Истинное лицо Сахаровых Боннер Новодворских итп - Форум сторонников КПРФ : KPRF.ORG : Политический форум : Выборы в России

коммунист1917 · 16.04.2011, 15:54

http://www.compromat.ru/page_13477.htm

Моего отца свела в могилу Елена Боннэр!

Деньги музея Андрея Сахарова прокручивает в США вдова академика Елена Боннэр

Ольга Ходаева

Полина, внучка Сахарава: с папой Димой неразлучны

* Почему Дмитрию Сахарову было стыдно за своего отца?

* Из-за чего г-жа Боннэр отказалась смотреть на неизвестный портрет Андрея Дмитриевича, выставленный недавно в Нью-Йорке?

* Как Елене Боннэр удалось кинуть самого ушлого олигарха Бориса Березовского?

* Почему соратники академика не уважают вторую жену Сахарова?

* Почему внучка ученого Полина Сахарова ничего не знает о своем знаменитом деде?
Ответы на эти вопросы - штрихи к портрету Андрея Сахарова, выдающегося ученого, правозащитника и во многом противоречивого человека. В канун круглой исторической даты, а 12 августа - 50 лет со дня испытания первой водородной бомбы, создателем которой считается Сахаров, мы отыскали сына прославленного академика. 46-летний Дмитрий по образованию физик, как и его отец. Это его первое интервью для российской прессы.

- Вам нужен сын академика Сахарова? Он живет в США, в Бостоне. А зовут его Алексей Семенов, - горько пошутил Дмитрий Сахаров, когда мы договаривались о встрече по телефону. - На самом же деле Алексей - сын Елены Боннэр. Эта женщина стала второй женой Андрея Сахарова после смерти моей матери - Клавдии Алексеевны Вихиревой. Почти 30 лет Алексей Семенов раздавал интервью как «сын академика Сахарова», в его защиту на все лады голосили забугорные радиостанции. А я при живом отце чувствовал себя круглой сиротой и мечтал, чтобы папа проводил со мной хотя бы десятую часть того времени, которое он посвящал отпрыскам моей мачехи.
Злая мачеха

Елена Боннер у гроба мужа: последнее "прости"...

Дмитрий много раз перечитывал книги воспоминаний Андрея Сахарова. Пытался понять, почему так случилось, что любящий отец вдруг отдалился от него и сестер, женившись на Елене Боннэр. Даже подсчитывал, сколько раз Сахаров упоминал в книгах о родных детях и детях второй жены. Сравнение было не в пользу Дмитрия и его старших сестер - Татьяны и Любы Сахаровых. О них академик писал как бы между прочим, а Татьяне и Алексею Семеновым посвятил в мемуарах десятки страниц. И это неудивительно.

- Когда умерла мама, мы некоторое время продолжали жить вместе - папа, я и сестры. Но после женитьбы на Боннэр отец ушел от нас, поселившись в квартире мачехи, - рассказывает Дмитрий. - Таня к тому времени вышла замуж, мне едва исполнилось 15 лет, и родителей мне заменила 23-летняя Люба. С ней вдвоем мы и хозяйничали. В своих воспоминаниях отец пишет, что старшие дочери настраивали меня против него. Это неправда. Просто в дом, где папа жил с Боннэр, меня никто никогда не приглашал. Туда я приходил редко, вконец соскучившись по отцу. А Елена Георгиевна ни на минуту не оставляла нас один на один. Под строгим взором мачехи я не осмеливался говорить о своих мальчишеских проблемах. Было что-то вроде протокола: совместный обед, дежурные вопросы и такие же ответы.

- Сахаров писал, что содержал вас, давая в месяц по 150 рублей.

- Это правда, но здесь интересно другое: деньги отец никогда не отдавал в руки мне или сестре. Мы получали почтовые переводы. Скорее всего, отправлять деньги почтой ему посоветовала Боннэр. Похоже, она предусмотрела такую форму помощи на случай, если бы я вдруг стал говорить, что отец не помогает мне. Но эти алименты он перестал отсылать, как только мне исполнилось 18 лет. И тут ни к чему не придерешься: все по закону.

Обижаться на отца Дмитрий и не думал. Он понимал, что его отец - выдающийся ученый, гордился им и, повзрослев, старался не придавать значения странностям в их с ним отношениях. Но однажды ему все же стало неловко за своего знаменитого родителя. Во время горьковской ссылки Сахаров объявил вторую по счету голодовку. Он требовал, чтобы Советское правительство выдало разрешение на выезд за границу невесте сына Боннэр - Лизе.

Влюбленный ученый: кури-кури, моя звезда

- В те дни я приехал в Горький, надеясь убедить отца прекратить бессмысленное самоистязание, - рассказывает Дмитрий. - Между прочим, Лизу я застал за обедом! Как сейчас помню, она ела блины с черной икрой. Представьте, как мне стало жаль отца, обидно за него и даже неудобно. Он, академик, известный на весь мир ученый, устраивает шумную акцию, рискует своим здоровьем - и ради чего? Понятно, если бы он таким образом добивался прекращения испытаний ядерного оружия или требовал бы демократических преобразований… Но он всего лишь хотел, чтобы Лизу пустили в Америку к Алексею Семенову. А ведь сын Боннэр мог бы и не драпать за границу, если уж так любил девушку. У Сахарова сильно болело сердце, и был огромный риск, что его организм не выдержит нервной и физической нагрузки. Позже я пробовал говорить с отцом на эту тему. Он отвечал односложно: так было нужно. Только вот кому? Конечно, Елене Боннэр, это она подзуживала его. Он любил ее безрассудно, как ребенок, и был готов ради нее на все, даже на смерть. Боннэр понимала, насколько сильно ее влияние, и пользовалась этим. Я же до сих пор считаю, что эти шоу сильно подорвали здоровье отца. Елена Георгиевна прекрасно знала, насколько голодовки губительны для папы, и прекрасно понимала, что подталкивает его к могиле.

Голодовка действительно не прошла для Сахарова даром: сразу же после этой акции у академика случился спазм сосудов мозга.
Академик-подкаблучник

Елена Боннер со своими детьми: они - в Англии, Сахаров - в горьковской ссылке

Когда дети, зять и невестка Боннэр один за другим упорхнули за бугор, эмигрировать хотел и Дмитрий. Но отец и мачеха в один голос сказали, что не дадут ему разрешения на выезд из Союза.

- Почему вы хотели сбежать из СССР, неужели вашей жизни угрожала опасность?

- Нет. Я, как и Татьяна Семенова с Алексеем, мечтал о сытой жизни на Западе. Но, похоже, мачеха боялась, что я могу стать конкурентом ее сыну и дочери, и - самое главное - опасалась, что откроется правда о настоящих детях Сахарова. Ведь в таком случае ее отпрыскам могло достаться меньше благ от зарубежных правозащитных организаций. А отец слепо шел у жены на поводу.

Лишенный отцовских денег, Дима зарабатывал на жизнь сам. Еще студентом он женился, и у него родился сын Николай. Жена тоже училась в вузе. Молодой семье приходилось нередко голодать, но отнюдь не по политическим мотивам, как академику, - стипендии не хватало даже на еду. Как-то, отчаявшись, Дмитрий в очередной раз занял у соседки 25 рублей. На трешку купил еды, а за 22 целковых приобрел электрическое точило и принялся обходить квартиры граждан, предлагая наточить ножи, ножницы и мясорубки.

- Обращаться к отцу за помощью не хотелось, - говорит Дмитрий. - Да и наверняка он отказал бы мне. Не пошел я к нему с просьбой о поддержке и позже, когда сломал ногу. Выкручивался, как мог, не дали пропасть друзья.

Дмитрий и его сестры постепенно привыкли свои беды и проблемы решать самостоятельно. Даже в святые для их семьи дни - годовщины смерти матери - они обходились без отца.

- Я подозреваю, что отец, ни разу не навещал могилу нашей мамы с тех пор, как женился на Елене Георгиевне. Понять этого я не мог. Ведь, как мне казалось, папа очень любил маму при ее жизни. Что с ним случилось, когда он стал жить с Боннэр, не знаю. Он словно покрылся панцирем. Когда у Любы при родах умер первый ребенок, отец даже не нашел времени к ней приехать и выразил соболезнование по телефону. Подозреваю, что Боннэр ревниво относилась к его прежней жизни и он не хотел ее расстраивать.
Оплеухи по лысине

Андрей Сахаров с родными детьми: пока еще вместе

Во время горьковской ссылки в 1982 году в гости к Андрею Сахарову приехал тогда еще молодой художник Сергей Бочаров. Он мечтал написать портрет опального ученого и правозащитника. Работал часа четыре. Чтобы скоротать время, разговаривали. Беседу поддерживала и Елена Георгиевна. Конечно, не обошлось без обсуждения слабых сторон советской действительности.

- Сахаров не все видел в черных красках, - признался Бочаров в интервью «Экспресс газете». - Андрей Дмитриевич иногда даже похваливал правительство СССР за некоторые успехи. Теперь уже не помню, за что именно. Но за каждую такую реплику он тут же получал оплеуху по лысине от жены. Пока я писал этюд, Сахарову досталось не меньше семи раз. При этом мировой светило безропотно сносил затрещины, и было видно, что он к ним привык.

Тогда художника осенило: писать надо не Сахарова, а Боннэр, потому что именно она управляет ученым. Бочаров принялся рисовать ее портрет черной краской прямо поверх изображения академика. Боннэр полюбопытствовала, как идут дела у художника, и глянула на холст. А увидев себя, пришла в ярость и кинулась размазывать рукой масляные краски.

- Я сказал Боннэр, что рисовать «пенька», который повторяет мысли злобной жены, да еще терпит побои от нее, я не хочу, - вспоминает Сергей Бочаров. - И Боннэр тут же выгнала меня на улицу.

А на прошлой неделе в Нью-Йорке проходила выставка картин Бочарова. Художник привез в США и тот самый незаконченный этюд Сахарова 20-летней давности.

- Я специально пригласил на выставку Елену Георгиевну. Но, видимо, ей доложили о моем сюрпризе, и она не пришла смотреть картины, сославшись на болезнь, - говорит Бочаров.
Украденное наследство

Клавдия и Андрей: их брак был бескорыстным

О трепетном отношении к деньгам Елены Боннэр ходят легенды. Об одном таком случае Дмитрию рассказали люди, близко знающие вдову Сахарова.

У Елены Георгиевны есть внук Матвей. Это сын ее старшей дочери. Любящая бабушка повергла в шок всю семью, когда подарила Моте на свадьбу чайный сервиз. Накануне она нашла его на одной из бостонских помоек. Чашки и блюдца, правда, были без царапин, ведь странные американцы иногда выбрасывают не только старые вещи, но и те, которые просто разонравились.

Расчетливость Боннэр ярко проявилась, и когда пришла пора раздавать наследство ее умершего мужа.

- Завещание составлялось при активном участии мачехи, - рассказывает Дмитрий. - Поэтому неудивительно, что право распоряжаться литературным наследством отца досталось Боннэр, а в случае ее смерти - ее дочери Татьяне. Мне и моим сестрам отошла часть дачи в Жуковке. Не буду называть денежные суммы, но доля детей мачехи была больше. Елена Георгиевна сама продала дачу и выдала нам наличные. Но самым виртуозным образом она поступила с деньгами Березовского! Два года назад музей Сахарова в Москве был на грани закрытия - не было средств на его содержание и зарплату сотрудникам. Тогда олигарх подбросил с барского плеча три миллиона долларов. Боннэр тут же распорядилась направить эти деньги на счет Фонда Сахарова в США, а не в России! Причем эта зарубежная организация активно занимается не столько благотворительностью, сколько коммерцией. Теперь миллионы крутятся на счетах в США, а музей отца по-прежнему влачит жалкое существование, - уверяет Дмитрий. - Чем занимается Фонд Сахарова в Бостоне, для меня большая загадка. Изредка он напоминает о себе выступлениями в западной прессе, проводятся какие-то вялые акции. Фондом занимается сама Боннэр.

В Бостоне живет и старшая сестра Дмитрия - Татьяна Сахарова-Верная. Она несколько лет назад уехала туда вслед за дочерью, вышедшей замуж за американца. К деятельности Фонда Сахарова в США Татьяна не имеет никакого отношения. И, как она призналась нам по телефону, ей тоже не известно, чем занимается американский фонд имени ее отца.

А не так давно в Бостоне открылся еще один архив Сахарова. Возглавила его Татьяна Семенова. Зачем понадобился близнец - непонятно, ведь организация точно с таким же названием уже давно успешно работает в России. Недавно стало известно, что правительство США отвалило этой непонятной американской структуре полтора миллиона долларов. То есть детям и внукам Боннэр теперь с лихвой хватит денег на богатые квартиры, особняки и лимузины.
Вместо послесловия

Прощание сына с отцом: впервые за долгие годы между ними нет Боннэр

Дмитрий живет в центре Москвы в добротной «сталинке». Профессиональным физиком он так и не стал. По его словам, сейчас он занимается «небольшим частным бизнесом». С Еленой Боннэр после смерти отца ни разу не разговаривал. Во время редких наездов в Россию вдова не пытается с ним связаться. В позапрошлом году Дмитрия пригласили на празднование 80-летия Андрея Сахарова в бывший Арзамас-16 (сейчас это город Саров). Коллеги отца не позвали на торжества Боннэр.

- Сотрудники Андрея Сахарова по «ящику» не любят вспоминать об Елене Георгиевне, - говорит Дмитрий. - Они считают, что если бы не она, то, возможно, Сахаров мог бы вернуться в науку.

Во время нашей беседы я, наверное, не очень-то прилично озиралась по сторонам, стараясь отыскать на стенах, в шкафах, на полках хотя бы одну маленькую фотокарточку «отца» водородной бомбы. Но нашла на книжной полке лишь единственный снимок из семейного архива - старик держит на руках маленького мальчика.

- Этот мальчик я. А старик - отец моей матери, Клавдии Вихиревой, - объясняет Дмитрий. - Этот снимок мне дорог.

- Есть ли в вашем доме хотя бы один портрет Андрея Сахарова?

- Иконы нет, - усмехнулся сын академика.

Может, поэтому Полина, 6-летняя дочь Дмитрия, даже не вспомнила, как зовут ее деда. А уж чем он занимался, не знает и подавно.
Кстати

В Москве до сих пор нет памятника Андрею Сахарову, хотя столичное правительство еще 10 лет назад предложило установить его на Тверском бульваре. Но по каким-то своим, непонятным славянскому разуму соображениям, Елена Боннэр всегда выступает категорически против.

коммунист1917 · 16.04.2011, 16:01

"Я всегда знала, что приличные люди должны иметь права, а неприличные (...) — не должны.
Право — понятие элитарное."

В.И.Новодворская

Взгляды

Называет себя либералом, известна прозападными взглядами. Убеждённая антикоммунистка («юный антисоветчик Советского союза» — цит.). Негативно относится к советским и современным российским властным структурам и России в целом, считая, её «той самой страной, которая является тормозом всего разумного доброго, вечного» . Желает России «сгинуть в своей спеси» .

В других выступлениях отрицает свою принадлежность к либерально-демократическому течению и заявляет, что «наш лагерь — это лагерь белых»., также выступала с поддержкой апартеида в ЮАР и дискриминации русскоязычного населения в Латвии и Эстонии.

Новодворская считает, что права человека — не для всех, что права должны иметь только «приличные люди»:

Я всегда знала, что приличные люди должны иметь права, а неприличные (вроде Крючкова, Хомейни или Ким Ир Сена) — не должны. Право — понятие элитарное.

Под демократией Валерия Ильинишна понимает не власть большинства, а власть группы людей, придерживающихся либеральной позиции.

Демократия – это не суждение простого большинства арифметического. Это охлократия. Демократия – это суждение людей, которые сделали либеральный, гуманный, разумный европейский, западный выбор. Так, собственно, и на Западе. Потому что если бы спросить у толпы, то возможно там давно бы эшафоты стояли.

Новодворская о русской нации:«Русскому народу место в тюрьме, причем не где-нибудь, а именно у тюремной параши…» «Русская нация — раковая опухоль человечества!»[15]

В августе 1993 года Новодворская заявила: «…меня совершенно не ужасает неприятность, приключившаяся с Хиросимой и Нагасаки. Зато смотрите, какая из Японии получилась конфетка. Семерка в Токио заседает, парламент либеральный имеется. Игра стоила свеч».

В 2007 году Новодворская сказала:

Ольга Хейфиц:— Юрий Хаимович (демократ): Валерия Ильинична, у меня к Вам два вопроса: 1.Как-то раз вы сказали (цитирую) : «…меня совершенно не ужасает неприятность, приключившаяся с Хиросимой и Нагасаки. Зато смотрите, какая из Японии получилась конфетка…». Изменилось ли Ваше мнение, или Вы до сих пор такая кровожадная. А сами Вы, желая погибели другим, смерти не боитесь?

Валерия Новодворская:— Вы знаете, Вы цитируете мою прикольную статью для «Нового взгляда». Не я бросала то, что было брошено на Хиросиму и Нагасаки, я только как неформальный историк, засвидетельствовала в парадоксальной форме финал. Каждый год в годовщину ядерной бомбардировки японцы собираются и проклинают, не США, они проклинают свою императорскую власть, тогдашнюю власть, которая довела Японию до такой беды и втравила её во Вторую мировую войну. Это Вам о чем-то говорит, что они не США проклинают. Бывают исторические решения, которые трудно выполнять, но которые, тем не менее, приносят свои плоды. Кровожадность здесь не при чем. Когда американские и английские самолеты разносили вдребезги немецкие города, где-то в 44-45 годах, они это делали не из кровожадности, а чтобы завершить Вторую мировую войну, чтобы покончить с гитлеровским режимом. Хотя от этих бомб погибали мирные жители и, наверное, если посчитать, то не меньше, чем в Хиросиме и Нагасаки. Когда США бросали эти бомбы, они хотели тоже остановить Вторую мировую войну, и они очень резко остановили Японию на её гибельном пути в средневековье. И Япония стала второй экономикой в мире, стала мирной цивилизованной страной. Я не уверена в том, что я могла бы бросить на кого-то атомную бомбу, я человек сугубо гражданский. Я даже куренка не могу зарезать, я даже мышку не могу мышеловкой словить; мне мышку будет жалко. Поэтому насчет моей кровожадности, не нужно. В этой стране есть более кровожадные.

5 декабря 2008 года В. Новодворская заявила: «Россия — это мы. Русские не сдаются, в отличие от поднимающих лапки совков. В России 5 процентов русских, варягов, викингов, европейцев, носителей скандинавской традиции. Остальные — пресмыкающиеся, амебы и инфузории-туфельки. Динозавры из КПСС или АКМ и НБП. Птеродактили из чекистов». Новодворская считает, что было бы лучше, если бы США напали на Россию. Новодворская — категорический противник олимпиады в Сочи. Она надеется на бойкот этой олимпиады со стороны США и стран Западной Европы.

Валерия Новодворская придерживается мнения о богоизбранности еврейской нации:

Дорогая Амалия, Вы как-то очень легкое и приятное решение предлагаете принять, да ещё и Господа к этому пристегиваете. По-вашему, Господь советует идти по линии наименьшего сопротивления. Как где что случилось неприятное, требующее жертв, напряжения сил, усилий, немедленно подхватываетесь и бежите в какое-нибудь другое место. Надеюсь, Вы читали Библию и знаете, что избранный народ, еврейский народ, которому принадлежал библейский Лот с семьей, искал землю обетования, которая и была в Палестине и которая — теперешний < Израиль >. Поэтому они вполне могли уходить < из > Содома и из других мест и из Гоморры тоже. Господь повелевал этому избранному народу землю обетования, а там всякие повеления кончились. Сегодняшние евреи, большие знатоки Библии, никогда не поверят, что Бог им повелевает бросить этот кусочек, осаждаемый палестинцами, иранцами и саудитами и прочими арабскими странами, где-то рассеяться в Западной Европе, где их никто не будет преследовать сегодня.

Отношение Новодворской к «настоящим душевнобольным», с которыми она общалась, находясь на принудительном лечении в психиатрической больнице:

В этом отделении «психи» мне сломали две пары очков и облили раз кипящим чаем. Ей-богу, я была близка к пониманию гитлеровских мероприятий по уничтожению сумасшедших. Сама я бы этого делать не стала, но… жалко мне не было.

В марте 2009 года Новодворская предложила стратегию дальнейших действий российских либералов :

Либералы должны взять себя в руки, иначе они вновь заслужат презрение современников и проклятие потомства. Во-первых, либералы должны сегодня наплевать на народ и на его о них мнение, чтобы иметь возможность сделать что-то для этого народа завтра. <…> Либералы должны посадить Россию за парту — навсегда, может быть, и уж точно на столетие. Учиться у Запада. Учиться работать, избирать, ценить свободу, делать добро, уважать себя и других, не кидать мусор на мостовые, мыть тротуары шампунем, жалеть животных, детей, инвалидов и стариков, ничего не просить у «державы». Не надо предлагать народу колбасу вместо свободы. Ничего не надо предлагать кроме свободы и прав человека. А еду надо заработать. Нет права на еду. <…> Либералы должны усвоить, что демократия — это не народовластие. <…> Демократия — это власть просвещенного народа, который готов собраться под святое знамя либерализма. Декларация прав человека, Пакт о гражданских и политических правах, американская Конституция — вот Евангелие западника, российского либерала. Либералы <…> должны помнить, что в мире нет других ценностей кроме либеральных и никакого другого пути кроме западного. <…> Либералы должны поднять знамя либерализма на холме и стоять под ним до конца, не уронив его и не запятнав. Не верить, не бояться, не просить, не лгать. Не сдаваться.

Считает тех, кто в 1993-м по призыву Гайдара пришел к Моссовету «народным ополчением защитников Москвы от коммунофашистского переворота», пришедших в тоже время к Останкино и «Белому дому» считает незваными зеваками попавшими под горячую руку под пулю .

Интересные факты

* Валерия Новодворская является поклонницей сериала Вавилон-5. Любимыми персонажами, по её словам, являются «Делен — посол Минбара и капитан Вавилона, который потом на ней женится». Любимые серии: серии противостояния Вавилона «авторитарной» Земле, серии, касающиеся Минбара и более древних, чем человечество, цивилизаций.

* В 1998 году Валерия Новодворская совместно с Константином Боровым снялась в эпизодической роли в фильме Примадонна Мэри.

* 18 августа 2008 года В. Новодворская заявила: «Никогда, за исключением августа 1991-го и октября 1993-го, я не видела повода гордиться своей страной. Только краснела и стыдилась за неё».

коммунист1917 · 16.04.2011, 16:03

коммунист1917 · 16.04.2011, 16:05

С ПЕНОЙ У РТА

Валерия Новодворская считает себя главным врагом фанатизма

Геннадий Петров

-ПОЧЕМУ вы ненавидите коммунистов?

- Я ненавижу не только коммунистов: они в хорошей компании. Я ненавижу фашистов, ненавижу нацистов, ненавижу совков, фундаменталистов любого плана - как христианских, так и мусульманских. Я ненавижу фанатиков - вообще всех фанатиков. Все, что находится за рамками свободы, гуманности и хорошего вкуса (а свобода и гуманность и есть хороший вкус), все, что порабощает и обманывает человека и рано или поздно его насилует - все это я ненавижу.

- И давно это у вас?

- С детства.

- Ну была же, наверное, какая-то точка отсчета? Момент, с которого вы сказали: все, я ненавижу коммунизм, хочу против него бороться.

- Такой точки отсчета не было. Была идиосинкразия на советские реалии: на показное равенство, на идеологию, на империю, на страны Варшавского договора - вообще на все. Ненависть к действительности - вот что было. Как будто я была экзотом или мутантом. Как будто не отсюда.

Ну, в принципе любое инородное тело - оно и должно испытывать подобные чувства, только не все это оформляли таким образом. Кто-то приспосабливался, кто-то держал кукиш в кармане (как Гайдар), кто-то шел в диссиденты.

- Расскажите о своем детстве.

- Вы хотите знать, в чем проявлялась эта ненависть?

- Нет, я хочу знать: с кем вы дружили, во что играли, что читали, какие у вас были друзья, подруги, одним словом, каким было ваше детство?

- Детство у меня было сугубо индивидуалистическим. Я мало испытала прелести коллектива. И хорошо, иначе не знаю, чем бы все это кончилось. Все свое детство я в постели в основном пролежала. Каждый раз, когда я попадала в школу, все время возникали дикие конфликты, и там все были рады, что я сдаю зачеты и в эту самую школу не хожу. Воспитывала меня бабушка. Правильно воспитывала: без детского сада, безо всяких детских коллективов.

- А родители, семья? Что вы можете о ней рассказать?

- Да нечего о ней рассказывать - семья как семья. Такие обыкновенные служивые интеллигенты, из тех, которые ныне называются бюджетниками. Абсолютно не диссидентская семья. Ни одного репрессированного, ничего такого. Даже члены КПСС. Ну, конечно, латентные. Партбилет для вида, убеждений соответствующих никаких. Как все, как основная двадцатимиллионная масса, которая затем рассосалась. Я всегда гуляла сама по себе. С семьей я мало соприкасалась. Они всегда занимались своими делами, я - своими.

- А с кем вы много соприкасались? Ведь должен был быть какой-то человек, к которому вы были привязаны?

- Я не из тех, кто особенно привязывается к людям.

- Что, вообще ни к кому? А к бабушке?

- Бабушка воспитывала меня в сугубо индивидуалистическом духе.

- Что это значит?

- Это значит, что она научила меня читать с пяти лет, за книги усадила, к детям близко не подпускала. Я читала Джека Лондона, трилогию Войнич - она произвела на меня очень глубокое впечатление. Потом, когда в 9 лет я приехала в Москву (я ведь выросла в Белоруссии, на оккупированной Советским Союзом территории), я добралась до греческой истории - до Моммзена, до Геродота. И тогда мне стало ясно, что мне в жизни делать. А лет в четырнадцать я уже была законченным либеральным революционером.

- Вы в школьные годы в мальчиков влюблялись? Был ли у вас когда-нибудь любимый человек?

- На фоне любви к России все остальное кажется несущественным. Эта любовь поглощает целиком, и ни с кем не хочет делиться.

- Так вы любите Россию?

- Если считать Россию государством, то я ненавижу ее, не имею к ней никакого отношения и являюсь классическим государственным изменником. Если же считать Россию страной - то это другое дело. В этом случае Россия не включает в себя Чечню, а включает в себя только традиционные области, которые всегда были наши, которые мы ни у кого не украли. Эта Россия глубоко несчастна. Она инвалид, она ноет, она обиженный и больной ребенок. Ее некому пожалеть, потому что она сирота. Я отношусь к России как к инвалиду. Я как врач у постели больного. Я обязана ее беречь, воспитывать, реабилитировать. То есть я дала клятву Гиппократа. Эта любовь более чем странная. Здесь больше поводов для ненависти, чем для любви. Тем не менее за муки полюбить можно - если ненавидеть государство и любить страну, если любить литературу и не любить народ, а любить жертвы этого народа и отдельно взятых индивидуумов, которые здесь все пропадают, как, впрочем, пропадали всегда. Россия стоит на взаимоисключающих культурных традициях: на славянской, скандинавской, ордынско-византийской, традициях дикого поля. Так вот, носителей скандинавской традиции здесь меньшинство, не более пяти процентов. Вот ради этих пяти процентов стоит здесь жить.

- В вашем Демократическом союзе, конечно, сплошные носители скандинавских традиций? Выходит, все плохие, одни вы хорошие?

- Мы - не хорошие, мы - свободные.

- Вам не кажется, что эта ваша любовь к России больше похожа на садомазохизм в извращенной форме?

- Возможно, в этой любви есть элемент мазохизма. Но настоящая любовь, собственно говоря, такой и бывает: она причиняет больше мучений, чем радости. Много ли Ромео и Джульетте было удовольствия от их любви? Любовь - это не образцовый брак, это чувство не взаимное и не разделенное. Я думаю, что Россия мне взаимностью не отвечает.

- Вы считаете себя счастливым человеком?

- Нет, конечно. Но я свободный человек. Счастье и интеллект в России не совпадают. В России счастливой может быть только скотина.

- Даже так?

- Только так. Только фанатики, скоты и совки могут быть здесь счастливы. Мыслящий человек быть счастлив в России не может.

- Если вы тут так несчастны, то какие проблемы? Садитесь на самолет и езжайте в любую другую страну.

- Я никогда этого не сделаю - не потому что на Западе плохо. Там очень хорошо. Я просто не имею права: Россия для меня - мое поле боя. Наши доблестные чекисты в свое время пытались меня отсюда попросить. Но они не очень настаивали. Они высылали тех, кто соглашался там жить: Войновича, Солженицына. А когда им обещаешь, если вышлют из страны, умереть с голоду у советского посольства, они обычно на такой риск не идут.

- Солженицын для вас никогда не был кумиром?

- Его "Один день Ивана Денисовича" в свое время произвел на меня глубокое впечатление. Но я еще в семидесятых знала, что он враг свободы.

- У свободы, как я вижу, одни сплошные враги. А кто у нее друг-то? Боровой?

- Боровой. И нечего тут иронизировать. Он единственный, кто не предал, кто не изменил своим принципам, кто не пошел на компромисс.

- А Ковалев?

- Он мой соратник по борьбе.

- В своих статьях вы называли друзьями свободы многих людей: Дудаева, Звиада Гамсахурдиа, Збигнева Бжезинского. Если с Дудаевым все более-менее ясно, то с остальными-то как быть?

- Гамсахурдиа погиб так же, как и Дудаев - с оружием в руках, сражаясь против российских агрессоров. Гамсахурдиа был убит российским спецназом. Это известно совершенно точно от людей, которые были вместе с ним, вырвались и вернулись в Чечню и все рассказали.

- Кто они? Назовите их имена.

- Я не могу ссылаться на имена не очень знакомых мне людей. Я не думала, что это имеет такое значение, я не думала, что они будут давать свидетельские показания, и не думаю, что они к этому стремились, иначе бы они остались там, на поле боя, вместе с ним. Эти люди хотели спастись, и какой смысл называть их имена. Всем давно известно, что советская армия (не хотелось бы называть ее российской, равно как и тех мерзавцев, которые воюют в Чечне) вошла в Грузию, и это случилось, когда они решили поддержать Шеварднадзе. Фактически гражданская война была звиадистами выиграна. Им могла помешать только советская армия, не хочется называть ее российской, и она им помешала. Потому что Звиад их не устраивал, как и Абульфаз Эльчибей их не устраивал, поэтому его и свергли.

- А Збигнев Бжезинский? Когда он пишет об американских колониях и американской империи - это согласуется с вашим представлением о свободе?

- Америку империей могут назвать только неграмотные советские геополитики. Что, по-вашему, Массачусетс - колония штата Пенсильвания, что ли?

- В своей книге "Великая шахматная доска" он перечисляет американские колонии.

- Попробовал бы он назвать Мексику американской колонией в американском конгрессе. Существуют правила политкорректности. Формально ни Англия, ни Мексика американской колонией не являются. И все. Точка. Нет никакой американской империи. И ничего обидного в его рассуждениях нет. Россия, СССР - черт с ними, пускай обижаются. Но для остальных стран - ничего обидного.

- Что должен был делать Ельцин после августа 1991 года?

- Запретить фашистов и коммунистов. Устроить суд над КПСС. Оставить во главе правительства Гайдара, в МИДе - Козырева. И делать все так, как в Восточной Европе. Что еще? Сократить армию, отдать Курильские острова.

- Отдать Курильские острова?

- А как вы думали? В ворованном счастья нет.

- А людей куда? Они вроде бы не хотят в Японии жить.

- Да ладно вам, "не хотят". Они там с голоду помирают. Кроме того, японцы предлагали несколько вариантов, что делать с этими людьми. Их можно переселить.

- Хорошо, Бог с ними, с островами. Что еще, по-вашему, нужно было сделать? Вступить в НАТО?

- Ни в коем случае. Россия бы там стала пятой колонной.

- Чьей пятой колонной?

- Мира тоталитаризма.

- Есть такой мир?

- Конечно. В него входят Россия, Китай и далее смотри по списку маршруты первых визитов президента Путина. Этот тоталитарный мир противостоит свободному миру.

- Вы прямо как дедушка Ленин рассуждаете.

- Да? А вы Ленина когда-нибудь читали?

- Читал.

- Так перечтите все пятьдесят томов. Ленин был жестокий человек. Он хотел уничтожить целые классы. Между ним и мной нет ни малейшего сходства.

- Замени в ваших рассуждениях капитализм на социализм, общечеловеческие ценности на классовые - получится очень похоже.

- Эти ваши "классовые ценности", этот эксперимент стоил стране шестьдесят миллионов человек. А я не за эксперимент. Достаточно заглянуть за собственный плетень и понять, что так живут во всем мире. А другого пути не существует, как не существует другой таблицы Менделеева.

- Как, по-вашему, должна была пасть советская власть в идеальном варианте?

- Как испанская власть во Фландрии в XVI веке - в результате разумного движения народа, в результате его вооруженного восстания, в результате объединения со своей интеллектуальной и политической элитой. Это должно быть осознанным движением, а не даром судьбы и подачкой Ельцина. Тогда бы мы не находились в той черной дыре, в которой находимся сейчас.

- Как вы интересно упомянули о вооруженном восстании - вскользь, между делом. Я не понял, вы что, хотите, чтобы у нас, как тогда во Фландрии, была революция и кровавая гражданская война?

- Видите ли, маловероятной представляется гражданская война, если народ отвергает коммунизм как таковой. С кем бы она состоялась? С ЦК КПСС? Как он в 1991 году сражался, мы все видели. Гражданская война исключается там, где народ свободно выбирает западный либеральный путь развития.

- Вы, лично вы можете убить человека?

- Не думаю. У правозащитников другое ремесло. Хотя мы убили своими руками в 1993 году.

- Кто это "мы"?

- "Мы" - это Демократический союз. ДС был первой организацией, давшей Ельцину моральное право на указ 1400. Причем мы с самого начала знали, что из этого получится. Правда, мы рассчитывали, что с этого страна соберет более богатый урожай, чем она собрала. Мы рассчитывали на запрет фашистской и коммунистической деятельности, на работоспособный парламент, на продолжение нормальных реформ. Мы ведь не могли предвидеть Чечни. Но то, что мы получили - Конституцию, крушение советской власти, отсрочку от гибели на семь лет, - тоже немало.

- Значит, цель оправдывает средства?

- Есть вещи, которые никак нельзя оправдать: убийство нонкомбатантов, например.

- Кого-кого?

- Нонкомбатантов - мирных жителей. Те, кто были убиты в 1993 году, как вы сами понимаете, таковыми не являлись. Они были вооруженными мятежниками. Так что все 150 человек были убиты нами. Мы это сделали потому, что если бы этого не произошло, были бы убиты десятки и сотни тысяч. Но, возвращаясь к вашему вопросу - могла бы я кого-нибудь убить лично, - я думаю, возможно, не смогла бы. Как правило, выигрывает тот, кто стреляет первым, а интеллигенты и либералы первыми никогда не стреляют. Хотя сильные чувства по отношению к врагам я испытываю. Если бы я увидела наших любимых федеральных солдат во время творимых ими мерзостей, если бы не было другого способа защитить население, теоретически я смогла бы убить. Но практически, с моими познаниями в области стрельбы и восточных единоборств скорее они убили бы меня, чем я их. Но, безусловно, моральной ответственности за 1993 год ДС с себя не снимает.

- Вы говорили, что ненавидите фанатиков. А саму себя вы никогда к фанатикам не причисляли?

- Никогда. Я максималист, а не фанатик.

- А в чем разница?

- Максималист последователен в своих либеральных воззрениях. Он просто честен, он не боится. Он не идет на компромисс. А фанатики - это неприятные, дикие люди, желательно оборванные, абсолютно не либералы. Они склонны употреблять насилие, они малограмотны. Словом, с ними неприятно иметь дело. И вообще, завидев фанатика, надо переходить на другую улицу. Фанатик - это тот, кто употребляет известную схему господина Прокруста и склонен рубить людям ноги для того, чтобы у них крылья выросли, что, как правило, не происходит, а получаются калеки. Фанатик - он сам в сущности калека. Классические примеры фанатиков - Ленин, Гитлер. Путин - это один из современных вариантов фанатизма. Путин, Проханов, Усама бен Ладен, "Сендейра Луминоза", Лимонов, Зюганов - вот он, современный фанатизм. А меня коммунисты считают врагом номер один. Поэтому я - главный враг фанатизма.

- Вас коммунисты считают врагом номер один? Вас, а не Ельцина и Чубайса? Мне всегда казалось, что они вас сумасшедшей считают.

- Хотите узнать, кто для них враг номер один, - внимательно читайте газету "Завтра", все, что они там обо мне пишут. Что касается Ельцина, то человек, не отвечающий за свои поступки, не может быть любим или ненавидим за свои убеждения. Что касается того, кем они меня называют, то высказывания людей, у которых у самих-то в основной своей массе с головой не все в порядке, меня не интересуют. Ненормальность с точки зрения оголтелых фанатиков - это все, что им противоречит. Не помню, чтобы отъявленные фанатики считали человека с умеренными взглядами нормальным.

- Вы считаете свои взгляды умеренными?

- Абсолютно умеренными.

- Как вы относитесь к Чубайсу и Гайдару теперь, после того как они поддержали Путина?

- Что я могу сказать? Несчастные русские интеллигенты, пошедшие на службу к большевикам. Очень знакомая ситуация с очень знакомым концом. Возможно, к стенке их и не поставят, но посадят, как пытаются теперь посадить Гусинского. Конечно, они слабые люди. Конечно, они изуродованы семидесятью годами советской действительности. Они, увы, не герои. Они не комбатанты. Они - несчастное, замученное, задавленное мирное население. Конечно, с нравственной точки зрения они трусы. Но исторически это объяснить можно. Правда, от этого не легче. Безусловно, они вкладывают свою лепту в гибель страны, потому что у них не хватает мужества воспротивиться. Конечно, их безумно жаль. Лучше лечь в могилу, чем делать то, что они делают. Происходящее с ними - это трагедия. Это хуже всего для их человеческой сущности. В российской и советской действительности возможны только два варианта: или ты мятежник, или ты холоп. В мятежники они не годятся. Значит, остается второй вариант.

- С какого момента вы с ними рассорились?

- Все началось, когда они поддержали начало второй чеченской войны. Окончательно нам стало все ясно, когда они поддержали Путина.

- При каких обстоятельствах вы восстановите с ними отношения?

- Ни при каких.

- Когда боевики вошли в Дагестан, что должны были делать федеральные власти?

- Во-первых, не боевики, а люди, поддавшиеся на организованную Москвой провокацию. Во-вторых, те, кого вы называете федеральной властью, должны были дать независимость Чечне еще в 1992 году и ни в коем случае к ней даже близко не подходить.

- Вы считаете, что независимость Чечни решила бы все проблемы?

- Это не решило бы проблемы чеченского народа, это решило бы проблемы России. Во всяком случае, ФСБ было бы незачем взрывать дома в Москве.

- Вы считаете, что это сделало ФСБ?

- Да, считаю.

- Откуда такая уверенность?

- Потому что это могло сделать только ФСБ. Никто из чеченцев никогда бы не сделал это. Я знаю их нравственные принципы. Эти люди выше и лучше нас. Они сражаются только с виновными. Они скорее взорвали бы аэродром какой-нибудь, но дом - ни в коем случае.

- А как же с заложниками быть?

- Ой, вот только не надо мне тут говорить про заложников. Басаев и Масхадов к этому не имеют никакого отношения. Людей похищали бандиты, и за них весь чеченский народ не в ответе. Надо, кстати, выяснить, какое отношение к этим похищениям имеет ФСБ.

- То есть и похищениями тоже ФСБ занималось? А откуда вы все это знаете? Почему вы думаете, что это не могли делать Басаев и Масхадов?

- Я не говорю, что это делало только ФСБ. Но я знаю Басаева и Масхадова. Они кристально честные и благородные люди. Они никогда бы на это не пошли.

- Как вы относитесь к информационным войнам?

- А как я к ним отношусь? Нормальный обмен информацией.

- Когда Минкин обвинял тогда еще любимых вами Гайдара и Чубайса в воровстве, вы тоже относились к этому как к "нормальному обмену информацией"?

- Минкин все время ругает Гайдара и Чубайса не за то, за что надо. Все эти его обвинения… глупость какая-то. Я знаю, как живет Гайдар. Он беднее, чем я. Чубайс, правда, богаче меня, но я знаю, как он свои деньги заработал.

- Как?

- Честно. Он не может ничего украсть в принципе, потому что люди, достигшие его интеллектуального уровня, не воруют.

- А когда Доренко обвинял Лужкова в воровстве - это как?

- Доренко критиковал Лужкова в целом правильно. Лужков - это нацист.

- Нацист?

- Да, он ввел в Москве преследования по национальному признаку. Он типичный охотнорядец. Я не обвиняю его в воровстве, хотя все говорят, что он ворует.

- С таким же успехом можно утверждать, что все говорят, что ворует Чубайс. Такие вещи вообще-то принято доказывать.

- Для меня главное, что Лужков - противник генеральной модели капитализма. Для меня главное, что он националист, что он ненавидит чеченцев и вообще всех выходцев с Кавказа. Лужков сделал все зависящее, чтобы Москва не пошла по капиталистическому пути развития.

- Выходит, вы знаете, что Лужков - нацист и вор, точно так же, как знаете, что в Чечне сплошные ангелы, а взрывы организовало ФСБ.

- Я не говорю, что чеченцы - ангелы. Но я говорю, что такие решения они не принимают. Что дома были взорваны ФСБ - это 150%. А вот говорить о том, что это сделали чеченцы, может только законченный хроник, империалист, пособник власти. Об этом даже думать неприлично. Само предположение об этом пятнает человека и отбрасывает его в стан противников демократии.

- А предположение - без единого доказательства - о том, что это сделало ФСБ, не пятнает человека?

- Нет, не пятнает. Это нормально, потому что ФСБ - это преступная организация, потому что они вспоминают с тоской о своем Феликсе, потому что они установили мемориальную доску Андропову.

- Если вы так уверены, что ФСБ - преступная организация, почему вы не подадите на нее в суд?

- Такая глупая мысль мне никогда в голову не приходила.

- Почему глупая? Ведь вы обвиняете ФСБ и КГБ во вполне конкретных преступлениях. Оставим в стороне московские взрывы - тут все не так ясно. Но в своей книге "По ту сторону отчаяния" вы описываете, как на ваших глазах гебисты забили до смерти ногами человека. Вам не хотелось добиться привлечения убийц к ответственности?

- Через двадцать лет? Вряд ли это возможно.

- Фашистских преступников, например, ищут и через пятьдесят лет.

- Это потому, что был Нюрнбергский процесс. Подавать в суд на ФСБ не было бы никакой необходимости, если бы эта организация была запрещена. А сейчас, когда ФСБ - федеральное ведомство, иск против него не примут ни в России, ни в европейских судах.

- Не кажется ли вам, что правозащитники должны заниматься сугубо конкретными делами?

- Я и занимаюсь сугубо конкретным делом: говорю народу правду.

- По-моему, правозащитник должен прежде всего защищать права человека.

- Если вы спросите профессиональных правозащитников, является ли ДС правозащитной организацией, они вам ответят, что нет. Дело в том, что мы берем на себя обязанность защищать только политические права народа, не всегда в частностях, часто в широком их понимании. И мы делаем оргвыводы, то, чего правозащитники, как правило, не делают.

- Что такое оргвыводы?

- Оргвыводы - это глобальный подход. Принято считать, что правозащитники защищают конкретные права конкретных людей. Они могут защищать чеченских детей и беженцев, но не будут делать того, что делаем мы: делать выводы о профнепригодности российского президента и правительства, требовать с пеной у рта независимости для Республики Ичкерия.

- Выходит, вы - политик, а не правозащитник.

- Я вольнодумец. Это самое широкое определение, в которое входит и понятие "правозащитник". Но я не являюсь политиком. Политики - это крайне мерзкие и неискренние типы. Они хотят что-то поиметь от народа, и поэтому ему все время врут. Политик - вечный соискатель какого-нибудь стула или портфеля: иначе ему жизнь не жизнь. Демократический союз никогда не искал никаких мест. Если мы и участвовали в выборах, то только для того, чтобы лишний раз воспользоваться возможностью сказать правду. Требовать независимости для Ичкерии - это не политика. Это, я бы сказала, революционно-либеральный подход. Так что можно еще считать меня профессиональным безработным либеральным революционером, который не имеет ни революционной ситуации, ни подходящих для этого дела масс, поэтому выступает с чисто теоретических позиций, что, собственно говоря, всегда и делала несчастная русская интеллигенция.

- В советский период вы тоже выступали с чисто теоретических позиций?

- В советский период я была одним из немногих, кто боролся. Были диссиденты правозащитного типа, такие, как Ковалев. Они боролись против отдельных проявлений системы. Были революционные диссиденты - к ним относилась я. Каждый, кто читал Ленина, конечно, понимал, что надо делать: надо создавать партию, которая будет вооружена правильной буржуазной идеологией. Дальше надо, по Герцену, развернуть революционную агитацию, поднимать народ. Но народ был решительно не готов ни к чему. Диссиденты имели дело с космосом, с бездонной черной пустотой, в которой не было даже единой звезды. Мы обращались к народу, а ответа не было. Для нас это было большей трагедией, чем даже общение с КГБ.

- На что же вы в таком случае надеялись, начиная свою диссидентскую карьеру?

- Ни на что. Я рассчитывала достойно умереть, оставив после себя Идею.

- Борьба с режимом как способ самоубийства?

- Вопрос стоял так: человек ты или нет? Нужно было подтвердить свою человеческую сущность, идя на смерть. А смерть казалась тогда очень желаемым выходом - потому что чем скорее она бы наступила, тем легче. Сейчас, я думаю, мы оказались перед похожей перспективой. Мы завершили полный цикл. Больше рассчитывать не на что.

- Кто это "мы"? Демократический союз?

- Страна. Свобода была дарована с барского плеча. И народ от нее добровольно и последовательно отказался, доказав свою полнейшую неспособность к свободному развитию.

- Мрачные у вас фантазии, я вам скажу. И опять-таки они сводятся к одному - самоубийству.

- Самоубийство тут ни при чем. Самоубийство - это жест слабости. Речь может идти о самопожертвовании - сознательном принесении себя в жертву во имя идеи.

- Ну что ж, желаю вам удачи.

Ссылка : http://faces.ng.ru/person/2001-03-29/3_novodvorskaya.html

коммунист1917 · 16.04.2011, 16:06

С ПЕНОЙ У РТА

Валерия Новодворская считает себя главным врагом фанатизма

Геннадий Петров

-ПОЧЕМУ вы ненавидите коммунистов?

- Я ненавижу не только коммунистов: они в хорошей компании. Я ненавижу фашистов, ненавижу нацистов, ненавижу совков, фундаменталистов любого плана - как христианских, так и мусульманских. Я ненавижу фанатиков - вообще всех фанатиков. Все, что находится за рамками свободы, гуманности и хорошего вкуса (а свобода и гуманность и есть хороший вкус), все, что порабощает и обманывает человека и рано или поздно его насилует - все это я ненавижу.

- И давно это у вас?

- С детства.

- Ну была же, наверное, какая-то точка отсчета? Момент, с которого вы сказали: все, я ненавижу коммунизм, хочу против него бороться.

- Такой точки отсчета не было. Была идиосинкразия на советские реалии: на показное равенство, на идеологию, на империю, на страны Варшавского договора - вообще на все. Ненависть к действительности - вот что было. Как будто я была экзотом или мутантом. Как будто не отсюда.

Ну, в принципе любое инородное тело - оно и должно испытывать подобные чувства, только не все это оформляли таким образом. Кто-то приспосабливался, кто-то держал кукиш в кармане (как Гайдар), кто-то шел в диссиденты.

- Расскажите о своем детстве.

- Вы хотите знать, в чем проявлялась эта ненависть?

- Нет, я хочу знать: с кем вы дружили, во что играли, что читали, какие у вас были друзья, подруги, одним словом, каким было ваше детство?

- Детство у меня было сугубо индивидуалистическим. Я мало испытала прелести коллектива. И хорошо, иначе не знаю, чем бы все это кончилось. Все свое детство я в постели в основном пролежала. Каждый раз, когда я попадала в школу, все время возникали дикие конфликты, и там все были рады, что я сдаю зачеты и в эту самую школу не хожу. Воспитывала меня бабушка. Правильно воспитывала: без детского сада, безо всяких детских коллективов.

- А родители, семья? Что вы можете о ней рассказать?

- Да нечего о ней рассказывать - семья как семья. Такие обыкновенные служивые интеллигенты, из тех, которые ныне называются бюджетниками. Абсолютно не диссидентская семья. Ни одного репрессированного, ничего такого. Даже члены КПСС. Ну, конечно, латентные. Партбилет для вида, убеждений соответствующих никаких. Как все, как основная двадцатимиллионная масса, которая затем рассосалась. Я всегда гуляла сама по себе. С семьей я мало соприкасалась. Они всегда занимались своими делами, я - своими.

- А с кем вы много соприкасались? Ведь должен был быть какой-то человек, к которому вы были привязаны?

- Я не из тех, кто особенно привязывается к людям.

- Что, вообще ни к кому? А к бабушке?

- Бабушка воспитывала меня в сугубо индивидуалистическом духе.

- Что это значит?

- Это значит, что она научила меня читать с пяти лет, за книги усадила, к детям близко не подпускала. Я читала Джека Лондона, трилогию Войнич - она произвела на меня очень глубокое впечатление. Потом, когда в 9 лет я приехала в Москву (я ведь выросла в Белоруссии, на оккупированной Советским Союзом территории), я добралась до греческой истории - до Моммзена, до Геродота. И тогда мне стало ясно, что мне в жизни делать. А лет в четырнадцать я уже была законченным либеральным революционером.

- Вы в школьные годы в мальчиков влюблялись? Был ли у вас когда-нибудь любимый человек?

- На фоне любви к России все остальное кажется несущественным. Эта любовь поглощает целиком, и ни с кем не хочет делиться.

- Так вы любите Россию?

- Если считать Россию государством, то я ненавижу ее, не имею к ней никакого отношения и являюсь классическим государственным изменником. Если же считать Россию страной - то это другое дело. В этом случае Россия не включает в себя Чечню, а включает в себя только традиционные области, которые всегда были наши, которые мы ни у кого не украли. Эта Россия глубоко несчастна. Она инвалид, она ноет, она обиженный и больной ребенок. Ее некому пожалеть, потому что она сирота. Я отношусь к России как к инвалиду. Я как врач у постели больного. Я обязана ее беречь, воспитывать, реабилитировать. То есть я дала клятву Гиппократа. Эта любовь более чем странная. Здесь больше поводов для ненависти, чем для любви. Тем не менее за муки полюбить можно - если ненавидеть государство и любить страну, если любить литературу и не любить народ, а любить жертвы этого народа и отдельно взятых индивидуумов, которые здесь все пропадают, как, впрочем, пропадали всегда. Россия стоит на взаимоисключающих культурных традициях: на славянской, скандинавской, ордынско-византийской, традициях дикого поля. Так вот, носителей скандинавской традиции здесь меньшинство, не более пяти процентов. Вот ради этих пяти процентов стоит здесь жить.

- В вашем Демократическом союзе, конечно, сплошные носители скандинавских традиций? Выходит, все плохие, одни вы хорошие?

- Мы - не хорошие, мы - свободные.

- Вам не кажется, что эта ваша любовь к России больше похожа на садомазохизм в извращенной форме?

- Возможно, в этой любви есть элемент мазохизма. Но настоящая любовь, собственно говоря, такой и бывает: она причиняет больше мучений, чем радости. Много ли Ромео и Джульетте было удовольствия от их любви? Любовь - это не образцовый брак, это чувство не взаимное и не разделенное. Я думаю, что Россия мне взаимностью не отвечает.

- Вы считаете себя счастливым человеком?

- Нет, конечно. Но я свободный человек. Счастье и интеллект в России не совпадают. В России счастливой может быть только скотина.

- Даже так?

- Только так. Только фанатики, скоты и совки могут быть здесь счастливы. Мыслящий человек быть счастлив в России не может.

- Если вы тут так несчастны, то какие проблемы? Садитесь на самолет и езжайте в любую другую страну.

- Я никогда этого не сделаю - не потому что на Западе плохо. Там очень хорошо. Я просто не имею права: Россия для меня - мое поле боя. Наши доблестные чекисты в свое время пытались меня отсюда попросить. Но они не очень настаивали. Они высылали тех, кто соглашался там жить: Войновича, Солженицына. А когда им обещаешь, если вышлют из страны, умереть с голоду у советского посольства, они обычно на такой риск не идут.

- Солженицын для вас никогда не был кумиром?

- Его "Один день Ивана Денисовича" в свое время произвел на меня глубокое впечатление. Но я еще в семидесятых знала, что он враг свободы.

- У свободы, как я вижу, одни сплошные враги. А кто у нее друг-то? Боровой?

- Боровой. И нечего тут иронизировать. Он единственный, кто не предал, кто не изменил своим принципам, кто не пошел на компромисс.

- А Ковалев?

- Он мой соратник по борьбе.

- В своих статьях вы называли друзьями свободы многих людей: Дудаева, Звиада Гамсахурдиа, Збигнева Бжезинского. Если с Дудаевым все более-менее ясно, то с остальными-то как быть?

- Гамсахурдиа погиб так же, как и Дудаев - с оружием в руках, сражаясь против российских агрессоров. Гамсахурдиа был убит российским спецназом. Это известно совершенно точно от людей, которые были вместе с ним, вырвались и вернулись в Чечню и все рассказали.

- Кто они? Назовите их имена.

- Я не могу ссылаться на имена не очень знакомых мне людей. Я не думала, что это имеет такое значение, я не думала, что они будут давать свидетельские показания, и не думаю, что они к этому стремились, иначе бы они остались там, на поле боя, вместе с ним. Эти люди хотели спастись, и какой смысл называть их имена. Всем давно известно, что советская армия (не хотелось бы называть ее российской, равно как и тех мерзавцев, которые воюют в Чечне) вошла в Грузию, и это случилось, когда они решили поддержать Шеварднадзе. Фактически гражданская война была звиадистами выиграна. Им могла помешать только советская армия, не хочется называть ее российской, и она им помешала. Потому что Звиад их не устраивал, как и Абульфаз Эльчибей их не устраивал, поэтому его и свергли.

- А Збигнев Бжезинский? Когда он пишет об американских колониях и американской империи - это согласуется с вашим представлением о свободе?

- Америку империей могут назвать только неграмотные советские геополитики. Что, по-вашему, Массачусетс - колония штата Пенсильвания, что ли?

- В своей книге "Великая шахматная доска" он перечисляет американские колонии.

- Попробовал бы он назвать Мексику американской колонией в американском конгрессе. Существуют правила политкорректности. Формально ни Англия, ни Мексика американской колонией не являются. И все. Точка. Нет никакой американской империи. И ничего обидного в его рассуждениях нет. Россия, СССР - черт с ними, пускай обижаются. Но для остальных стран - ничего обидного.

- Что должен был делать Ельцин после августа 1991 года?

- Запретить фашистов и коммунистов. Устроить суд над КПСС. Оставить во главе правительства Гайдара, в МИДе - Козырева. И делать все так, как в Восточной Европе. Что еще? Сократить армию, отдать Курильские острова.

- Отдать Курильские острова?

- А как вы думали? В ворованном счастья нет.

- А людей куда? Они вроде бы не хотят в Японии жить.

- Да ладно вам, "не хотят". Они там с голоду помирают. Кроме того, японцы предлагали несколько вариантов, что делать с этими людьми. Их можно переселить.

- Хорошо, Бог с ними, с островами. Что еще, по-вашему, нужно было сделать? Вступить в НАТО?

- Ни в коем случае. Россия бы там стала пятой колонной.

- Чьей пятой колонной?

- Мира тоталитаризма.

- Есть такой мир?

- Конечно. В него входят Россия, Китай и далее смотри по списку маршруты первых визитов президента Путина. Этот тоталитарный мир противостоит свободному миру.

- Вы прямо как дедушка Ленин рассуждаете.

- Да? А вы Ленина когда-нибудь читали?

- Читал.

- Так перечтите все пятьдесят томов. Ленин был жестокий человек. Он хотел уничтожить целые классы. Между ним и мной нет ни малейшего сходства.

- Замени в ваших рассуждениях капитализм на социализм, общечеловеческие ценности на классовые - получится очень похоже.

- Эти ваши "классовые ценности", этот эксперимент стоил стране шестьдесят миллионов человек. А я не за эксперимент. Достаточно заглянуть за собственный плетень и понять, что так живут во всем мире. А другого пути не существует, как не существует другой таблицы Менделеева.

- Как, по-вашему, должна была пасть советская власть в идеальном варианте?

- Как испанская власть во Фландрии в XVI веке - в результате разумного движения народа, в результате его вооруженного восстания, в результате объединения со своей интеллектуальной и политической элитой. Это должно быть осознанным движением, а не даром судьбы и подачкой Ельцина. Тогда бы мы не находились в той черной дыре, в которой находимся сейчас.

- Как вы интересно упомянули о вооруженном восстании - вскользь, между делом. Я не понял, вы что, хотите, чтобы у нас, как тогда во Фландрии, была революция и кровавая гражданская война?

- Видите ли, маловероятной представляется гражданская война, если народ отвергает коммунизм как таковой. С кем бы она состоялась? С ЦК КПСС? Как он в 1991 году сражался, мы все видели. Гражданская война исключается там, где народ свободно выбирает западный либеральный путь развития.

- Вы, лично вы можете убить человека?

- Не думаю. У правозащитников другое ремесло. Хотя мы убили своими руками в 1993 году.

- Кто это "мы"?

- "Мы" - это Демократический союз. ДС был первой организацией, давшей Ельцину моральное право на указ 1400. Причем мы с самого начала знали, что из этого получится. Правда, мы рассчитывали, что с этого страна соберет более богатый урожай, чем она собрала. Мы рассчитывали на запрет фашистской и коммунистической деятельности, на работоспособный парламент, на продолжение нормальных реформ. Мы ведь не могли предвидеть Чечни. Но то, что мы получили - Конституцию, крушение советской власти, отсрочку от гибели на семь лет, - тоже немало.

- Значит, цель оправдывает средства?

- Есть вещи, которые никак нельзя оправдать: убийство нонкомбатантов, например.

- Кого-кого?

- Нонкомбатантов - мирных жителей. Те, кто были убиты в 1993 году, как вы сами понимаете, таковыми не являлись. Они были вооруженными мятежниками. Так что все 150 человек были убиты нами. Мы это сделали потому, что если бы этого не произошло, были бы убиты десятки и сотни тысяч. Но, возвращаясь к вашему вопросу - могла бы я кого-нибудь убить лично, - я думаю, возможно, не смогла бы. Как правило, выигрывает тот, кто стреляет первым, а интеллигенты и либералы первыми никогда не стреляют. Хотя сильные чувства по отношению к врагам я испытываю. Если бы я увидела наших любимых федеральных солдат во время творимых ими мерзостей, если бы не было другого способа защитить население, теоретически я смогла бы убить. Но практически, с моими познаниями в области стрельбы и восточных единоборств скорее они убили бы меня, чем я их. Но, безусловно, моральной ответственности за 1993 год ДС с себя не снимает.

- Вы говорили, что ненавидите фанатиков. А саму себя вы никогда к фанатикам не причисляли?

- Никогда. Я максималист, а не фанатик.

- А в чем разница?

- Максималист последователен в своих либеральных воззрениях. Он просто честен, он не боится. Он не идет на компромисс. А фанатики - это неприятные, дикие люди, желательно оборванные, абсолютно не либералы. Они склонны употреблять насилие, они малограмотны. Словом, с ними неприятно иметь дело. И вообще, завидев фанатика, надо переходить на другую улицу. Фанатик - это тот, кто употребляет известную схему господина Прокруста и склонен рубить людям ноги для того, чтобы у них крылья выросли, что, как правило, не происходит, а получаются калеки. Фанатик - он сам в сущности калека. Классические примеры фанатиков - Ленин, Гитлер. Путин - это один из современных вариантов фанатизма. Путин, Проханов, Усама бен Ладен, "Сендейра Луминоза", Лимонов, Зюганов - вот он, современный фанатизм. А меня коммунисты считают врагом номер один. Поэтому я - главный враг фанатизма.

- Вас коммунисты считают врагом номер один? Вас, а не Ельцина и Чубайса? Мне всегда казалось, что они вас сумасшедшей считают.

- Хотите узнать, кто для них враг номер один, - внимательно читайте газету "Завтра", все, что они там обо мне пишут. Что касается Ельцина, то человек, не отвечающий за свои поступки, не может быть любим или ненавидим за свои убеждения. Что касается того, кем они меня называют, то высказывания людей, у которых у самих-то в основной своей массе с головой не все в порядке, меня не интересуют. Ненормальность с точки зрения оголтелых фанатиков - это все, что им противоречит. Не помню, чтобы отъявленные фанатики считали человека с умеренными взглядами нормальным.

- Вы считаете свои взгляды умеренными?

- Абсолютно умеренными.

- Как вы относитесь к Чубайсу и Гайдару теперь, после того как они поддержали Путина?

- Что я могу сказать? Несчастные русские интеллигенты, пошедшие на службу к большевикам. Очень знакомая ситуация с очень знакомым концом. Возможно, к стенке их и не поставят, но посадят, как пытаются теперь посадить Гусинского. Конечно, они слабые люди. Конечно, они изуродованы семидесятью годами советской действительности. Они, увы, не герои. Они не комбатанты. Они - несчастное, замученное, задавленное мирное население. Конечно, с нравственной точки зрения они трусы. Но исторически это объяснить можно. Правда, от этого не легче. Безусловно, они вкладывают свою лепту в гибель страны, потому что у них не хватает мужества воспротивиться. Конечно, их безумно жаль. Лучше лечь в могилу, чем делать то, что они делают. Происходящее с ними - это трагедия. Это хуже всего для их человеческой сущности. В российской и советской действительности возможны только два варианта: или ты мятежник, или ты холоп. В мятежники они не годятся. Значит, остается второй вариант.

- С какого момента вы с ними рассорились?

- Все началось, когда они поддержали начало второй чеченской войны. Окончательно нам стало все ясно, когда они поддержали Путина.

- При каких обстоятельствах вы восстановите с ними отношения?

- Ни при каких.

- Когда боевики вошли в Дагестан, что должны были делать федеральные власти?

- Во-первых, не боевики, а люди, поддавшиеся на организованную Москвой провокацию. Во-вторых, те, кого вы называете федеральной властью, должны были дать независимость Чечне еще в 1992 году и ни в коем случае к ней даже близко не подходить.

- Вы считаете, что независимость Чечни решила бы все проблемы?

- Это не решило бы проблемы чеченского народа, это решило бы проблемы России. Во всяком случае, ФСБ было бы незачем взрывать дома в Москве.

- Вы считаете, что это сделало ФСБ?

- Да, считаю.

- Откуда такая уверенность?

- Потому что это могло сделать только ФСБ. Никто из чеченцев никогда бы не сделал это. Я знаю их нравственные принципы. Эти люди выше и лучше нас. Они сражаются только с виновными. Они скорее взорвали бы аэродром какой-нибудь, но дом - ни в коем случае.

- А как же с заложниками быть?

- Ой, вот только не надо мне тут говорить про заложников. Басаев и Масхадов к этому не имеют никакого отношения. Людей похищали бандиты, и за них весь чеченский народ не в ответе. Надо, кстати, выяснить, какое отношение к этим похищениям имеет ФСБ.

- То есть и похищениями тоже ФСБ занималось? А откуда вы все это знаете? Почему вы думаете, что это не могли делать Басаев и Масхадов?

- Я не говорю, что это делало только ФСБ. Но я знаю Басаева и Масхадова. Они кристально честные и благородные люди. Они никогда бы на это не пошли.

- Как вы относитесь к информационным войнам?

- А как я к ним отношусь? Нормальный обмен информацией.

- Когда Минкин обвинял тогда еще любимых вами Гайдара и Чубайса в воровстве, вы тоже относились к этому как к "нормальному обмену информацией"?

- Минкин все время ругает Гайдара и Чубайса не за то, за что надо. Все эти его обвинения… глупость какая-то. Я знаю, как живет Гайдар. Он беднее, чем я. Чубайс, правда, богаче меня, но я знаю, как он свои деньги заработал.

- Как?

- Честно. Он не может ничего украсть в принципе, потому что люди, достигшие его интеллектуального уровня, не воруют.

- А когда Доренко обвинял Лужкова в воровстве - это как?

- Доренко критиковал Лужкова в целом правильно. Лужков - это нацист.

- Нацист?

- Да, он ввел в Москве преследования по национальному признаку. Он типичный охотнорядец. Я не обвиняю его в воровстве, хотя все говорят, что он ворует.

- С таким же успехом можно утверждать, что все говорят, что ворует Чубайс. Такие вещи вообще-то принято доказывать.

- Для меня главное, что Лужков - противник генеральной модели капитализма. Для меня главное, что он националист, что он ненавидит чеченцев и вообще всех выходцев с Кавказа. Лужков сделал все зависящее, чтобы Москва не пошла по капиталистическому пути развития.

- Выходит, вы знаете, что Лужков - нацист и вор, точно так же, как знаете, что в Чечне сплошные ангелы, а взрывы организовало ФСБ.

- Я не говорю, что чеченцы - ангелы. Но я говорю, что такие решения они не принимают. Что дома были взорваны ФСБ - это 150%. А вот говорить о том, что это сделали чеченцы, может только законченный хроник, империалист, пособник власти. Об этом даже думать неприлично. Само предположение об этом пятнает человека и отбрасывает его в стан противников демократии.

- А предположение - без единого доказательства - о том, что это сделало ФСБ, не пятнает человека?

- Нет, не пятнает. Это нормально, потому что ФСБ - это преступная организация, потому что они вспоминают с тоской о своем Феликсе, потому что они установили мемориальную доску Андропову.

- Если вы так уверены, что ФСБ - преступная организация, почему вы не подадите на нее в суд?

- Такая глупая мысль мне никогда в голову не приходила.

- Почему глупая? Ведь вы обвиняете ФСБ и КГБ во вполне конкретных преступлениях. Оставим в стороне московские взрывы - тут все не так ясно. Но в своей книге "По ту сторону отчаяния" вы описываете, как на ваших глазах гебисты забили до смерти ногами человека. Вам не хотелось добиться привлечения убийц к ответственности?

- Через двадцать лет? Вряд ли это возможно.

- Фашистских преступников, например, ищут и через пятьдесят лет.

- Это потому, что был Нюрнбергский процесс. Подавать в суд на ФСБ не было бы никакой необходимости, если бы эта организация была запрещена. А сейчас, когда ФСБ - федеральное ведомство, иск против него не примут ни в России, ни в европейских судах.

- Не кажется ли вам, что правозащитники должны заниматься сугубо конкретными делами?

- Я и занимаюсь сугубо конкретным делом: говорю народу правду.

- По-моему, правозащитник должен прежде всего защищать права человека.

- Если вы спросите профессиональных правозащитников, является ли ДС правозащитной организацией, они вам ответят, что нет. Дело в том, что мы берем на себя обязанность защищать только политические права народа, не всегда в частностях, часто в широком их понимании. И мы делаем оргвыводы, то, чего правозащитники, как правило, не делают.

- Что такое оргвыводы?

- Оргвыводы - это глобальный подход. Принято считать, что правозащитники защищают конкретные права конкретных людей. Они могут защищать чеченских детей и беженцев, но не будут делать того, что делаем мы: делать выводы о профнепригодности российского президента и правительства, требовать с пеной у рта независимости для Республики Ичкерия.

- Выходит, вы - политик, а не правозащитник.

- Я вольнодумец. Это самое широкое определение, в которое входит и понятие "правозащитник". Но я не являюсь политиком. Политики - это крайне мерзкие и неискренние типы. Они хотят что-то поиметь от народа, и поэтому ему все время врут. Политик - вечный соискатель какого-нибудь стула или портфеля: иначе ему жизнь не жизнь. Демократический союз никогда не искал никаких мест. Если мы и участвовали в выборах, то только для того, чтобы лишний раз воспользоваться возможностью сказать правду. Требовать независимости для Ичкерии - это не политика. Это, я бы сказала, революционно-либеральный подход. Так что можно еще считать меня профессиональным безработным либеральным революционером, который не имеет ни революционной ситуации, ни подходящих для этого дела масс, поэтому выступает с чисто теоретических позиций, что, собственно говоря, всегда и делала несчастная русская интеллигенция.

- В советский период вы тоже выступали с чисто теоретических позиций?

- В советский период я была одним из немногих, кто боролся. Были диссиденты правозащитного типа, такие, как Ковалев. Они боролись против отдельных проявлений системы. Были революционные диссиденты - к ним относилась я. Каждый, кто читал Ленина, конечно, понимал, что надо делать: надо создавать партию, которая будет вооружена правильной буржуазной идеологией. Дальше надо, по Герцену, развернуть революционную агитацию, поднимать народ. Но народ был решительно не готов ни к чему. Диссиденты имели дело с космосом, с бездонной черной пустотой, в которой не было даже единой звезды. Мы обращались к народу, а ответа не было. Для нас это было большей трагедией, чем даже общение с КГБ.

- На что же вы в таком случае надеялись, начиная свою диссидентскую карьеру?

- Ни на что. Я рассчитывала достойно умереть, оставив после себя Идею.

- Борьба с режимом как способ самоубийства?

- Вопрос стоял так: человек ты или нет? Нужно было подтвердить свою человеческую сущность, идя на смерть. А смерть казалась тогда очень желаемым выходом - потому что чем скорее она бы наступила, тем легче. Сейчас, я думаю, мы оказались перед похожей перспективой. Мы завершили полный цикл. Больше рассчитывать не на что.

- Кто это "мы"? Демократический союз?

- Страна. Свобода была дарована с барского плеча. И народ от нее добровольно и последовательно отказался, доказав свою полнейшую неспособность к свободному развитию.

- Мрачные у вас фантазии, я вам скажу. И опять-таки они сводятся к одному - самоубийству.

- Самоубийство тут ни при чем. Самоубийство - это жест слабости. Речь может идти о самопожертвовании - сознательном принесении себя в жертву во имя идеи.

- Ну что ж, желаю вам удачи.

Ссылка : http://faces.ng.ru/person/2001-03-29/3_novodvorskaya.html

коммунист1917 · 16.04.2011, 16:11

коммунист1917 · 16.04.2011, 16:18

Константин Крылов

Игра Сахарова

«Спецназ России», №6 (57) июнь 2001 года Все мы на собственной шкуре испытывали один нехитрый закон общественной жизни, несколько напоминающий ньютоновский третий: социальное действие равно социальному противодействию. Так, любая точка зрения, имеющая горячих поклонников, наверняка имеет не менее горячих противников. Если какие-то люди что-то изо всех сил возносят, то, будьте уверены, рано или поздно найдутся другие люди, которые станут это же самое ниспровергать. Любая общепризнанная ценность кем-нибудь да оплёвывается, а любая гадость – даже самая отвратительная – наверняка кому-нибудь да кажется панацеей от всех бед и спасением человечества. Такова уж человеческая натура, снедаемая духом противоречия.

Однако, тут есть одна тонкость. Понятно, что любой публично поклоняемый кумир кому-нибудь не люб, и где-нибудь обязательно предаётся проклятиям и поруганиям. Однако, пока сами жрецы данного кумира честно верят в его величие, к ним нельзя, по крайней мере, предъявить претензии по моральной части: они, может быть, и заблуждаются, кадя какому-нибудь злому демону, но уж, по крайней мере, заблуждаются честно. Может быть, их всех стоит перебить – но уж, во всяком случае, их не стоит презирать.

Всё меняется, когда поклоняемого кумира презирают сами жрецы – заставляя, однако, всех остальных падать ниц перед идолищем. Оправдывается это обычно либо интересами паствы – "этим олухам нужно же во что-то верить", либо, более цинично, интересами самого жреческого сословия – "а иначе мы лишимся своей доли от жертв". В любом случае, тут уже никакие разговоры об истинности или ложности защищаемых ими идеалов перестают иметь значение: даже если эти идеалы сами по себе прекрасны и удивительны, но защищает-то их банда мошенников и проходимцев, которых надо в любом случае гнать от алтаря поганой метлой.

В этом смысле особенно показательна кумирня нашей либеральной общественности. Как известно, у неё есть свой иконостас, заполненный светлыми ликами борцов за дело свободы. Лики имеются на все вкусы – от Чаадаева и до генерала Пиночета, от Достоевского и до Абрама Терца, от генерала Власова и до перебежчика Суворова-Резуна, от писателя Солженицына до академика Сахарова. Либеральная общественность всё время тычет несчастное общество носом в эти иконы и заставляет всех остальных выказывать к ним всяческий пиетет и регулярно приносить соответствующие подношения. В том числе и вполне материальные, о чём ещё пойдёт речь. Но главное – это требование безусловного пиетета: вот наши святыни, вот наши кумиры, вот кто нас благословил на наше правое дело. Смотрите, профаны, и цепенейте: они – молитвенники за грехи наши.

Однако, тут-то и прячется чёрт. Отношение к почитаемым на словах святыням сильно меняется, как только мы покидаем область публичного словоговорения и касаемся тем, обсуждаемых во "внутреннем круге". Тут-то и выясняется, что картинка "для своих" очень сильно отличается от предъявляемой вовне – что наводит на соответствующие невесёлые мысли.

Особенно это касается современных кумиров и кумирчиков. Чтобы не ходить далеко: широко разрекламированный правозащитник Сергей Адамович Ковалёв, лучший друг чеченского народа и несгибаемый борец с русским фашизмом, в "своей" среде воспринимается как человек не очень здоровый по части головы. Профессиональный борец за свободу слова Женя Киселёв имеет репутацию (заслуженно или нет, не мне судить) мелкого стукача, которому разок свезло с трудоустройством. Больше уважения к себе вызывает растиньяк Малашенко, чей опыт хождения по трупам и необычайный цинизм вошли в легенды. Количество же злословия, весело и со смаком выливаемого на всякого рода "немцовых", "хакамад", и прочих публичных деятелей того же разбора, просто не поддаётся описанию. Ну а что касается таких новообретённых борцов за дело среднего класса и гражданского общества, как "гусинские-березовские" (или какие-нибудь "боровые"), то тут уж даже "внешние" прекрасно понимают, как на самом деле к этим людям относятся господа-товарищи либералы, и насколько эти чувства взаимны...

Но не стоит, однако, полагать, что для либеральной публики совсем уж нет ничего святого. Пена дней – это одно, а по-настоящему святые лики – это совсем другое. Существует известное количество имён, культ которых не омрачён внутренними дрязгами. В основном это, конечно, покойники - благо вреда от них никакого, а польза велика. Впрочем, в числе покойников, бывает, значатся и формально живые. Например, в нынешних либеральных святцах значится некоторое количество персоналий, "приравненных к усопшим". Самым известным примером является Александр Исаевич Солженицын. Как Великий Писатель Земли Русской, Лауреат Нобелевской Премии, Автор Одного Дня Ивана Денисыча И Архипелага ГУЛАГа, В Котором Он Открыл Всему Миру Правду О Кровавом Советском Режиме, он чрезвычайно чтим. В качестве реального человека, всё ещё живого, и даже время от времени высказывающего какие-то суждения по поводу происходящего, он объявлен "выжившим из ума стариканом", лишён аудитории, презираем, и является мишенью для постоянных насмешек и издевательств. То есть существует как бы два Солженицына – Солженицын-1, старый заслуженный борец с советским тоталитаризмом (скончавшийся где-то в момент написания брошюры "Как нам обустроить Россию"), и Солженицын-2, недемократический, замшелый и тоталитарный, который что-то там бормочет про геноцид русского народа, про смертную казнь для преступников, и так далее. При этом все писания и идеи Солженицына-1 преспокойно присвоены либеральной тусовкой, и даже возведены в каноническое достоинство.

Но всё это мелкие шероховатости. Поскольку венчает всю пирамиду либеральной мифологии некая воистину циклопическая фигура, безупречная до кончиков ногтей. Я имею в виду академика Андрея Дмитриевича Сахарова, о котором мы и собираемся поговорить.

Сначала - вводные. Официальный либеральный миф гласит, что академик Сахаров был одновременно гением и святым. Гениальность свою он проявил в области физики, в которой он совершил некие потрясающие открытия и прорывы. При этом они имели весомый, грубый, зримый эквивалент – например, советское атомное оружие, якобы изобретённое Сахаровым лично. Святость же его проявилась в том, что весь свой громадный авторитет, заработанный на атомных полигонах, академик поставил на службу идеям мира, прогресса и демократии. Косное советское начальство, не боявшееся ни чёрта, ни дьявола, трепетало перед гением, и склонялось перед его волей даже в важнейших международных вопросах. В частности, именно Сахарову приписывается инициатива Московского Договора о запрещении испытаний ядерного оружия в трех средах от 1963 года, который советские вожди подписали исключительно под нажимом Академика. До того, впрочем, он спас страну от эпидемии повальной неграмотности, выступив против планов Хрущёва о сокращении среднего образования. Он же в 1964 году избавил от гнёта шарлатанов и убийц отечественную биологическую науку, уничтожив одним выступлением страшную "школу Лысенко".

Наконец, академик бросил прямой вызов властям, в 1968 г. опубликовав манифест "Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе", где впервые высказал идеи, которые впоследствии были положены в основу Правозащитного Движения. (Которые до сих пор остаются немеркнущей путеводной звездой для всех людей доброй воли.) Насмерть перепуганное советское начальство, наконец, осознало весь ужас своего положения, и в бессильной злобе подняло руку на гения: он был преступно лишён допуска к постам, связанным с военными секретами. Позже он был принят в Институт имени П.Н. Лебедева на должность старшего научного сотрудника – самую низкую из тех, которую может занимать советский академик. В 1970 г. совместно с другими советскими физиками Сахаров основал комитет "За права человека" – "головную" организацию правозащитного движения, и с этих пор полностью погружается в политику, занимаясь в основном выступлениями перед западными журналистами, а также писанием и подписыванием разнообразных бумаг – писем протеста, воззваний, призывов, и иных жалоб в вышестоящие инстанции советского и мирового уровня. Во время пикетирования зала суда, где бессудным судом судили очередных диссидентов, Сахаров знакомится с пламенной Еленой Боннэр, с которой через год сочетается законным браком: отныне они будут вместе до конца, и даже более того.

Жалкие попытки соввласти оклеветать и очернить светлый облик Академика только подогревают интерес к этой фигуре. Простые советские люди тоже понимают, что к чему. Во множестве мемуаров о Сахарове упоминается анекдот о мужичке, который, в разговоре с интеллигентным собеседником, вдруг выражает уверенность, что от начальства, конечно, можно ожидать всего, но вот, например, цену на водку оно не подымет. На вопрос – "почему же?" – собеседник с уверенностью в глазах отвечает: "Академик Брежневу такое не разрешит!" Это, скорее всего, апокриф, но совсем не апокрифом были потоки писем, шедшие на адрес Академика с просьбами "пособить того-сего" и "найти укорот" на какое-нибудь местных чинуш – то есть он начинает восприниматься как некая Вышестоящая Инстанция. Говорят, на одном из таких писем стоял выразительный адрес: "Москва, Министерство прав и защиты Человека, А.Д. Сахарову". Эта наивная оговорка, кстати, неожиданно точна: положение Академика в глазах народа воспринималось примерно как министерское. Вскорости оно подтверждается "с той стороны": в 1975 году Сахаров, по представлению Солженицына, получает Нобелевскую Премию Мира.

Награду принимает Елена Боннэр (по её словам, Сахарову было недосуг слетать в Швецию, поскольку он был крайне занят в Вильнюсе, защищая очередного диссидента). Она же от его имени читает Нобелевскую лекцию. Собственно говоря, с этого момента Боннэр и становится официальной и.о. Сахарова. Более того, её устраивает эта роль. В дальнейшем она не упустит ни одной возможности выступить "от имени и по поручению".

В восьмидесятом году Сахаров гневно осуждает "советское вторжение в Афганистан". Тут уж терпение начальства кончается, и его подвергают – о ужас! – депортации в город Горький, где держат под домашним арестом и не дают видеться с Е.Б. Разлучённая с мужем супруга, однако, прекрасно исполняет его обязанности, лихо сражаясь с соввластью разными хитрыми способами. В конце концов, её присоединяют к мужу, после чего начинается знаменитый "период голодовок".

Правда, поводы для столь радикальных мер были в основном личными. Сначала, в 1981 состоялась голодовка Сахарова и Боннэр за право выезда Елены Алексеевой в США к жениху, сыну Елены Боннэр. Выезд был разрешен Брежневым после личной просьбы Президента Академии Наук СССР). Летом 1984 г. Сахаров провел безрезультатную голодовку за право жены на поездку в США для встречи с родными и лечения. Это оказалось столь важно, что даже насильственная госпитализация (с принудительным кормлением) не сломили академика. Мотивы и подробности этой голодовки Сахаров сообщил осенью в письме А. П. Александрову, в котором просил оказать содействие в получении разрешения на поездку жены, а также заявлял о выходе из Академии наук в случае отказа. Апрель — сентябрь 1985 г. — последняя голодовка Сахарова с прежними целями; вновь помещение в больницу и насильственное кормление. Разрешение на выезд Боннэр было выдано только в июле 1985 г. после письма Сахарова к Михаилу Сергеевичу Горбачеву с обещанием сосредоточиться на научной работе и прекратить общественные выступления, если Елене Боннэр всё-таки дадут уехать в Соединённые Штаты.

Это был пик мученичества: уже после своего политического воскрешения Москве Сахаров сказал Михаилу Левину: "Ты знаешь, в больнице я понял, что испытывали рабы Древнего Рима, когда их распинали".
Но дальше происходит чудо. В новом письме Горбачеву 22 октября 1986 г. Сахаров просит отпустить его в Москву, опять же обещая вести себя тихо и смирно, бросить занятия политикой и провести остаток дней в трудах на ниве теоретической физики. Вместо этого 16 декабря 1986 г. Горбачев звонит Сахарову по телефону, и произносит следующую фразу: "возвращайтесь и приступайте к своей патриотической деятельности". В "сахаровских" кругах именно это событие считают началом "перестройки", отказывая в таковом достоинстве известному "апрельскому пленуму".

Через неделю Сахаров вместе с Боннэр вернулся в Москву, где опять погружается в пучину диссиденско-правозащитной деятельности. В 1988 г. он избран почетным председателем общества "Мемориал", в 1999 – народным депутатом. Во время знаменитых сессий Верховного Совета СССР он потрясает трибуну своими выступлениями. За нарушение регламента (попросту, он говорит столько времени, сколько считает нужным) ему несколько раз отключают микрофон, что расценивается всей прогрессивной общественностью как очередное неслыханное гонение на гения. Сахаров скончался от сердечного приступа 14 декабря 1989 года, после напряженного дня работы на Съезде народных депутатов. В качестве последних слов Академика обычно приводят фразу "Завтра будет бой!", сказанную одному из ближайших соратников по телефону. Его уже остывшее тело нашли на коврике в прихожей. Тут же, разумеется, пошли разговоры о том, что Сахарова "убило КГБ". Елена Боннэр эти разговоры не поддерживала, но и не опровергала. Похороны Андрея Дмитриевича превратились в грандиозную манифестацию, на которую пришли сотни тысяч людей.

Но на этом земная жизнь Академика отнюдь не закончилась. В отличие "мёртвого при жизни" Солженицына, Сахаров и теперь живее некоторых живых. В настоящий момент его замещает его вдова, Елена Боннэр.

Тут придётся немного притормозить и дать пояснения. В принципе, обычная роль близких родственников почившего в бозе великого человека – это хранение наследия, разбор архивов, публикация рукописей, и писание мемуаров. Это занятия достойные и почётные, поскольку помогают сберечь облик и труды гения для потомков. Всё это предполагает и некоторую общественную активность, наподобие устроения разного рода мероприятий по увековечению памяти великого человека и воздвижению ему рукотворных или нерукотворных монументов. Иногда, разумеется, дело не обходится без того, что называется "спекуляция именем" – то есть когда человек начинает пользоваться покойным родственником в каких-нибудь личных целях. Чаще всего это совершенно безобидно. И когда старушка-вдова, воздев на нос очки, произносит что-нибудь навроде "а вот мой муж обязательно сказал бы, что...", а дальше идёт суждение самой старушки, мы лишь тихо улыбаемся про себя, но ничего не говорим вслух – даже если точно знаем, что покойный её супруг имел по означенному вопросу мнение прямо противоположное.

Однако, вдова Андрея Дмитриевича – больше чем вдова. Её роль – это роль заместителя, регента, а вообще-то – Исполняющей Обязанности покойного академика. Интересно, что это место закреплено за ней даже формально: в завещании Сахарова указывается (крайне необычное) исключительное право Елены Боннэр говорить от его имени. То есть, в её устах высказывание "академик Сахаров сказал бы то-то и то-то" имеет совершенно иной вес. Впрочем, чёрт с ним, с завещанием: это, в конце концов, момент формальный.

Важно то, что право говорить от имени покойного единодушно признано всей либеральной интеллигенцией, как отечественной, так и западной. Более того, оно постоянно подтверждается разного рода ярлыками на представительство, выдаваемыми авторитетными инстанциями. Из последнего: в этом году Елена Боннэр получила крайне престижную "премию за гражданское мужество", учреждённую немецким Фондом Генриха Бёлля. Лауреата этой награды (в 15 тысяч марок) определяет ежегодно международное жюри. Ее вручение проходит в Бремене, сенат которого является соучредителем премии. Выступая на церемонии вручения награды, бременский бургомистр Хенниг Шерф особо подчеркнул, что Елена Боннэр вместе с покойным супругом, нобелевским лауреатом академиком Андреем Сахаровым, "внесли весомый вклад в утверждение нового политического мышления, став символом надежды для многих людей, и возвысив свой голос против засилья тоталитаризма". Это, кстати, ординарное событие: всякие премии и награды Боннэр получает с завидной регулярностью. В их числе, например, такая экзотика, как орден Великого князя Литовского Гядиминаса 3-ей степени, полученный великой вдовой от благодарного литовского государства в девяноста девятом. При этом, как обычно, подчёркивалось, что награждение Боннэр орденом является одновременно признанием заслуг самого Сахарова (и тогда же в честь академика была названа одна из вильнюсских площадей). Ну и, само собой, ей предоставляют на Западе лучшее время в эфире и на первых полосах газет, приглашают с докладами о положении дел в России в Сенат США и парламенты европейских держав. Да, кстати, забыл сказать по поводу денег: не нужно думать, что помянутые ради точности пятнадцать тысяч марок сколько-нибудь значимы для Елены Георгиевны. Она распоряжается миллионами. Думаю, всем памятна история с Центром Андрея Сахарова в Москве, которому Борис Абрамович Березовский пожертвовал три лимона "грина". А Елена Боннэр, прежде чем взять деньги, ещё и всласть покочевряжилась, прекрасно понимая, что дать денег Великой Вдове – это само по себе честь, которую ещё надо заслужить... И всё это за то, чтобы вдова продолжала Исполнять Обязанности.

Теперь приступим к анализу. Во всей этой занимательной истории есть несколько интересных моментов. Прежде всего, обращает на себя внимание крайне положительное, чтобы не сказать больше, отношение "кровавого большевистского режима" к нашему герою. С тех пор, как в 1947 году личным приказом Сталина Сахарову было присвоено академическое звание (в то время Сахаров был простым аспирантом), началась усиленная "раскрутка" образа великого учёного, которая, судя по всему, шла со стороны руководства Академии. В 1953 г. в возрасте 32 лет Сахаров был избран действительным членом Академии наук по физико-математическому отделению. Представлявший его академик И.В. Курчатов сообщил на собрании отделения: "Этот человек сделал для обороны нашей Родины больше, чем мы все, присутствующие здесь". Сахаров стал самым молодым ученым, когда-либо избиравшимся в Академию наук СССР – элитарный правящий орган советской науки. В дальнейшем именно эта инстанция Сахарова всячески опекала, идя ради него даже на конфронтацию с высшим руководством страны. Далее, сахаровская деятельность очень долго не встречала никакого сопротивления. Среди минсредмашевских работников до сих пор ходит рассказ о том, как Сахаров распространил свое первое письмо: вызвал зама по режиму, вручил текст, и велел ознакомить всех спецов министерства. После чего людей вызывали в первые отделы и заставляли под расписку это читать. Есть ещё целый ряд историй, полуанекдотических-полулегендарных, о том, как вёл себя Сахаров с партийным руководством – именно, как "власть имеющий". И суровые "партократы", преспокойно зарубившие "генетику-кибернетику", почему-то терпели это, "сдавали назад", шли на компромиссы и соглашения. В воспоминаниях Б. Альтшуллера есть такое примечательное признание: "...невероятно, но факт: его голос проникал на самую вершину власти в СССР и в других странах, его действия и его мнение - частное мнение независимого эксперта, его позиция по стратегическим вопросам ядерного разоружения - рассматривались и анализировались при принятии важнейших решений. "Вы находитесь на верхнем этаже власти", - заметил мой отец Л.В. Альтшулер (также входивший в группу ученых - разработчиков советских ядерных вооружений), посетивший Сахарова вскоре после его возвращения из ссылки в декабре 1986 года. "Я не на верхнем этаже. Я рядом с верхним этажом, по ту сторону окна", - ответил Андрей Дмитриевич..." Впрочем, меланхолично замечает автор мемуаров, "многое, связанное с Сахаровым может быть определено словом "чудеса". К "чудесам", равно как и к загадочной "второй стороне окна" мы ещё вернёмся, а пока отметим про себя, что фразочка "Академик Брежневу не разрешит", похоже, имела под собой какие-то основания.

Придётся также чуть-чуть остановиться на теме "Сахаров – создатель советского атомного оружия". Знатоки вопроса при этом обычно добавляют, что речь идёт не об атомной, а о водородной бомбе, и что Сахаров всё-таки не является автором "атомного секрета", а лишь какого-то очень важного его компонента. Дальнейшие уточнения заводят в тупик. Согласно одной из версий, Сахаров занимался расчётами динамики ядерного взрыва. Согласно другой – проблемами электромагнитных полей. Согласно третьей, именно ему принадлежит идея обжатия термоядерного топлива атомным взрывом. Впрочем, все сходятся на том, что роль Сахарова в проекте была весьма велика, но роль "отца сверхоружия" ему всё же приписана задним числом, что, разумеется, не отменяет его несомненных научных заслуг. Впрочем, они были отмечены по достоинству партией и правительством: три звезды Героя Соцтруда, и многочисленные премии – это не хухры-мухры.

Но куда интереснее роль Сахарова в советской ядерной политике. Так, очень любопытна история советского моратория на ядерные испытания. В 1958 г. появились две статьи Сахарова о вредном действии радиоактивности ядерных взрывов на наследственность и, как следствие, снижении средней продолжительности жизни. По оценке Академика, каждый мегатонный взрыв приводит в будущем к 10 тысячам жертв онкологических заболеваний. В том же году Сахаров пытался повлиять на продление объявленного СССР моратория на атомные взрывы. Сахаров составил меморандум для руководителя коммунистической партии Никиты Сергеевича Хрущева. Смысл текста сводился к тому, что испытания "не нужны" и лишь провоцируют гонку вооружений, а посему их следует запретить навсегда. В результате чего мораторий продолжался еще три года. И был прерван в 1961 году, причём весьма эффектно: испытанием сверхмощной 50-мегатонной водородной бомбы, за создание которой Сахаров был награжден третьей медалью Героя Социалистического Труда. Взрыв бомбы произвёл громадное впечатление на мировую общественность, и в 1963 году был подписан Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в трех средах.

Тут уже начинает нечто вырисовываться. Обращает на себя внимание тактика советского руководства: с одной стороны, дышащие гуманизмом статьи академика Сахарова, и его же ходатайства перед Хрущёвым, а с другой – водородный бэмц на всю планету, к которому Сахаров тоже был непосредственно причастен. Однако, и то, и другое действие явно имели в виду одну и ту же цель: Договор. Который в итоге и был подписан.

Надо ли это понимать так, что академик, что называется, "выполнял задание" советского руководства, или хотя бы какой-то его части? Да и нет. Нет – в том смысле, что он, безусловно, не становился во фрунт перед Хрущёвым, который давал ему очередное задание. Да – в том смысле, что Академик, похоже, таки был использован для указанной выше цели. Вопрос – каким образом?

Тут придётся углубиться в весьма деликатную сферу. Обычная картина "советского правления" как абсолютно жёсткой, "административно-командной" вертикали, упирающейся в фигуру очередного генсека, далека от действительности. На самом же деле на верхах существовали свои "партии и группы", которые вели между собой ожесточённую борьбу, причём не только "за власть и влияние", но и за разные перспективы развития страны. В эту борьбу была вовлечена не только "высшая номенклатура", но и все те, кто с ними непосредственно соприкасался. Прежде всего, это касалось "творческих элит" – таких, например, как "советская наука" и "советское искусство". Уровень вовлечённости соответствующих персонажей во властные игры был разным, но он никогда не был равен нулю, а иногда достигал очень внушительных величин. Сахаров, несомненно, входил в эту размытую, но вполне узнаваемую группу неформальных советских политиков, причём верхнего эшелона. И, конечно, Запад тоже играл в эту игру. Более того, сам институт "неформальной политики" был разработан именно там, и до сих пор играет крайне важную роль.

Дело в том, что легальная политика – очень жёсткая область, где позволено далеко не всё. Есть вещи, которые публичный политик просто не может себе позволить высказать вслух. Зато их может высказать популярный артист, мыслитель, учёный, художник, религиозный деятель. Спрос с них невелик – в конце концов, человек просто высказывает своё мнение. На самом деле он "подаёт сигналы", "создаёт информационные поводы", "озвучивает позиции", то есть занимается неформальной политической деятельностью. Которая иногда сильно противоречит официальной позиции властей. Что иногда позволяет и с печки упасть, и попку не ударить. Несколько примеров – весьма, весьма гипотетических. Допустим, правительство США заинтересовано в том, чтобы поддерживать хорошие отношения с Китаем, но при этом всячески поощрять тамошних сепаратистов. Понятно, что делать это открыто и цинично невозможно.

Значит, какую-то часть этой политики надо перенести в неформальную сферу. Допустим, официальной линией партии является любовь и дружба с Пекином. Значит, поддержку тибетского сепаратизма надо оформить как-то иначе. И вдруг такое совпадение – на Западе вспыхивает мода на тибетский буддизм. Модные актёры увлекаются медитацией, музыканты начинают шептать мантры, книжки учителей тибетских школ расходятся миллионными тиражами. Одновременно начинают функционировать всякие "общества дружбы с народом Тибета". Далай-Лама, бежавший из захваченного китайцами Тибета, непрерывно разъезжает по западным странам с лекциями, где уделяет немалое внимание вопросам нарушения прав человека на своей родине. "Тибетский вопрос" непрерывно будируется – так что власти, даже если бы хотели, ну никак не могут о нём забыть. Если интерес спадает, Далай-Лама получает Нобелевскую Премию Мира...

Впрочем, такие же вещи приходится иногда делать и во внутренней политике. Всё экстравагантное, непопулярное, тревожащее публику, сначала высказывают разного рода "неполитические люди", и лишь потом за дело берутся мастера легальных процедур.

Советское руководство время от времени тоже нуждалось в такого рода "озвучке". В основном это касалось тех идей, которые по разным причинам не могли быть высказаны от его собственного имени, но на самом деле были ему крайне важны. Это касалось как некоторых деликатных внутренних проблем (достаточно вспомнить ту же историю с "поборанием лысенковщины"), так и, в особенности, вопросов внешней политики.

Итак, мы должны, наконец, указать настоящую роль Андрея Дмитриевича. Это советский теневой политик, причём высокого полёта: вопросы ядерной безопасности страны кому попало не доверяют. Он действительно находился на "верхнем этаже власти", хотя и в её "неформальном секторе".

Здесь, пожалуй, имеет смысл обратиться к идейному наследию Академика. Интересно отметить, что реальный интерес к многочисленным писаниям Сахарова в либеральной среде крайне низок, если не отрицателен. Разумеется, перед публикой все эти люди потрясают томами его сочинений и клянутся в верности заключённым в них истинам. Однако, никто их не читает. Пресловутые "идеи Сахарова" на поверку оказываются чем-то вроде "идей чучхе" – известно, что они есть, но никто толком не может сказать, в чём же они заключаются на самом деле.

А между тем идеи у Сахарова были. Более того, они заслуживают пристального внимания.
Принято считать, что с появления знаменитых "Размышлений о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе", ушедших в Самиздат, Сахаров окончательно и бесповоротно противопоставил себя "советской системе", поскольку, дескать, наговорил там какой-то жутчайшей крамолы. Но, ежели всё-таки почитать текст "Размышлений", с удивлением обнаруживаешь, что ничего принципиально неприемлемого для советского строя Сахаров там не проповедует. Напротив, это набор штампов, общих мест. Например, изрядную долю "размышлений" составляет классическая советская "борьба за мир", несколько адаптированная для западного читателя. Также там присутствуют ресурсно-экологические страшилки, в ту пору пропагандируемые неформальной организацией "Римский Клуб". Есть там, впрочем, и про свободу слова – ну, так как же без того.

Главным же содержанием "Размышлений" является идея "конвергенции двух систем". Имеется в виду та мысль, что Запад и Восток (прежде всего США и СССР) должны прекратить соперничество, которое только истощает ресурсы обеих сторон, и заняться фактическим сближением. При этом предполагалось, что в будущем разница между капитализмом и социализмом сойдет на нет в результате заимствования каждой из конкурирующих моделей наиболее привлекательных черт у своего противника. Впоследствии этот текст Сахарова многократно печатался на Западе - совокупным тиражом более двадцати миллионов экземпляров.
А ведь в тот момент проповедь таких идей была объективно выгодна именно СССР. Советское руководство знало, что серьёзную гонку вооружений страна не выдержит. Это, кстати, не имело никакого отношения к сравнительным достоинствам капитализма и социализма. Просто изолированная от мировой экономики страна, с немногочисленными и ненадёжными союзниками, была объективно слабее объединённого Запада. Именно отсюда растут ноги советской "борьбы за мир".

Разумеется, стоял вопрос о том, как далеко можно заходить в этой самой борьбе. Андрей Дмитриевич просто озвучивал, до какого предела готовы дойти Советы, и что они хотят за это получить. Если перевести идеи Сахарова на язык политических торгов, получается вот что. Советский Союз в обмен на принятие его в "клуб развитых держав" готов допустить серьёзные изменения своего общественно-политического устройства. В частности – провести демократизацию, отказаться от использования силовых методов во внутренней и внешней политике, и тесно координировать все свои действия с Западом. "Социализм", скорее всего, будет оставлен – более того, разработанные в СССР методы планирования экономики могут оказаться полезными для всех остальных... И так далее. Разумеется, эти идеи не были оригинальными. В то время на Западе существовала весьма влиятельная партия сторонников совместного выживания СССР и США за счёт остального мира. Сахаров, собственно, подавал сигнал именно этой партии: ребята, мы вас услышали, вот наши условия, давайте разговаривать дальше. Сигнал был услышан: Сахаров получил "нобелевку".

Следует подчеркнуть, что демонстративное неудовольствие верхов сахаровскими выступлениями тоже входило в правила игры: в советской ситуации единственным способом продемонстрировать независимость человека от "начальства" было его как-нибудь наказать. Но наказывали Сахарова не больно – по крайней мере, до того момента, пока он не делал серьёзных ошибок.

Ситуация изменилась, когда стало ясно, что программа конвергенции провалилась – причём не по вине советской стороны. На Западе взяли верх "ястребы", полагавшие, что "совок" слаб, что его можно и нужно заломать окончательно, и одержать убедительную победу в "холодной войне". Соответствующие программы были свёрнуты, а Сахаров в качестве международного политика – не нужен и даже опасен. Сахаров, однако, не пожелал уходить в тень.

Тут, конечно, не обойтись без упоминания Елены Боннэр. Эту женщину многие считают "чёрной музой" Академика, полностью подчинившей его своей воле. Соответствующие истории о том, как она с ним обращалась в случае малейшего неповиновения, достаточно известны, чтобы их здесь повторять. Однако, первое впечатление обманчиво. Сахаров отнюдь не был жалким подкаблучником. На самом деле Боннэр была для Сахарова примерно тем же, чем была Хиллари Клинтон для бывшего президента Штатов – то есть чем-то вроде "жёсткого тренера", который гонит своего воспитанника к рекорду, не щадя ни его, ни себя, ни окружающих. Именно Боннэр вдохнула новую жизнь в сахаровские амбиции. Она заставляла его идти всё дальше и дальше. В частности, бросить науку (которую Сахаров любил) и становиться профессиональным политиком. Она же внушила ему, что человек такого масштаба, как он, может позволить себе жёсткую конфронтацию с советским истеблишментом. Легко представить себе, что она ему при этом говорила. "Они не посмеют тебя убить, Андрюша, ты слишком известен, ты им нужен, они не убьют тебя... а всё остальное можно вынести. Зато ты станешь лидером, настоящим лидером, Андрюша! И когда их режим рухнет... мы станем... понимаешь?" Компетентные органы, следившие за развитием ситуации, быстро прочухали, что к чему. Соответственно, было принято решение разбить опасный тандем, изолировав Сахарова от Боннэр. Засим последовала пресловутая ссылка, скандалы, потом - голодовки протеста, и всё остальное.

Надо сказать, что Сахарова почти что дожали. Особенное впечатление на него произвела госпитализация, насильственное кормление, и всё прочее. Он был уверен, что с ним, с видным представителем теневой номенклатуры, не посмеют обращаться как с простым диссидентом. В какой-то момент он уже был готов отступиться и прекратить самовольничать – его уже волновало только сохранение лица. Однако, тут-то и появился Горбачёв, который снова ввёл эту фигуру в большую игру. Что такое был "феномен Горби", теперь уже, наверное, ясно. К власти пришли те самые товарищи, которые когда-то проталкивали "конвергенцию", а теперь дозрели до идеи почётной капитуляции перед Западом в обмен на принятие в клуб. Правда, цена вопроса за истекший период неимоверно возрасла – о чём Сахаров, кстати, не знал.

Ранняя программа "конвергенции" сводилась к следующему: Советский Союз и его союзники принимается в клуб развитых стран "на равных", получает доступ к их финансовым ресурсам, рынкам и технологиям, его социально-экономический строй трансформируется до среднеприемлемого уровня, после чего "клуб сильных стран" начинает мирно управлять планетой. Во времена Горбачёва Запад выдвинул свои, крайне жёсткие условия.

Во-первых, Советский Союз должен быть ликвидирован: "на Запад" обещали взять только Балтику, Россию (включающую Украину и Белоруссию), и, возможно, Грузию. От остальных велено было избавиться. Я хорошо представляю себе, как западные политики объясняли "другу Горби": "Поймите же, наконец, что ни мы, ни вы никогда не сможете сделать западными людьми таджиков и узбеков. Это другая цивилизация. Запад есть Запад, Восток есть Восток. Мы готовы, наконец, признать Россию западной страной – но только её. Избавьтесь от этого азиатского груза, и мы признаем вас своими..." Во-вторых, общественный строй новой России должен был быть чисто западный, а никакой не "конвергентный". И, наконец, Россия должна была отказаться от самостоятельной внешней политики, в обмен на включение в создававшиеся тогда структуры "коллективной ответственности".

Мы уже знаем, как Запад обманул советское руководство. Но тогда воодушевлённый Горби был на коне. Разумеется, он вспомнил о фигурах, которыми играли его предшественники. И Академик был вызван в Москву, чтобы, наконец, заняться настоящей большой политикой.

Тут мы подошли к самому тонкому и сложному моменту во всей этой запутанной истории, а именно к отношениям Сахарова и советского диссидентского движения. Канонический Миф об Академике гласит, что Сахаров быстро стал "духовным лидером" либерального движения, и его авторитет в нём был непререкаем. В кругу своих же они рассказывают другое. По сути дела, Сахаров был "фигурой" в основном из-за его огромных международных связей. Внутри диссиды Академик воспринимался в качестве "полезного попутчика", которого, конечно, надо использовать, но которому не следует доверять. Особенно явственно это проявилось именно в этот последний период его деятельности, когда в преддверии близкой победы борьба между бывшими соратниками достигла нешуточного накала.

Вот цитата из воспоминаний всё того же Сергея Адамовича Ковалёва, который иногда проговаривается об интересном. "...Высочайший авторитет А.Д. не стал препятствием для резкой (и чаще всего несправедливой) критики со стороны некоторых его друзей-правозащитников в 1987–1989 гг. Тогда, вернувшись из горьковской ссылки, он начал активно сотрудничать в ряде вопросов с новым руководством страны... Блюстителей чистоты диссидентских риз это не интересовало – их глубоко шокировал сам факт сотрудничества с коммунистическим правительством. Как им казалось, это означало сдачу позиций... А когда А.Д. согласился баллотироваться в народные депутаты СССР, находились люди, которые прямо обвинили его в отступничестве и в измене идеалам. Как же, ведь советская власть – нелегитимна, выборы – недемократичны и, вообще, вся горбачевская перестройка – убогая попытка замаскировать античеловеческую сущность режима. А академик своим беспринципным поведением помогает Горбачеву вводить людей в заблуждение. В воздухе повисло слово "коллаборационизм".

А вот не менее интересные признания Глеба Павловского, человека весьма информированного: "...Диссиденты поздно включились в процесс и, чтобы не отстать от поезда, были готовы на все. И пока они медлили, все советское инакомыслие загнали в колхоз имени Сахарова... Андрея Дмитриевича определили живым символом движения, хотя на самом деле он был всего лишь одним из 10-15 человек, которые стояли в первом ряду движения. Тот же Анатолий Марченко, чья смерть вынудила Горбачева ускорить амнистию политзаключенных, был ничуть не менее авторитетен в Движении. Но теперь его не было, Амальрика не было в живых, Солженицын запаздывал, Зиновьев ушел в глухой отказ... Диссидентам было предложено переселиться в эту потемкинскую деревню гласности, признать "Огонек" наследником традиций правозащитного движения."

В общем, если уж говорить без экивоков, Сахаров был назначен на должность главного оппозиционера страны. Инициатива исходила от Горбачёва, и оппозиция, покочевряжившись, это назначение утвердила. Протолкнула же это "утверждение" со стороны оппозиции, скорее всего, неутомимая Елена Боннэр, которая могла поручиться перед соратниками, что Академик, когда это потребуется, немедленно выйдет из-под контроля партократов и встанет на правильную сторону. И, наконец, с третьей стороны, эта кандидатура была утверждена Западом.

Был ли Сахаров наиболее вероятным кандидатом на пост будущего Президента России? Несомненно. Это понимали все, в том числе, конечно, и он сам. Он даже начал упражняться в написании конституций, составив таковую для гипотетического "Союза Республик Европы и Азии" (так, по его мнению, должно было называться то, что останется от СССР). Сейчас об этом курьёзном документе предпочитают не вспоминать, в лучшем случае называя его "утопическим". С другой стороны, такого рода литературные опыты вполне естественны для интеллигентного человека, примеряющего на себя роль национального лидера, этакого российского Вацлава Гавела...

Смерть Сахарова сломала все эти планы. Но и шкура мёртвого льва находит себе применение. Фигура Академика оказалась крайне удобной для легитимизации и канонизации "демократической идеологии".
Взялась за эту работу всё та же неутомимая Елена Боннэр, которой совсем не улыбалось оказаться вне политического процесса. Имея опыт работы "играющим тренером" претендента на высшую власть в стране, она вполне готова была взяться за то же самое, но только для всей "демократуры" в целом. Соответственно, начал разворачиваться "сахаровский проект", предполагавший создание целостной, непротиворечивой идеологии на основе "правозащитных идей", осенённый именем покойного Академика.

Дальнейшее мы все знаем. Сейчас уже можно констатировать, что "демшиза" как относительно единый слой не смог удержать в своих руках власть, хотя до самого последнего времени располагал немалыми ресурсами для оказания давления и на власть, и на общество. Елена Боннэр участвовала во всём этом активно участвовала. Последней её ролью на сегодняшний день является активнейшее участие в "защите НТВ". Но, будьте уверены, она себя ещё покажет.

Теперь, наконец, последнее. В чём, собственно, состоит защищаемая Боннэр позиция?
Разумеется, от реальных "идей Сахарова" она весьма далека – просто потому, что время изменилось. Уже понятно, что Запад кинул, как детишек, лоховатых советских "конвергентов" с их "новым мышлением". Распад Союза и сдача Западу всех позиций привели, как тому и полагалось быть, не к вожделенному принятию в клуб Развитых Стран, а к банальному разграблению и вытеснению в третий мир. Нынешние духовные потомки "конвергентов" мечтают уже не о месте в Мировом Политбюро (где видел себя Академик), а на убогую и жалкую роль колониальной администрации. Всё свелось к банальной смердяковщине, к мечте о том, как "умная нация покорила бы весьма глупую-с". Все мечтания кончаются на голубых танках ООН и серых бронированных машинах НАТО, которые, наконец, навели бы в этом проклятой стране, где у них, таких умных, ничего не получилось, нужный им порядок. Но, увы, Запад медлит, и даже с финансированием радикально-западнического крыла российской интеллигенции начались проблемы.

На последнем праздновании дня рождения Сахарова – между прочим, было восьмидесятилетие – зал был полупустым. Из видных политиков пришли только Ковалёв и Юшенков, которым уже нечего терять, да ещё Григорий Явлинский. Сама Елена Боннэр даже не вышла на сцену, чтобы не ронять остатки достоинства. Как выражался Остап Бендер, наступил кризис жанра. Идея себя окончательно исчерпала. В чём же мораль сахаровской эпопеи? Она банальна. Всё началось с того, что в советской политике появилось течение, предполагающее, что с геополитическим противником можно и должно договориться, поступившись такой мелочью, как принципы. Потом противник заломил цену, потребовав расплаты всякими материальными вещами, в том числе территорией, ресурсами, и прочими вполне материальными ценностями. Но советские лохи, вообразившие себя "макьявеллями" и "талейранами", уже втянулись в торг, вожделенная цель манила и слепила очи. Место в Цивилизованном Мире манило, как Царствие Небесное, как драгоценная жемчужина, за которую уже не жалко отдать всё состояние. В конце концов, пожертвовав всем, они узнали, что слово, данное лоху, за слово не считается, и что в Западное Царствие Небесное таких не берут.

Измена Родине себя не окупает.
Автор:
Крылов Константин
http://www.patriotic...ov_saharov.html

коммунист1917 · 16.04.2011, 16:19

После ознакомления с каноническим житием нашего нового святого - А. Д. Сахарова, вспомнилась мне история с книгой некоего доктора исторических наук Н.Н. Яковлева под названием "ЦРУ против СССР".

В этой книге Яковлев выдал столько подробностей жизни супруги нашего святого академика - не менее святой правозащитницы Елены Боннер, что она побежала в суд с гражданским иском "об ущербе ее чести и достоинству", нанесенном публикациями Яковлева. Евреи тут же принялись поливать дерьмом Яковлева, и теперь его книгу иначе, как "помои" не называют.

Однако, несмотря на яростные опровержения яковлевского материала, почему-то опроверглись лишь некоторые его пассажи, связанные главным образом с выданными им личными характеристиками персонажей и явными домыслами в их адрес ("отбила" мужа", "довела до смерти" жену Багрицкого, "Янкелевич-недоучка", и т.п.): дескать, не имел право об этом писать, не имел право так называть, и т.п.

А многие факты отнюдь не опровергнуты, более того: "потерпевшие" были вынуждены признать их.

Вот что пишет Сахаров передавая свой разговор с Яковлевым:
Я, продолжая: "А зачем вы пишете в духе желтой прессы о взаимоотношениях моей жены, Киссельмана и Семенова? Это личное дело трех людей, они как-то в нем разобрались. Вы не имели права о нем писать".

Для тех кто не в курсе, напоминаю текст Яковлева:
"...В 1948 году еще роман, с крупным хозяйственником Яковом Киссельманом, человеком состоятельным и, естественно, весьма немолодым. “Роковая” женщина, к этому времени вооружившись подложными справками, сумела поступить в медицинский институт в Москве. Там она считалась не из последних — направо и налево рассказывает о своих “подвигах” в санитарном поезде, осмотрительно умалчивая об их финале. Внешне она не очень выделялась на фоне послевоенных студентов и студенток.

Что радости в Киссельмане, жил он на Сахалине и в Москве бывал наездами, а рядом однокурсник Иван Семенов, и с ним она вступает в понятные отношения. В марте 1950 года у нее родилась дочь Татьяна. Мать поздравила обоих — Киссельмана и Семенова со счастливым отцовством. На следующий год Киссельман оформил отношения с матерью “дочери”, а через два года связался с ней узами брака и Семенов. Последующие девять лет она пребывала в законном браке одновременно с двумя супругами, а Татьяна с младых ногтей имела двух отцов — “папу Якова” и “папу Ивана”. Научилась и различать их — от “папы Якова” деньги, от “папы Ивана” отеческое внимание. Девчонка оказалась смышленой не по-детски и никогда не огорчала ни одного из отцов сообщением, что есть другой. Надо думать, слушалась прежде всего маму. Весомые денежные переводы с Сахалина на первых порах обеспечили жизнь в Москве двух “бедных студентов”."

Значит, не всё в книге Яковлева ложь и инсинуации.
Есть и правда.

Тут следует отметить, что Яковлев также упоминает о связи Елены Боннер с начальником военно-санитарного поезда Владимиром Дорфманом, подчёркивая, что в те времена санитарка Елена Боннер годилась ему "разве что в дочери". Интересно, что этот пассаж Яковлева ни Боннер, ни Сахаров как бы не заметили вовсе. Интересно и то, откуда у Яковлева информация об этой связи? Где, в каких документах и по какой причине связь Боннер с Дорфманом оставила след - ведь это не брачные узы (пусть даже незаконные), и эта связь не ознаменовалась рождением ребёнка...

Учитывая, что Яковлев брал информацию для своей книги с благословения КГБ, можно предположить (да он и сам это отчасти подтверждает), что он имел доступ к протоколам и другим документам по уголовным делам, где так или иначе фигурировала Елена Боннер. Стало быть, можно предположить, что о связи Боннер с Дорфманом он узнал именно из каких-то следственных материалов, причём это были материалы 40-х годов, и не позже 1945 года. Почему не позже 1945? А это следует из канонической биографии госпожи Боннер (жирный шрифт мой. С.):
"В октябре 1941 года - первое тяжелое ранение и контузия. После излечения направлена медицинской сестрой в военно-санитарный поезд 122, где служила по май 1945 года. В 1943 году стала старшей медсестрой, получила звание младший лейтенант медицинской службы. В 1945 году лейтенант медицинской службы. В мае 1945 года направлена в расположение Беломорского военного округа на должность заместителя начальника медицинской части отдельного саперного батальона, откуда была демобилизована в августе 1945 года с инвалидностью второй группы...

Итак, запомним, что именно в мае (!) 1945 связь Елены с Дорфманом (начальником военно-санитарного поезда) прекратилась, и Елена Боннер скоропостижно покинула вышеуказанный поезд. Но до этого времени эта связь по какой-то причине всё же успела оставить след в каких-то официальных следственных документах.

Ещё один интересный и крайне загадочный момент: Елена Боннер жутко окрысилась и на книгу Льва Шейнина, заявив, что "Детектив главного следователя сталинских времен и “детектив” Яковлева внутренне близки".

Имеется в виду книга Л.Р. Шейнина "Записки следователя", изд. Советский писатель, 1968 год, в которой автор, будучи следователем, описывает обстоятельства уголовного дела по расследованию исчезновения в 1944 году некой Елены Доленко. Выводит он там в качестве персонажа и Елену Боннер под именем Люси Б. Но совершенно непонятно, какие, собственно, претензии могут быть у Елены Боннер к книге Шейнина, т.к. "Люся Б." там представлена в качестве невинной жертвы (!) коварного соблазнителя и убийцы собственной жены - некоего Моисея Злотника (в книге он обозначен как "Глотник").

Злоба Боннер на Шейнина становится ещё более непонятной, если учесть, что сам Шейнин - щирейший еврей (хотя и значится в своих канонических биографиях "русским"), и прошёл типичный путь всех таких евреев, подвизавшихся в советской правоохранительной системе:
арестовывался в 1936 году, но вскоре был освобождён: "Говорили, что у него огромный блат"...

"В октябре 1951 года на основании показаний близкого друга работника МГБ Маклярского был арестован и "... несколько месяцев содержался во Внутренней тюрьме на Лубянке как активный участник заговора еврейских буржуазных националистов.

...На предыдущих допросах многоопытный Шейнин держался расчетливо, в мелочах кое-где уступал следователям, признавал, например, участие в антисоветских разговорчиках с товарищами по перу, приводил националистические высказывания братьев Тур и Крона, перечисляя евреев, препятствовавших дальнейшему неуклонному подъему советской литературы и искусства, называл прозаика Василия Гроссмана и драматургов Финна и Прута, но наличие заговора и, главное, свою в нем ведущую роль отрицал с неизменной решительностью».

После смерти Сталина и ареста Берии Шейнин Л.Р. был освобожден. Некто Борщаговский А. характеризовал его следующим образом: «верный и ревностный слуга режима», «хорошо знающий, как добываются признания на Лубянке», он, «предупреждая побои и пытки, сознался в принадлежности к группе писателей-националистов и внес свою лепту в зловещий замысел... будущего дела об «убийцах в белых халатах»... Постепенно в круг своих единомышленников Шейнин включает, потакая следователям, и Эренбурга с Гроссманом, своих идейных и нравственных антиподов. Судя по настойчивости, с которой разрабатывалась «группа Шейнина», такой очередной процесс состоялся бы, не переменись обстановка со смертью Сталина...». (жирный шрифт мой. С.)
Вот она, еврейская "дружба", во всей своей красе - стоит меньше 30 сребренников: сцепились друг с другом и безо всякого стыда поливают друг друга дерьмом. Кстати, к слову об Эренбурге: это таки тот самый, который в своих публичных выступлениях призывал советских солдат убивать немцев и насиловать немецких женщин, которые, дескать, не женщины, а самки, а Гроссман - таки тот самый, фантастический опус которого "Жизнь и судьба", где некая девушка якобы жалуется, что её изнасиловал советский солдат, дал толчок целому пропагандистскому эпосу об "изнасилованной Германии".
Однако думалось, что Шейнин, сам пострадавший от сталинской "борьбы с сионизмом" и совершенно обеливший в своей книге "невинно оклевётанную" страшным женоубивцем "Люсю Б.", заслужил, чтобы госпожа Боннер хотя бы не поминала его имя всуе.

Но нет - выпады Боннер в адрес Шейнина заставляют заподозрить, что тут кроется нечто большее, чем просто змеиная злоба на весь белый свет.

Что же тут кроется?

Давайте попробуем разобраться в имеющихся сведениях о той истории с убийством Елены Доленко, отбросив из них явную "литературщину" и пропаганду.

Из материалов Шейнина следует, что дело "о загадочном исчезновении гр-ки Доленко Елены Ивановны, 22 лет замужней, находящейся на шестом месяце беременности" попало к Шейнину в апреле 1945 года, а само "загадочное исчезновение" произошло 8 октября 1944 года, и всё это время, то есть до апреля 1945, МУР не мог его раскрыть, так как и не думал заподозрить мужа пропавшей - инженера М. Злотника, характеризовавшегося со всех сторон совершенно положительно, даже со стороны тёщи (матери пропавшей Елены Доленко).

Но гениальный сыщик Шейнин сразу же заподозрил именно Злотника. Моисей Злотник (в книге он "Глотник", но мы будем называть его настоящей фамилией) в то время занимал ответственный пост в Наркомате химической промышленности СССР - был начальником производственного отдела Главхимпрома, и Шейнин обратил внимание, что "... общая сумма сбережений Глотника, хранившихся в обеих сберкассах, явно превышает его возможности, даже учитывая положение крупного инженера, нередко получавшего помимо оклада денежные премии" (с. 237 указанной книги), а так же что Злотник по своей должности "...имел отношение к отпуску всякого рода химикалий, многие из которых были тогда дефицитными"... (там же)

Когда чуток копнули - вышли на некоего Гуридзе из братской Грузии, который "...нашел "ход" к Глотнику из Главхимпрома через его брата из Института Связи"... Г. Злотника - замдиректора института по хозяйственной части. В результате братья М. и Г. Злотники сделали хороший гешефт, пустив "налево" дефицитные красители (с. 238), которые незамедлительно отбыли в солнечную Грузию для тбилисских текстильных и трикотажных артелей (с.241).

Интересно что с этой конкретной акции навар был не ахти какой большой - пятьдесят тысяч рублей каждому (для справки: котиковая шубка на рынке стоила 25 тысяч рублей, то есть взятка была ровным счётом на две шубки).

Тут напрашивается интересный вопросец: почему в книге Шейнина описан всего один эпизод такого вот гешефта, хотя ясно, что по деньгам, хранящимся в сберкассах на имя Злотника, гешефтов должно было быть гораздо больше. Собственно, дело должно было быть поставлено с хорошим размахом, а история с Гуридзе выглядит как раз следствием некоторой беспечности аферистов, которая характерна при долгой безнаказанности.

Ещё один крайне интересный моментик: "Люся Б." описана Шейниным как личная знакомая Злотника и его любовница, о которой жена Злотника, естественно, ничего не знала. А вышли на эту любовницу (и на ещё одну - некую "Нелли Г.") якобы только через письма, обнаруженные у Злотника. Общим числом - два письма, по одному от каждой "любовницы". Причём "Нелли Г." оказалась... кем бы вы думали? Правильно - таки юристом. Девушки были вызваны в Москву ("Нелли Г. находилась якобы в Карело-Финской республике), а где Люся Б. - неизвестно, но письмо её было почему-то из Вологды.

Девушки якобы предъявили письма Злотника, "...написанные в одно и то же время, одними и теми же словами, с почти одинаковыми заверениями и обещаниями"... "...и в тех, и в других письмах Злотник очень ругал свою жену, писал что она "отравила ему жизнь" и что развод им окончательно решен, о чем он будто бы уже объявил жене" (с. 242).

Разумеется, невинные жертвы коварного соблазнителя были отпущены с миром, а письма предъявлены Злотнику в качестве улики. Это было - заметьте - в апреле 1945, а уже в мае Злотник неожиданно признаётся в убийстве жены и сам показывает её могилу.

И в том же мае 1945 - как мы помним - Люся Б. покидает свой санитарный поезд и прекращает связь с его начальником Дорфманом...

Интересное совпадение, правда?

Но это ещё не всё.

Читаем собственный опус академика Сахарова, где он разоблачает яковлевское враньё и живописует, как дал ему пощёчину. Среди прочего, там есть такой пассаж:
"Но убийство произошло в октябре 1944 года – Люся же была в армии с первых дней войны, и не санитаркой, а сначала санинструктором, а потом старшей сестрой. В период брака М.Злотника и Е.Доленко Люся с ними не встречалась. Яковлев, так же как и его предшественники, ссылается на рассказ Шейнина – но из него, при всех неточностях и литературных "вольностях", о которых я писал, совершенно ясна непричастность Люси к убийству.

Еще раз прочтите выделенную мною фразу: из неё следует, что Елена Боннер была ЗНАКОМА и с Еленой Доленко, и со Злотником, причём это знакомство состоялось ДО их брака, который был заключён в 1943 году (из показаний Злотника, с.255). Елене Доленко в 1944 году было 22 года, то есть она была 1922 или 1923 г.р. (в том случае, если ей в 1944 должно было исполниться 23). Елена Боннер - 1923 года рождения. То есть они - ровесницы, причём у Доленко к 1943 году уже был ребёнок "от первого брака". Кроме этого ребёнка о прошлом Доленко Шейнин не упоминает ничего. Это тоже странно: такой опытный следователь совершенно не заинтересовался историей знакомства убийцы с его жертвой...

Странно и то, что Шейнин особенно упирает на чисто сексуальный мотив убийства Доленко: мол "приелись" Злотнику её прелести, он захотел "новой женщины", а отделаться от беременной супруги было не так-то просто.

Как ни глянь - сплошная несуразица: опытный сорокалетний мужчина сначала скоропостижно женится, как 18-летний мальчишка ("...мне нравилось, что эта хорошенькая женщина будет принадлежать мне, и я думал что это и есть счастье" - с.256), а потом решает ни много ни мало - убить поднадоевшую супругу. Убить просто потому, что надоела. Причём ни одна из его любовниц не планировалась им в новые супруги - он, дескать, "запутался в отношениях" с этими женщинами.

Бездушный, лицемерный, расчётливый тип Моисей Злотник у Шейнина представлен глупым, психически неуравновешенным, сентиментальным бабником.

И как же всё это объяснить, что бы картина стала чёткой?

Моя версия такая.

Елена Боннер - молоденькая, но уже очень ловкая девица, попыталась было соблазнить Всеволода Багрицкого, но недачно (тот имел неосторожность жениться на Филатовой, потом ушёл на фронт и там скоро погиб). Тогда 18-летняя Люся Б. тоже подалась было на фронт - доброволицей, но попала - совершенно случайно, да,да - на военно-санитарный поезд, где по странному (?) стечению обстоятельств начальником оказался жид Владимир Дорфман, который тут же и пригрел девицу. Кстати, вы обратили внимание, что Люся Б. заводила связи почему-то только с такими же жидами, как она сама?

Возможно, именно Дорфман и вывел Люсю на Злотника, с которым у Дорфмана мог быть общий гешефт (только представьте, сколько всякой химии, в частности спирта, можно спустить налево под предлогом снабжения санитарного поезда). А молодая оборотистая "санитарка", якобы сильно контуженая на фронте уже в октябре 1941, и нуждающаяся в лечении - могла беспрепятственно перемещаться в Москву и обратно, когда это было необходимо для дела.

Так Люся познакомилась с партнёром Дорфмана по бизнесу - Моисеем Злотником и с его любовницей (в то время) Еленой Доленко.

Хотя неисключено, что с Доленко Люся была знакома и раньше, и сама познакомила её со Злотником: нужно было, чтобы при Злотнике всегда был "свой" человек.

Но после того, как Доленко забеременела, она стала портить дело: стала истерична, неуравновешенна... одним словом - ненадёжна. Возможно, она стала слишком сильно ревновать Злотника, подозревать, что тот может её бросить, стала угрожать ему, что заявит на всю их компанию.

И Злотнику ничего не осталось, как её прикончить.

После этого гешефт ещё некоторое время продолжался, но когда Шейнин раскопал историю с Гуридзе, который якобы "...нашел "ход" к Глотнику из Главхимпрома через его брата из Института Связи" (интересно, а откуда у Гуридзе, который работал в системе Грузпромтекстильтрикотажс оюза, могли завестись связи с... хехе... институтом Связи? Вернее предположить, что его вывели непосредственно на Моисея Злотника, а уж тот обратился к своему брату из Института Связи, а вывести на Моисея Злотника мог, например... да, тот самый Дорфман), а также "раскопались" связи Злотника с юристом "Нелли Г." и "санитаркой" Люсей Б. - весёлой компании пришлось срочно заметать следы.

Надобно отметить, что Шейнин своим евреям скорее помогал, чем выводил на чистую воду их шашни. Во всяком случае, он сделал всё, что мог, дабы замять это дело: Злотник, перепугавшись, что Шейнин раскроет в конце концов весь их гешефт, быстро признался в убийстве жены, но твёрдо настаивал на сексуальном мотиве, девицы пошли в деле как "любовницы" - невинные жертвы коварного соблазнителя, Дорфман в поле зрения следствия хотя и попал - видимо, при изучении махинаций братьев Злотников (иначе откуда бы стало известно про его связь с Люсей Б.?), но не надолго. В мае месяце, когда был найден труп жены Злотника, отпущенная Шейниным на все четыре стороны Люся Б. нашла возможность быстро слинять с санитарного поезда (в повышением в должности, да - старшая медсестра и младший лейтенант Елена Боннер стала замначальника санчасти отдельного саперного батальона, но пробыла в оном батальоне совсем недолго - меньше чем три месяца была демобилизована "с инвалидностью второй группы") и начать новую жизнь - такую же авантюрную, как прежняя (одна история с Киссельманом чего стоит).

А старая история с убийством Елены Доленко вообще никогда бы не всплыла, если бы не амбициозный дурак Лёвушко Шейнин, коему приспичило стяжать литературные лавры.

Вот вам и объяснение злобы Елены Боннер в адрес Шейнина, и странная её "забывчивость" яковлевского пассажа с Дорфманом...
http://cldlune.livej...com/123547.html

Как интересно живёт совесть советской интеллигенции. © Goblin

коммунист1917 · 16.04.2011, 16:22

Сахаровский диабет, или переход из физиков в лирики

Опубликовано Борис Борисов в ср, 16/12/2009 - 01:24.

«Следственный изолятор не является местом лишения свободы»
А.Д. Сахаров (1) Когда я читаю «труды Сахарова» или знакомлюсь с его «идеями», я не могу отделаться от мысли, что примерно так же смешно и нелепо выглядел бы и я, если бы вдруг ни с того ни с сего решил писать статьи по теоретической физике.
Про Сахарова ещё никто и нигде не сказал главное: Сахаров как политик просто смешон. Жалок, нелеп, неубедителен и смешон. Он ни разу не великий общественный мыслитель. У него нет общественно-значимых мыслей. (2) Его жанр — не мысли, а благоглупости и благие пожелания. Но нам преподнесли его как великого мыслителя, как «Отца атомного оружия», которым он по факту не являлся — и мы купились.
Распад России у нас снова в повестке дня? На днях с самых вершин политического Олимпа нам поведали, что идеи Сахарова «созвучны задачам, которые решает современное российское общество». Что же, посмотрим на идеи — скажем, применительно к нашей стране. Сахаров сильно облегчил нам задачу, написав проект конституции.
Вообще, написание проекта конституции — этот такой рубеж в жизни любого теоретика общественного проектирования, когда шутки надо отставить в сторону. Это — квинтэссенция воззрений, высшая точка политического творчества, проверка адекватности общественного проектанта. Если там что-то не так — то чего стоят все его остальные потуги ...
Читаем:
«Политическим выражением такого сближения (с Западом — ББ) должно стать создание в будущем Мирового правительства».
Так... «Мировое правительство». Запомнили? Да, кстати: поклонники Сахарова. В том числе и Самые Высшие Лица. А Вы — с этим согласны? Хотелось бы услышать. Это то самое, актуальное, что мы должны сегодня «взять у Сахарова», или все-таки — не совсем то?
«Национально-конституционный процесс начинается с провозглашения независимости всех национально-территориальных структурных частей СССР». Речь тут идёт обо всех автономиях, вроде Якутии-Башкирии-Татарии-Удмуртии-Адыгеи-Коми и т.д. Кстати, и нефтеносный Ямало-Ненецкий АО по этому проекту становится отдельным государством. Со своими Вооруженными силами. И отдельной финансовой системой. Включая собственные деньги и внешнеэкономические связи.
«Основополагающим и приоритетным правом каждой республики является право на самоопределение (некоторые такие республики выше перечислены — ББ)... Республика имеет право выхода из Союза. Республика может иметь республиканские Вооруженные силы... которые формируются из населения республики и дислоцируются на территории республики... Республика имеет собственную, независимую от центрального правительства систему правоохранительных органов (милиция, министерство внутренних дел, пенитенциарная система, прокуратура, судебная система)...»
Хотелось бы всё-таки знать — это именно то, что «созвучно задачам, которые решает современное российское общество», как сказало в Приветствии участникам и гостям конференции «Идеи Сахарова сегодня» (3) — или — опять-таки — не совсем то? Распад единой России на анклавы — это, несомненно, одна из главных, основополагающих идей всей конституции Сахарова, если хотите, основа всей его политический конструкции. Готовить ли нам уже запасы крупы и соли, раз идеи Сахарова у начальства «опять актуальны»?
Вообще, лучшим лекарством, лечащим от сахарной зависимости, является чтение собственных трудов академика. Я сильно надеюсь, что авторы и спич-райтеры последних восхвалений академику просто поленились его внимательно перечитать. Потому что если перечитали и затем восхвалили — то речь уже не идет об ошибке, нет. Речь идет о государственной измене. Впрочем, «изгнание Сталина», как правило, ведёт экзорцистов именно туда.
Отец Бомбы Роль Сахарова в создании ядерного оружия сильно преувеличена западными СМИ и нашими либеральными подпевалами. До его антисоветских высказываний он был лишь «человек из команды Курчатова-Харитона».
После своих малограмотных путаных общественных опусов — немедленно стал «отцом термоядерной бомбы». По заслугам ли? Когда его называют «отцом ядерной бомбы» — это просто западная версия истории, которую нам ловко подсунули, чтобы получше замарать подлинных, настоящих отцов нашего ядерного оружия: Сталина, Берию, Курчатова и других его создателей.
Надеюсь, физики на этом абзаце не начнут противно хихикать, как я хихикаю, почитывая Сахарова, но судя по современным опубликованным данным, на вооружение у нас были приняты ТЯ заряды сделанные вовсе не по слойной схеме Сахарова (она оказалась, увы, неудачной) а по схеме советского физика Виктора Давиденко. Но кто сегодня знает Давиденко?! Вот вы — слышали хоть что-нибудь о Давиденко? И знали ли бы мы Давиденко, если бы он хоть пару раз плюнул в сторону вскормившей его Советской Власти? О, как бы мы знали тогда Давиденко! Вся либеральная нечисть подняла бы его на руки в провозгласила Истинным Отцов Советской Ядерной Мощи.
Наша история создания ядерного оружия по-настоящему больна сахаровским диабетом. Апология Сахарова затмевает имена подлинных создателей ядерного оружия. Такие имена, как соратники Курчатова Харитон, Флеров, Давиденко и другие. Так, Ю.Б.Харитон с 1946-го по 1992 годы был бессменным научным руководителем ядерного оружейного центра в Арзамасе-16. Просто процитирую патриарха:
«В 1946 г. Гуревич, Зельдович, Померанчук и Харитон передали Курчатову ... оценки возможности осуществления термоядерного взрыва. В июне 1948 г. ... под руководством Тамма была создана специальная группа, в которую был включен Сахаров и в задачу которой входило выяснить возможности создания водородной бомбы ... 12 августа 1953 г. в СССР по схеме, предложенной Сахаровым и названной у нас "слойкой", был успешно испытан первый в мире реальный водородный заряд. В этом заряде в качестве термоядерного горючего был использован, по предложению Гинзбурга, литий в виде твёрдого химического соединения. ... своей громоздкостью эта конструкция вызывала чувство неудовлетворённости. ... поиски сконцентрировались на использовании в полной мере энергии атомного взрыва ... чего ни "слойка", ни тем более "труба" не обеспечивали. ... Мысль об использовании атомного взрыва для сжатия термоядерного горючего и его поджига настойчиво пропагандировал Виктор Александрович Давиденко, руководитель экспериментального ядерно-физического подразделения института ... обращаясь к теоретикам, в первую очередь к Зельдовичу и Сахарову, требовал, чтобы они вплотную занялись тем, что у нас получило название "атомного обжатия" (АО). В связи с этим 14 января 1954 г. Зельдович написал записку Харитону, сопроводив её поясняющей схемой: "В настоящей записке сообщаются предварительная схема устройства для АО сверхъизделия и оценочные расчёты её действия. Применение АО было предложено В.А. Давиденко". ... толчком для перехода от платонических рассуждений о сжатии термоядерного горючего атомным взрывом к конкретной работе послужило высказывание зам. министра среднего машиностроения Завенягина, который был в курсе идей, обсуждавшихся у теоретиков ... Руководителями работ были определены Забабахин, Зельдович, Романов, Сахаров и Франк-Каменецкий.
...Вскоре в Челябинске-70 была создана конструкция термоядерной бомбы, которую можно было ставить на вооружение. Её основными разработчиками были Забабахин, Романов и Феоктистов. А несколько позднее Бабаевым и Трутневым было внесено существенное усовершенствование в конструкцию водородного заряда, которое было успешно отработано в 1958 г. и предопределило современный облик отечественных водородных зарядов.» (4)
Я привел такой значительный отрывок из воспоминаний отца ядерного оружия Харитона, чтобы без пересказов, из первых уст сказать о подлинных создателях советского ядерного оружия, одним из которых был и физик-теоретик Сахаров. Одним из. Да, «из первой десятки». Но никак не «отцом водородной бомбы». Сравните, кто знает сегодня Давиденко, Забабахина, Романова, Феоктистова Бабаева и Трутнева как создателей советского ядерного оружия — и сравните это с известностью Сахарова. В чем разница? В том, что они никогда не выступали против своей страны на стороне вероятного противника, а служили ей верой и правдой. За это и забыты в современной России. Она помнит Сахарова.
«Я изгнал из этого мира Сталина» Сам Сахаров описывал свой постепенный переход из физиков в лирики так:
«Для всех людей на земле это был (1953 — ББ) год смерти Сталина и последовавших за ней важных событий... В письме (..) я писал: "Я под впечатлением смерти великого человека. Думаю о его человечности". Очень скоро я стал вспоминать эти слова с краской на щеках. Как объяснить их появление? Я чувствовал себя причастным к тому же делу, которое, как мне казалось, делал также Сталин — создавал мощь страны, чтобы обеспечить для нее мир после ужасной войны. Очень скоро я изгнал из этого мира Сталина». (5)
Именно с «изгнания Сталина» началось падение крупного учёного в бездну жалкого и беспомощного социального прожектёрства — факт, который стоит запомнить всем, практикующим антисталинский экзорцизм.
Переход Сахарова из физиков в лирики стал тем рубежом, за которым его уже не стоит воспринимать как серьезного мыслителя. Тиражи его перлов на Западе не стоит воспринимать всерьёз — наивные детские книжки всегда печатаются большими тиражами, а Аристотели и Сократы —малыми. Между тем, опасность воинствующей некомпетентности когда-то понимал и сам учёный.
В известном коллективном письме физиков в адрес Лаврентия Берии (которого в узком кругу физики назвали не иначе как «наш Лаврентий Павлович») Сахаров пишет:
«Мы обращаемся к Вам в связи с ненормальным положением, создавшимся в советской физике. Это положение является результатом ошибочной и вредной для интересов советской науки позиции, которую заняли некоторые из наших философов, ... не утруждая себя изучением элементарных основ физики и сохраняя в этой области полное невежество, сочли своей главной задачей философское "опровержение" важнейших завоеваний современной физики.» (6)
То есть опасность воинствующего дилетантизма когда-то понимал и сам Сахаров. Но увы...
Хороший физик в роли социального прожектёра не более убедителен, чем хорошая и гибкая гимнастка в роли законодателя в Государственной думе. И за тем, и за другим всегда торчат белые заячьи ушки полной некомпетентности.
Почему-то никого не удивляет, когда физик-теоретик оказывается совершенно некомпетентен в быту и не может нормально обустроить даже собственную кухню. Но все очень удивляются, когда того же физика обвиняют в полной некомпетентности в области государственного строительства. Как же так. Он же Великий Учёный.
Великий же учёный на ходу сыпал такими перлами, после которых возникали сомнения в его адекватности — а ориентируется ли он, скажем, в пространстве и времени. Недаром Съезд народных депутатов СССР неоднократно «захлопывал» Сахарова — тяжело слушать не вполне адекватного человека.
За фразу «Следственный изолятор не является местом лишения свободы» Сахарову следовало бы сразу дать какую-нибудь премию. Впрочем, всегда найдутся злые люди, кто предложит авторов таких перлов просто немного подлечить. Недаром покойник всегда так опасался карательной психиатрии.
Наверное, были основания для таких опасений?

Примечания:
(1) Сахаров, Андрей Дмитриевич (1921–1989), советский физик и правозащитник, лауреат Нобелевской премии мира (1975). (Замечу в скобках, что учредители Нобелевской Премии мира - тоже большие шутники. То «создателю (по их западной версии) "самого разрушительного оружия в истории человечества"» дадут премию Мира, то американскому президенту, ведущему одновременно две большие колониальные войны...)
(2) А.Д.Сахаров: «Речь идёт о реализации одного из основных лозунгов Перестройки ... "Вся власть Советам"... » (Съезд народных депутатов СССР, 1989 год.). Это юмор такой, или это он всерьёз? Страшны не сами юморески Сахарова на тему общественной жизни. Страшно то, что люди восприняли их всерьёз и стали активно «воплощать идеи в жизнь». Как и в случае в сахаровской атомной «слойкой», получилась взрывная, но не вполне применимая в жизни конструкция.
(3) Участникам и гостям конференции «Идеи Сахарова сегодня» 14 декабря 2009 года
http://www.kremlin.ru/letters/6322
(4) Ю. Б. Харитон, В. Б. Адамский, Ю. Н. Смирнов
«О создании советской водородной (термоядерной) бомбы»
http://wsyachina.narod.ru/history/th...ar_bomb_1.html
(5) Архив Сахарова. 1953 год.
http://www.sakharov-...aragraph/53.htm
(6) 24 июля 1952 года, известное Письмо физиков Лаврентию Берии о положении в физической науке. Письмо к Л.П.Берии подписали: И.Е.Тамм, Л.А.Арцимович, И.К.Кикоин, И.Н.Головин, М.А.Леонтович, А.Д.Сахаров, Г.Н.Флеров, Л.Д.Ландау, А.П.Александров, А.И.Алиханов, М.Г.Мещеряков. Берии было отправлено также сопроводительное письмо И.В. Курчатова.
Берия, кстати, отреагировал на «письмо физиков», но своеобразно: в этом же году он ввел в ядерный проект академиков Лаврентьева и Ильюшина, которые (цитата) «были направлены на объект в качестве "резервного руководства" — в случае неудачи испытания они должны были сменить нас немедленно, а в случае удачи — немного погодя и не всех». Это при том, что работы тогда шли успешно. Мне трудно даже представить себе реакцию Лаврентия Павловича в ответ на десяток подряд неудачных пусков «Булавы»...

Приложение:
Вот только некоторые из подлинных отцов советского ядерного оружия:
Курчатов Игорь Васильевич (1903–1960)
В 1943 г. возглавил работы по советскому атомному проекту. С 1943 г. — действительный член АН СССР. Курчатов И.В. — научный руководитель создания и организатор проведения испытаний первой советской атомной (сентябрь 1949 года) и термоядерной бомб (август 1953 года).
Давиденко Виктор Александрович (1914–1983), физик-экспериментатор, доктор физико-математических наук, профессор (1954). начальник физического отделения ядерного центра Арзамас-16 (1948–63), зам. научного руководителя ядерного центра (с марта 1957) Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и дважды лауреат Государственной премии СССР.
Забабахин Евгений Иванович (1917–1984) Герой Социалистического Труда, академик АН СССР, доктор физико-математических наук, профессор, лауреат Ленинской и трех Государственных премий, генерал-лейтенант-инженер ВВС СССР. За научный вклад в разработку первой водородной бомбы ему присвоено звание Героя Социалистического Труда (1953) с вручением ордена Ленина и в третий раз присуждена Государственная премия. В 1958 году за совершенствование термоядерных зарядов Забабахину Е.И. было присвоено звание лауреата Ленинской премии. В том же году он избран членом-корреспондентом, а в 1968 году — действительным членом АН СССР.

http://www.rus-obr.ru/opinions/5044

16.04.2011, 15:54	#1
коммунист1917 Местный Регистрация: 03.04.2010 Сообщений: 637 Репутация: 108	Истинное лицо Сахаровых Боннер Новодворских итп http://www.compromat.ru/page_13477.htm Моего отца свела в могилу Елена Боннэр! Деньги музея Андрея Сахарова прокручивает в США вдова академика Елена Боннэр Ольга Ходаева *Полина, внучка Сахарава: с папой Димой неразлучны* * Почему Дмитрию Сахарову было стыдно за своего отца? * Из-за чего г-жа Боннэр отказалась смотреть на неизвестный портрет Андрея Дмитриевича, выставленный недавно в Нью-Йорке? * Как Елене Боннэр удалось кинуть самого ушлого олигарха Бориса Березовского? * Почему соратники академика не уважают вторую жену Сахарова? * Почему внучка ученого Полина Сахарова ничего не знает о своем знаменитом деде? Ответы на эти вопросы - штрихи к портрету Андрея Сахарова, выдающегося ученого, правозащитника и во многом противоречивого человека. В канун круглой исторической даты, а 12 августа - 50 лет со дня испытания первой водородной бомбы, создателем которой считается Сахаров, мы отыскали сына прославленного академика. 46-летний Дмитрий по образованию физик, как и его отец. Это его первое интервью для российской прессы. - Вам нужен сын академика Сахарова? Он живет в США, в Бостоне. А зовут его Алексей Семенов, - горько пошутил Дмитрий Сахаров, когда мы договаривались о встрече по телефону. - На самом же деле Алексей - сын Елены Боннэр. Эта женщина стала второй женой Андрея Сахарова после смерти моей матери - Клавдии Алексеевны Вихиревой. Почти 30 лет Алексей Семенов раздавал интервью как «сын академика Сахарова», в его защиту на все лады голосили забугорные радиостанции. А я при живом отце чувствовал себя круглой сиротой и мечтал, чтобы папа проводил со мной хотя бы десятую часть того времени, которое он посвящал отпрыскам моей мачехи. Злая мачеха Елена Боннер у гроба мужа: последнее "прости"... Дмитрий много раз перечитывал книги воспоминаний Андрея Сахарова. Пытался понять, почему так случилось, что любящий отец вдруг отдалился от него и сестер, женившись на Елене Боннэр. Даже подсчитывал, сколько раз Сахаров упоминал в книгах о родных детях и детях второй жены. Сравнение было не в пользу Дмитрия и его старших сестер - Татьяны и Любы Сахаровых. О них академик писал как бы между прочим, а Татьяне и Алексею Семеновым посвятил в мемуарах десятки страниц. И это неудивительно. - Когда умерла мама, мы некоторое время продолжали жить вместе - папа, я и сестры. Но после женитьбы на Боннэр отец ушел от нас, поселившись в квартире мачехи, - рассказывает Дмитрий. - Таня к тому времени вышла замуж, мне едва исполнилось 15 лет, и родителей мне заменила 23-летняя Люба. С ней вдвоем мы и хозяйничали. В своих воспоминаниях отец пишет, что старшие дочери настраивали меня против него. Это неправда. Просто в дом, где папа жил с Боннэр, меня никто никогда не приглашал. Туда я приходил редко, вконец соскучившись по отцу. А Елена Георгиевна ни на минуту не оставляла нас один на один. Под строгим взором мачехи я не осмеливался говорить о своих мальчишеских проблемах. Было что-то вроде протокола: совместный обед, дежурные вопросы и такие же ответы. - Сахаров писал, что содержал вас, давая в месяц по 150 рублей. - Это правда, но здесь интересно другое: деньги отец никогда не отдавал в руки мне или сестре. Мы получали почтовые переводы. Скорее всего, отправлять деньги почтой ему посоветовала Боннэр. Похоже, она предусмотрела такую форму помощи на случай, если бы я вдруг стал говорить, что отец не помогает мне. Но эти алименты он перестал отсылать, как только мне исполнилось 18 лет. И тут ни к чему не придерешься: все по закону. Обижаться на отца Дмитрий и не думал. Он понимал, что его отец - выдающийся ученый, гордился им и, повзрослев, старался не придавать значения странностям в их с ним отношениях. Но однажды ему все же стало неловко за своего знаменитого родителя. Во время горьковской ссылки Сахаров объявил вторую по счету голодовку. Он требовал, чтобы Советское правительство выдало разрешение на выезд за границу невесте сына Боннэр - Лизе. Влюбленный ученый: кури-кури, моя звезда - В те дни я приехал в Горький, надеясь убедить отца прекратить бессмысленное самоистязание, - рассказывает Дмитрий. - Между прочим, Лизу я застал за обедом! Как сейчас помню, она ела блины с черной икрой. Представьте, как мне стало жаль отца, обидно за него и даже неудобно. Он, академик, известный на весь мир ученый, устраивает шумную акцию, рискует своим здоровьем - и ради чего? Понятно, если бы он таким образом добивался прекращения испытаний ядерного оружия или требовал бы демократических преобразований… Но он всего лишь хотел, чтобы Лизу пустили в Америку к Алексею Семенову. А ведь сын Боннэр мог бы и не драпать за границу, если уж так любил девушку. У Сахарова сильно болело сердце, и был огромный риск, что его организм не выдержит нервной и физической нагрузки. Позже я пробовал говорить с отцом на эту тему. Он отвечал односложно: так было нужно. Только вот кому? Конечно, Елене Боннэр, это она подзуживала его. Он любил ее безрассудно, как ребенок, и был готов ради нее на все, даже на смерть. Боннэр понимала, насколько сильно ее влияние, и пользовалась этим. Я же до сих пор считаю, что эти шоу сильно подорвали здоровье отца. Елена Георгиевна прекрасно знала, насколько голодовки губительны для папы, и прекрасно понимала, что подталкивает его к могиле. Голодовка действительно не прошла для Сахарова даром: сразу же после этой акции у академика случился спазм сосудов мозга. Академик-подкаблучник Елена Боннер со своими детьми: они - в Англии, Сахаров - в горьковской ссылке Когда дети, зять и невестка Боннэр один за другим упорхнули за бугор, эмигрировать хотел и Дмитрий. Но отец и мачеха в один голос сказали, что не дадут ему разрешения на выезд из Союза. - Почему вы хотели сбежать из СССР, неужели вашей жизни угрожала опасность? - Нет. Я, как и Татьяна Семенова с Алексеем, мечтал о сытой жизни на Западе. Но, похоже, мачеха боялась, что я могу стать конкурентом ее сыну и дочери, и - самое главное - опасалась, что откроется правда о настоящих детях Сахарова. Ведь в таком случае ее отпрыскам могло достаться меньше благ от зарубежных правозащитных организаций. А отец слепо шел у жены на поводу. Лишенный отцовских денег, Дима зарабатывал на жизнь сам. Еще студентом он женился, и у него родился сын Николай. Жена тоже училась в вузе. Молодой семье приходилось нередко голодать, но отнюдь не по политическим мотивам, как академику, - стипендии не хватало даже на еду. Как-то, отчаявшись, Дмитрий в очередной раз занял у соседки 25 рублей. На трешку купил еды, а за 22 целковых приобрел электрическое точило и принялся обходить квартиры граждан, предлагая наточить ножи, ножницы и мясорубки. - Обращаться к отцу за помощью не хотелось, - говорит Дмитрий. - Да и наверняка он отказал бы мне. Не пошел я к нему с просьбой о поддержке и позже, когда сломал ногу. Выкручивался, как мог, не дали пропасть друзья. Дмитрий и его сестры постепенно привыкли свои беды и проблемы решать самостоятельно. Даже в святые для их семьи дни - годовщины смерти матери - они обходились без отца. - Я подозреваю, что отец, ни разу не навещал могилу нашей мамы с тех пор, как женился на Елене Георгиевне. Понять этого я не мог. Ведь, как мне казалось, папа очень любил маму при ее жизни. Что с ним случилось, когда он стал жить с Боннэр, не знаю. Он словно покрылся панцирем. Когда у Любы при родах умер первый ребенок, отец даже не нашел времени к ней приехать и выразил соболезнование по телефону. Подозреваю, что Боннэр ревниво относилась к его прежней жизни и он не хотел ее расстраивать. Оплеухи по лысине *Андрей Сахаров с родными детьми: пока еще вместе* Во время горьковской ссылки в 1982 году в гости к Андрею Сахарову приехал тогда еще молодой художник Сергей Бочаров. Он мечтал написать портрет опального ученого и правозащитника. Работал часа четыре. Чтобы скоротать время, разговаривали. Беседу поддерживала и Елена Георгиевна. Конечно, не обошлось без обсуждения слабых сторон советской действительности. - Сахаров не все видел в черных красках, - признался Бочаров в интервью «Экспресс газете». - Андрей Дмитриевич иногда даже похваливал правительство СССР за некоторые успехи. Теперь уже не помню, за что именно. Но за каждую такую реплику он тут же получал оплеуху по лысине от жены. Пока я писал этюд, Сахарову досталось не меньше семи раз. При этом мировой светило безропотно сносил затрещины, и было видно, что он к ним привык. Тогда художника осенило: писать надо не Сахарова, а Боннэр, потому что именно она управляет ученым. Бочаров принялся рисовать ее портрет черной краской прямо поверх изображения академика. Боннэр полюбопытствовала, как идут дела у художника, и глянула на холст. А увидев себя, пришла в ярость и кинулась размазывать рукой масляные краски. - Я сказал Боннэр, что рисовать «пенька», который повторяет мысли злобной жены, да еще терпит побои от нее, я не хочу, - вспоминает Сергей Бочаров. - И Боннэр тут же выгнала меня на улицу. А на прошлой неделе в Нью-Йорке проходила выставка картин Бочарова. Художник привез в США и тот самый незаконченный этюд Сахарова 20-летней давности. - Я специально пригласил на выставку Елену Георгиевну. Но, видимо, ей доложили о моем сюрпризе, и она не пришла смотреть картины, сославшись на болезнь, - говорит Бочаров. Украденное наследство Клавдия и Андрей: их брак был бескорыстным О трепетном отношении к деньгам Елены Боннэр ходят легенды. Об одном таком случае Дмитрию рассказали люди, близко знающие вдову Сахарова. У Елены Георгиевны есть внук Матвей. Это сын ее старшей дочери. Любящая бабушка повергла в шок всю семью, когда подарила Моте на свадьбу чайный сервиз. Накануне она нашла его на одной из бостонских помоек. Чашки и блюдца, правда, были без царапин, ведь странные американцы иногда выбрасывают не только старые вещи, но и те, которые просто разонравились. Расчетливость Боннэр ярко проявилась, и когда пришла пора раздавать наследство ее умершего мужа. - Завещание составлялось при активном участии мачехи, - рассказывает Дмитрий. - Поэтому неудивительно, что право распоряжаться литературным наследством отца досталось Боннэр, а в случае ее смерти - ее дочери Татьяне. Мне и моим сестрам отошла часть дачи в Жуковке. Не буду называть денежные суммы, но доля детей мачехи была больше. Елена Георгиевна сама продала дачу и выдала нам наличные. Но самым виртуозным образом она поступила с деньгами Березовского! Два года назад музей Сахарова в Москве был на грани закрытия - не было средств на его содержание и зарплату сотрудникам. Тогда олигарх подбросил с барского плеча три миллиона долларов. Боннэр тут же распорядилась направить эти деньги на счет Фонда Сахарова в США, а не в России! Причем эта зарубежная организация активно занимается не столько благотворительностью, сколько коммерцией. Теперь миллионы крутятся на счетах в США, а музей отца по-прежнему влачит жалкое существование, - уверяет Дмитрий. - Чем занимается Фонд Сахарова в Бостоне, для меня большая загадка. Изредка он напоминает о себе выступлениями в западной прессе, проводятся какие-то вялые акции. Фондом занимается сама Боннэр. В Бостоне живет и старшая сестра Дмитрия - Татьяна Сахарова-Верная. Она несколько лет назад уехала туда вслед за дочерью, вышедшей замуж за американца. К деятельности Фонда Сахарова в США Татьяна не имеет никакого отношения. И, как она призналась нам по телефону, ей тоже не известно, чем занимается американский фонд имени ее отца. А не так давно в Бостоне открылся еще один архив Сахарова. Возглавила его Татьяна Семенова. Зачем понадобился близнец - непонятно, ведь организация точно с таким же названием уже давно успешно работает в России. Недавно стало известно, что правительство США отвалило этой непонятной американской структуре полтора миллиона долларов. То есть детям и внукам Боннэр теперь с лихвой хватит денег на богатые квартиры, особняки и лимузины. Вместо послесловия Прощание сына с отцом: впервые за долгие годы между ними нет Боннэр Дмитрий живет в центре Москвы в добротной «сталинке». Профессиональным физиком он так и не стал. По его словам, сейчас он занимается «небольшим частным бизнесом». С Еленой Боннэр после смерти отца ни разу не разговаривал. Во время редких наездов в Россию вдова не пытается с ним связаться. В позапрошлом году Дмитрия пригласили на празднование 80-летия Андрея Сахарова в бывший Арзамас-16 (сейчас это город Саров). Коллеги отца не позвали на торжества Боннэр. - Сотрудники Андрея Сахарова по «ящику» не любят вспоминать об Елене Георгиевне, - говорит Дмитрий. - Они считают, что если бы не она, то, возможно, Сахаров мог бы вернуться в науку. Во время нашей беседы я, наверное, не очень-то прилично озиралась по сторонам, стараясь отыскать на стенах, в шкафах, на полках хотя бы одну маленькую фотокарточку «отца» водородной бомбы. Но нашла на книжной полке лишь единственный снимок из семейного архива - старик держит на руках маленького мальчика. - Этот мальчик я. А старик - отец моей матери, Клавдии Вихиревой, - объясняет Дмитрий. - Этот снимок мне дорог. - Есть ли в вашем доме хотя бы один портрет Андрея Сахарова? - Иконы нет, - усмехнулся сын академика. Может, поэтому Полина, 6-летняя дочь Дмитрия, даже не вспомнила, как зовут ее деда. А уж чем он занимался, не знает и подавно. Кстати В Москве до сих пор нет памятника Андрею Сахарову, хотя столичное правительство еще 10 лет назад предложило установить его на Тверском бульваре. Но по каким-то своим, непонятным славянскому разуму соображениям, Елена Боннэр всегда выступает категорически против.

Похожие темы
Тема	Автор	Раздел	Ответов	Последнее сообщение
Лицо депутата	Владимир Шмелев	Общение на разные темы	2674	03.02.2017 17:30
Истинное лицо негодяя - телеведущего В.Соловьёва.	Игорь Александрович	Новости Российской политики и экономики	1	15.12.2007 18:48
Лицо этой власти	Старик	Новости Российской политики и экономики	0	03.06.2007 16:21

16.04.2011, 16:01	#2
коммунист1917 Местный Регистрация: 03.04.2010 Сообщений: 637 Репутация: 108	"Я всегда знала, что приличные люди должны иметь права, а неприличные (...) — не должны. Право — понятие элитарное." *В.И.Новодворская* Взгляды Называет себя либералом, известна прозападными взглядами. Убеждённая антикоммунистка («юный антисоветчик Советского союза» — цит.). Негативно относится к советским и современным российским властным структурам и России в целом, считая, её «той самой страной, которая является тормозом всего разумного доброго, вечного» . Желает России «сгинуть в своей спеси» . В других выступлениях отрицает свою принадлежность к либерально-демократическому течению и заявляет, что «наш лагерь — это лагерь белых»., также выступала с поддержкой апартеида в ЮАР и дискриминации русскоязычного населения в Латвии и Эстонии. Новодворская считает, что права человека — не для всех, что права должны иметь только «приличные люди»: Я всегда знала, что приличные люди должны иметь права, а неприличные (вроде Крючкова, Хомейни или Ким Ир Сена) — не должны. Право — понятие элитарное. Под демократией Валерия Ильинишна понимает не власть большинства, а власть группы людей, придерживающихся либеральной позиции. Демократия – это не суждение простого большинства арифметического. Это охлократия. Демократия – это суждение людей, которые сделали либеральный, гуманный, разумный европейский, западный выбор. Так, собственно, и на Западе. Потому что если бы спросить у толпы, то возможно там давно бы эшафоты стояли. Новодворская о русской нации:«Русскому народу место в тюрьме, причем не где-нибудь, а именно у тюремной параши…» «Русская нация — раковая опухоль человечества!»[15] В августе 1993 года Новодворская заявила: «…меня совершенно не ужасает неприятность, приключившаяся с Хиросимой и Нагасаки. Зато смотрите, какая из Японии получилась конфетка. Семерка в Токио заседает, парламент либеральный имеется. Игра стоила свеч». В 2007 году Новодворская сказала: Ольга Хейфиц:— Юрий Хаимович (демократ): Валерия Ильинична, у меня к Вам два вопроса: 1.Как-то раз вы сказали (цитирую) : «…меня совершенно не ужасает неприятность, приключившаяся с Хиросимой и Нагасаки. Зато смотрите, какая из Японии получилась конфетка…». Изменилось ли Ваше мнение, или Вы до сих пор такая кровожадная. А сами Вы, желая погибели другим, смерти не боитесь? Валерия Новодворская:— Вы знаете, Вы цитируете мою прикольную статью для «Нового взгляда». Не я бросала то, что было брошено на Хиросиму и Нагасаки, я только как неформальный историк, засвидетельствовала в парадоксальной форме финал. Каждый год в годовщину ядерной бомбардировки японцы собираются и проклинают, не США, они проклинают свою императорскую власть, тогдашнюю власть, которая довела Японию до такой беды и втравила её во Вторую мировую войну. Это Вам о чем-то говорит, что они не США проклинают. Бывают исторические решения, которые трудно выполнять, но которые, тем не менее, приносят свои плоды. Кровожадность здесь не при чем. Когда американские и английские самолеты разносили вдребезги немецкие города, где-то в 44-45 годах, они это делали не из кровожадности, а чтобы завершить Вторую мировую войну, чтобы покончить с гитлеровским режимом. Хотя от этих бомб погибали мирные жители и, наверное, если посчитать, то не меньше, чем в Хиросиме и Нагасаки. Когда США бросали эти бомбы, они хотели тоже остановить Вторую мировую войну, и они очень резко остановили Японию на её гибельном пути в средневековье. И Япония стала второй экономикой в мире, стала мирной цивилизованной страной. Я не уверена в том, что я могла бы бросить на кого-то атомную бомбу, я человек сугубо гражданский. Я даже куренка не могу зарезать, я даже мышку не могу мышеловкой словить; мне мышку будет жалко. Поэтому насчет моей кровожадности, не нужно. В этой стране есть более кровожадные. 5 декабря 2008 года В. Новодворская заявила: «Россия — это мы. Русские не сдаются, в отличие от поднимающих лапки совков. В России 5 процентов русских, варягов, викингов, европейцев, носителей скандинавской традиции. Остальные — пресмыкающиеся, амебы и инфузории-туфельки. Динозавры из КПСС или АКМ и НБП. Птеродактили из чекистов». Новодворская считает, что было бы лучше, если бы США напали на Россию. Новодворская — категорический противник олимпиады в Сочи. Она надеется на бойкот этой олимпиады со стороны США и стран Западной Европы. Валерия Новодворская придерживается мнения о богоизбранности еврейской нации: Дорогая Амалия, Вы как-то очень легкое и приятное решение предлагаете принять, да ещё и Господа к этому пристегиваете. По-вашему, Господь советует идти по линии наименьшего сопротивления. Как где что случилось неприятное, требующее жертв, напряжения сил, усилий, немедленно подхватываетесь и бежите в какое-нибудь другое место. Надеюсь, Вы читали Библию и знаете, что избранный народ, еврейский народ, которому принадлежал библейский Лот с семьей, искал землю обетования, которая и была в Палестине и которая — теперешний < Израиль >. Поэтому они вполне могли уходить < из > Содома и из других мест и из Гоморры тоже. Господь повелевал этому избранному народу землю обетования, а там всякие повеления кончились. Сегодняшние евреи, большие знатоки Библии, никогда не поверят, что Бог им повелевает бросить этот кусочек, осаждаемый палестинцами, иранцами и саудитами и прочими арабскими странами, где-то рассеяться в Западной Европе, где их никто не будет преследовать сегодня. Отношение Новодворской к «настоящим душевнобольным», с которыми она общалась, находясь на принудительном лечении в психиатрической больнице: В этом отделении «психи» мне сломали две пары очков и облили раз кипящим чаем. Ей-богу, я была близка к пониманию гитлеровских мероприятий по уничтожению сумасшедших. Сама я бы этого делать не стала, но… жалко мне не было. В марте 2009 года Новодворская предложила стратегию дальнейших действий российских либералов : Либералы должны взять себя в руки, иначе они вновь заслужат презрение современников и проклятие потомства. Во-первых, либералы должны сегодня наплевать на народ и на его о них мнение, чтобы иметь возможность сделать что-то для этого народа завтра. <…> Либералы должны посадить Россию за парту — навсегда, может быть, и уж точно на столетие. Учиться у Запада. Учиться работать, избирать, ценить свободу, делать добро, уважать себя и других, не кидать мусор на мостовые, мыть тротуары шампунем, жалеть животных, детей, инвалидов и стариков, ничего не просить у «державы». Не надо предлагать народу колбасу вместо свободы. Ничего не надо предлагать кроме свободы и прав человека. А еду надо заработать. Нет права на еду. <…> Либералы должны усвоить, что демократия — это не народовластие. <…> Демократия — это власть просвещенного народа, который готов собраться под святое знамя либерализма. Декларация прав человека, Пакт о гражданских и политических правах, американская Конституция — вот Евангелие западника, российского либерала. Либералы <…> должны помнить, что в мире нет других ценностей кроме либеральных и никакого другого пути кроме западного. <…> Либералы должны поднять знамя либерализма на холме и стоять под ним до конца, не уронив его и не запятнав. Не верить, не бояться, не просить, не лгать. Не сдаваться. Считает тех, кто в 1993-м по призыву Гайдара пришел к Моссовету «народным ополчением защитников Москвы от коммунофашистского переворота», пришедших в тоже время к Останкино и «Белому дому» считает незваными зеваками попавшими под горячую руку под пулю . Интересные факты * Валерия Новодворская является поклонницей сериала Вавилон-5. Любимыми персонажами, по её словам, являются «Делен — посол Минбара и капитан Вавилона, который потом на ней женится». Любимые серии: серии противостояния Вавилона «авторитарной» Земле, серии, касающиеся Минбара и более древних, чем человечество, цивилизаций. * В 1998 году Валерия Новодворская совместно с Константином Боровым снялась в эпизодической роли в фильме Примадонна Мэри. * 18 августа 2008 года В. Новодворская заявила: «Никогда, за исключением августа 1991-го и октября 1993-го, я не видела повода гордиться своей страной. Только краснела и стыдилась за неё».

16.04.2011, 16:03	#3
коммунист1917 Местный Регистрация: 03.04.2010 Сообщений: 637 Репутация: 108

16.04.2011, 16:11	#6
коммунист1917 Местный Регистрация: 03.04.2010 Сообщений: 637 Репутация: 108