями поделился первый зампред ЦК КПРФ, заместитель Председателя Государственной Думы Иван Мельников:

«Честно говоря, мне бросилось в глаза резкое отличие прежних «Прямых линий» от того, что мы увидели сегодня. Раньше это было чуть ли не праздничное мероприятие, когда Путин чувствовал себя свободно, а граждане по большей части срежисированно восторгались и что-то уточняли. Сегодня все это было больше похоже на тяжелую работу и неизбежно вылилось в тягомотину. Обычно подсчитывают количество аплодисментов, а сегодня стоило бы подсчитать количество глубоких вздохов, которыми премьер предварял свои ответы. Наверное, несмотря ни на какие рейтинги, уже ощущается и усталость людей от этого жанра, интерес падает. А главное: люди не слышат ответов на свои вопросы. Теперь, в ситуации кризиса, это проявилось отчетливо.

Простой пример: женщина с Дальнего Востока спрашивает, когда она, наконец, будет иметь возможность купить сыну билет на самолет до Санкт-Петербурга. А в ответ слышит массу ненужных подробностей о том, как устроена вся авиационная отрасль и какие там проблемы. У нас по закону – народ начальник. А начальнику все эти подробности не нужны. Он хочет знать ответ: когда я смогу реализовать такое то свое право. А не объяснение, почему это невозможно и слова понимания проблемы. И в массе своей – все ответы были такими.
Символичным был звонок маленькой девочки, которая уже ничего не спрашивала, а назвала премьера «добрым волшебником» и попросила платье, которое ее родители не могут позволить себе купить. Не знаю, может быть, тем, кто организовал такой ход, это казалось милым и позитивным. Но у меня от слов этой девочки осталась горечь. Так не должно быть.

Удивили и некоторые международные оценки. Владимир Путин сам недавно намекал, что мы напрасно тратили время, строго соблюдая массу договоров, тогда как США, никого не слушая, действовали в одностороннем порядке и только в своих интересах. Теперь премьер начинает строить мостик к новому президенту США, нахваливая ряд оценок, которые дала нынешняя американская администрация. Но нужно же понимать, что это лукавая игра. Достаточно посмотреть на антироссийский состав команды Барака Обамы. Не хочется снова попасть в ловушку так называемой «американской дружбы».

В целом это была попытка успокоить общество. И мне показалось, - попытка неудачная. Кризис был в подтексте всех вопросов, в каждой интонации. Но не было ответов. Акогда народ, привыкший к звонкому перечислению успехов, слышит лишь рассуждения, - вместо ответов появляются только новые вопросы и поводы задуматься.
Чего только стоит заявление о том, чтобы использовать средства материнского капитала для погашения ипотечных кредитов. Безусловно, у тех, кто прямо заинтересован в материнском капитале, – возникает разочарование, а у всех остальных – ощущение затыкания Правительством дыр. Не удивительно, что на этом безответном фоне всплыла тема более жесткого наказания за педофилию, так как это то единственное, что всеми может быть воспринято однозначно, что звучит популярно и верно. Своеобразная «отдушина» для организаторов прямой линии.

Думаю, сама задача этой прямой линии была в том, чтобы провести сеанс профилактики протестных явлений. В конце концов, люди не так хорошо в массе своей разбираются во всяческих программах, кредитных историях, биржевых проблемах. Власть хотела поиграть словами, показав, что там, наверху, знают, что делать. Нечто вроде выступления экстрасенса, когда впору прикладывать кошелек к экрану телевизора.

Наверное, с учетом разговоров о том, кто влиятельнее, - президент или премьер, - Дмитрий Медведев сегодня получил эмоциональную фору. Он может делать следующий шаг уже с учетом новых формирующихся в обществе настроений, которые частично проскользнули на экран сегодня. Хотя нельзя не обратить внимание, что жанр «общения с народом» сохранен именно за Путиным.
В общем, невозможно сегодня дать точный ответ, кто из них принимает ключевые стратегические решения. Думаю, пока «тандем» вполне существует. Я не уверен, что такое положение дел устраивает каждого из участников этого тандема. Но они нужны друг другу сегодня хотя бы потому, что в случае плохого развития событий, можно сделать попытку так или иначе перевести ответственность на другого. Кто кем из них окажется – пока открытый вопрос».

4 декабря 2008 г.

Источник: kprf.ru

[Ю.Исаков]

А что сказал бы Путин про это?:

Российские военнослужащие в Южной Осетии жалуются на тяжелые условия службы
21 ноября 2008 г. сотрудник ПЦ "Мемориал" и представитель Интернет-СМИ "Кавказский узел" взяли интервью у двоих российских солдат, служащих по контракту в Ленингорском районе Республики Южная Осетия. Солдаты рассказывали о прошедшей войне и о сегодняшних условиях службы. Ниже мы приводим выдержки из этих интервью.
Служба в приграничном районе
- Наш батальон завезли сюда, в Ленингорье, в октябре поставили на высотку близ селения Мосабруни, у границы с Грузией.
Вместе с офицером нас сейчас 14 человек. Живем в палатке, недавно ее поставили. Одну печку нам дали, вторую сами сделали. Сами сено принесли, устроили себе лежки. Кроватей нет. До этого и палатки не было, спали в окопах, под бушлатами.
С подвозом продовольствия - проблемы. Когда сюда выдвигались - сутки не ели. Через неделю после того, как нас здесь поставили, кончилось продовольствие. Сказали: "бензина нет, чтобы привезти вам еду". Не знаем, правда или нет, но три дня продовольствия не было. Сами ходили в села, искали продукты.
- Здесь живут нормальные люди, помогали нам, чем могли.
- Потом один раз в сутки привозили еду, обычно в час ночи. Потом наладилось, вроде бы нормально какое-то время было с продуктами, потом опять три дня не было еды. За последний месяц неделю точно не было никакого продовольствия.
Здесь местный магазин торгует только за лари. Один лари - двадцать пять рублей. Вначале только лари брали, потом уже договорились, что будем у них менять рубли на лари.
Здесь в селе и грузины, и осетины живут. Мы наблюдаем - внешне вроде между ними отношения нормальные. Но мы же все время не следим, что там у них вечером-ночью происходит, не знаем. У грузин - тоже оружие, здесь у всех оружие есть.
- Два раза сюда приезжали медички. Но у них ни лекарств, ничего нет. Врачей сейчас военных нет, нам уже сказали, что если что - будут в гражданские больницы возить.
- Телефонная связь здесь только мобильная. Оплачивать мобильный негде, так что нам из дома родственники деньги на счет кладут.
- Сейчас уже начинает холодать, ребята стали заболевать. Кое-кого отправили в увольнение по болезни. Я подавал рапорт об увольнении, но командир не подписывает. Нет, говорит, у меня людей, не могу тебя уволить. Надо до весны продержаться.
Поскольку мы — застава, и оплату понизили. Раз в год мы имеем право на отпуск, еще ни разу не были, отпуска тоже не подписывают.
- В целом, обстановка тут спокойная, но ждали в начале ноября нападения. У грузин выборы должны были быть, "погранцы" нам сказали: "Держитесь, там войска стягиваются у границы". Но все обошлось.
У одного из наших парней проблема была - хотел застрелиться, не выдерживал этих условий. Но вроде ничего, поговорили мы с ним, пока держится. Дедовщины как таковой нет, тут ведь каждый с оружием ходит. Не знаешь, что у него на уме.
Война
- Когда война началась, в ночь с 7-го на 8-е августа около часа ночи нас по тревоге подняли и из городка "Спутник" во Владикавказе, и двинули на Цхинвал. Ехали долго, на БМП. Ехали в броне. Через тоннель ехали все внутри, а потом уже сверху, чтобы в случае подрыва выпрыгивать было легко. Только из тоннеля вышли - нас обстреляли. Потом бомбили самолеты.
- Ночь с 8-го на 9-е провели в лесу, а 9-го двинулись на Цхинвал. В Цхинвале были с 9 по 28 августа. Многие погибли. Из пятой роты нашего батальона погибли девять человек. Со мной парень один в "учебке" был, он тоже погиб.
- Больше половины убитых - срочники. Если среднестатистический батальон взять, из девяти взводов один будет укомплектован контрактниками, остальные - все срочники. Некоторые срочники по полгода до войны отслужили, некоторые - меньше. Они иногда по своим стреляли, никто толком не знал, что надо делать. Связи не было, непонятно, что происходило. Срочники вообще не знали, что делать.
- Осетины-ополченцы воевали рядом с нами. Едут рядом с БМП, запрыгивают иногда к нам в машины, часто выезжали перед колонной в населенные пункты. Их отличали по белым повязкам на руке. На руке, на ноге, - везде, чем больше повязок, тем лучше. Наш батальон восемь человек пленных взял. Наши пленных грузин передали осетинам. Один из них раненый был.
- Трупы [военнослужащих грузинской армии] лежали везде. Человек лежал, вонял. Все в воздухе воняло.
Мародерством наши не занимались. Трофеи - есть. У меня компас есть и котелок из Цхинвала.
- После войны нас сразу отправили на позиции - ни плащ-палаток, ни обмундирования, ничего не было. Питания тоже не дали. Все время окопы рыли. Сколько мы окопов за это время нарыли - можно водопровод пустить! Спали кто где, - кто в БМП, кто в окопах, под каждым кустом спали.
В лесу у Цхинвала тоже один раз конкретно нас обстреляли, из миномета минут двадцать палили.
- Чеченцы тут отличились. Был один их батальон - "Восток", они типы еще те. Все машины у них разукрашены - черепа, кости, надписи "Восток", и по-ихнему расписано. Где стрельба начнется: они туда, безбашенные, лишь бы повоевать, им, кажется, все равно с кем.
- Честно говоря, у нас чувство у всех одно - непонятно за что мы тут воюем. Что мы тут делаем? Вообще никто этого не понимает. Ладно бы еще за свою землю жизнь отдавали. Вот, например, в Цхинвале вначале все было в ажуре, после победы нас все благодарили, хлеб давали. А потом местные побили наших несколько раз. Солдаты в город выходили, местные их били, - это недели через три после победы случилось. Местные осетины - все с оружием, у всех автоматы. Ходят в олимпийках, в трико, а в кармане — пистолет.
- Дошли до Гори, остановились, стояли там до 7 сентября. Просто стояли в окопах, потом отправили на позиции. 24 августа нам официально сказали оставить позиции в Гори. Нас развернули, мы сделали круг и вернулись на те же позиции, где еще простояли две недели. Когда под Гори стояли, перед репортерами нас переодели в новую форму — с тех пор в этой форме часто приходилось спать на земле, износилась вся. В Гори мы еще на склад обмундирования попали. Там грузинские миротворцы стояли. Мы себе забрали удобную натовскую обувь. Вот у меня берцы натовские - очень удобные. А то наши все порвались, кто в чем ходил, покупали обувь, некоторые в кроссовках бегали.
- Как грузинские села поджигали, мы не видели. Когда мимо проезжали, все уже горело.
Условия контракта не соблюдаются
- Когда нас сюда отправляли, обещали платить 54$ в сутки, а пока платят по 8 тысяч рублей в месяц. Боевые тоже не платили.
Говорят, теперь мы — на положении заставы, и заступили до весны. Перевели нас сюда без нашего согласия, что противоречит условиям контракта. Без нашего согласия нас никуда переводить не должны.
При переводе ничего не подписывали, по тревоге приехали сюда.
- Я в Ботлихе служил, 14-15 тысяч получал в месяц. В Ботлихе было нормально - и кормили хорошо и условия службы были нормальные. Я хочу обратно в Ботлих перевестись.
- А я хочу уволится отсюда. Зимовать я здесь не хочу. Здесь ненормальные условия.

http://kavkaz-uzel.ru/analytics

[Василий Потлов]

Генералов на мыло. О солдатах никакой заботы. Во время войны у нас в каждом батальоне была походная кухня и никто не кляничал у местного населения, наоборот мы иногда делились едой. Довели армию до такого позора. Только и хвалятся атомными бомбами, которых нельзя применять даже в крупных войнах, радиация накроет и тех, которые эти штуки использует. Зато кремлевский потешный полк Вовы Путина разнаряжен как девица на выданьи. Показуха еще та. И чтр будет, и что будет...