Путь России – вперёд, к социализму! | На повестке дня человечества — социализм | Программа КПРФ

Вернуться   Форум сторонников КПРФ : KPRF.ORG : Политический форум : Выборы в России > Политика и экономика в России и Мире > Угрозы России и братским народам

Угрозы России и братским народам Обороноспособность страны, внешние и внутренние угрозы

Ответ
 
Опции темы
Старый 27.05.2007, 16:35   #1
Михаил Медведский
Местный
 
Регистрация: 15.01.2007
Сообщений: 403
Репутация: 78
По умолчанию Феномен провокаторства как вид деструктивной деятельности

Содержание.
Введение.......................................... .................................................. .....................................3
Глава 1 Феномен провокаторства, как вид деструктивной
деятельности человек......…...……………………………………………….....5
Глава 2 Личность: С.Г. Нечаев;
Г.А. Гапон............................................. .............................................8







2.1 С.Г. Нечаев............................................ .................................................. ...........8
2.2 Г.А.Гапон.......................................... .................................................. ..............11
Глава 3 Роль в российском революционном движении.......................................... ..14
3.1. Нечаевщина, как вседозволенность в политической
борьбе............................................ .................................................. ...............14
3.1.1. «Катехизис революционера».................................... ...............................14
3.1.2. «Народная расправа»: осуществление идей
«Катехизиса»...................................... .................................................. ......18
3.1.3. Место и значение нечаевщины в российском общественном
движении.......................................... .................................................. .........22
3.2. Гапоновщина, как начальный этап первой русской
Революции......................................... .................................................. .............24
3.2.1. «Собрания русских фабрично-заводских
рабочих».......................................... .................................................. .........24
3.2.2. «Кровавое воскресенье»: первый шаг к катастрофе..........................27
3.2.3. Место и значение гапоновщины в российском
революционном движении.......................................... .............................29
3.3 Оценка: С.Г. Нечаева и нечаевщины;
Г.А. Гапона и гапоновщины....................................... ..................31
3.3.1. С.Г. Нечаев и нечаевщина........................................ ................................31
3.3.2. Г.А. Гапон и гапоновщина....................................... ................................35
Заключение........................................ .................................................. .............................38
Список литературы........................................ .................................................. ...............41
Приложения........................................ .................................................. ............................42


Введение.


Самое большое чудо – это всего лишь человек: он может, применив усилия, быть Богом или дьяволом.

Ангелус Силезиус





Глубокие социальные изменения, происходящие в мире на рубеже ХIХ-ХХ веков, заставляют по-новому взглянуть на ряд феноменов, исследованию которых ранее уделялось недостаточно внимания. Один из них – деструктивная деятельность человека, в частности феномен провокаторства. Разрушительная сторона человеческой природы особенно ярко проявилась в ХХ веке: массовые убийства, революции, войны, многочисленные террористические акты.
Для сегодняшней России данная проблема особо актуальна, так как в стране отсутствует объединяющая людей идеология, практически не существует общепринятой системы ценностей, которые сдерживали бы разрушительные тенденции, заложенные в природе человека. Кроме того, ухудшение общей социально-экономической обстановки в нашей стране, рост безработицы, социальная незащищенность людей, их разочарование в жизни, связанное с отсутствием перспектив, способствуют росту деструкции. Необходимость в исследовании назрела еще и потому, что в период становления нового общества значительно возрастает степень влияния индивида на социум, а следовательно, последствия деструктивной деятельности могут быть совершенно непредсказуемыми. А все же, может ли быть провокаторство благим делом?
В этом году я решила начать рассматривать этот вопрос на двух исторических личностях – С.Г. Нечаеве и Г.А. Гапоне. Почему именно Нечаев и Гапон? Меня заинтересовали в первую очередь эти личности способностью вести за собой тысячи людей, тем, что оба они создали организации, сыгравшие большую роль в развитии российского общественного движения, но, несмотря на большую роль, первая явилась как вседозволенность в политической борьбе, вторая – как начальный этап первой русской революции.

Цель реферата:
Рассмотреть особенности личностей, которые оказывали существенное влияние на развитие общественного движения.
Задачи реферата:
1. рассмотреть феномен провокаторства в личностном аспекте;
2. составить психологический портрет «застревающей личности»;
3. показать провокаторство на примере личностей и их деятельности.
Во время работы были использованы следующие методы:
1. изучение исторической литературы;
2. изучение мемуаров;
3. изучение исторических документов, а именно: «Катехизис Революционера» и «Петиция фабрично-заводских рабочих»;
4. поиск информации в Интернете.




Глава1.

Феномен провокаторства как вид деструктивной деятельности человека.




Феномен провокаторства – это один из видов деструктивной (разрушительной) деятельности. Личность старается преодолеть свою ничтожность, осознание которой весьма травматично, желает утвердить себя, прежде всего в собственных глазах, преодолеть свою изолированность от общества и доказать свою значимость.
Выходит, что все упирается в значимость потребности в раскрытии творческого потенциала, в самореализации. А. Адлер указывает, что фундаментальным законом человеческой жизни является стремление к превосходству. Причем оно может принимать как деструктивное, так и конструктивное направление. Деструктивное направление обнаруживается у людей со слабой способностью к адаптации, у тех, кто борется за превосходство посредством эгоистического поведения и озабочен достижением личной славы за счет других. К. Роджерс выдвинул гипотезу о том, что все поведение вдохновляется и регулируется неким объединяющим мотивом, который он назвал тенденцией актуализации. Она представляет собой «свойственную организму тенденцию развивать все свои способности, чтобы сохранять и развивать личность». Таким образом, ведущими мотивами, побуждающим человека к деятельности (как к конструктивной, так и к деструктивной) являются его фундаментальные потребности в безопасности, уважении, признании и, наконец, в самоутверждении, самореализации, раскрытии своего творческого потенциала.
Как правило, реализация себя связана с множеством препятствий и требует не только особых личностных качеств (силы воли, целеустремленности, энергичности, работоспособности, увлеченности), но и определенных социальных условий, которые сделали бы самоактуализацию возможной. Когда на пути реализации своих возможностей индивид встречает препятствия, воспринимаемые им как непреодолимые, это порождает состояние фрустрации (состоянию подавленности, тревоги, возникающему у человека в результате крушения надежд, невозможности осуществления целей). Если фрустрационные ситуации повторяются достаточно часто, у человека может развиться комплекс неполноценности (открыт А. Адлером).
Деструктивные действия, вызванные состоянием фрустрации, могут носить и другой характер – быть направлены на других людей (в том числе и совершенно незнакомых, не имеющих никакого отношения к фрустрирующей ситуации), на отдельные предметы или целые социальные структуры.
Очевидно, что не каждый человек, не сумевший самоутвердиться, реализовать себя и находящийся в состоянии фрустрации, совершает деструктивные действия. Люди, склонные к деструкции, обладают рядом особенностей. Если использовать типологию личностей К. Леонгарда, то обнаружится, что деструктивные действия обычно совершаются так называемыми «застревающими личностями». Это люди, для которых характерна патологическая стойкость аффекта. Таким лицам свойственны болезненная обидчивость, злопамятность, мстительность. Оскорбление личных интересов, как правило, никогда не забывается «застревающими личностями». Их называют чувствительными, легкоуязвимыми. Также отличительная особенность лиц, склонных к деструкции, – высокая тревожность – склонность к переживанию тревоги, характеризующаяся низким порогом возникновения этой реакции. Такое переживание обычно заключается в недовольстве и внутреннем напряжении, неуверенности, беспокойстве, ощущении грозящей опасности. Высокая тревожность – это показатель субъективного неблагополучия личности.
Причиной деструктивной деятельности у таких людей становится защита своего бытия от сознательно или бессознательно ощущаемой угрозы. Причем угроза может быть и мнимой, но ощущаться как реальная. Из-за наличия постоянного аффективного переживания, что менее достойные пользуются большими правами и возможностями, у «застревающих личностей» и лиц с высокой тревожностью может возникнуть потребность защищать свои права, и они начинают играть роль «борца за справедливость». Деструктивность таких личностей может быть направлена не только на отдельных лиц, но и на социум. Для них характерно стремление разрушить «несправедливое», с их точки зрения, общественное устройство, не созидая при этом ничего нового.
Таким образом, к деструктивной деятельности, как правило, склонны люди, которые не смогли удовлетворить свои фундаментальные потребности в привычной жизненной ситуации. Как отмечает Э. Фромм, деструктивность возникает тогда, когда человек «...не может творить, ... постоянно ощущает свою изолированность и никчемность»; именно в этом случае личность стремится «...самоутвердиться любой ценой, хотя бы ценой варварского разрушения». Деструкция – это попытка преодолеть свою ничтожность, осознание которой весьма травматично, желание утвердить себя, прежде всего в собственных глазах, преодолеть свою изолированность от общества и доказать свою значимость.


Глава 2.

Личность в истории: С.Г. Нечаев; Г.А. Гапон.




2.1 С.Г. Нечаев
Сергей Геннадьевич Нечаев родился 2 октября (20 сентября) 1847 года. Официально сын мещанина, работавшего в трактире, из села Иванова (впоследствии - город Иваново-Вознесенск). Но выясняется, что Сергей Нечаев не был признан отцом, не давшим ему фамилии и даже отчества, а через 10 лет отец продал сына вместе с матерью другому помещику. Нечаев рос в чрезвычайно суровых жизненных и семейных условиях, сформировавших из него личность весьма волевой и деспотической складки. С 14 лет начал работать маляром, также служил рассыльным в конторе фабрики Горелина, где учился, не установлено. Тем не менее, о себе рассказывал, что он сын крестьянина и выучился грамоте 16 лет от роду. Не имея в силу своего социального происхождения возможности получить не только высшее, но даже и гимназическое образование, он самостоятельно, преодолевая многочисленные препоны, осваивает курс гимназии и сдает экзамен за 6 классов. В 1865 переселился в Москву, где пытался сдать экзамен на звание народного учителя, но провалился. Через год выдержал этот экзамен в Петербурге и получил место учителя Закона Божьего в Сергиевском приходском училище. Именно этот молодой провинциал оказался в эпицентре студенческих беспорядков, вспыхнувших в конце 1868 г. Накануне их он завязал знакомства с рядом участников немногочисленных радикальных кружков. В этой-то среде и атмосфере и сформировался С. Г. Нечаев.
Современники о С.Г. Нечаеве (и.и.1):
Ф.Волховский: «Сам худенький, безбородый, как мальчик, лицо серое, ногти обгрызены, а рот у него сводила судорога. И подумать только, что у этакой невзрачности – сила воли гигантская, гипнотическая!»
А.О.Капацинский: «Первое впечатление, которое производит Нечаев, неприятное, но остро заманчивое; он самолюбив до болезненности, и это чувствуется при первых встречах, хотя Нечаев старается сдержать себя; он много читал (по отъезде из Иванова), и особенно книги исторического содержания, и потому знаний у него много, хотя в ссылках на разных авторов он бывает иногда весьма недобросовестен; в спорах старается какими бы то ни было уловками унизить противника, — диалектикой он обладает богатой и умеет задевать за самые чувствительные струны молодости: правда, честность, смелость и т. д. не терпит людей равных, а с людьми более сильными сурово молчалив и старается накинуть на этих людей тень подозрения. Он очень стоек в убеждениях, но по самолюбию, которому готов жертвовать всем. Таким образом главная черта его характера — деспотизм и самолюбие. Все речи его пропитаны страстностью, но очень желчны. Он возбуждает интерес к себе, а в людях повпечатлительнее и поглупее просто обожание, существование которого есть необходимое условие для дружбы с ним».
А.Успенская: «...Он был простым русским парнем, с виду похожим на рабочего, несколько пообтесанного городской жизнью. Говорил он по-владимирски на «о», совсем просто, нисколько не выдвигая себя, любил шутить и добродушно смеяться».
Пуцикович Ф.Ф.: «Все, один или несколько раз видевшие его, видели в нем прежде всего человека работящего, вечно занятого, вечно о чем-то хлопочущего. Встретить его можно было не иначе как с книгой: ту он относил, ту приносил, ту читал. Суета эта с книгами происходила от того, что он любил постоянно читать и читал по нескольку книг в одно время, перебегая от одной к другой. На столе у него лежало по нескольку раскрытых и заложенных книг. Все вышедшее и выходящее на русском и отчасти на французском языке было им тотчас прочитываемо, и, если оно казалось ему замечательным, он употреблял все усилия, чтобы приобрести это в собственность. Последнее особенно можно сказать по предмету его специальности, а специальностью его были прежде: история и география, а потом естественные науки. Писать же, кажется, он ничего не писал. Впрочем, занятия его не ограничивались книгами; много времени он жертвовал изучению разных ремесел: портняжного, сапожного, переплетного и столярного. На вопрос, зачем он это изучает, отвечал: «пригодится в жизни». И только один раз высказал, что он не намерен быть чиновником, а, изучив эти ремесла, постарается уехать в Англию для окончательного в них усовершенствования и для изучения машинного производства, и это все вместе будет служить ему средством для существования. Как товарищ он был, с одной стороны, хороший товарищ: честный, правдивый, охотно делящийся всем материальным с другими – но с другой стороны, был несносный, много спрашивающий и ничего о себе не говорящий, все толкующий в дурную сторону, чересчур жестокий в обращении с другими, пренебрегающий приличиями, способный иногда на цинические выходки. Но что всего более было в нем отталкивающего, это его крайний деспотизм относительно образа мыслей. Он не мог мириться с тем, что его знакомые имеют понятия, убеждения не такие, как он смотрит на вещи, и действуют не так, как он смотрит и действует. Но он не пренебрегал этими людьми, нет, он, напротив, с непонятною настойчивостью преследовал их, навязывая им свое. Нередко при этом приходилось страдать его личности, но он, кажется, обращал мало на это внимания. И вообще, личностью своею, он, по-видимому, нисколько не дорожил, с нуждою очень легко мирился, никогда не заявлял неудовольствия на свое положение и часто даже говорил: «Мы и так заедаем чужой хлеб»».
Из записки III Отделения: «Вообще говоря — нельзя назвать автора личностью дюжинной. Всюду сквозит крайняя недостаточность его первоначального образования, но видна изумительная настойчивость и сила воли в той массе сведений, которые он приобрел впоследствии. Эти сведения, это напряжение сил развили в нем в высшей степени все достоинства самоучки: энергию, привычку рассчитывать на себя, полное обладание тем, что он знает, обаятельное действие на тех, кто с той же точкой отправления не могли столько сделать. Но в то же время развились в нем и все недостатки самоучки: подозрительность, презрение, ненависть и вражда ко всему, что выше по состоянию, общественному положению, даже по образованности...»
2.2 Г.А.Гапон
Гапон Георгий Аполлонович (1870, местечко Белик Полтавской губ. - 1906, Озерки, под Петербургом) - священник. Родился в зажиточной крестьянской семье волостного писаря. С юных лет был пастухом. Его отец пользовался большим авторитетом у сельчан, он воспитывал своих детей в уважении к простым людям и ненависти к эксплуататорам. Юноша учился с 7 лет, посещал начальную школу, где проявил большие способности, мечтал стать врачом, но вскоре понял, что лечить души людей гораздо полезнее для общества.
Взгляд на жизнь, выраженный поговоркой «Поп - золотой сноп», и надежда родителей на священника-сына, который им и себе обеспечит вечное спасение, решили его судьбу. Не находившись в чрезвычайно суровых жизненном и семейном положениях, сформировалась эгоистичная заносчивая вольная личность – Гапон.
В 1893 он окончил Полтавскую духовную семинарию по второму разряду с плохой аттестацией и лишь через год с большими трудностями получил выгодное место священника Всесвятской кладбищенской церкви г. Полтавы. В семинарии Гапон, весьма горячий и заносчивый от природы (хотя ему с детства были присущи и серьезность, и вдумчивость), то подначивал на уроках одного священника, то позволял себе грубость и даже шантаж с преподавателем догматики.
Потрясенный ранней смертью любимой сестры и находясь под влиянием учения Л.Н. Толстого, Гапон, став священником, мечтал переустроить жизнь, на его взгляд, по разумным, нравственным основаниям.
В 1898 г. Гапон приехал в Петербург и явился в Синод с рекомендательным письмом. Благодаря покровительству обер-прокурора Синода К. П. Побеноносцева и товарища обер-прокурора В. К. Саблева его приняли в Духовную Академию. На первом курсе он был оставлен на второй год за неуспеваемость, через год 25-м переведен на второй курс, затем 47-м - на третий. 21 сентября 1902 г. Гапона исключили из Академии за неуспеваемость. Через голову академического начальства его восстановили на третьем курсе и, наконец, в 1903 г. он окончил Академию 35-м по II разряду.
И в семинарии, и в Академии Гапона не любили, студенты - за эгоизм, практичность и заносчивость, преподаватели - за наглость. Из Семинарии его чуть не выгнали за грубость, причины увольнения из Духовной Академии исследователи считают до сих пор невыясненными. Студентом третьего курса Гапона пригласили служить одновременно священником в приюте Синего Креста и Ольгинском доме для бедных, но вскоре отовсюду изгнали за высокомерие, распущенность и нечистое ведение денежных дел.
Сохранились записи Зубатова, характеризующие Гапона и освещающие начало его сотрудничества с Департаментом полиции: «Из бесед я убедился, что в политике он достаточно желторот, в рабочих делах совсем сырой человек, а о существовании литературы по профессиональному движению даже не слыхал. Я сдал его на попечение своему московскому помощнику (рабочему), с которым он затем не разлучался ни днем, ни ночью, ночуя у него в комнате... При сдаче мною должности тому лицу, которое навязало мне знакомство с Гапоном, оказался такой казус: просматривая оправдательные денежные документы, оно увидело запись: «Гапону - 100 рублей» и очень взволновалось, так как само платило ему столько же. Впоследствии это лицо мне призналось, что, будучи вынуждено давать градоначальнику подробные сведения о моих начинаниях в С.-Петербурге по рабочему вопросу и опасаясь быть назойливым в отношении меня своими расспросами, оно приставило ко мне в качестве агента Гапона, которому и платило за осведомление 100 рублей в месяц. Такова была начальная карьера героя 9-го января».


С.Г. Нечаев и Г.А. Гапон – «застревающие личности». Из-за наличия постоянного аффективного переживания, что менее достойные пользуются большими правами и возможностями, у «застревающих личностей» и лиц с высокой тревожностью может возникнуть потребность защищать свои права, и они начинают играть роль «борца за справедливость». Деструктивность таких личностей может быть направлена не только на отдельных лиц, но и на социум. Для них характерно стремление разрушить «несправедливое», с их точки зрения, общественное устройство, не созидая при этом ничего нового. Они стремятся «...самоутвердиться любой ценой, хотя бы ценой варварского разрушения».
Михаил Медведский вне форума   Ответить с цитированием
Старый 27.05.2007, 16:52   #2
Михаил Медведский
Местный
 
Регистрация: 15.01.2007
Сообщений: 403
Репутация: 78
По умолчанию

Глава 3.
Роль С.Г. Нечаева и Г.А. Гапона в российском революционном движении.
3.1. Нечаевщина, как вседозволенность в политической борьбе.
3.1.1. «Катехизис революционера»
«Катехизис революционера» был напечатан в нескольких экземплярах летом 1869 года в типографии Чернецкого, текст его зашифрован, он не предназначался для распространения. «Катехизисом» подпитывались корни всех революционных течений, включая большевизм.
Текст «Катехизиса» написан Нечаевым под влиянием трудов Бакунина и Ткачева. Ключевые идеи «Катехизиса» были изложены Ткачевым в статье «Люди будущего и герои мещанства», опубликованной в 1868 г. Она фактически содержала в себе развернутый план самого известного документа нечаевского дела. Таким образом, Нечаев лишь повторял вслед за Ткачевым одну из стержневых идей «Катехизиса» о том, что для революционера нравственно лишь то, что способствует успеху революции.
На Нечаева оказали существенное влияние его непосредственные предшественники - идеологи тайного общества «Организация» и кружка Н. А. Ишутина «Ад», а также роман Н. Г. Чернышевского «Что делать?» с его «новым человеком» Рахметовым.
«Катехизис» состоял из четырех разделов, в первом из которых «Отношение революционера к самому себе» провозглашалось, что «революционер - человек обреченный... он... разорвал всякую связь с гражданским порядком и со всем образованным миром и со всеми законами, приличиями, общепринятыми условиями, нравственностью «этого мира». В разделе «Отношение революционера к товарищам по революции» эти товарищи классифицировались по степени их полезности для революции, причем революционер более высокого разряда должен смотреть на «революционеров второго и третьего разрядов» как «на часть общего революционного капитала, отданного в его распоряжение». Формулируя «Отношение революционера к обществу» (третий раздел) Нечаев подчеркивал, что он не должен останавливаться «перед истреблением положения, отношения или какого-либо человека, принадлежащего к этому миру, в котором все - и все - должны быть ему равно ненавистны». «Все это поганое общество» Нечаев предполагал разделить на несколько категорий, причем первая из них составляла «неотлагаемо осужденных на смерть». При вынесении смертного приговора следовало руководствоваться не личной виной того или иного человека, а пользой его убийства для революционного дела. Далее следовали еще пять категорий людей, которых следовало уничтожить позднее или использовать в интересах революции, не останавливаясь перед шантажом, и лишь немногие могли «выработаться» в настоящих революционеров.
Наконец, «Отношение товарищества к народу» (четвертый раздел) заключалось в том, чтобы освободить его, подтолкнув к «поголовному восстанию». Для этого требовалось сблизиться с теми элементами в народе, которые были наиболее подготовленными к бунту. «Соединимся с лихим разбойничьим миром, этим истинным и единственным революционером в России», - призывал Нечаев.
Суть «новой морали» была следующим образом выражена в «Катехизисе»: «Он (революционер) презирает и ненавидит во всех побуждениях и проявлениях нынешнюю общественную нравственность. Нравственно для него все, что способствует торжеству революции. Безнравственно и преступно все, что помешает ему».
В «Катехизисе революционера» впервые в истории русской революционной мысли была сформулирована детальная программа широкомасштабной террористической деятельности.
В «Катехизисе» «все это поганое общество» дробилось на шесть категорий, осужденных на смерть. В Первую категорию попадали люди «особенно вредные для революционной организации», а также те, чья «внезапная и насильственная смерть… может навести наибольший страх на правительство». Ко второй категории осужденных относились люди, которым «временно» даровали жизнь для того, чтобы они «рядом зверских поступков довели народ до неотвратимого бунта». В третью категорию входило "множество высокопоставленных скотов», которых по замыслу Нечаева, перед смертью надо было «эксплуатировать всевозможными манерами… сбить их с толку и, овладев <…> их грязными тайнами, сделать <…> их своими рабами».
Заслуживает особого внимания отношение Нечаева к четвертой и пятой категориям осужденных на смерть, в которые входили либералы и не согласные с тактикой Нечаева революционера. С первыми надлежало «конспирировать по их программам, делая вид, что слепо следуешь за ними, а между тем, прибрать их в руки, овладеть всеми их тайнами, скомпрометировать их донельзя, так чтобы возврат для них был невозможен, и их руками мутить государство». Революционеров же, не согласных с Нечаевым, следовало «беспрестанно толкать и тянуть вперед, в практичные головоломные заявления, результатом которых будет бесследная гибель большинства и настоящая революционная выработка немногих». Этому принципу Нечаев неукоснительно следовал на протяжении своей революционной карьеры.
Центральная тема «Катехизиса»: каким должен быть подлинный революционер? По Нечаеву, это - главный субъект истории, существо совершенно особого рода, сверхчеловек, противопоставляющий себя обществу и миру, у которого «нет ни своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанностей, ни собственности, ни даже имени». В «Катехизисе» рисуется уникальный образ «хомо идеологикус», «человека идеологического», следующего во всем рациональной схеме, в которой исключается какая бы то ни было опора на традицию, на естественные, органические общественные связи и институты. В этом существе все «нежные… чувства родства, дружбы, любви, благодарности и даже самой чести должны быть задавлены <…> единою холодною страстью революционного дела». Подлинная революционность, как в том убежден был Нечаев, «исключает всякий романтизм, всякую чувствительность, восторженность и увлечение. Она исключает даже личную ненависть и мщение». Революционер «должен приучить себя выдерживать пытки». В «Катехизисе» революционер с предельной жесткостью (и жестокостью!) противопоставлялся не просто «врагам народа», а обществу как таковому: «между ними существует тайная или явная, но непрерывная и непримиримая война на жизни и на смерть <…> Он, - подчеркивал Нечаев, - в глубине своего существа, не только на словах, а на деле, разорвал всякую связь с гражданским порядком и со всем образованным миром, со всеми законами, приличиями, общепринятыми условиями, нравственностью этого мира». Таким образом, определяющая черта революционера - ненависть к действительности: «Он не революционер, если ему чего-нибудь жаль в этом мире, - настаивал Нечаев, - если он может остановиться перед истреблением положения, отношения или какого-либо человека, принадлежащего к этому миру, в котором всё и все должны быть ему равно ненавистны».
В своих рассуждениях Нечаев исходил из того, что в среде революционеров должна была существовать жесткая иерархия. «Другом и милым человеком для революционера, - писал Нечаев, - может быть только человек, заявивший себя на деле таким же революционным делом, как и он сам». Все прочие категории, естественно, не попадали в разряд «милых людей». По мысли Нечаева, должны существовать революционеры «второго и третьего разрядов», или, как он их называет, «не совсем посвященных», отношение к которым должно соображаться не «какими-нибудь личными чувствами, но только пользою революционного дела».
«Катехизис революционера» рисует картину предельно замкнутой иерархической касты, ставящей себя не только над обществом, но и над теми, кого Нечаев именовал «народом». В этом документе впервые в истории русского революционного движения с предельной ясностью и откровенностью были зафиксированы наиболее характерные черты награждающегося в России слоя «профессиональных революционеров».
Таким образом, «Катехизис революционера» содержал учение о революционном товариществе, которое «не только на словах, но и на деле порвало все связи с гражданским правопорядком, с образованным миром и всеми законами, условностями… этикой». Профессиональный революционер должен быть аскетом, полностью посвятившим себя низвержению правопорядка путем холодно спланированной кампании, предполагающей использование террора, шантажа, манипуляции людьми и обмана.
Не располагая теоретическими знаниями, Нечаев подбирал чужие мысли, казавшиеся ему привлекательными, и не задумываясь вставлял в свои листовки и программы, лишь бы эти мысли способствовали скорейшему разрушению самодержавия. Вождя «Народной расправы» нисколько не волновали нравственные категории, его влекла фанатическая страсть к разрушению, к революции, во что бы то ни стало, потому он желал уничтожить тот строй, которому он был не нужен, в котором ему не было подобающего места, того вожделенного места, что он для себя предназначал. Нечаев не пропускал даже самого малозначительного случая, пользовался любым обстоятельством, лишь бы они вели к сокрушению монархии.

3.1.2. «Народная расправа»: осуществление идей «Катехизиса»
В августе 1869 Нечаев вернулся в Россию. Здесь он организовал тайное общество «Народная расправа», полностью руководствуясь принципами, заявленными в «Катехизисе революционера».
По замыслу Нечаева, его конспиративное сообщество должно было складываться из сети конспиративных кружков, каждый кружок - состоять из пяти человек, каждый член кружка, кроме его руководителя, глава другого кружка и так далее. Получается система пятерок, в которой участники сообщества знают только по восемь его членов, остальные им неизвестны… Первую, центральную, пятерку Нечаев назвал кружком первой степени, кружки образованные из него, - кружками второй степени и так далее. Ему казалось, так наилучшим образом соблюдается конспирация. Вербуя новых членов, Нечаев рассказывал, о том, что все кружки управляются неким Комитетом, находящимся в Женеве и стоящим во главе всего российского освободительного движения.
Еще в Женеве Нечаев разработал два документа: «Общие правила организации» и «Общие правила сети для отделения», которыми, по замыслу автора, тайное общество должно было неукоснительно руководствоваться в своей деятельности.
Из «Общих правил сети для отделений» следует, что сообщество рассчитано на бездумное повиновение, а его члены «употребляются как средство и орудие для выполнения предприятий и для достижения целей общества».
Главенствующая роль в сообществе отведена Комитету. Лишь во время суда нечаевцы узнали, что, вернее, кто есть Комитет, хотя некоторые лица, близко стоявшие к Нечаеву, догадывались об этом почти с самого начала. Эти документы сформулированы так, что все решает Комитет. Постоянно звучит одно и то же – «по указанию Комитета». Для Комитета Нечаев предусмотрел довольствие в размере одной трети бюджета «Народной расправы».
Нечаев придумал замечательную систему вербовки, действовавшую на неокрепшие молодые души почти без единой осечки: «Дело, к коему мы намерены вас привлечь, предпринято исключительно на пользу народа. Неужели вы откажитесь помочь нашему несчастному крестьянству только потому, что не желаете подвергнуть себя ничтожному риску? Как мы будем действовать, какова численность наших рядов, каждому объяснять нельзя - это опасно. Не всем быть генералами, не все должны знать подробности. Разве у вас есть повод сомневаться в намерениях Герцена, Бакунина, Огарева, наших руководителей? Вождям необходимо доверять. Вся Россия в наших руках. Когда час пробьет, только члены сообщества избегнут наказания. Кто с нами, тот навечно будет запечатлен в памяти благодарных потомков». Подобные демагогические монологи действовали на агитируемых неотразимо. Молодые люди не сомневались, что вливаются в могучую организацию, руководимую выдающимися личностями. Заманчивость предложений Нечаева также заключалось в том, что не требовалось долго и нудно просвещать народ, дожидаясь, когда он созреет, мгновение - революция, и все становится на свои места, торжество справедливости, «излечение всех народных бедствий», быстро и понятно…
Члены созданного тайного общества, как и было заявлено в «Общих правилах организации» занимались пропагандой и распространением революционных идей среди студентов, разночинцев, купцов, а также среди «низших слоев»: дворников, извозчиков, булочников, почтальонов, а также среди жуликов и проституток. Еще в «Катехизисе революционера» Нечаев заявлял, что разбойничий мир есть «истинный и единственный революционер в России».
Никаких распоряжений от своего имени Нечаев никогда не давал. Все якобы исходило от Комитета, а он лишь доверенное лицо, действующее как передаточное звено, связной между авторитетнейшим Комитетом и «Народной расправой». Он такой же, как все, их товарищ, но заслуженно облечен особым расположением могущественнейшего Комитета. Нечаеву эта выдумка представлялась в высшей степени удачной. Творец «Народной расправы» никакого Комитета создавать не собирался, не желая ни с кем делить власть.
Нечаев запугивал членов своей организации, говоря им, что власть мифического Комитета не ограничена, что он зорко следит за всеми, и в случае неповиновения, провинившегося ждет суровая кара.
До конца октября 1869 г. члены «Народной расправы» верили в существование всесильного Комитета, однако постепенно у них начали закрадываться сомнения; чем ближе к Нечаеву стоял участник «Народной расправы», тем быстрее рассеивалось его представление о реальности Комитета как некоего коллективного органа. В последних числах ноября один из членов «Народной расправы» Н. Н. Николаев решился спросить Нечаева о том, действительно ли существует Комитет и не заключается ли он в самом Нечаеве.
В революционных делах Нечаев не преуспел, его «Народная расправа» ровным счетом ничего не сделала. Замыслы были просты и грандиозны. Но для их воплощения требовались люди, а организация включала в себя всего 40 человек, многие из которых начали сомневаться в реальности его замыслов. Тогда-то и возникает простейшая мысль - чтобы сделать людей податливыми, необходимо связать их общим преступлением, совместно пролитой кровью.
Случай представился сам собой. В конце ноября Нечаев предложил расклеить в библиотеке Петровской академии написанное им воззвание «От сплотившихся к разрозненным», ему не терпелось возбудить беспорядки. Появление воззвания на стенах библиотеки, где постоянно бывает множество студентов, неминуемо приведет туда жандармов, виновников исключат или арестуют, появится масса недовольных. Нечаеву возразил один из членов «Народной расправы» студент И. И. Иванов. Он отказался участвовать в расклейке прокламаций, да еще выразил открытое сомнение в существовании Комитета, он сказал, что если захочет, то выйдет из «Народной расправы» и организует свой кружок. Такого Нечаев не мог допустить. Иванов был популярен среди студентов, пользовался их уважением, а Нечаев не хотел конкуренции.
Было принято решение убить Иванова. Нечаев привлек к этому преступлению еще четверых членов своей «конспиративной ячейки». Они заманили его в парк при Академии под предлогом поиска типографского шрифта, спрятанного якобы еще «каракозовцами». После недолгой ожесточенной борьбы Нечаев прострелил голову полузадушенному Иванову, труп которого был сброшен в пруд, но вскоре обнаружен окрестными крестьянами.
Не было никакого сомнения, что Иванов не собирался доносить о заговоре, как уверял Нечаев. Он просто разглядел приемы главы «Народной расправы» и решил уйти из организации, а Нечаев в свою очередь решил убить его, чтобы «скрепить кровью» свою первую конспиративную ячейку.
Таким образом, для осуществления своей революционной программы С. Г. Нечаев создал конспиративную сеть «революционных пятерок», находящихся в неведении друг о друге и связанных лишь через иерархию, требующую от всех безоговорочного повиновения. Нечаев придумал технологию обеспечения абсолютной дисциплины: превращение сотоварищей-революционеров в соучастников общего преступления.

3.1.3. Место и значение нечаевщины в российском общественном движении.
Процесс реформирования российского общества в 60-70-е годы XIX века дал толчок развитию общественной мысли, но и вызвал кризис революционно-демократического направления. Революционеры, понимая, что в результате реформ у них из-под ног уходит почва, активизировали свою деятельность. В России появились многочисленные тайные организации. Противники реформ были как среди консерваторов, так и среди либералов и радикалов. Правые критиковали правительство за факт отмены крепостного права, оттолкнувшего Россию в сторону буржуазного капитализма, левые - за неполноту реформ и их непоследовательность.
Представители радикального направления развернули в 60-70-е годы активную антиправительственную деятельность. В отличие от консерваторов и либералов они стремились к насильственным методам преобразования России и коренному переустройству общества путем революции.
Во второй половине XIX века радикалы не объективно выражали интересы крестьян и рабочих. В их движении участвовали выходцы из разных слоев общества - разночинцы, посвятившие себя служению народу.
Радикализм во многом провоцировался реакционной политикой правительства и условиями российской действительности: часто не всегда оправданные действия полиции, отсутствие свободы слова, собраний и организаций. Поэтому в самой России могли существовать только тайные организации.
В радикальном направлении второй половины XIX века господствующее положение занимало течение, идейным основанием которого была теория особого, некапиталистического развития России и «общинного социализма».
В истории движения радикалов второй половины XIX века выделяются три этапа: 60-е годы - складывание революционно-демократической идеологии и создание первых тайных обществ; 70-е годы - особый размах агитационной и террористической деятельности организаций революционных народников; 80-90-е годы - активизация либеральных народников и начало распространения марксизма, создание первых социал-демократических групп.
Подъем крестьянского движения в 1861-1862 гг. был ответом народа на крестьянскую реформу 19 февраля. Это активизировало действия радикалов, которые надеялись на крестьянское восстание.
Во второй половине 60-х годов стали возникать новые тайные революционные кружки. Их члены сохранили идейное наследие Н. Г. Чернышевского, но, разуверившись в возможности народной революции в России, перешли к узкой заговорщической и террористической тактике. Свои высокие нравственные идеалы они пытались воплотить безнравственными средствами. В 1866 г. член кружка Н. А. Ишутина Д. В. Каракозов совершил неудачное покушение на царя Александра II.
«Народная расправа» С.Г. Нечаева даже на фоне других радикалов отличалась крайним политическим авантюризмом. Хотя организация не просуществовала и года, но нечаевщина, как вседозволенность в политической борьбе, осталась.
Ни одной революционной партии в последующем не удалось избежать нечаевщины.



3.2. Гапоновщина, как начальный этап первой русской революции.
3.2.1. «Собрания русских фабрично-заводских рабочих».
В феврале 1904 года, молодой священник приступил к основанию «Собрания русских фабрично-заводских рабочих Петербурга». Он ставил своей целью организовать рабочих для «взаимной помощи друг другу».
Рабочие тянулись к организации, к единству действий, и Гапон предлагал им эту организацию и это единство на благонамеренной основе.
Отец Гапон и его ближайшие сподвижники действовали активно: они организовывали беседы с рабочими, содействовали открытию рабочих чайных, проводили благотворительные вечера в пользу рабочих. Деньги на устройство и чайных, и вечеров каким-то непостижимым образом доставал сам отец Гапон, и деньги немалые. И никто не знал в те дни, за исключением самого Гапона и двух-трех крупных петербургских чинов, что деньги эти он получал от департамента полиции, что числился он там с недавнего времени секретным агентом-осведомителем. Директор департамента полиции Лопухин, вице-директор Зубатов, бывший начальник московского охранного отделения, петербургский градоначальник Фумон были от него в полном восторге.
Довольны были и сами рабочие. Благодаря гапоновскому «Собранию» они получили долгожданную свободу собраний и взаимопомощи, организацию досуга и самообразования. При отделениях «Собрания» организовывались библиотеки и бесплатные лектории. Руководство «Собрания» успешно защищало права своих членов, отменяло незаконные штрафы и решения об увольнении. Осенью 1904 года у «Собрания» появился запасной капитал, при его отделениях были открыты потребительские лавки и чайные. Возникла мысль о широкой системе кооперации и дешевых рабочих мастерских. Был выдвинут проект специального рабочего банка.
В то же время внутри «Собрания», вокруг Гапона, сложилась узкая группировка революционеров, т.н. штабных, которые под прикрытием легальной деятельности осуществляли революционную пропаганду (как это было и на Юге России летом 1903 года).

Тщеславного священника давно уже заприметили люди Зубатова. Сам Зубатов, продолжая насаждать среди рабочих «полицейский социализм», как он называл свою политику, встречался с Гапоном неоднократно. Зубатов говорил, что он тоже хочет улучшить положение рабочих и изучает марксизм. Он тоже выступает за организацию рабочих и готов поддержать даже их забастовки против владельцев предприятий в тех случаях, когда последние грубо попирают права рабочих. Но он за организации благонамеренные, за борьбу добропорядочную под контролем лиц государственных, действительно пекущихся о благе народа. Главное – оторвать рабочих от этих смутьянов и анархистов – социал-демократов, противопоставить их революционной агитации благонамеренное рабочее движение. И тут-то ему, Зубатову, нужны такие люди, как отец Гапон, – яркие, умные, талантливые… Они станут проводниками идей нового рабочего движения, помогут рабочим улучшить свое экономическое положение, окажут великую услугу Российскому государству.
После удаления Зубатова Гапону удалось отмежеваться от уже возникшего общества взаимопомощи рабочих механического производства и удалить всех зубатовских ставленников из «Собрания русских фабрично-заводских рабочих». С этого момента «Собрание» стало собственно гапоновской организацией (что с удовлетворением признавали и в Министерстве внутренних дел, которое стремилось скорее отмежеваться от Зубатова).
Гапон чувствовал себя фигурой важной и нужной. «До Бога высоко, до царя далеко, – повторяет Гапон народную поговорку. – О многом высшие власти не знают, а мы обратим внимание на положение рабочего люда не только фабрикантов, но и высших властей».
За ним шли тысячи рабочих, он добился признания на заводах и в государственных учреждениях. Он привык к своим постоянным докладам в департамент полиции обо всем, чем жили и что делали рабочие.
Но рабочие видели в отце Гапоне своего защитника и просветителя и верили ему.
Уже в феврале 1904 года в «штабе» прозвучали слова о возможном кровавом исходе их борьбы. А в марте 1904 года «штабные» - социал-демократы А. Карелин и Д. Кузин, а также беспартийные И. Васильев и Н. Варнашов - обязали Гапона выработать и принять тайную политическую программу «Собрания». Фактически это уже была та самая петиция, которую понесут царю рабочие 9 января 1905 года. Если брать шире, это была программа революции 1905 года: свобода слова, печати, собрания, свобода совести, ответственность министров перед народом, амнистия политических заключенных и ссыльных, постепенная передача земли народу, 8-часовой рабочий день и т.п.
Гапон, хотя и не разделял многих убеждений своих вынужденных друзей, усердно прикрывал их перед полицией, благодаря чему вплоть до января 1905 г. МВД пребывало в абсолютном неведении того, что происходит внутри «Собрания», считая его совершенно лояльным правительству.

Между тем, «штабные», которые в апреле 1904 г. все были выбраны в правление «Собрания», только ждали подходящего времени для выдвижения своей программы. Такой момент, по их мнению, наступил после убийства Плеве летом 1904 года, когда его место занял либеральный министр Святополк-Мирский. Осенью 1904 года многочисленные представители интеллигенции под видом ресторанных банкетов стали собираться на собрания, где выдвигали свои предложения реформ российского общества и направляли их царю. Началась «банкетная кампания» или «либеральная весна». К.П. Победоносцев мрачно предрекал, что все кончится ничем иным, как «резней на улицах Петербурга, так же как и в провинции». В это время, по примеру либералов, решили подать свою петицию царю и руководители «Собрания русских фабрично-заводских рабочих»...
Поводом для этого стало увольнение в декабре 1904 года четырех рабочих Путиловского завода, членов «Собрания». Когда заводская администрация отказалась удовлетворить ходатайство «Собрания» и Гапона (формально он не занимал в организации никаких постов), Нарвское отделение «Собрания» приняло решение начать забастовку в поддержку товарищей.

Однако Гапон до самого последнего момента сохранял надежду, что шествие удастся предотвратить: он хорошо понимал, что революция лишит его и рабочих всего, что удалось добиться в 1904 году. 26 декабря даже произошел конфликт между ним и «штабными», которые потребовали немедленной подачи петиции во время шествия рабочих. Гапон ответил решительным отказом. Но на следующий день, сломленный, он вынужден уступить.

3.2.2. «Кровавое воскресенье»: первый шаг к катастрофе.
Утром 9 января город походил на военный лагерь. Из Нарвского, Невского и других районов к Зимнему стекались десятки тысяч людей. Они шли с непокрытыми головами и пели «Коль славен» и «Боже, царя храни». Все чувствовали, что сегодня произойдет нечто необычное…
Первые выстрелы прозвучали около Невской заставы, где рабочие пытались пройти в центр города. Вслед за залпом в толпу врезались казаки с шашками наголо.
Но большая часть рабочих прошла к зданию Адмиралтейства и оттуда вышла на Дворцовую площадь. Здесь людей встретили пехотные части и отряды казаков.
И на Шлиссельбургском тракте, и на Васильевском острове, и на Выборгской стороне, – всюду, с небольшими вариациями, происходило то же, что у Нарвской заставы.
Из воспоминаний очевидца: «По Адмиралтейскому проспекту мчится живая лавина в четыре-пять тысяч человек... Вдруг, почти следом за первым второй залп. Там третий. Стоны, крики. Многие были притиснуты к решетке сада обезумевшей толпой И придавленные все были пронизаны пулями, упали тут же на углу, у самой ограды. Я оглянулся... и увидел отвратительную картину, вторую Ходынку...» (18 мая 1896 года во время празднования восшествия на царский престол Николая II в Москве на Ходынском поле произошла страшная катастрофа. На этом обширном пространстве, служившем для парадов и учения войск, собралась толпа свыше полумиллиона человек, с вечера ждавшая назначенной на утро раздачи подарков – кружек с гербами и гостинцев. Около 6 утра, по словам очевидцев, «толпа вскочила вдруг как один человек и бросилась вперед с такой стремительностью, как если бы за нею гнался огонь... Задние ряды напирали на передние, кто падал, того топтали». Катастрофа продолжалась всего 10-15 минут. Погибших на месте и умерших в ближайшие дни оказалось около 1500 человек; раненых – несколько сот.)
Было убито более 1000 человек и около 2000 ранено.
Гапон бежал к одному из своих друзей. Там, переодевшись, сбрив бороду, он ушел на нелегальную квартиру. Еще пытаясь влиять на движение, он сочинил прокламацию, направленную против царя.
Но рабочее движение нельзя было уже ничем остановить. В тот же вечер на улицах Петербурга возникли баррикады. Началась первая русская революция.
В те же дни Георгий Гапон бежал за границу, но следом за ним неслась весть о его связях с охранкой, о его провокаторстве. Едва он появился в Париже, как в газете Жореса «Юманите» была опубликована заметка, говорящая, что во Франции находится некий Гапон, агент русской сыскной полиции. 24 декабря ему было выплачено 30 тысяч рублей для продолжения провокаторской деятельности. Но для этого было необходимо сохранить ореол мученика и подпольщика. Появилась нелегальная квартира в Финляндии. Там его и выследили эсеры.
9 января, во время шествия, рядом с Гапоном шел эсер Рутенберг. Теперь же, встретившись с Гапоном в Финляндии, он заманил Георгия в местечко Озерки, якобы для координации совместных усилий. В самый разгар переговоров из другой комнаты выбежали заговорщики.
Отец Гапон был повешен 10 апреля 1906 года, на грудь ему надели табличку, говорящую: «Здесь казнен провокатор». Так оборвалась судьба человека, сыгравшего безусловно большую роль в первой русской революции.
«Кровавое воскресенье» послужило толчком для повсеместных народных выступлений.

3.2.3. Место и значение гапоновщины в российском революционном движении.
"Кровавое воскресенье" всколыхнуло всю Россию. Активно выступил пролетариат Польши, Прибалтики, Москвы, Украины, Поволжья. В Риге, Ревеле, Варшаве, Лодзи вновь пролилась кровь рабочих. Кривая забастовочного движения резко пошла вверх: в январе 1905 г., по далеко не полным официальным данным, бастовало более 440 тыс. рабочих {из них почти 60% по политическим мотивам), а в феврале — около 300 тыс. человек. Таким образом, общее количество бастующих за первые два месяца революциипримерно на 200 тыс, человек превышало число участников забастовочного движения за предреволюционный период XX века (1901-1904 гг.). Особенно опасные для царизма очаги революционной борьбы возникли в начале 1905 г. в Петербурге, Царстве Польском, Прибалтике, на Украине. В активизации пролетариата национальных районов большую роль сыграли Социал-демократия Королевства Польского и Литвы, Польская социалистическая партия (ППС), Латышская социал-демократия, Бунд.
Вообще, «Собрание русских фабрично-заводских рабочих г. С.-Петербурга» стоит особняком в истории русского политического сыска. Кроме других зубатовских порождений, его сравнивать не с чем. Но если внимательно присмотреться, то в зародыше «Собрания» можно обнаружить хрустальную мечту Судейкина о революционной партии во главе с полицейским агентом. Зубатов с помощью Гапона пытался развить эту идею. Ее провал завершился Кровавым воскресеньем.
После каждого крупного поражения полицейская провокация возрождалась в той же или еще худшей форме. Поражения, провалы, неудачи политического сыска ничему полицейские службы империи не учили. Ставка на провокацию оставалась главной.
Гапон провалился, но провокация продолжала здравствовать. При Столыпине все зубатовское искоренялось и заменялось еще более циничной провокацией, нашедшей одобрение в правительственных кругах. Ею занимались Рачковский, Комиссаров, сам Столыпин со своими подручными из Министерства внутренних дел.
Мерзость запустения и процветающие в ней провокация и произвол присущи не только монархическому строю, но и любому тоталитарному режиму. Гапоны появляются там, где отсутствует правосознание и царит беззаконие. Провокация и произвол будут цвести Махровым цветом, пока преградой им не выстроится стена из действующих демократических законов.




3.3. Оценка: С.Г. Нечаева и нечаевщины; Г.А. Гапона и гапоновщины.
3.3.1. С.Г. Нечаев и нечаевщина.
«Нечаевщина» была осуждена большинством русских революционеров-народников, и в течение почти десяти лет терроризм не применялся как метод борьбы. Однако методы С. Нечаева оказались отнюдь не случайным и не преходящим явлением. Нечаевская традиция физического уничтожения или терроризации «особенно вредных» лиц, беспрекословного подчинения низов вышестоящим революционерам, оправдания любого аморализма, если он служит интересам революции, прослеживается в течение всей последующей истории русского революционного движения. Террор и заговоры становятся неотъемлемой его частью, а нравственные основы, заложенные декабристами и Герценом, все больше размываются.
Вот что говорили и писали о С.Г.Нечаеве современники (и.и.1):
М.А. Бакунин - С.Г.Нечаеву, письмо от 2 июня 1870 г.: «Вы же, мой милый друг, — в этом состоит ваша главная, громадная ошибка — вы увлеклись системою Лойолы и Макиавеля, из которых первый предполагал обратить в рабство целое человечество, а другой — создать могущественное государство, все равно — монархическое или республиканское, следовательно — тоже народное рабство, — влюбившись в полицейски-иезуитские начала и приемы, вздумали основать на них свою собственную организацию, свою тайную коллективную силу..., — вследствие чего поступаете с друзьями, как с врагами, хитрите с ними, лжете, стараетесь их разрознить, даже поссорить между собою, дабы они не могли соединиться против вашей опеки, ищущей силы не в их соединении, а в разъединении, и не доверяя им нисколько, .стараетесь заручиться против них фактами, письмами, нередко вами без права прочтенными или даже уворованными, и вообще их всеми возможными способами опутать так, чтобы они были в рабской зависимости у вас».
А.С.Суворин: «Это Хлестаков – агитатор, Хлестаков, сознательно бросившийся в обман и увлекшийся этой ролью, подобно бессмертному Ивану Александровичу».
М.А.Бакунин: «Это фанатик опасный, способ действий его – отвратительный».
Енишерлов Г.П.: «Нечаев был одним из тех людей, которые хотели эксплуатировать студенческое движение для своих целей. Я находил всегда Нечаева в озлобленном и скептическом настроении человека, которому не удалось предпринять дело, который не услышал сочувственного отклика. По его выражению, русское общество состоит из холопов, в которых не вспыхнет революционная искра, как бы ни раздували. Из этого общества студенческая среда наиболее благоприятна революционной пропаганде; но и в ней пропаганда тогда только будет иметь успех, когда скроется на первых порах под каким-нибудь лично студенческим делом. Нечаев искал сочувствия в студенческой среде и не встретил. Разочарованный, он задался намерением, с одной стороны, отомстить несочувствующим людям, а с другой стороны, выставить, за неимением революционной оппозиции, ее призрак, смутить и встревожить общество какой-нибудь шумной, безобразной выходкой».
«Вестник Европы»: «...Вся цель таких пройдох в том и состоит, чтобы прославить себя устройством ни для чего не годной «организации»».
А.К.Кузнецов: «Решая вопрос о личности Нечаева в полном объеме, нужно принять во внимание, что мы, вступившие в нечаевскую организацию, были шестидесятники с большим уклоном в область социалистических мечтаний, альтруистических побуждений и с беззаветной верой в честность учащейся молодежи. Привычно он, ночуя у нас, спал на голых досках, довольствовался куском хлеба и стаканом молока, отдавая работе все свое время. Такие мелочи на нас, живших в хороших условиях, производили неотразимое впечатление и вызывали удивление. Но главный секрет его огромного влияния на нас, студентов Академии, заключался в том, что почва для его проповедей была подготовлена».
А.С.Суворин: «...А что это за заговорщики, что это за деятели! Это дрянь, говорю прямо: дрянь полнейшая, исключая какого-нибудь десятка человек... Во время следствия они оговаривали друг друга, писали высокочтимой следственной комиссии (ipsius verba) откровенные признания, а на суде начавшие рисоваться и выставлять себя мучениками за народ и его благосостояние... Их даже в тюрьмы сажать не следовало бы, а просто с сожалением отвернуться от них – вот наказание, которого они заслуживали и которое похоронило бы их со всеми их затеями.
Говоря откровенно, суд был слишком мягок не в приговоре своем, который мог бы быть еще мягче, а в самом ведении процесса».
«Московские ведомости»: «На преступников обрушились кары, рассчитанные по такой-то и такой статье уголовного законодательства, но образ мыслей, лежавший в основе их деятельности, не только не подвергся отрицанию, но даже прославлен».
Л.Ф.Мирский - П.Е.Щеголеву: «...Фактически Нечаев был выдающимся революционером, и русское правительство решило уничтожить его во что бы то ни стало. Он обладал каким-то почти магическим даром влиять на окружающих и подчинять своей воле нужных ему лиц. Говорят, что даже Карл Маркс поддался его мистификации и поверил, что Нечаев располагал миллионами революционеров, готовых восстать в нужную минуту. Он не стеснялся в средствах и приемах для достижения своих целей, и за это его даже собирались судить в эмигрантских кругах. Но он попал в равелин и там использовал свои таланты: четырех жандармов он приучил и заставил смотреть на вещи своими глазами, а через жандармов действовать и на караульных солдат, составляя для них популярные брошюры известного направления. Одним словом, Нечаев стал авторитетом в тюрьмах: смотритель его боялся, жандармы и солдаты обожали его и готовы были сделать для него все, чего бы он ни потребовал. Только сношения с внешним миром были невозможны. Нечаев долго жил за границей, затем его выдали, судили и законопатили в секретную тюрьму. За это время все переменилось, прежние связи порвались, а через солдат и жандармов их нельзя было восстановить».
Ю. М. Стеклов: «Вспоминаю ... Кира Бызова и Ивана Тонышева. Несмотря на злоключения ссыльной жизни, несмотря на то, что некоторые из них не обладали достаточной политической устойчивостью, впоследствии несколько опустились, все же они сохранили революционное настроение и…в особенности, горячую преданность Нечаеву. Какого бы мнения ни быть о приемах, которые пускал в ход во время своей революционной деятельности Нечаев, как бы ни относиться даже к его личности, но его жизнь в крепости и, в частности, то обстоятельство, что он, будучи бесправным, лишенным всех прав узником, сумел приобрести такое поразительное влияние на солдат, показывает, что он был незаурядным человеком и чрезвычайно крупной революционной силой».
О.К.Буланова: «Там же, в Тюмени, догнали нас солдаты петропавловского гарнизона, так называемые нечаевцы, осужденные на поселение за сношения, которые через них вел Нечаев с народовольцами. Помню двоих из них: средних лет, добродушные, они с удивительной любовью говорили о Нечаеве. Он точно околдовал их, так беззаветно преданы были они ему. Ни одни из них не горевал о своей участи, напротив, они говорили, что и сейчас готовы за него идти в огонь и воду».
На мой взгляд, С.Г.Нечаев очень самолюбивый. Он много знает, но в обыкновеннейших ситуациях, таких как споры, пользуется очень низким способом – унижением своего соперника. Мне кажется, что очень недостойный способ для человека, знающего свое дело. Многие отмечали в нем честность, правдивость, но опять же его несносность, вечные вопросы и никаких ответов взамен, тайна собственной жизни, жестокое отношение к противникам его мнения, деспотизм уничтожали во многих людях желание с ним общаться. Несмотря на все это, Нечаева любили уже за то, что он вышел из простых людей. Все речи его пропитаны страстностью, но очень желчны, его увлеченность и всецелое «поклонение» своему делу возбуждают интерес к нему, а в людях повпечатлительнее и поглупее просто обожание, существование которого есть необходимое условие для дружбы с ним».
Он организовал собственное тайное общество «Народная расправа». Обязательным условием данной организации была жесткая иерархия. Выдуманный комитет, на мой взгляд, сразу же вызывал подозрения. Организация изначально была обречена на провал. Постоянная жестокость и абсолютная секретность не могли привести ни к чему хорошему.
«Народная расправа» дала жизнь новому принципу «Цель оправдывает средства» и дала начало терроризму в России. Идеология этой организации, ее методы в будущем будут заимствовать другие революционные организации, например эсеры.
3.3.2. Г.А. Гапон и гапоновщина
На протяжении десятилетий в школьных учебниках попа Гапона называли провокатором, который в сговоре с царским правительством организовал Кровавое воскресенье — вывел 9 января 1905 года на Дворцовую площадь в Петербурге под пули и штыки толпы безоружных рабочих. В последние годы историки стали более осторожны в оценке Гапона, поскольку его данных в картотеке агентов Охранного отделения найти не удалось. И кому на самом деле служил легендарный поп — рабочим или полиции, Богу или дьяволу — осталось навеки тайной. Современники называли Гапона то «исчадием ада», то «гениальным провидцем». В этом он схож с другим своим современником — Григорием Распутиным. Во всяком случае, он сыграл очень большую роль в пробуждении рабочего класса, но в то же время своей двусмысленной системой действий способствовал внесению в рабочую среду элементов внутреннего разложения, насаждению шпионства, провокации, взаимного недоверия.
Драма 9 января дала богатый материал для размышлений о механизме подготовки народного взрыва, о соотношении стихийности, сознательности, организованности в историческом процессе, о роли в нем вождей, партий, трудовых масс. Революция в России началась не штурмом Бастилии, как Великая французская, и не открытым восстанием народа, как германская 1848 г. Понадобилось почти двенадцать месяцев, чтобы в декабре 1905 г. события здесь дошли в ряде мест до точки кипения, причем и тогда многие «медвежьи уголки» страны еще продолжали спать беспробудным сном, наглядно демонстрируя тем самым колоссальную неравномерность в развитии исторического процесса.
Случившееся обнаружило гигантский запас социальной энергии пролетариата, с одной стороны, и явную недостаточность организации социал-демократов — с другой, что вынужден был признать и лидер большевиков В.И. Ленин. Спустя годы, оглядываясь на пройденный путь, Н.К. Крупская честно напишет: в острые, переломные моменты развития рабочего движения «возможность руководства со стороны партии слабее. Разве наша партия руководила рабочей массой перед 9 января 1905 г.?»
На мой взгляд, «Второго Зубатова» из Гапона не вышло. Но Охранному отделению департамента полиции было важно, что Гапон умел привлекать слушателей, и его проповеди служили «противовесом» революционной пропаганде среди рабочих. В росте популярности Гапона сыграли свою роль многие факторы и, прежде всего, равнодушие к политике пролетариата, еще не затронутого революционной пропагандой и верившего царю. В начале ХХ века лишь незначительные слои рабочих, как правило, из числа наиболее образованных, придерживались социал-демократических взглядов. Основная же масса «ведущего класса» шла в революцию далеко не всегда прямыми путями, в том числе и через религию.
Формируя свою организацию, Гапону пришлось вести двойную игру, которая становилась все сложнее по мере политизации «Собраний», которой он сам противился. Используя связи с властными структурами для расширения деятельности «Собраний», получая помещения для организации новых отделов, Гапон все время пытался освободиться от опеки и наблюдения «сверху».
Беспринципность, противоречивость и непоследовательность действий Гапона, двуличие, близость к властям вызывали разные отзывы о нем у современников. После 9 января 1905, когда начались поиски причины кровавой драмы и ее виновников, Гапона стали именовать «шпионом», «агентом полиции», подставившим рабочих под царские пули. Но агентом полиции Гапон не был: по закону священники не могли становиться осведомителями. Ни одного тайного доноса Гапона в охранное отделение не обнаружено. В списках «агентов охранки» не числился. Слухи о том, что Гапон – «провокатор» разрастались после его возвращения в Россию в августе 1905 и особенно – после публикации в декабре статьи в газете «Русь», которая и назвала его «агентом полиции».






Заключение.
Итак, в ходе работы над рефератом были поставлены и решены следующие цели и задачи:
Цель реферата:
Рассмотрела особенности личностей, которые оказывали существенное влияние на развитие общественного движения.
Задачи реферата:
1. рассмотрела феномен провокаторства в личностном аспекте;
2. составила психологический портрет «застревающей личности»;
3. показала провокаторство на примере личностей и их деятельности.
С.Г. Нечаев и Г.А. Гапон – «застревающие личности». Из-за наличия постоянного аффективного переживания, что менее достойные пользуются большими правами и возможностями, у «застревающих личностей» и лиц с высокой тревожностью может возникнуть потребность защищать свои права, и они начинают играть роль «борца за справедливость». Деструктивность таких личностей может быть направлена не только на отдельных лиц, но и на социум. Для них характерно стремление разрушить «несправедливое», с их точки зрения, общественное устройство, не созидая при этом ничего нового. Они стремятся «...самоутвердиться любой ценой, хотя бы ценой варварского разрушения».
Моя оценка.
С.Г.Нечаев. С.Г.Нечаев очень самолюбивый. Его знания поражают, но в бытовых ситуациях, таких как споры, пользуется очень низким способом – унижением своего соперника. На мой взгляд, унижение – это очень недостойный способ для человека, знающего свое дело. Многие отмечали в нем честность, правдивость, но опять же его несносность, вечные вопросы и никаких ответов взамен, тайна собственной жизни, жестокое отношение к противникам его мнения, деспотизм уничтожали во многих людях желание с ним общаться. Несмотря на все это, Нечаева любили уже за то, что он вышел из простых людей. Все речи его пропитаны страстностью, но очень желчны, его увлеченность и всецелое «поклонение» своему делу возбуждают интерес к нему, а в людях повпечатлительнее и поглупее просто обожание, существование которого есть необходимое условие для дружбы с ним».
Было создано собственное тайное общество «Народная расправа». Неотъемлемым условием данной организации была жесткая иерархия. Выдуманный комитет, на мой взгляд, сразу же вызывал подозрения. Организация изначально была обречена на провал. Постоянная жестокость и абсолютная секретность не могли привести ни к чему хорошему.
Родился новый принцип «Цель оправдывает средства» благодаря тайному обществу «Народная расправа». Эта же организация дала начало терроризму в России. Идеология этой организации, ее методы в будущем будут заимствовать другие революционные организации, например эсеры.
Г.А.Гапон. «Второго Зубатова» из Гапона не вышло. В Гапоне Охранное отделение департамента полиции интересовало умение Гапона привлекать слушателей, и его проповеди служили «противовесом» революционной пропаганде среди рабочих. В росте популярности Гапона сыграли свою роль многие факторы и, прежде всего, равнодушие к политике пролетариата, еще не затронутого революционной пропагандой и верившего царю. В начале ХХ века лишь незначительные слои рабочих, как правило, из числа наиболее образованных, придерживались социал-демократических взглядов. Основная же масса «ведущего класса» шла в революцию далеко не всегда прямыми путями, в том числе и через религию.
Формируя свою организацию, Гапону пришлось вести двойную игру, которая становилась все сложнее по мере политизации «Собраний», которой он сам противился. Используя связи с властными структурами для расширения деятельности «Собраний», получая помещения для организации новых отделов, Гапон все время пытался освободиться от опеки и наблюдения «сверху».
Беспринципность, противоречивость и непоследовательность действий Гапона, двуличие, близость к властям вызывали разные отзывы о нем у современников. После 9 января 1905 Гапона стали именовать «шпионом», «агентом полиции», подставившим рабочих под царские пули. Но агентом полиции Гапон не был: по закону священники не могли становиться осведомителями. Ни одного тайного доноса Гапона в охранное отделение не обнаружено. В списках «агентов охранки» не числился. Слухи о том, что Гапон – «провокатор» разрастались после его возвращения в Россию в августе 1905 и особенно – после публикации в декабре статьи в газете «Русь», которая и назвала его «агентом полиции».

На вопрос «может ли быть провокаторство благим делом?» в данный момент я не могу дать ответ, т.к. рассмотрела всего лишь два типа провокаторов. В перспективе на будущий год продолжение рассмотрения данного вопроса на примере уже других провокаторов Евно Азефа и Романа Малиновского.







Список литературы.
1. Гуревич Л., "Народное движение в Петербурге 9 января 1905 г." "Былое", 1906, № 1
2. Короленко В., "9-е января в Петербурге" "Русское Богатство", 1905, № 1
3. Леонгард К. Акцентуированные личности. Киев: Выща школа, 1989. С.74-88
4. Павлов И., "Из воспоминаний о рабочем союзе и священнике Гапоне" "Минувшие годы", 1908, № 3 - 4
5. Петров Г., "Правда о Гапоне"
6. Пирумова Н. «Разрушитель», «Катехизис революционера» журнал «Родина» №2
7. Роджерс К. «Введение в психотерапию. Становление личности» 1993
8. Рутенберг П. "Дело Гапона" в заграничном "Былом", Петербург, 1909, № 11
9. Симбирский, "Правда о Гапоне и о 9 января" Санкт-Петербург, 1906
10. Соколов В.В. «Введение в психотерапию» 1997
11. Феликс, "Гапон и его общественно-политическая роль" 1906
12. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. М.: Республика, 1994. С.316.
Интернет-источники
1. www.hronos.km.ru
2. http://narovol.narod.ru/Person/nechaev.htm



Михаил Медведский вне форума   Ответить с цитированием
Ответ

Опции темы

Ваши права в разделе
Вы не можете создавать новые темы
Вы не можете отвечать в темах
Вы не можете прикреплять вложения
Вы не можете редактировать свои сообщения

BB коды Вкл.
Смайлы Вкл.
[IMG] код Вкл.
HTML код Выкл.

Быстрый переход

Похожие темы
Тема Автор Раздел Ответов Последнее сообщение
О деятельности Сталина БСН Преимущества и недостатки СССР 243 04.10.2009 17:33


Текущее время: 18:30. Часовой пояс GMT +3.

Яндекс.Метрика
Powered by vBulletin® Version 3.8.7 Copyright ©2000 - 2024, vBulletin Solutions, Inc. Перевод: zCarot
2006-2023 © KPRF.ORG