gorod656

А тебе не нужно

Когда за тобой придут - тогда и начнется "строительство нового социализма"

__________________
Посчитать, сколько водки выпито, хватило бы на помощь многим нуждающимся.

Гость1

Жду-с , когда придут. И заодно смеюсь над коммунистами - пугателями.

Ю.Исаков

А над фашистами в Германии хохотал как коммунист до 32 года, а после? А теперь, уже демократ, и смется будешь над коммунистами? В кого ещё можно перекраситься для выгоды?

__________________
Сначала думать - потом делать!

Сергей Советский

Многие в свое время смеялись. А потом смеялись над этими смющимися другие.

Сергей Советский

Источник: http://www.rustrana.ru/article.php?n...,300,329&crypt=

Сергей Советский

Дмитрий Галкин, член КПРФ, православный христианин;
Вячеслав Макарцев, сторонник КПРФ, православный христианин



За стратегический союз





Общеизвестно, что сегодня в КПРФ немало верующих, а среди сторонников КПРФ их просто очень много. Естественно, что та часть проекта программы КПРФ, где говорится об отношении к Церкви, к Православию нам не безразлична. Сразу же обращает на себя внимание то, что в проекте новой Программы отношение к Церкви значительно прохладнее того, что имеет место в действующей Программе. В действующей Программе записано, что КПРФ «будет добиваться уважения» к Православию, а в проекте предлагается, что КПРФ «будет добиваться... следовать принципу отделения церкви от государства и школы от церкви». Конечно, это будет делаться «при уважении православия, других традиционных религий народов России», но разница существенная: «добиваться уважения» и «добиваться... следовать принципу отделения церкви от государства и школы от церкви при уважении». Учитывая то, что в нашей истории уже были периоды, когда коммунистическая партия последовательно «добивалась... следовать принципу отделения церкви от государства и школы от церкви» при «уважении чувств верующих» и, помня, во что это вылилось, мы хотим заявить: в нашей стране говорить в Программе о том, что коммунистическая партия будет «добиваться... следовать принципу отделения церкви от государства и школы от церкви» - это сыпать соль на кровавую рану. Почти столетний опыт строительства социализма в мире, опыт движения по некапиталистическому пути развития ряда государств говорит о том, что воинствующий атеизм не может быть догмой коммунистического учения. Более того, опыт строительства социализма на Кубе показывает, что церковь и государство могут сотрудничать в деле строительства социализма. На Кубе в революцию и до сего дня не был закрыт ни один храм, не говоря уж об их разрушениях и расстрелах без суда и следствия священников. Кубинские товарищи опыт сотрудничества с верующими в деле построения социализма обобщили в концепцию стратегического союза коммунистов и христиан. Довольно обстоятельно говорится об этой концепции в книге Николая Леонова и Владимира Бородаева «Фидель Кастро. Политическая биография». Мы приведем ряд высказываний Фиделя Кастро, которые приведены в этой книге. В беседе с бразильским священником Бетто, когда речь зашла о том, что некоторые мысли Карла Маркса приобрели характер догм, Фидель Кастро говорит: «По моему мнению, религия, с точки зрения политической, сама по себе не опиум и не чудодейственное средство. Она может быть опиумом или замечательным средством в зависимости от того, используется ли она, применяется ли она для защиты угнетателей и эксплуататоров или угнетенных и эксплуатируемых, в зависимости от того, каким образом подходит к политическим, социальным или материальным проблемам человеческого существа... С точки зрения строго политической... я считаю даже, что можно быть марксистом, не переставая быть христианином, и работать вместе с коммунистом-марксистом ради преобразования мира». Говоря языком диалектического материализма, это своеобразное “отрицание отрицания”: кубинские товарищи, как и многие другие латиноамериканские коммунисты, в своей революционной борьбе отказались от воинствующего безбожия, и выступили за стратегический союз коммунистов и верующих в деле строительства социалистического общества. Эта концепция со стороны верующих получила наименование «теологии освобождения». Воинствующее безбожие отвергнуто многими коммунистическими партиями мира.
Очень серьезный урон делу социализма воинствующее безбожие наносит и в мусульманских странах. Дело в том, что ислам это не только религиозное объединение. Ислам немыслим без политики, шариат невозможно разделить на религиозные и юридические правила. Всякий мусульманин, отвергающий ислам, автоматически выводит себя из политики. Мусульманин может быть в душе атеистом, но он не может быть воинствующим безбожником и политиком мусульманской страны одновременно. Широко известно, что в советское время многие партийные и государственные деятели азиатских и кавказских республик из числа коренного населения открыто исполняли мусульманские обряды.
Беседуя в октябре 1977 года со священнослужителями Ямайки, Фидель Кастро подчеркнул: «Никогда, ни в какой момент Кубинскую революцию не вдохновляли антирелигиозные чувства. Мы исходили из глубочайшего убеждения в том, что не должно быть противоречия между социальной революцией и религиозными идеями населения. В нашей борьбе широко участвовал весь народ, и также участвовали верующие... Я достаточно хорошо знаю христианские принципы и проповеди Христа. У меня есть своя концепция о том, что Христос был великий революционер. Это моя концепция! То был человек, все учение которого было посвящено простым людям, беднякам, направлено на борьбу со злоупотреблениями, на борьбу с несправедливостью, на борьбу с унижением человеческого существа. Я сказал бы, что есть много общего между духом, сущностью его проповедей и социализмом».Как-то довелось прочитать на одном коммунистическом сайте статью о религии одного воинствующего безбожника: мол, я прочитал Библию и теперь знаю все о христианстве, а вот они ничего не знают о коммунизме. Этот человек даже не понимает того, насколько он смешон в своем невежестве. Мы, те, кому за сорок, получали образование в советской стране, изучали в вузах диамат, научный коммунизм, политэкономию, штудировали труды классиков марксизма-ленинизма, были членами ВЛКСМ, а зачастую и членами КПСС, и довольно хорошо знали жизнь коммунистической партии, коммунистического движения изнутри. Сегодня большинство из нас находятся в Церкви уже более десяти лет, то есть давно уж не неофиты. Мы уже не раз прочли Библию, множество творений святых отцов Церкви, соблюдаем церковные обряды, участвуем в Таинствах Церкви. Можно сказать, что мы познали в определенной степени и коммунизм и веру. И мы вслед за Фиделем Кастро можем заявить, что между христианством и коммунизмом нет непримиримых противоречий:
«Мы хотим быть стратегическими союзниками, то есть союзниками навсегда», — говорим мы словами Фиделя, который обращает особое внимание на то, что «существует много общего между целями, которые провозглашает христианство, и целями, которые ставим мы, коммунисты... Мы могли бы подписаться почти под всеми заповедями катехизиса... Существует в десятки раз больше совпадений между христианством и коммунизмом, чем между христианством и капитализмом».
Кто-то пытается представить дело так, что в революционные годы в нашей стране имел место конфликт между религией и революцией. И здесь мы можем ответить словами Фиделя: «Произошел конфликт революции не с религиозными идеями, а с общественным классом, который пытался использовать религию в качестве орудия, направленного против революции». В России, к тому же, ситуация осложнилась тем, что в пролетарскую государственную машину на первых порах вошло не пропорционально большое число представителей ряда конфессий, имевших напряженные отношения с Православием. Надо иметь мужество признать ошибку в религиозном вопросе и не допустить ее повторения. Ленин писал об этом так: «Не бояться признавать своих ошибок, не бояться многократного, повторного труда исправления их - и мы будем на самой вершине».
В КПРФ сторонником концепции стратегического союза коммунистов и христиан является Геннадий Андреевич Зюганов. В интервью газете «Русь Православная» Геннадий Андреевич говорит: «...Сейчас впервые за последние три столетия мы имеем реальный шанс восстановить симфоническое единство наших духовных и государственных традиций. Теперь мы уже слишком хорошо знаем, сколь тяжким может быть иго бездуховной государственности, слишком хорошо чувствуем, какую страшную нравственную цену приходится платить за утерю идеалов, способных придать нашему соборному, национальному и общественному бытию священный, вечный и непреходящий смысл». Такая позиция — это прорыв в сторону стратегического союза коммунистов и христиан. Далее Геннадий Андреевич уточнил: «При сохранении нынешнего режима никакая симфония, конечно, невозможна. Но она станет вполне достижима, если ему на смену придет патриотическая, национально-ориентированная русская власть. А для этого необходим союз всех здоровых сил, в том числе наш союз с православно-патриотическим движением. Для современной России значимость такого союза определяется тем, что за последние годы Русская Православная Церковь вновь стала в нашем обществе одним из главных гарантов национального единства, общепризнанным защитником исконных народных святынь и тысячелетних традиций, хранителем и проповедником вечных ценностей православной духовности и христианского патриотизма. На протяжении долгих столетий православие являлось духовной опорой нашего национального, общественного и государственного бытия. Ему русский народ обязан многими своими замечательными душевными качествами: милосердием и мужеством, терпением и стойкостью, незлобием и любовью. Высокие религиозно-нравственные идеалы христианства, из поколения в поколение формировавшие и воодушевлявшие наше национальное самосознание, определили его соборный, державный характер. Сегодня такое облагораживающее влияние нам особенно необходимо».
Член КПРФ Сергей Строев в статье «Критические замечания по поводу представленного Программной комиссией проекта новой редакции Программы КПРФ», критикуя предложенный Программной комиссией вариант и приведя несколько цитат из выступлений Геннадия Андреевича Зюганова, в которых последний выступает за налаживание гармонических отношений с церковью и введение факультатива по предмету «Основы православной культуры», пишет: «Однако, учитывая опыт внутрипартийной дискуссии по поводу «письма 10 академиков», мы отдаём себе отчёт в том, что в настоящий момент наша Партия в целом ещё не готова к внесению данных задач и формулировок в текст Программы. Мы сознаём, что предложение закрепить данные задачи в Программе может сегодня вызвать в Партии столь же глубокие противоречия и оказаться СТОЛЬ ЖЕ ОПАСНЫМ для единства её рядов, как и предложенная Программной комиссией формулировка о «следовании принципу отделения церкви от государства и школы от церкви».
Поэтому в интересах единства Партии мы предлагает отказаться от попыток пересмотра формулировки действующей Программы по данному вопросу в равной мере с обеих сторон и считаем целесообразным сохранить формулировку действующей редакции».
Мы же полагаем, что это довольно серьезная уступка тем, кто выступает против стратегического союза коммунистов и христиан. Владимир Ильич Ленин писал: «Прежде, чем объединяться, и для того, чтобы объединиться, мы должны сначала решительно и определенно размежеваться». Если у КПРФ есть цель объединения всех здоровых народно-патриотических сил, резкого расширения своих рядов, то необходимо решительно размежеваться с теми, кто встает на этом пути. Желает человек соблюдать догмы «марксизма», а не быть последователем «вечно живого и развивающегося учения» - существует множество «марксистских» сект, где эти догмы свято берегут. Довольно глубоко ситуацию в КПРФ и народно-патриотическом лагере после «письма десяти академиков» проанализировал Рустем Вахитов в статье «В чем смысл знаменитого письма?», опубликованной на сайте «Интернет против телеэкрана» (адрес статьи в Сети http://www.contrtv.ru/common/2493/). Рустем Вахитов, в частности, пишет: «...Антиправославная кампания, в которую вылилось обсуждение письма сторонниками КПРФ грозит … самой КПРФ. Действительно, задумаемся о том, что у нас в стране около десятка коммунистических партий. Большинство из них повторяют догмы упрощенного, вульгарного марксизма, который был официальной идеологией в позднем СССР. Это повторение ничего не объясняет в произошедшей социальной катастрофе и не открывает никаких перспектив. Отличительной чертой КПРФ как раз и было все эти годы то, что КПРФ в плане идеологическом - партия коммунистов, которые диалектически преодолели тупик вульгарного марксизма, сумели творчески развить социалистическую идеологию, соединив ее с идей русского и российского патриотизма, корнем которого являются православное мировоззрение и дух. Если теперь в партии возобладает левый уклон, к которому буквально подтолкнуло КПРФ письмо академиков, и КПРФ откажется от идей русского социализма в пользу «просто марксизма-ленинизма», скопированного из программы КПСС, то КПРФ утеряет свою политическую индивидуальность. В принципе она мало чем будет отличаться от ВКП (б) Нины Андреевой и других подобных группировок. Соответственно и число ее сторонников приблизится к тому минимуму, который сегодня выступает на стороне «красных ортодоксов».
В этом, думаю, и состояла сверхзадача открытого письма – инициировать раскол между сторонниками и противниками православия в КПРФ, вытеснить православных консерваторов, запустить механизм ревизии идеологии КПРФ, который удалил бы из нее консервативно-державническую и национальную составляющую и таким образом, загнать КПРФ в гетто маргинальных левых партий, существующих за счет одной лишь ностальгии по советскому прошлому. Это бы очень устроило нынешнюю власть. По ее решению об обновленном социализме имеет право говорить лишь «Справедливая Россия», КПРФ должна же предстать перед избирателями как партия ретроградов и догматиков, нигилистов и богоборцев».
Мы полагаем, что этот вопрос имеет первостепенную важность. Известно, что значительная часть людей из народно-патриотических организаций относит себя к православным, посещает церковь. Объединиться с ними можно лишь на основе концепции стратегического союза коммунистов и христиан. Но, учитывая горький опыт кровавых гонений, вандализма по отношению к Церкви, верующие совершенно справедливо полагают, что концепция стратегического союза коммунистов и христиан должна найти отражение в Программе КПРФ. Поэтому мы выступаем за то, чтобы позиция Геннадия Андреевича Зюганова и многих других коммунистов КПРФ нашла свое отражение в новой редакции Программы КПРФ. Мы предлагаем примерно следующую формулировку данного положения Программы: «КПРФ будет добиваться восстановления симфонического единства государства и Русской Православной Церкви, гармонического соединения государства и мусульманской Уммы России, при неукоснительном соблюдении принципа свободы совести по отношению к другим конфессиям России».
Владимир Ильич Ленин в статье «Очередные задачи Советской власти» писал: «Недостаточно быть революционером и сторонником социализма или коммунистом вообще. Надо уметь найти в каждый особый момент то особое звено цепи, за которое надо всеми силами ухватиться, чтобы удержать всю цепь и подготовить прочно переход к следующему звену, причем порядок звеньев, их форма, их сцепление, их отличие друг от друга в исторической цепи событий не так просты, и не так глупы, как в обыкновенной, кузнецом сделанной цепи». Мы полагаем, что вопрос отношения КПРФ к Церкви, к религии сегодня является именно такого рода «особым звеном цепи». Верующие должны знать, что КПРФ, после победы на выборах, не даст им, простите за грубые слова, пинком под зад, что все здоровое, доброе, вечное, что имеет место в Церкви, будет востребовано симфоническим единством государства и Церкви во благо народа, для построения справедливого общества.
Коммунисты не должны смущаться тем, что многие церковные иерархи поддерживают капиталистическую реставрацию, служат капиталу. Мы, пережившие развал СССР, крушение мировой социалистической системы, предательство подавляющей части «красных епископов» - партийных деятелей поздней КПСС, должны бы, кажется, уже понять, что каждый человек, независимо от классовой принадлежности, в жизни делает выбор: служить Богу, великой идее или мамоне, то есть богатству, а говоря коммунистическим языком, капиталу. Рабочие, крестьяне, служащие, значительное число которых в прошлом были членами ВЛКСМ и КПСС, голосуя за Ельцина в 1996 году, прекрасно понимали в большинстве своем, что голосуют за реставрацию капитализма, за утверждение власти богатства. Христос, обращаясь к фарисеям, сказал: «Не можете служить Богу и мамоне». Иоанн Златоуст, толкуя это место, пишет: «Помыслим и ужаснемся, что заставили мы сказать Христа, - сравнить богатство с Богом! Если же и представить это ужасно, то не гораздо ли ужаснее на самом деле работать богатству, и его самовластное владычество предпочитать страху Божьему?» В другом месте Христос говорит: «Кто не против вас, тот за вас». Разве коммунисты выступают за служение богатству? Но именно здесь, в этом вопросе и проявляется служение Богу: служащий богатству ненавидит Бога, пусть он будет и епископом Церкви. И, напротив, призывающий отвергнуть служение богатству, выступающий против его служителей, вводящих в искушение целые народы, никак не может быть противником Христа. Противником тех епископов, что служат богатству своими проповедями, своим авторитетом, своим агитационным участием в выборах на стороне капитала он может быть, но противником Церкви, противником Христа никак не может быть.
Довольно суровое отношение к сребролюбию имеет место и в исламе. В Коране сребролюбие именуется «риба» (пишется через «и» с ударением на последнем слоге и к слову «рыба» не имеет никакого отношения), что переводится как разбухание, рост, приращение. Коран четко говорит: «торговля — это не риба». То есть оборот товар-деньги-товар разрешается мусульманам, а оборот деньги-товар-деньги, порождающий риба категорически запрещается. Сегодня наступило такое время, когда значительная часть торговцев вступила в деловые отношения с банками, которые выдают кредиты для покупки товаров за немалый процент прямо в торговых залах. То есть налицо попытка превратить часть торговли в риба. В Коране Аллах проклинает «кушающих риба».
Мы решимся предположить, что и истинные мусульмане будут союзниками коммунистов при условии, если коммунисты откажутся от выпихивания Уммы на задворки политической жизни.
Среди коммунистов существует стойкое заблуждение, что Церковь всегда выступала как сторонник частной собственности. В «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви», принятых в 2000 году, говорится о том, что «Церковь не отдает предпочтение» ни одной из форм собственности. Хотя, там же, отмечается: «В истории христианства объединение имущества и отказ от личных собственнических устремлений были характерны для многих общин. Такой характер имущественных отношений способствовал укреплению духовного единства верующих и во многих случаях был экономически эффективным, примером чему могут служить православные монастыри. Однако отказ от частной собственности в первоапостольской общине (Деян. 4,32), а позднее в общежительных монастырях носил исключительно добровольный характер и был связан с личным духовным выбором». Сразу же бросается в глаза противоречие: «не отдавала предпочтение» и в то же время «в истории христианства объединение имущества и отказ от личных собственнических устремлений были характерны для многих общин» и он «способствовал укреплению духовного единства верующих и во многих случаях был экономически эффективным». Относительно «добровольного характера» и «личного духовного выбора» вопросов нет: Бог никого силой в Царство Небесное не тащит. А вот в отношении того, что «Церковь не отдает предпочтение» ни одной из форм собственности вопрос возник, о чем мы писали в «Обращении к Архипастырям» (адрес в Сети http://chri-soc.narod.ru/vashe_svateishestvo.htm ) и в статье «Новорожденная Церковь или Иерусалимская община» (адрес в Интернете http://chri-soc.narod.ru/mak_novorozhdennaja_Cerkov.htm ), опубликованным на сайте «Христианский социализм как русская идея». Вызывает сожаление, что, по всей видимости, из-за большого объема «Основ...», Архипастыри не обратили внимания на имеющиеся в самом тексте противоречия с догматом о Церкви: не «первоапостольская община» отказалась от частной собственности, а Новорожденная Церковь. И, стало быть, Церковь с первых же дней Своего Рождения отдала предпочтение общей собственности. Рано или поздно вопрос о том, что данное положение «Основ...» противоречит догмату о Церкви, будет поднят. А коммунистам мы еще раз повторим: с первых же дней своего рождения Церковь отказалась от частной собственности и отдала предпочтение общей собственности. Можно сказать и так: Новорожденная Церковь показала миру, что путь в Царство Правды лежит через общину, в которой забыты слова «твое» и «мое». Святой и вселенский учитель Церкви Василий Великий произнес слова, от которых столбенеют даже коммунисты: «Собственность есть кража». Истинное Православие, отвергавшее служение богатству, всегда проповедовало, что Церковь раз и навсегда отдала предпочтение общей собственности. И это, вне всякого сомнения, является основанием стратегического союза коммунистов и христиан. К слову, в истории советской России были примеры того, как епископы Русской Православной Церкви, даже служившие в рядах Белой Армии, переходили на сторону советской власти, социализма. Например, митрополит Вениамин (Федченков), возглавлявший военное духовенство барона Врангеля и эмигрировавший вместе с его армией за границу, вернулся в 1947 году на Родину, в страну Советов. Вот что писал он в своих дневниковых записях: «...Народ поддержал новую идеологию: сотрудничество трудящихся, объединение рабочих классов. Идею братства трудящихся. Идеологию дружбы народов не только в одном Советском Союзе, но и в других странах. Идеологию служения: сначала в Советском своем Союзе, а потом, (при возможности) и содействие другим народам в том же направлении. Это было под силу лишь большевистской партии, навстречу которой пошли массы рабочего народа. И русский народ (а за ним и другие) не случайно, а мудро остановился на выборе именно советской власти среди других групп и партий. В этом проявилась опять сила ума и духа народа (и народов Союза). Я всегда утверждал, что лишь советская власть могла навести порядок в стране и повести ее дальше. И народ пошел за ней». Размышляя о месте русского Православия в жизни, митрополит Вениамин писал: «Православная Церковь сама воспитывала народ (до революции). И идеи братства народов — не плод лишь марксизма (в этом он прав), а плод и Православия. Достоевский отмечал еще в своей Пушкинской речи вселенскость и братолюбие русского духа.
И встреча советской системы и психологии с Церковью Православной совершенно естественна. И понятно теперешнее их соработничество». В Церкви всегда были, есть и будут епископы, поддерживающие, подобно митрополиту Вениамину, устроение социальной жизни на основаниях справедливости и духа «братской любви, способной объединить человечество мира — и объединить его, прежде всего, социально и морально». Митрополит Вениамин предположил, что «религиозный дух Церкви, независимо от политического строя и воззрения, пойдет вслед или параллельно с социализмом».
Как утверждают исторические источники, когда-то, на заре христианства, нашу веру приравнивали к атеизму. Порою даже православные не знают, что главное в Православии — это обожение: «Бог (Христос) стал Человеком, чтобы человек стал Богом», - учат святые отцы. Апостол Петр пишет, что христианам дано обетование: «стать причастниками Божеского естества». Кто-то из воинствующих атеистов задал в свое время, как говорится, провокационный вопрос верующим: «А Бог Он Кто, Атеист?» Мы, без тени сомнения, прямо ответим: да, Бог - Атеист, поскольку над Богом нет более никого, в кого Он бы верил. Здесь возникает парадоксальная ситуация: становясь «причастником Божеского естества», человек будет находиться в Атеизме Бога. Повторим еще раз: с точки зрения представителей другой веры, Православие, проповедующее обожение человека, выглядит как атеистическая религия.
Наше время отмечено небывалым в истории падением нравственности. Нравственность невозможно привить фабрикой, заводом, другой «организованной армией». Она есть следствие духовного подвига множества живших на земле людей, которых называют святыми. Они являются «социальными моделями», светильниками для людей. Когда эти светильники скрывают от людей, наступает время и власть тьмы.
Сегодня посредством кино-продукции, телевидения, разрушительной музыки в народе насаждается антикультура, подрываются вековые нравственные устои. «Социальными моделями» становятся воры, убийцы, прелюбодеи, наглецы, лжецы, шуты гороховые и прочие, то есть в основном только те, кто имеют какую-либо греховную наклонность, порочную страсть. Церковь на православном языке часто именуется лечебницей. Она врачует духовные и нравственные пороки человека. У нее есть все средства для этого и многовековой опыт. Коммунисты знают, как исцелить социальные язвы общества. Но давайте будем откровенными: у коммунистов нет ни сил, ни средств, с помощью которых можно наполнить силой ослабевший дух человека, оздоровить его морально. В условиях небывалого падения нравственности народов России, когда огромное количество людей погрязло в порочных страстях и забыло «элементарные правила нравственности», отказываться от помощи организации, у которой имеются все средства для лечения болезни, было бы проявлением преступной самонадеянности.
И все же мы не теряем надежды, что членам КПРФ хватит здравого смысла, политической мудрости и проницательности, чтобы «ухватиться за основное звено цепи» и поддержать своего лидера в стремлении по примеру Фиделя Кастро установить стратегический союз с христианами.

Приведённый выше текст прислан в редакцию сайта «Русский социализм – революционная линия» авторами и публикуется нами полностью. В существенно сокращённом виде он был опубликован ранее в газете «Советская Россия».

http://russoc.kprf.org/Doctrina/Makartsev3.htm

Сергей Советский

Митрополит Сергий (Страгородский)

Православная Русская Церковь и советская власть (к созыву Поместного Собора Православной Церкви)

Предисловие к публикации

Этот документ написан одним из самых известных русских иерархов митрополитом Сергием (Страгородским). Документ найден недавно (в конце XX в.) в бумагах, относящихся к делу патриарха Тихона. Время его написания – декабрь 1924 г. Его основным предметом является необходимость Поместного Собора, и по сути дела тут предлагается проект основных решений Собора с развернутым их обоснованием. История создания этой записки остается неизвестной, но ясно, что она была адресована властным структурам и была прочитана Е.А. Тучковым – «серым кардиналом», ведшим все дела, связанные с Церковью (на документе остались его пометки).
Мы публикуем лишь третью главу документа, в котором митрополит Сергий высказывает свое отношение к коммунистическому строю. Тут мы имеем исключительный случай, когда иерарх старой дореволюционной закалки хорошо понимает, что «климентизм» не является подлинным христианским имущественным учением. Более того, благодаря широте взглядов и глубоким богословским и историческим знаниям, митрополит Сергий указывает на причины уклонения церковного имущественного учения от истины.
В последние годы имя митрополита (а позднее – патриарха) Сергия подвергается поруганию. Сергианством сейчас называют недопустимый компромисс с безбожной властью. Думается, что суть церковной политики митрополита Сергия в период его возглавления Церкви был не компромисс, а разворот в сторону социальной политики советского государства, и данная записка такую точку зрения полностью подтверждает. Доброе имя этого выдающегося деятеля нашей Церкви должно быть восстановлено, а кампания его дискредитации – прекращена.
Публикация выполнена по изданию: Митрополит Сергий (Страгородский). Православная Русская Церковь и советская власть (к созыву Поместного Собора Православной Церкви)//Богословский сборник. М.: ПСТБИ, 1997. – с.250-257.

Сомин Н.В.

III
Вторым основным вопросом, который должен быть внесен в программу Поместного Собора (первый вопрос – об отношении Церкви к власти – Н.С.), есть вопрос о новом социальном строе, составляющем задачу и достижение революции, в частности, вопрос о собственности.
Христианство ставит своей целью обновление внутренней жизни человека. Чрез это, конечно, христианство глубоко влияет и на внешнюю жизнь, как частную, так и общественную. Однако, переустройство внешней жизни, изменение ее форм, и установлений не входит в задачу христианства, по крайней мере, в задачу ближайшую и непременную. Вступая в мир, христианство принимает формы общественной жизни такими, какими они даны в наличности, мирится со всяким и общественным устройством и установлениями, даже принципиально не мирящимися с христианским учением, лишь бы эти формы и установления не препятствовали человеку в его личной и внутренней жизни быть христианином. В этом черпают для себя основания обвинители христианства в оппортунизме, в якобы его безразличном отношении к этим установлениям, как рабство, смертная казнь и под. Если можно видеть оппортунизм в словах и действиях церковных деятелей позднейших эпох, привыкших стоять на государственной точке зрения и зависимых от государства, то кто обвинит в оппортунизме, напр. I. Христа, не нашедшего обвинительных слов для Пилата, смешавшего кровь галилеян с их жертвами /Лук. XIII, I/. Или Апостола Павла, наставлявшего рабов быть послушными своим господам? Тогдашнее государство даже и не подозревало о самом существовании Апостола с его новым учением. Точно также нельзя видеть в таком отношении христианства к данным формам внешней жизни как бы некоторого освящения христианством этих форм или признания их обвинительными для последующей истории развития человечества. Это просто вывод из убеждений, что лишь при внутренней христианизации человечества имеют значение всякие внешние христианизированные формы общественной и частной жизни и что, поэтому, нужно очистить прежде внутреннее и внешнее потом приложится само собою. Следовательно, и в принятии христианством за данное <слово не-разборчиво> уклада жизни, установленного Римской Империей и покоившегося на римском праве, нельзя видеть освещение этого уклада христианством и признание его на веки нерушимым и обязательным. Тем более нельзя распространять такого освящения и на все подробности этого уклада, не исключая и таких, которые явно противоречат христианскому учению, напр. на рабство или хотя бы на накопление богатства на счет обеднения народа.
Но если так, то христианство, принявшее прежний социальный строй, просто потому, что он существовал тогда, на таких же основаниях приняло бы и коммунистический строй, если бы он существовал, как данный. Что этот строй не только не противен христианству, но и желателен для него более всякого другого, это показывают первые шаги христианства в мире, когда оно, может быть, еще не ясно, представляя себе своего мирового масштаба и на практике не встречая необходимости в каких либо компромиссах, применяло свои принципы к устройству внешней жизни первой христианской общины в Иерусалиме, тогда никто ничего не считал своим, а все было у всех общее /Деян. IV, 32/. Но то же было и впоследствии, когда христианство сделалось государственной религией, когда оно, вступив в союз с собственническим государством, признало и как бы освятило собственнической строй. Тогда героизм христианский до сих пор находивший себе исход в страданиях за веру, начал искать такого исхода в монашестве т.е. между прочим в отречении от собственности, в жизни, общинной, коммунистической, когда никто ничего не считает своим, а все у всех общее. И, что особенно важно, увлечение монашеством не было достоянием какой-нибудь кучки прямолинейных идеалистов, не представляло из себя чего-нибудь фракционного, сектантского. Это было явлением всеобщим, свойственным всему православно-христианскому обществу. Бывали периоды, когда, по фигуральному выражению церковных писателей, пустели города и населялись пустыни. Это был как бы протест самого христианства против того компромисса, который ему пришлось допустить, чтобы удержать в своих недрах людей "мира", которым не по силам путь чисто идеальный. Не возражая против владения собственностью, не удаляя из своей среды и богатых, христианство всегда считает "спасением", когда богатый раздаст свое богатство нищим. Находясь в союзе с собственническим государством и своим авторитетом как бы поддерживая собственнической строй, христианство /точнее, наша православная церковь в отличие от протестантства/ идеальной или совершенной жизнью, наиболее близкой к идеалу, считало, все таки, монашество с его отречением от частной собственности. Это господствующая мысль и православного богослужения, и православного нравоучения, и всего православно-церковного уклада жизни. Тем легче, следовательно было бы христианству помирится с коммунистическим строем, если бы он оказался в наличности в тогдашнем или в каком либо другом государстве.
Поэтому и наша Православная церковь, стоя перед совершившимся фактом введения коммунистического строя Советской властью, может и должна отрицать коммунизм, как религиозное учение, выступающее под флагом атеизма. Она может выражать опасения, как бы принудительное отчуждение частной собственности, проводимое под флагом безбожия и отречения от неба и будущей жизни, не имело на практике совершенно противоположных результатов; как бы, вместо того, чтобы отучить людей от собственности, оно не возбудило в людях, наоборот, особенно страстного и настойчивого стремления именно к приобретению, к наживе, чтобы пользоваться хотя моментом: "будем есть и пить, потому что завтра умрем" /Ис. XXII, 13/. Все такие опасения допустимы и, если угодно, оправдываются опытом действительной жизни. Но занимать непримиримую позицию против коммунизма, как экономического учения, восставать на защиту частной собственности для нашей православной /в особенности, русской церкви значило бы забыть свое самое священное прошлое, самые дорогие и заветные чаяния, которыми, при всем несовершенстве повседневной жизни при всех компромиссах, жило и живет наше русское подлинно православное церковное общество.
Борьба с коммунизмом и защита собственности нашими церковными деятелями и писателями в прежнее, дореволюционное время, по моему мнению, объясняется причинами для церкви внешними и случайными. Прежде и главнее всего: Церковь тогда была в союзе с собственническим[и] государством, точнее, всецело подчинена ему. Коммунизм тогда считался учением противогосударственным. Естественно, что многие церковные деятели остерегались со всею ясностью и последовательностью высказывать идеальный, подлинно евангельский взгляд нашей церкви на собственность, чтобы не оказаться политически неблагонадежными. Вспомним, что сам митрополит Московский Филарет, при всем его государственном складе мышления и при всей его государственной корректности/принужден был выдержать неприятные переговоры с Министром внутренних дел или с жандармским управлением, по поводу одной своей проповеди о милостыне. Очень многие [пи]писали и говорили против коммунизма просто по привычке к своей, так сказать, государственности, по привычке к своей, так сказать, государственности, по привычке на все смотреть больше с государственной, чем с церковной точки зрения. Это был почти общий порок нашего "ведомства" и нашего духовного сословия. Если же оставить в стороне нашу "государственность", многое объяснит в данном вопросе полемическая инерция. Полемизируя с сектантами, из которых некоторые отрицают собственность, с Толстым, и не желая оставить необличенным ни одного заблуждения, наши миссионеры и писатели часто простирались по внедрении дальше, чем следовало, и начинали обличать то, что обличению не подлежало и что обличать не входило ни в интересы, ни в задачу Православной Церкви. Наконец, значительную можно даже сказать, львиную долю в этом недоразумении должна принять на себя и наша богословская духовно-академическая наука, шедшая и в данном вопросе, как и во многих других, на буксире богословской науки западно-европейской в, особенности, протестантской. Протестантство же /ортодоксальное/ полемизируя с коммунизмом и защищая частную собственность и весь вообще европейский буржуазный склад жизни, было только последовательным. С самых первых шагов своих, удалив духовно-благодатную жизнь человека в тайники его совести и признав, что в этой области свободное произволение человека почти не значит ничего, протестантство тем самым направило всю энергию человека в сторону так называемым гражданских добродетелей /гражданская мораль Меланхтона/. Отрицая возможность вообще духовного подвига в земной жизни христианина и отвергая монашество, протестантство стало культивировать добродетели семейные, общественные и государственные. Поэтому и церковь там, само собою, оказалась подчиненной государствуй, и добродетели гражданские практически оказались более нужными, чем духовные. А так как государство было собственническим, так как гражданский строй был буржуазным; то и гражданские добродетели эти оказались преимущественно буржуазными и собственническими, верность государю, честность, трезвость, бережливость, соседняя со скопидомством и т.д. По этому пути протестантство вполне последовательно прошло потом и к утверждению, что собственность священна, и даже, что долг богатого человека заботится об увеличении своего богатства.
Для пересаженного к нам с Запада полицейского государства это выводы протестантства были весьма пригодными, и потому были весьма скоро и основательно усвоены всеми по государственному мыслящими людьми. Они свили себе гнездо и в официальном богословии. Но подлинно православной, в особенности, русской православной богословской науке с этими выводами не по пути. Не даром немцы возмущались некультурностью нашего мужика, невозможностью никакими силами привить ему помянутые буржуазные добродетели. Он все продолжает твердить, что земля "Божья", т.е. ничья, что все, что нужно всем, и должно быть в общем пользовании. Но не то же ли в конце концов скрывается и под кожею всякого русского интеллигента и вообще русского человека. Возьмем нашу народную поэзию, начиная с былин и кончая беллетристикой /даже дореволюционной/. Где у нас идеал честного и аккуратного собственника? Напротив, не юродивый ли, если взять духовную литературу, не босяк ли, если взять светскую, а в том и в другом случае, не человек ли, живущий вне условий и требований буржуазной жизни, есть подлинно наш русский идеал? Я убежден, что Православная наша церковь своими "уставными чтениями" из отцов церкви, где собственность подчас называлась не обинуясь кражей, своими прологами, житиями святых, содержанием своих богослужебных текстов, наконец, "духовными стихами" которые распевались около храмов нищими и составляли народный пересказ этого Церковно книжного учения, всем этим церковь в значительной степени участвовала в выработке вышеописанного антибуржуазного идеала, свойственного русскому народу. Допустим, что церковное учение падало уже на готовую почву или что русская, по западному не культурная, душа уже и сама по себе склонна была к такому идеалу и только выбирала из церковной проповеди наиболее себе сродное, конгениальное. Во всяком случае можно утверждать, не колеблясь, что Православная наша церковь своим /теперь неофициальным/ учением не только не заглушала таких естественных произрастаний русской души, но напротив, доставляла им обильную пищу, развивала их и давала им освящение. Впоследствии, в эпоху послепетровскую, с появлением латинской богословской науки, древле православная церковная книжность была выброшена сначала из нашей духовной школы и перестала участвовать в воспитании духовного юношества, будущих пастырей церкви: а потом постепенно вышла и из повседневного церковного употребления, почти совсем удалена была и от воспитания народа, сохранившись разве у каких-нибудь деревенских грамотеев, да отчасти в наиболее строгих монастырях и у единоверцев с старообрядцами-раскольниками. Теперь эта церковная книжность настолько основательно нами всеми забыта, что нашей духовно-академической науке удавалось делать в этой области настоящие научные открытия. Такой разрыв нашей духовной науки и школы с прошлым был одной из причин часто глубокого расхождения народно-церковного мировоззрения с официальным церковным учением и взаимного непонимания обеих сторон. Отсюда, от потери обоюдо упомянутого языка ведут свое происхождение и некоторые сектантские движения, по недоразумению отделявшиеся от официальной церкви и по недоразумению же ею преследовавшиеся. Вот почему и утверждаю, что примириться с коммунизмом, как учением только экономическим /совершенно отметая его религиозное учение/, для православной нашей церкви значило бы только возвратится к своему забытому прошлому, забытому официально, но все еще живому и в подлинно церковной книжности, и в глубине сознания православно-верующего народа. Примириться с коммунизмом государственным, прибавим в заключение, для церкви тем легче что он, отрицая /практически лишь в известных пределах, хотя это и временно/ частную собственность, не только оставляет собственность государственную или общенародную, но и карает всякое недозволенное пользование тем, что лично мне не принадлежит. Заповедь "не укради" остается основным положением и советского уголовного кодекса: Христианство же заинтересовано не тем, чтобы обеспечить христианину право на владение его собственностью, а тем, чтобы предостеречь его от покушений на чужую собственность.

Итак, второе постановление нашего поместного собора могло бы быть таким: С решительностью отметая религиозное учение коммунизма, Священный Собор, однако, не находит непримиримых возражений против коммунизма, как учения экономического, отрицающего частную собственность и признающего все обще полезное и нужное общим достоянием, ни в священном писании, ни в подлинно церковном учении, особенно в учении древней русской православной церкви и потому приглашает и благословляет верных чад церкви бедных и неимущих, со спокойной совестью без боязни погрешить против святой веры, радостно приветствовать узаконенный Советскою властью в С.С.С.Р. Коммунистический строй, а богатых и имущих безропотно, во имя той же веры, ему подчиниться, помня слово св. писания, что "блаженнее давать паче нежели принимать" /Деян. XX, 35/ и что лучше быть обиженным и лишенным, нежели обижать и лишать других «да еже братию» /I Кор. VI, 7-8/.

30 декабря 1924 г.

Источник: http://www.nackom.nm.ru/p20.htm

Antosh

Цитата.

Но давайте будем откровенными: у коммунистов нет ни сил, ни средств, с помощью которых можно наполнить силой ослабевший дух человека, оздоровить его морально.
-----------------

Пусть каждый выбирает сам, как ему идти – путем ли «воцерковленным» или «коммунистическим». Смешивать эти пути, по моему нельзя – будет деконструкция как, для православия так и для коммунистов. Главное, как для одних так и для других, не дать сознанию человеческому сорваться в смертельную утопию : «можно все, что не запрещено законом» - в рыночную мутацию. Вот тут и общее направление деятельности, в том числе и в сфере образования.
Силы же и средства есть, как у одних, так и у других ( публицистика, поэзия, создание сайтов и мн. др.). Монополии же на «моральное оздоровление человека» (или наоборот) не имеет никто. Все дело в информационных ресурсах. Например, вспомним коммуниста М.Исаковского, «одухотворявшего мир священными смыслами». А недавно патриарх перед телекамерами называет время правления Путина – период наиболее последовательного снятия русской культуры и отсечения от нее молодежи - временем духовного возрождения России.
В доказательство, что «силы и средства» все же есть привожу ниже важную для нашего вопроса статью С.Г. Кара-Мурзы.

Коммунизм и религия: трудный вопрос к выборам

Один из вопросов, часто задаваемых избирателями кандидатам от КПРФ - отношение к религии. Говорят: большевики взрывали храмы и расстреливали священников. А что будет, если они снова придут к власти?
* На этот вопрос обычно отвечают так: нынешние коммунисты другие. Теперь даже устав разрешает члену партии быть верующим - чего же еще? Еще вспоминают, что секретарь райкома помогал отремонтировать храм, и что "у меня, коммуниста, бабушка была верующая, а я ее не обижал". Иной раз даже упомянут, что "моральный кодекс строителей коммунизма" - это те же десять заповедей. Что коммунисты сегодня - это как бы просто светские христиане.
…….
* Я вижу проблему по-другому. Религиозный вопрос был главным в перестройке, этой прелюдии к реформе Гайдара-Чубайса. Недаром А.Н.Яковлев твердил о Реформации России. Если бы удалось сломать религиозное чувство русского народа, дело было бы решено. Но этот слом не удался. Как же стоит вопрос? Главный конфликт - не в столкновении большевиков с той организацией (церковью), в которой оформлялись конкретные конфессии. Хотя это, конечно, драматическое столкновение. Несравненно более глубокой является борьба внерелигиозного мироощущения с любым религиозным чувством. Такой борьбы большевики не вели никогда, а вот рыночное общество ведет ее с самого своего возникновения.
* Дело даже не в том, что действия большевиков в 20-30-е годы были частью гражданской войны, в которой, на беду России, церковь в целом не стала арбитром, а активно выступила на стороне одной, к тому же побежденной стороны (а до этого была активной частью царизма, который деградировал и потерял авторитет). Это важно, но не главное. Главное, что сама русская революция была глубоко религиозным движением (хотя и антицерковным). Большевизм был неоднороден, и можно было бы свалить его зверства на антиправославную западническую ветвь. Это было, но не надо и такого упрощения. И почвенные большевики, патриоты и державники, долго были антицерковниками, вплоть до национального примирения в войне с Германией.
* Я бы сказал, что этот большевизм был ересью православия, им двигала именно православная любовь к ближнему - но избыточная, страстная. Мы не поняли этой мысли философов-эмигрантов, ни даже этой мысли Андрея Платонова в "Чевенгуре".
…………………..
А вот первый вывод о прошлом. Русские коммунисты не подавляли религиозного чувства, не посягали на него, они сами были его носителями. Советский человек был (и в большинстве своем остался) глубоко религиозным. Как же это понять? Как же наш атеизм? И русские философы, и западные теологи объясняют, что основой религиозного чувства является особая способность человека чувствовать, воспринимать сокровенный, священный смысл событий, действий, отношений. Это, а не вера в конкретного бога, главное.
* Такой человек ощущает священный смысл хлеба и земли, тайный смысл рождения, болезни, смерти. Для него может иметь сакральную (священную) сторону Родина, Армия, даже завод, построенный жертвами отцов. Такой человек чувствует долг перед мертвыми и слушает их совет при решении земных дел. Говорят, что у тех, кто обладает такой способностью, есть "естественный религиозный орган". У советских людей, включая атеистов, этот орган был очень развит - и даже хорошо изучен нашими противниками. Они его и использовали, и разрушали все эти десять лет.
* И государство, созданное "коммунистами и беспартийными", было проникнуто религиозным чувством - в этом была и его сила, и его слабость.
….* Итак, большевики не разрушили, а даже укрепили главную основу религии - саму способность одухотворять мир священным смыслом. Потому они и увлекли народ, и даже индустриализация была в России типичным религиозным подвижничеством, вроде немыслимого по страсти и творчеству строительства соборов в средневековой Европе. Борьба большевиков с церковью была столкновением сходных сил, которое при общем примирении лишилось смысла и в самом коммунизме не может возникнуть вновь.
* А что же мы видим у противника коммунизма - рыночного общества - и легиона его бойцов? Видим именно последовательное уничтожение в человеке "естественного религиозного органа", удушение самой способности к религиозному чувству, покушение на духовную кастрацию вовлеченного в рыночные отношения человека. И, симметрично большевикам, взрывавшим здания церквей, "рыночники" могут строить и ремонтировать церкви - и быть душителями религии. При наличии кирпича, сборного бетона и наемных турок строить не трудно. Но еще Серафим Саровский предупреждал: "Церкви будут стоять, сиять, а молиться в них будет нельзя".
* Обратимся к истокам рыночной цивилизации. Главный ответ - там. Само понятие цивилизации , введенное французскими просветителями XVIII в., означало секуляризованную и рационализованную форму общежития. Hецивилизованной формой признавались средневековый образ жизни и образ жизни неевропейских народов. Подчеркнем эти два признака Запада в эпоху капитализма: секулярность (т.е. освобождение от церкви) и рациональность (расчет и логика).
* Современный Запад и капитализм возникли как плод освободительных революций. В какой же свободе нуждался капитализм? В свободе от Природы, от человека и от Бога . Впрочем, все эти виды свободы - лишь разные ипостаси нового мировоззрения. Освобождение от человека, разрыв общинных связей - появление индивидуума вместо личности - было возможно именно вследствие отказа от Евангелия, от идеи коллективного спасения души. Капитализм возник как общество глубоко антихристианское, несмотря на его внешнюю набожность.
………………
* * Как показывает Вебер, возникновение духа капитализма сопровождалось сдвигом от евангельских, христианских установок к законам Моисея как "естественному праву" - нужна была "вся мощь ветхозаветного Бога , который награждал своих избранных еще в этой жизни". Нужно было религиозное оправдание наживы, которую отрицало Евангелие.
* Но этот скрытый антихристианизм привел к утрате всякого религиозного чувства. Вебер поясняет, почему: "Капиталистическое хозяйство не нуждается более в санкции того или иного религиозного учения и видит в любом влиянии церкви на хозяйственную жизнь такую же помеху, как регламентирование экономики со стороны государства. "Мировоззрение" теперь определяется интересами торговой или социальной политики. Капитализм, одержав победу, отбрасывает ненужную ему больше опору".
……………
* * Изживание религиозного органа у человека Запада создавало вакуум, который заполнялся идолами, например, идолом прогресса . Возникла цивилизация огня и железа, с культом силы - ее гордо назвали прометеевской . Уже в этой гордости был отказ от христианства и от Бога вообще, ибо Прометей - титан, богоборец.
………………..
* Культ силы вел к культу государства (любому, кто знает Запад, советское государство покажется добрым дядюшкой - достаточно сравнить нашего тогдашнего милиционера и полисмена США). Страшные бомбардировки Ирака, одобренные почти всеми американцами - последний аккорд.
* Удар по религиозному чувству нанесла и вторая культурная мутация Запада - рационализация мышления.
……………..
* Для нас здесь важно подчеркнуть, что полностью рациональное мышление, свободное от ценностей, которые передаются традицией и не могут быть "научно доказаны", как раз и означает изживание религии.
* Любой человек с религиозным чувством скажет, что фальсификация и профанация священных текстов - это и есть удушение религии. Разве замахивались на это большевики! По сравнению с этими акциями разрушение церковных зданий или физическое убийство служителей культа наносят религии ущерб несравнимо меньший.
* Что же мы видим в России, у доморощенных рыцарей Запада? Ту же попытку - именно они, в белых перчатках, но эффективно удушают религию, высмеивают и пачкают все священное, все наши культы и сокровенные отношения. Началось это давно, с западников, а сегодня они выродились до русофобов. Утверждения о том, что тормозом развития России является воспитанный православием характер (лень и рабская психология) - элементарная идеологическая ложь.
……………………
* Сегодня мы является свидетелями огромного инженерно-идеологического проекта - попытки искусственного разрушения вошедших в подсознание религиозных структур огромного народа. Это - культурная диверсия, по своим разрушительным масштабам далеко превосходящая другие известные в истории. Без традиций и "иррациональных" норм, запретов и ритуалов может существовать, да и то с болезненными припадками вроде фашизма, лишь упрощенное общество атомизированных индивидуумов. Сложные поликультурные, а тем более полиэтнические общества устойчивы до тех пор, пока не позволяют навязать им "прогрессивные" западные нормы. Парадоксальным образом, именно оттеснив от власти экс-партократов со свечкой в руке, можно защитить религиозное чувство русского человека.
* ("Советская Россия". Декабрь 1995 г.) С.Г. Кара-Мурза (полный текст. http://www.kara-murza.ru/books/voprosi/km-12.htm )

Сергей Советский

Многие россияне из числа верующих, а также просто людей, с уважением относящихся к религии, опасаются, что лево-патриотическая оппозиция, если она придет к власти, вернется к религиозной политике первых лет Советской власти, когда религия подвергалась жесточайшему давлению со стороны государства. А иные средства массовой информации, особенно телевидение, подогревают эти настроения. Именно перед выборами демонстрируют «документальные фильмы» о деятельности «воинствующих безбожников» 20-х годов, печатая «разоблачительные» статьи и т.д. Налицо явная подмена – ведь речь должна идти о современной лево-патриотической оппозиции и современных коммунистах, а нам говорят о коммунистах начала прошлого века. Это все равно, что судить о Маргарет Тэтчер по деяниям Оливера Кромвеля... Итак, хорошо бы разобраться с этим вопросом спокойно, без эмоций и подтасовок.

Начнем с того, что в оппозиционную коалицию, наряду с коммунистами, входят множество организаций некоммунистической, патриотической ориентации, в том числе есть и религиозные. В 2000 году в состав координационного совета НПСР был введен Константин Душенов – известный православный публицист, глава «Союза Православных братств», бывший пресс-секретарь ныне покойного митрополита Иоанна (Снычева). На прошлых выборах 1999 года в союзе с патриотами шел Гейдар Джемаль – известный мусульманский философ-традиционалист, глава «Исламского комитета России».

Да и что касается самих нынешних коммунистов, это обвинение совершенно беспочвенно и глупо. Давайте судить о позиции коммунистов по их собственным словам и делам, а не по рассказам их политических противников с ТВ. Для этого следует заглянуть в Программу КПРФ (ее полный текст можно найти в Интернете по адресу www.kprf.ru). Там черным по белому написано, что Коммунистическая Партия Российской Федерации, будучи партией патриотизма, выступает за сотрудничество со всеми общественными, и в том числе, конфессиональными организациями в деле укрепления могущества и влияния России. Более того, в случае победы будет добиваться всеми доступными ей политическими, законными методами не только «защиты исторических и духовных ценностей русского и других народов России», но и «уважения к православию и другим традиционным религиям народов России» (параграф 3 «Программа-минимум»). То есть нынешние коммунисты не удовлетворяются одним признанием значения религии как части нашей культуры, они особо оговариваются о своем положительном отношение к религиям народов России и прежде всего – к русскому Православию. В том государстве и обществе, которые будет отстраивать КПРФ и ее союзники в случае их победы, не только не предусматриваются какие-либо антирелигиозные гонения, но и традиционным российским конфессиям – Православию, Исламу и Буддизму отводится приоритетная роль. И это не просто слова, в теоретической части программы (параграф 2 «Уроки российской истории и пути спасения Отечества») производится переосмысление социалистического идеала в русле «русской идеи», из чего, вытекает союз коммунистов с Православием и религией вообще на основе общих, патриотических ценностей. Так в Программе об этом сказано опять же ясно и четко: «Соборность, народность и духовность явились важной предпосылкой восприятия массами идеи социализма» и далее: «Можно смело утверждать, что в своей сущности «русская идея» есть идея глубоко социалистическая». И нынешний Устав КПРФ не запрещает верующим быть в компартии.

Итак, коммунисты в своих программных документах и в публичных выступлениях заявляют, что времена агрессивного отношения Компартии к Церкви и к религии прошли, что обновленная Компартия стала партией русского и евразийского патриотизма и не мыслит своей деятельности без союза с традиционными, культурообразующими религиями России. Порукой этому и вхождение в коалицию с коммунистами патриотических и даже религиозно ориентированных организаций, почему коалиция и называется не «левая» и «красная», а объединенная, лево-патриотическая.

Источник: http://www.kprf.su/ideology/30/

Antosh

Сергею Советскому
---------------------
С подчеркнутым согласен.
Союз с РПЦ, для защиты сознания наших людей от "протестанской этики и духа капитализма" необходим.
Чувствуется, что "верхнее звено" РПЦ пока колеблется. Куда склонится чаша весов неизвестно.

Наш местный владыка Пензенский и Кузнецкий Филарет принял ярую антисоветскую позицию. Молебен (и высказывания в СМИ) "по невинно убиенным в годы безбожия " стал правилом, и обязательно с приглашением ТВ. А ведь его предшественник не шел на союз с властью и занимал нейтральную позицию.