«Вертикаль власти начали строить в октябре 1993-го»

[ленинградец]

В октябре этого года конструкция, сооружённая Ельциным, отмечает своё 17-летие. Для политической системы это уже срок, многие государственные образования не выдерживали и такого промежутка времени.
Участники событий 1993 года, те, кто стоял «на той стороне», защищая парламент, практически не присутствуют в современной политике. Грозный генерал Альберт Макашов безвылазно сидит у себя на даче, растит картошку, и наотрез отказывается общаться с прессой. Александр Баркашов последний раз напоминал о себе год назад — совместно с председателем «Союза десантников России» Владиславом Ачаловым и лидером «Союза советских офицеров» Станиславом Тереховым он учредил общественное движение «Союз защитников России — Октябрь 93». О деятельности этого союза известно мало. Виктор Анпилов по-прежнему руководит «Трудовой Россией», однако, его митинги, собиравшие когда-то сотни тысяч участников, привлекают сейчас лишь единицы старых сторонников.
Кровавый октябрь 1993 года стал историей. Однако, объективного расследования событий тех дней так никто и не добился — очевидно потому, что следствие в полном составе село бы по статье УК «Подрыв основ конституционного строя РФ».
О том, что на самом деле значит Октябрь 1993 года для России, «СП» поговорила с защитником Белого дома, экс-депутатом Государственной думы Виктором Алкснисом.
«СП»: — Как вы считаете, что именно Россия потеряла в октябре 1993-го?
— Россия потеряла исторический шанс встать на нормальный демократический путь развития. Именно тогда у Ельцина и его команды появилось желание остановить реальное эволюционное развитие нашего общества, создание демократических структур, и начать строить вертикаль власти, которая была успешно достроена при Путине и Медведеве.
«СП»: — То есть «вертикаль власти» — это не порождение Путина?
— Это началось строиться раньше, в Конституции 1993 года была заложена монополия исполнительной власти. Когда был создан этот недопарламент, Государственная дума, которая практически не имеет никаких полномочий, кроме как единодушно голосовать за законы, предлагаемые исполнительной властью, это всё сделано при Ельцине.
Да, Путин подправил кое-какие вещи, связанные с отменой выборов губернаторов, но всё остальное растёт из того времени.
Если бы мы пошли нормальным, эволюционным путём, всё было бы иначе. Можно много смеяться над Украиной, но мне кажется, что именно украинцы идут естественным путём, не через потрясения и расстрелы парламента, а как нормальное европейское государство. Как бы не были видны недостатки той или иной модели государственного устройства, они идут в правильном направлении.
«СП»: — Недавно Медведев высказал мысль, что «для России парламентская демократия — это катастрофа».
— У меня по этому поводу возникает такой вопрос: если она смертельна для страны, то почему же президент и партия «Единая Россия» активно продавливают эту парламентскую демократию на уровне местного самоуправления? Сейчас же идёт слом ранее существовавшей системы, когда всенародно избирались и мэры, и губернаторы, и депутаты. Теперь речь идёт о том, чтобы глав поселений назначали сами депутаты.
Это непоследовательность президента — у себя в Кремле он требует, чтобы у него была монополия на власть, и чтобы никто не смел на эту монополию покушаться, а на нижнем уровне управления идёт дальнейшее выстраивание вертикали власти.
«СП»: — Как вы считаете, почему тогда, в 1993 году, вопросом дальнейшей судьбы России занимались буквально небольшие группы людей? И у парламента, и у Ельцина было не так уж много активных сторонников, вышедших на улицу. Остальные остались сидеть дома и ждать результата. Почему не было массового протеста, почему народ проявил апатию?
— Народ не знал, что на самом деле происходило в Белом доме и вокруг него. Не знал позиции парламента, за что же выступают защитники Дома советов. Ведь была не только блокада парламента, была и информационная блокада. Шло промывание мозгов, депутатов рисовали в чёрном свете, вполне естественно, что людей уже не устраивал и Ельцин, и они не знали, чего же хотят депутаты, которые тоже успели надоесть народу. Ведь это они привели Ельцина к власти.
Мне кажется, что большинство наших сограждан исходили из принципа «чума на оба ваших дома».
«СП»: — Считаете, что народ по-прежнему остался при таком же мировоззрении? «Чума на все ваши дома», или есть какие-то изменения в общественном сознании?
— Мало что изменилось с тех пор в общественных настроениях. После того всплеска общественной активности и интереса к политике со стороны простого гражданина, который был в 1988-1991 году, наступили времена отката, в которые мы живём до сих пор.
Население один раз вкусило плодов митинговой демократии, и после того, как на своей шкуре ощутило, к чему это приводит, оно ужаснулось и решило больше не связываться. По крайней мере, то поколение, которое прошло через этот этап. Оно просто не лезет, ограничиваясь разговорами на кухне.
«СП»: — И не полезет?
— А сейчас происходят очень интересные процессы. Я наблюдаю очень интересные вещи, происходящие на уровне местного самоуправления. Начинается брожение. Население осознало, что надеяться на царя-батюшку или на другого начальника сверху, который у них на месте разберётся и наведёт порядок, бесполезно, а власть вся продалась и коррупционно прогнила. Все понимают, что от неё ничего не добьёшься.
Люди начинают действовать сами. Я сужу по посёлку Тучково Рузского района Московской области. Это в 60 км от МКАД. Да, тут люди не готовы выходить на митинги и требовать «долой президента», но в адрес губернатора такие лозунги уже звучат. В Тучкове проживает 18 тысяч человек, это крупнейший населённый пункт района. На митинги тут выходит полторы тысячи человек, то есть практически каждый десятый. Если сравнивать с масштабами Москвы, то это многомиллионный митинг.
«СП»: — Аналогичные примеры были в Калининградской области, когда требовали отставки Бооса.
— Вот и получается, что местные проблемы, и проблемы его региона сейчас для человека гораздо интереснее того, что там происходит наверху, в Москве. На Кремль с его играми махнули рукой, и пытаются навести порядок у себя дома — во дворе, на улице, в районе и городе.
«СП»: — То есть политика возвращается в страну с самого низового уровня?
— Она обязательно вернётся. Протестные настроения сейчас ограничиваются уровнем губернаторов, плюс ненависть вызывает «Единая Россия», так как она держит большинство в местных парламентах. Но пока это недовольство не выходит на федеральный уровень. Но рано или поздно этот котёл недовольства переполнится и выплеснется наружу, что, в свою очередь, подогреет ситуацию и в наших столицах.
«СП»: — Если возвращаться в 1993 год, как получилось, что лидеры, с которыми сейчас ассоциируется защита Белого дома — Макашов, Баркашов, Проханов, Тюлькин, Анпилов — это те, кого тот же Проханов окрестил термином «красно-коричневые». Почему на защиту демократии встали радикалы недемократических убеждений?
— Я ведь был среди этих людей, и я могу сказать, что большинство составляли те, кто в августе 1991 года защищали демократию, опять же, у стен Белого дома. Прошло два с небольшим года, и на том же месте пришлось встретиться снова.
В то время была такая карикатура, не совсем этичная в свете той трагедии, которая там произошла: сидит дедушка, на груди у него куча медалей, и он объясняет внуку — «вот эта вот медаль за пятый штурм Белого дома, а этот орден — за восьмую оборону Белого дома».
Утверждать, что там были люди, которые хотели загнать Россию в жёсткий тоталитарный строй, вернуть годы сталинизма или Советского Союза — ничего подобного. Тот же генерал Макашов, который выступал за жёсткую власть, но власть в интересах народа, без коррупции и беспредела чиновничества, без всего того, что мы сейчас наблюдаем. Я думаю, при всей его коммунистической идеологии и аллергии на частную собственность он прекрасно понимал, что нужна торговля, что нужна сфера услуг, и что рыночные механизмы работают эффективнее, чем государственные.
«СП»: — Как вы считаете, чем закончится история этого режима, который пришёл к власти в октябре 1993-го?
— Я думаю, они обречены. Конечно, я не могу утверждать, что крушение произойдёт, например, через полгода или год. Проблема в том, что они не могут предложить выход из создавшейся ситуации. Они её законсервировали и занимаются своими личными делами, обеспечивая себя на всю оставшуюся жизнь. А при этом судьба страны и народа их интересует постольку поскольку.
Раз так, страна будет продолжать загибаться. Но это не может продолжаться вечно. Повторюсь, невозможно говорить о каких-то временных рамках, но всё может измениться в один день. Есть хорошая историческая аналогия. В январе 1917 года Владимир Ленин, находясь в эмиграции в Швейцарии, написал в докладе «О революции 1905 года»: «Мы, старики, может быть, не доживем до решающих битв этой грядущей революции». До февральской революции тогда оставались считанные недели.
Если Ленин, великолепный прогнозист и аналитик, не видел революционной ситуации в России и ошибался в своих оценках, хотя кому, как не ему, было это предвидеть. И у нас таких сроков никто не может назвать. Но страна может вдруг всколыхнуться в один момент, и неизвестно, что может стать спусковым крючком: новые пожары торфяников или новый "Курск" или Беслан, но рано или поздно всё пойдёт вразнос.
http://svpressa.ru/politic/article/31426/?go=alone