наивный

Абсолютно не верно. Вы на основе собственных стереотипов создали некую "дурилку", приписали её "авторство" мне и теперь пытаетесь спорить с созданной Вами же "дурилкой".

Вот и адресуйте претензии к себе самому.
Во-первых, я попросил Вас привести ссылки, но Вы решили ограничиться описанием выдуманной "дурилки", думая что описываете меня.

Во-вторых, Вы загнали себя в узкие рамки и не можете выбраться.
С чего Вы взяли, что я ярый космополит?

В своём рассуждении Вы используете заведомо неадекватную алгоритмику. Для Вас собеседник ИЛИ патриот, ИЛИ космополит(гражданин мира). Третьего не дано. Кто не с нами, тот против нас.
Прекрасный пример Троцкизма.

Постарайтесь понять, что можно одновременно быть И патриотом своей страны И гражданином(патриотом) мира!!!

К тому же у нас у всех есть прекрасный пример такого рода союза - СССР, Россия.

Такой рассвет культур малых народов СССР и одновременный рассвет многонациональной культуры СССР, России. Национальный патриотизм малых народов в составе СССР прекрасно вписывался в общий многонациональный патриотизм советского многонационального народа или как сейчас говорят - цивилизации.

Какой пример Вам ещё нужен чтобы доказать, что это уже было и есть?

Если мы смогли построить такую общность в пределах границ СССР, России, то почему нельзя этого сделать в масштабах планеты в целом?

МИБ

Наивный

Ладно. Извините за вызывающий тон моих постов. Но ведь достают! Это - не Ваша вина. Это - общая беда.

1. Речь, прежде всего, о поздней и очень значительной работе Маркса, на которую не раз ссылались и Ленин, и Сталин, - о "Критике Готской программы". Она известна и авторитетна не менее "Капитала", "Манифеста" или "Анти-Дюринга". И всегда досадно, что люди, считающие себя марксистами, не имеют о ней ни малейшего представления. Значит, люди не читали ни Ленина, ни Сталина.

В этой работе Маркс критикует программу лассальянцев о переходе от капитализма к социализму. Есть также и отдельная от Маркса короткая статья-отзыв Энгельса, критикующая ту же программу.

Я не буду приводить детали - сама критика программы и комментарии к ней представлены в сети более, чем широко. Отмечу лишь главные моменты.

1) критика идеи эволюционной победы социализма с помощью буржуазного государства (при этом эволюционная победа руками самого пролетариата не отрицается);
2) недооценка роли диктатуры пролетариата (ахиллесова пята КПРФ);
3) распоряжение трудящимся полным эквивалентом произведенного им продукта (Ваше утверждение); Маркс неявно требует инвестиций в развитие;
4) введение иной, социалистической меры труда (инженер и чиновник должны получать не более средней заработной платы рабочего, как скажет по этому поводу Ленин);
5) о национальном характере революции;
6) и многое другое, если читать внимательно и в контексте всего марксизма.

2. Ленин, в работе о национальном вопросе, разделяет понятия пролетарского национализма и пролетарского интернационализма, с одной стороны. И буржуазного национализма и буржуазного интернационализма (космополитизма) - с другой. Этого же вопроса и в том же ключе касается и Маркс в "Критике Готской программы".

Эти моменты ленинского понятия наций и их развития в русле буржуазном и пролетарском нужно понять и развить. У Вас же, пока, как это представляется из Ваших сообщений, ясного понимания этого вопроса нет. Хотя и есть верное понимание, но выражено оно в неверной, либеральной формулировке.

Суть различия решений нацмонального вопроса: либо создание условий для всесторонней поддержки пролетарского национализма, вызревания его до интернационализма, Либо удушение всякой национальной самобытности, погружение всех наций в культуру "Бейсик", в космополитизм.

Таким образом, действительно, марксизм видит решение вопроса черно-белым: либо развитие культур, либо их уничтожение. Для буржуазии вопрос решается однозначно: уничтожение. И при таком решении возникает целый радужный спектр возможностей, который легко наблюдать в СМИ. Одна из них - "очистка", например, русской культуры от ассимилированных ею элементов греко-римской, арабской, тюркской, европейской, восточной и прочих культур. Аналогично призывают татар, алтайцев, чувашей, мордву и других "очиститься от чуждых наслоений". Тот примитивный общечеловеческий остаток, который возникает после "чистки", и именуется "современным культурным человеком", "космополитом".

МИБ

Итак, по самым скромным подсчетам, 60% трудоспособного человечества заняты общественно-бесполезным трудом по опредмечиванию прибавочной стоимости в средствах роскоши и власти внутри класса обобщенного капиталиста.

Или иначе: наша реальная производительность общественно-необходимого
труда составляет не более 40%. Остальное уходит «налево».

Что значит, что уходит “налево”? Значит, что создаются такие потребительные стоимости, которые самим производителям не доступны и не нужны. Они потребляются вне общества производителей, где-то в господствующем классе.

Таким образом, мы в принципе не можем на текущее общественно-необходимое потребление израсходовать весь настоящий труд.
60% его – лишние. Чем и пользуется не слишком дружественный нам класс,
направляя избыток труда и природных ресурсов на производство роскоши для себя и производство своей власти над трудом.

Более того, и 60% труда тех 40%, что заняты производством необходимых средств к сушествованию, проедаются этой армией, обслуживающей сверхпотребление капитала, Значит, и в сфере производства необходимых средств потребления 60% лишнего, общественно-бесполезного, зазря проедаемого труда. Начит, к.п.д. современного общественно-полезного труда не выше 24%. Остальные 76% вылетают в потребительскую трубу, не порождая для общества ничего, кроме бездарного уничтожения природных ресурсов, в том числе и невозобновляемых, и бессмысленного растранжиривания рабочей силы.

Итак, возможность капиталистической эксплуатации общества в интересах небольшой группы лиц основана на перепроизводящем свойстве труда.

Но труд при социализме в начале еще тот же. Он по-прежнему избыточен на 75-80%. Что с ним делать?

1. Демонтировать все производство роскоши и освободить занятые там ресурсы. Перековать мечи на орала.

2. Направить освобожденные ресурсы на развитие общества, на повышение
эффективности, потребительских свойств социалистического производства.

3. Сохраняя не слишком большой уровень текущего индивидуального
потребления и совершенствуя производство средств индивидуального
потребления, свести к минимуму затраты ресурсов на текущее потребление,
максимально расширяя сферу производства развития.

4. При достижении стабильного воспроизводства средств необходимого
потребления, его ресурсонезависимости, окончательно распрощаться с тем, что мы сегодня называем трудом, и начать развитие, эволюцию в сфере чисто человеческой деятельности.

Итак: сегодня реально общественно-необходимым трудом заняты только около 20% населения. Остальные – потребительский балласт. Из 10 спиленных деревьев 8 идет коту под хвост (на яхты и виллы, на жилье для рабочих, занятых строительством яхт и вилл, на мебель для рабочих, содержащих строителей яхт и вилл, и т.п. Канары). Из 10 тонн руды 8 идут коту под хвост. Из 10 учителей, врачей, инженеров, ученых, чиновников – 8 занимаются непроизводительным для общества трудом. И т.д.

8/10 всех природных и людских ресурсов направлены на производство
средств комфортного потребления небольшой кучки общества. Но каждый член общества, включенный в процесс производства, прямо или косвенно, участвует в поддержании этого паразитизма около 8/10 своего рабочего
времени. Кто-то меньше, кто-то больше, кто-то – на все сто (ювелир, ювелир,
украшающий золотой унитаз, и секъюрити, этот унитаз охраняющие).

Таковы, реально, масштабы современного потребительства, его характер и его ожидаемые последствия.

МИБ

Диктатура пролетариата — стержень марксизма. Поэтому антимарксисты вснх мастей стараются либо избегать употребления понятия «диктатура пролетприата» в своих программных документах, либо отрицают само наличие пролетариата в современном обществе, подменяя его всякими суррогатами (типа «когнитариат»), либо искажают его марксистское понимание.

Поэтому вопрос о пролетариате, его сущности и характере требует отдельного обсуждения. Иначе ключевой вопрос о партии, организующей диктатуру пролетариата, оказывактся совершенно ненужным. Он подменяется вопросом агитации электората накануне парламентских выборов. Такие партии, по классификации Морриса Дюверже, являются не коммунистическими партиями, а партиями буржуазного парламентаризма, либо, в лучшем случае, буржуазными партиями либерально-социалистического типа.

Пример - «Единая Россия». Ее структура и функции ориентированы на решение ее цели и задачи: удержатья в Парламенте и удержать диктатуру буржуазии в рссийском обществе. Такая структура принципильно не спосообна решать задачи реализации диктатуры пролетариата, даже если бы она этого и захотела очень сильно. Структура, приспособленная к ползанью — летать не может.

МИБ

Оппонент Ф:

«Пролетарий — это: а) наемный работник, б) не имеющий собственных средств производства, в) создающий своим трудом (физическим или умственным) прибавочную стоимость, которая г) присваивается капиталистом.
Капиталист же в противоположность пролетарию есть собственник средств производства, присваивающий прибавочную стоимость, создаваемую трудом пролетария».


Оппонент О. с таким выделением не соглашается:


« 1. Студенты спрашивают меня: “В СССР не было капиталистов. Следовательно, в СССР не было и пролетариев. Как же быть с лозунгом КПСС: “Пролетарии всех стран, соединяйтесь!”
2. В той же статье сказано: «научный социализм – идеология не наемных работников “вообще”, а пролетариата». Следовательно, научный социализм не мог быть идеологией КПСС, не имел отношения к СССР – за отсутствием пролетариата».

Владимир Белл:

Спор двух Александров (О. и Ф.) крутится вокруг вопроса: кто такие пролетарии (пролетариат)?

Поскольку выделить какую-либо часть из целого невозможно, не вводя признака выделения, то спор перетекает в разногласия о признаке выделения становых (крупных, главных, базовых) социальных групп общества, которые являются несущим стержнем (основой) общества, определяя главное (суть) в данном обществе и общественном строе.

Как часто бывает в споре, оба одновременно правы и не правы.

Если смотреть на цилиндр с боку, наблюдатель увидит квадрат, если сверху – круг.

Нельзя сказать, что наблюдатели утверждающие, что цилиндр это «квадрат» или «круг», видят объект неправильно. Правильно видят, но не понимают, ЧТО ИМЕННО они видят.

Вот это непонимание в споре двух Александров мы постараемся преодолеть.

С чего начать восхождение к пониманию.

Начнем с простого:

Человек живет в природной среде и в окружении других людей (в социальной среде).

Соответственно, человек может удовлетворять свои потребности двумя способами:

А) воздействием на природную среду (сорвал яблоко с дерева),

Б) воздействием на социальную среду (взял яблоко у другого человека).

Никакими иными способами удовлетворять свои потребности человек не может.

Зафиксируем это простое в своем понимании.

Теперь обратим свой взгляд на общество (на всех людей суммарно).

Общество, все люди суммарно удовлетворяют свои потребности только через воздействие на природную среду.

Если из природной среды никем из людей яблоки не добываются, то никаким воздействием людей на социальную среду (друг на друга) никто из людей яблоки получить не сможет.

Итак, преобразование людьми природной среды в продукты удовлетворения потребностей людей является основой (становым хребтом, фундаментом, материальной основой ЖИЗНИ) для всего остального суммарно для людей (для общества).

Зафиксируем и это несложное в своем понимании.

Обратим свой взгляд на то, каким образом людьми производятся из природной среды продукты удовлетворения потребностей людей.

Продукты удовлетворения потребностей людей производятся трудом людей по преобразованию природной среды с использованием людьми: инструментов, технологий, знаний, ресурсов природной среды… – с использованием средств производства, ранее созданных людьми для повышения производительности и эффективности труда людей по преобразованию природной среды в продукты удовлетворения потребностей людей (суммарно всех людей, общества).

Совсем без средств производства, производительность и эффективность труда людей падает до уровня животных – в некоторых природных условиях она становится так просто неспособной преобразовывать природную среду в продукты удовлетворения потребностей людей.

Таким образом, средства производства в преобразовании людьми своим трудом природной среды являются ВАЖНЕЙШЕЙ, КЛЮЧЕВОЙ составляющей этой материальной основы (фундамента) ЖИЗНИ людей суммарно (жизни общества).

Труд людей по преобразованию природной среды в продукты удовлетворения потребностей людей, становится производительным и эффективным только тогда, когда соединяется с использованием людьми средств производства.

Зафиксируем в своём понимании и этот факт реальности людей.

Уточним наш взгляд на труд людей по преобразованию природной среды в продукты удовлетворения потребностей людей.

Труд людей по преобразованию природной среды складывается из труда людей по созданию людьми средств производства и труда людей по непосредственному преобразованию природной среды в продукты удовлетворения потребностей людей с использованием ранее созданных людьми средств производства.

Обратим теперь свой взгляд к воздействию людей на социальное пространство.
Чуть выше мы зафиксировали в своем понимании, что не все люди могут жить в обществе воздействием на социальное пространство (на других людей) – способом (Б) – часть людей (или все люди частично) должны тратить свой труд на преобразование природной среды.

Процесс, который происходит при воздействии человека на социальное пространство, заключается в переходе результатов труда людей по преобразованию природной среды, в распоряжение данного человека (получил в свое распоряжения яблоко, сорванное другими людьми).

Мы не будем, пока, заострять внимание на том, что сделает человек с «яблоком» (результатом труда других людей по преобразованию природной среды), полученным им в своё распоряжение от других людей – съест сам, отдаст кому-то другому, закопает…

Зафиксируем только тот факт, что деятельность людей по воздействию на социальное пространство приводит к перераспределению результатов труда людей по преобразованию природной среды в распоряжение тех людей, которые осуществляют воздействие на социальное пространство.

Зафиксируем в понимании, что способ (Б) удовлетворения людьми своих потребностей в воздействии на социальное пространство - это улица с односторонним движением результатов труда людей по преобразованию природной среды: от тех, кто преобразует природную среду, к тем, кто воздействует на социальную среду.

Это уже сложнее для понимания.

Найдется немало таких людей, которые будут «с пеной у рта»» утверждать, что это не так, что воздействие на социальное пространство тоже чего-то создает и производит в природной среде…

Нас не должны смущать и вводить в заблуждение эти крики – мы должны твердо понимать: та часть общества, которая занимается в жизни общества только воздействием на социальное пространство, живет за счет присвоения и потребления результатов труда других людей (другой части общества) по преобразованию природной среды.

Вот теперь мы можем обратить свой взгляд на деление всех людей в обществе на большие социальные группы в общественном производстве и распределении.

Самое крупное деление общества на две социальные группы дает признак того, каким способом человек удовлетворят свои потребности в обществе:

А) социальная группа, осуществляющая своим трудом процесс преобразования природной среды в материальную основу жизни людей, результатом которого является появление в обществе продуктов удовлетворения потребностей людей и средств производства.

Б) социальная группа, осуществляющая воздействие на социальное пространство общества, результатом которого является перетекание продуктов удовлетворения потребностей людей и средств производства, создаваемых людьми группы (А), в распоряжение людей группы (Б), и появление в социальном пространстве людей структур, осуществляющих процесс такого перетекания.
Зафиксируем, что:

- социальная группа (А) – социальная основа для всего остального в жизни людей, поскольку её трудом производится материальная основа этой жизни для всех людей суммарно;

- социальная группа (Б) – социальная надстройка в социальном пространстве общества над социальной и материальной основой жизни всех людей (общества).

Вернемся к спору двух Александров.

Поскольку спор идет о том, кто такие пролетарии, мы можем зафиксировать, что пролетарии принадлежат к социальной группе (А).

Пролетарии – это не вся социальная группа (А), но без сомнения пролетарии принадлежат к социальной группе (А), обеспечивающей материальную основу жизни общества (всех людей).

Вглядимся пристальнее в социальную группу (А).

Что должен искать наш анализирующий взгляд в этой группе?

Он должен искать наиболее значимую часть этой группы – ту её часть, которая наиболее полно отражает и выражает суть значения этой социальной группы для всех людей (для общества) – так сказать, основу основы, которая, как Вы уже догадались, и есть ПРОЛЕТАРИАТ в его текущей исторической форме и в самом точном обобщенном определении.

Зафиксируем это понимание пролетариата.

Меняется общество, меняется материальная основа его жизни, меняется и историческая форма пролетариата.

Но до тех пор, пока ОБЩЕСТВЕННОЕ производство будет материальной основой жизни всех людей (общества, человечества), а на обозримое время это так, пролетариат в обществе, как основа основы материальной жизни общества, как класс, отражающий и выражающий суть и значение сохранения и развития материальной основы жизни ВСЕХ ЛЮДЕЙ – ЕСТЬ и БУДЕТ в обществе.

Весь спор о пролетариате возникает из-за того, что один Александр использует понимание пролетариата, более верное сто лет назад, которое не проецируется без изменений на реалии современного капитализма, тем более за его пределы (на реалии СССР) и другой Александр справедливо на это указывает, но и сам не объясняет: а как надо определять пролетариат в процессе исторических изменений.

Оппонент Александр О:

Много определений (пролетария). Противоречащих одно другому.

Владимир Белл:

Так всегда бывает, когда определение, найденное из частного случая и для частного случая бездумно пытаются распространить за его пределы.
Напомним, что мы зафиксировали в своем понимании ранее.

В обществе существует социальная группа (А), затраты труда которой направлены на преобразование природной среды в продукты удовлетворения потребностей людей и в средства производства этих продуктов из природной среды.

Пролетариат является частью этой группы людей, причем частью, наиболее полно выражающей суть и значение социальной группы (А) для общества (для всех людей суммарно).

Значение социальной группы (А) заключается в том, что она своим трудом по преобразованию природной среды создает материальную основу жизни людей и обеспечивает (питает) её развитие.

Суть значения социальной группы (А) заключается в том, что без развития материальной основы жизни людей общество не может продлевать себя в будущее (жить в будущем).

Таким образом, для выделения социальной группы людей «пролетариат» нам «всего-то на всего» надо выделить в обществе социальную группу:

во-первых, людей, занятых трудом по преобразованию природной среды в материальную основу жизни общества – создаёт продукт, который питает жизнь всего общества и создаёт ПРИБАВОЧНЫЙ продукт, который питает развитие общества;

во-вторых, людей, самим своим жизненным положением в обществе заинтересованных в том, чтобы их труды служили развитию материальной основы жизни общества, как единственного пути для представителей данной социальной группы в своё лучшее будущее.

Зафиксируем эти два признака выделения пролетариата в своем понимании.

Обратим теперь свой взгляд на то, почему социальная группа «пролетариат», выделяемая нами из всех людей общества по двум вышеуказанным признакам важна для общества.

Во-первых, эта социальная группа СВОИМ трудом создает материальную основу жизни общества (людей суммарно) и создаёт прибавочный продукт, который питает её развитие. Во-вторых, она жизненно заинтересована в том, чтобы материальная основа жизни общества развивалась, чтобы создаваемый этой социальной группой прибавочный продукт направлялся на развитие материальной основы жизни всех людей (всего общества), поскольку в силу социального положения в обществе у неё нет иного пути в своё лучшее будущее.
Но такое ЖИЗНЕННОЕ положение и такой ЖИЗНЕННЫЙ интерес – это тютелька в тютельку ОБЪЕКТИВНОЕ положение и ОБЪЕКТИВНЫЙ интерес всего вида Человек Разумный – это то объективное требование природы, которое она предъявляет к обязательному выполнению виду мыслящей формы материи Человек Разумный.

Таким образом, пролетариат, как социальная группа, своим жизненным положением и своим жизненным интересом в обществе наиболее близок и готов к осознанию и принятию как СВОЕЙ ЦЕЛИ объективного положения и объективного интереса всех людей, как вида ЧЕЛОВЕК РАЗУМНЫЙ.

МИБ

Сначала убедимся, что пролетариат существует вопреки нашим профессорам (фото не с Марса, а из моего личного альбома; здесь мелькает и моя желтая каска):

http://kommunika.ru/?p=7435

Еще раз отметим, что такое пролетариат объективно, и что он "должен делать".




Общество – такой объект [диалектический, как мы теперь знаем. - МИБ.], в котором субъекты его познания и преобразования сами в него включены.

Поэтому для его сознательного преобразования приходиться анализировать его внутренние социальные группы: их положение в общественном производстве, их интересы, мораль, цели, представления, … – на предмет того, какая из них может быть проводником сознательного преобразования общественной системы в соответствии с целеполаганием созидания прироста возможностей жизни и развития для будущего людей.

Ведь только сами внутренние силы общества могут быть движущей силой его сознательного преобразования.

Не секрет, что разные социальные группы имеют в обществе разные интересы, разные представления, разные мотивации, разную мораль.

Это обусловлено разным способом получения ими средств существования в обществе, разной ролью в общественном производстве, разным положением в обществе.

Если соотносить интересы разных социальных групп в обществе с целеполаганием созидания прироста возможностей жизни и развития для будущего людей, то всегда окажется, что интерес какой-то из социальных групп общества будет в наибольшей степени с ним совпадать, а какой-то в наименьшей.

Определение социальной группы, чьи интересы в обществе в его данных условиях и на данном уровне развития в наибольшей степени совпадают с целеполаганием созидания развития общества в будущее, и вооружение её теорией сознательного преобразования общества для достижения этой цели, и является задачей марксистской политэкономии.

По определению Энгельса, пролетариатом является та социальная группа общества, которая в настоящем в наибольшей степени выражает интерес будущего.

Пролетариат – выразитель в настоящем интересов общественного будущего.

Через него будущее воздействует на общественное настоящее, стремясь повернуть его к своему созиданию.

Становление пролетариата, как сознательной силы целенаправленного преобразования общества, всегда связано с движением сознания от осознания своих интересов к осознанию интересов общества в целом в его движении в будущее, как своего главного (классового) интереса и цели.

Маркс сформулировал несколько признаков, по которым можно выделить в обществе пролетариат:

1) Пролетариат непосредственно своим трудом производит в обществе прибавочный продукт. Этот пункт делает пролетариат не эксплуататорским классом.

2) Пролетариат не присваивает себе прибавочный продукт, произведённый им в общественном производстве. Этот пункт делает возможным движение сознания пролетариата от осознания своих интересов к осознанию интересов общества в целом.

3) Пролетариат играет в общественном производстве столь значимую роль, что исключение его, как социальной группы, из общественного производства делает невозможным жизнеобеспечение и развитие общества. Это пункт означает, что пролетариат, как социальную группу, невозможно уничтожить.

4) Пролетариат своим непосредственным трудом занят в таком способе общественного производства, который наиболее эффективен, прирастает, идёт на смену предыдущим способам общественного производства – за которым будущее общественного производства. Этот пункт означает, что интересы пролетариата выражают развитие того способа общественного производства, который создаёт наибольший прирост возможностей жизни и развития для будущего людей – выражают объективную необходимость.

Идея Маркса состояла в том, что, если политическая власть в обществе находится в руках пролетариата, то структуры общества, подчиняясь политической воле пролетариата и ведомые его целеполаганием, выражающим в настоящем интерес будущего, освобождаются от всего паразитического и направляются к созданию максимально возможного восходящего развития общества в будущее.

Здравая идея.

Можно сказать, ключевая идея сознательного создания людьми общественной системы, целенаправленной на созидание развития в будущее.

Уж если какая-то социальная группа в обществе и должна преобладать в его политической власти, то никак не та, которая озабочена только или прежде всего своей корыстью. А та социальная группа общества, которая по своей роли и месту в общественном производстве способна в настоящем выражать интерес будущего общества в целом, как свой интерес.

Если наложить признаки пролетариата на условия общества времён Маркса, то пролетариатом окажется рабочий класс крупных мануфактур, фабрик, заводов – рабочий класс набирающего силу индустриального способа производства.

Если наложить признаки пролетариата на современные условия общества, картина пролетариата получается иной.

В современности набирает силу вторая волна индустриализации общественного производства – индустриализация умственного труда по открытию новых знаний и созданию новых технологий.

Современные ученые, технологи, проектировщики, конструктора, программисты, инженера, и др. – не могут производить свою продукцию (открывать новые знания и создавать новые технологии) без дорогущих средств производства и теснейшей кооперации.

Сегодня открытие новых знаний и создание новых технологий становится крупной и крупнейшей индустрией, в которой ученые, технологи, проектировщики, конструктора, программисты, инженера, и др., непосредственно своим трудом создающие её продукцию, становятся такими же наёмными работниками, как рабочие физического труда в промышленной индустрии.

Сегодня пролетариат прирастает и изменяется в сторону людей умственного труда, занятых в индустрии открытия новых знаний и создания новых технологий.

И эти изменения объективны.

От достижений пролетариата умственного труда (открытия новых знаний и создания новых технологий) зависит, ни много, ни мало, а будет ли будущее у вида «Человек Разумный» или нет.

Дело в том, что современную цивилизацию нельзя заморозить на достигнутом уровне развития – она базируется на исчерпаемых ресурсах.

Открытие новых, менее исчерпаемых, ресурсов и создание новых технологий их использования – единственный путь человечества в будущее.

А реализация этого пути напрямую зависит от достижений пролетариата умственного труда.

Меняется и традиционный рабочий класс. Пролетариат физического труда постепенно исчезает из общественного производства, заменяясь автоматами и роботами.

От современного рабочего требуется владение силой знаний и квалификации, а не мышечной силой.

Кочегары и молотобойцы навсегда ушли в прошлое. На смену пришли наладчики и операторы.

Меняется и крестьянство. В сельское хозяйство всё более проникает индустриальный способ производства, основанный на новейших достижениях науки и агротехники.

Таким образом, структура современного пролетариата стоит из

- пролетариата умственного труда индустрии открытия новых знаний и создания новых технологий,

- пролетариата промышленной индустрии и

- пролетариата сельскохозяйственной индустрии.

Это колоссальная социальная сила людей труда, которая, по сути, самодостаточна в жизнеобеспечении и развитии, поскольку может выполнять и продуцировать любой труд.

Без этой социальной силы современное общество существовать не может, а она вполне может существовать и развиваться в будущее самостоятельно.

То есть, в соединении эта социальная сила способна избавиться от любого паразитизма.

Следует отметить, что во главе структуры современного пролетариата стоит всё-таки пролетариат умственного труда, как непосредственно своим трудом выражающий и создающий способ общественного производства будущего.

Эта часть пролетариата будет только прирастать, поскольку её невозможно заменить в общественном производстве никакими автоматами и роботами.

Сегодня важнейшей задачей борьбы людей за будущее вида «Человек Разумный» является соединение этих частей пролетариата в единую социальную силу и политическую волю во имя созидания БУДУЩЕГО.

МИБ

И не говорите, что не видели!

Нужно заставить народ ужаснуться самого себя, чтобы вдохнуть в него отвагу

МИБ

[Здесь мы продолжаем полемику против излишне узкого, на наш взгляд, понимания пролетариата, против того, что пролетариат - категория экономическая, а не политическая.


Я предлагаю вниманию участников форума статью В.В.Головина ( http://kommunika.ru/?p=8668#more-8668 ) из журнала "Марксизм и современность" № 3,(53) за 2013 год. Журнал, как я понимаю, еще не сверстан. Май, 2-13.

Предваряют статью выдержки из сопроводительного письма автора .- МИБ.]

Очень здорово и правильно сказано, МИБ. Поддерживаю, особенно ваш печальный постскриптум, где получился у вас не “Отклик на отклик”, а “Отклик на реакцию на отклик”. В самом деле, всё та же компания с тем же “скарбом”, поднятый Вишняковым вопрос забыв и саму проблему замусорив, перебралась на новую “площадку”, накинувшись на Анонима.

Проблема "Коммуники" действительно в том, как верно вами сказано, что ничто не подвигает нашу публику к развитию какой-либо концепции, скорее наоборот, перекрывает доступ к адекватному пониманию любой. Как в выступлении Вишнякова никто не стал обсуждать хотя бы соответствие его точки зрения учению Маркса о роли пролетариата в истории, так в выступлении Анонима публикой замечен не призыв вернуться к главному в проблеме, поднятой Вишняковым, а сразу начат разговор о вещах к сему вопросу отношения не имеющих и вовсе пустяковых.

Высказана же Анонимом точка зрения глубокая, весьма и весьма не тривиальная. Для меня вот эта: “Прогрессивная интеллигенция должна интеллектуально (т.е. своим оружием и на своем поле) победить буржуазию, а критерием этой победы будет позиция пролетариата”, – сказал он. Я, например, увидел в этой мысли современную интерпретацию старого спора между Лениным и Плехановым, (о нём ниже), победа в котором предопределила создание достаточных субъективных условий для начала великой эпохи прогрессивного движения сотен миллионов людей и многих стран.

…Честь рабочей партии требует, чтобы она отказалась от иллюзий еще до того, как их призрачность будет обнаружена на опыте. Рабочий класс либо революционен, либо он ничто. Карл Маркс ( соч., т.31, с.376)

В марте 1913 года, к тридцатилетию со дня смерти основоположника научного коммунизма, Ленин опубликовал в “Правде” статью “Исторические судьбы учения Карла Маркса”. “Главное в учении Маркса, это – выяснение всемирно-исторической роли пролетариата как созидателя социалистического общества”, – констатировал он. “Подтвердил ли ход событий во всём мире это учение после того, как оно было изложено Марксом?”1 – поставил Ленин вопрос.“После появления марксизма каждая из трёх великих эпох всемирной истории приносила ему новые подтверждения и новые триумфы. Но ещё больший триумф принесёт марксизму, как учению пролетариата, грядущая историческая эпоха”, – выразил он уверенность2.

Сутью статьи была мысль, что после появления марксизма социальный, материальный и духовный прогресс всего человечества, его скорость и направление напрямую зависит от адекватного понимания закономерностей и противоречий развития пролетариата как класса. Словами “выяснение роли” Ленину удалось с гениальной простотой и ясностью указать постоянную и важнейшую задачу коммунистов по отношению к классу. Задача была сформулирована в момент, когда пролетариат России составлял едва ли восьмую часть народа “политически порабощенного государства, в котором 999/1000 населения до мозга костей развращены политическим холопством”3. Очень маленькая группа большевиков из нескольких сот, потом из нескольких тысяч человек, поставив себе эту задачу и решив её, создала условия достаточные для начала великой эпохи прогрессивного движения сотен миллионов людей и многих стран. Именно понимание диалектики бытия класса позволило создать организацию, способную повести его к победе в социалистической революции в России, к построению социализма в СССР, к созданию мировой системы социализма.

Там же у Ленина прозвучало предупреждение о грозной опасности, возникающей на пути учения, способного столь мощно воздействовать на судьбы социума. “Диалектика истории такова, – сказал он, – что теоретическая победа марксизма заставляет врагов его переодеваться марксистами. Внутренне сгнивший либерализм пробует оживить себя в виде социалистического оппортунизма”4. Могучий инструмент научной идеи, открывающей путь к справедливому переустройству человеческого общества, к избавлению его от эксплуатации, насилия, материальной и духовной нищеты, разметавшей множество философских концепций, социальных теорий, политических доктрин, препятствующих социальному прогрессу, может быть безнадежно испорчен самими носителям учения, их неспособностью увидеть реальные коллизии существования и борьбы рабочего класса, — в этом был смысл предостережения. Истекшие после статьи сто лет ничуть не убавили мудрости ленинских предвидений; они сбылись и в части триумфов учения, и в части опасности оппортунизма.

Ошеломляющий и неожиданный удар ряда антисоциалистических контрреволюций, в которых пролетариат либо (частью) активно участвовал, либо (в массе) безучастно взирал на погром социализма, обязывает вопрос о его роли в истории ставить вновь. Не развивается ли мировая история иначе, чем это представляли себе Маркс и Ленин, почему не оправдались надежды, которые они возлагали на социально прогрессивную миссию пролетариата?

С одной стороны ясно, что неожиданность и глубина идейной и социальной катастрофы означает, что задачу выяснения роли пролетариата в общественном развитии КПСС с какого-то момента себе уже не ставила; главное в марксизме перестало быть главным в её практике. Иначе необъяснимо, что поздняя КПСС, по численности сравнимая с немалым государством (19 млн. чел.), присутствовавшая во всех пóрах теперь уже просвещенного и культурного общества, в значительной мере состоявшая из рабочих, была застигнута врасплох, не увидела даже гипотетической угрозы для дела социализма со стороны трудящихся, и оказалась неспособной предвидеть итог спонтанного разрешения коллизий советского общества. Неисчислимые негативные следствия для рабочего класса и всего народа стали ценой за забвение партией подлинной сути учения, за непонимание своей обязанности выяснять противоречивые мотивы действий рабочего класса.

С другой стороны, при попытке понять оказалось ли дефектным “главное в учении Маркса” или вина за катастрофу лежит на носителях учения исследователь неизбежно сталкивается с рядом трудно объяснимых фактов. В партийной литературе позднесоветского и настоящего времени, как ни парадоксально, нет системного изложения марксова учения о пролетариате; нет даже признания факта, что теорией, обосновавшей всемирно-историческую миссию пролетариата, является материалистическая теория отчуждения5. После XXII съезда (1961 год) стали исключительно редки, скорее случайны, попытки при обосновании практики КПСС показать, что для Маркса история человечества – это история постоянного развития и одновременно растущего отчуждения и самоотчуждения человека, что социализм полагает только начало освобождению от того и другого, что каждое завоевание на этом пути может стать ловушкой, если в жизни самоцелью станут вещи, а не творческий труд, если вместо свободы начнётся новое подчинение индивида индивидам. Как может подтвердиться учение, если тем, кто должен был воплощать его в жизнь, коммунистам, даже почитать о нём было негде? Людей, способных понять его путём самостоятельных штудий сотни томов классиков, всегда было и будет мизерное количество.

По сию пору нет и признания факта, что теорией отчуждения даны теоретические основы коммунистического движения, его целей и задач. Всегда часто цитировались слова “Манифеста” о том, что “коммунисты… на практике являются самой решительной, всегда побуждающей к движению вперед частью рабочих партий всех стран, а в теоретическом отношении у них перед остальной массой пролетариата преимущество в понимании условий, хода и общих результатов пролетарского движения“6, однако с 60-х годов ХХ века феномен отчуждения, как главный фактор определяющий “ход и общие результаты пролетарского движения”, не упоминался, и потому в теоретическом отношении коммунисты ничем от массы не отличались. О том достаточно свидетельствуют многочисленные переиздания “Истории КПСС”, изучение которой было обязательным во всех партийных школах и советских вузах. Полагаем, забвение этой части учения Маркса, как основы теории коммунистического партстроительства, и ныне крайне осложняет единство действий борцов с капитализмом; многие из них идут по ложному следу.

У выяснения исторической роли пролетариата есть собственная история, ибо эта задача не может быть решена однажды и навсегда. Это не история советского рабочего класса и не история КПСС, это история идеи о миссии класса и понимания её партией. Знание об отношении к главной идее марксизма в прошлом может помочь ориентироваться в тревожных и неясных процессах, происходящих в рабочем и коммунистическом движении настоящего. “Мы страдаем не только от живых, но и от мертвых”7, – говорил Маркс. Когда и почему “омертвела” триумфально доказанная идея— вот в чём вопрос данной статьи. Полагаем небесполезным начать поиск ответа с забытых азов учения. “Нет задачи для сознательных рабочих важнее той, чтобы понять значение своего движения и точно познать его”8. Представляется, что такой разговор весьма важен потому, что в пропаганде компартий современной России предпочтительнее разговоры о частных ошибках экономического характера и измене вождей, а не критическая переоценка сложившихся в поздней КПСС представлений о роли пролетариата в истории.

Основы теории отчуждения изложены в работах “Критические заметки к статье “Пруссака”, “К еврейскому вопросу”, “К критике гегелевской философии права”, “Экономическо-философские рукописи 1844 года”, “Положение рабочего класса в Англии”, “Святое семейство”, “О книге Фридриха Листа “Национальная система политической экономии”, и др. Сомневающимся в роли теории отчуждения, как универсальной теории марксизма, напомним, что в 1859 году, говоря о неудавшейся попытке публикации “Немецкой идеологии”, Маркс сказал: “Мы тем охотнее предоставили рукопись грызущей критике мышей, что наша главная цель — уяснение дела самим себе — была достигнута”9. Там же добавил: “Решающие пункты наших воззрений были впервые научно изложены, хотя только в полемической форме, в моей работе “Нищета философии”, выпущенной в 1847 году и направленной против Прудона”.

“Манифест коммунистической партии”, первый программный документ коммунистов, есть квинтэссенция исследованного именно теорией отчуждения; другого марксизма ни тогда, ни позже не было. Семь авторских предисловий к переизданиям “Манифеста”, начиная с 1872 и до 1893 года, не поставили под сомнение ни одну из его фундаментальных идей, только некоторые политические выводы. Ленин сказал о нём, что духом этой небольшой книжечки “живёт и движется до сих пор весь организованный и борющийся пролетариат цивилизованного мира”10. Эти слова остаются верными и в наше время, но сама теория отчуждения в части обоснования всемирно-исторической миссии пролетариата и в качестве фундаментальной основы теории коммунистической партии пребывает в забвении.

Спросим себя: а как учение о миссии пролетариата было изложено Марксом? В “Экономическо-философских рукописях 1844 года” она определена так: “Из отношения отчужденного труда к частной собственности вытекает.., что эмансипация общества от частной собственности и т.д., от кабалы, выливается в политическую форму эмансипации рабочих, причем дело здесь не только в их эмансипации, ибо их эмансипация заключает в себе общечеловеческую эмансипацию; и это потому, что кабала человечества в целом заключается в отношении рабочего к производству и все кабальные отношения суть лишь видоизменения и следствия этого (курсив документа)11.

В “Святом семействе” о ней сказано: “Если социалистические писатели признают за пролетариатом всемирно-историческую роль, то это никоим образом не происходит от того, что они …считают пролетариев богами. Скорее наоборот. Так как в оформившемся пролетариате практически закончено отвлечение от всего человеческого, даже от видимости человеческого; …так как в пролетариате человек потерял самого себя, однако вместе с тем не только обрёл теоретическое сознание этой потери, но и непосредственно вынужден к возмущению против этой бесчеловечности велением неотвратимой, не поддающейся уже никакому прикрашиванию, абсолютно властной нужды, этого практического выражения необходимости, — то ввиду всего этого пролетариат может и должен сам себя освободить. Далее дано резюме: “… Дело не в том, в чем в данный момент видит свою цель тот или иной пролетарий или даже весь пролетариат. Дело в том, что такое пролетариат на самом деле и что он, сообразно этому своему бытию, исторически вынужден будет делать”(курсив документа)12.

Эти определения миссии класса даны в момент, когда класс уже обнаружил свои антикапиталистические потенции в движении чартистов, в восстаниях лионских и силезских ткачей, и др. революционных актах, и добился первых успехов. Казалось бы, при таких фактах нужно выявлять и поощрять эти потенции, а выводить кабалу человечества из отношения рабочего к труду по меньшей мере несвоевременно. Однако эта принципиальная позиция классиками никогда не пересматривалась.

Вывод о кабале человечества как следствии отношения рабочего к производству базируется на факте жесткой взаимосвязи частной собственности и отчужденного труда. “Правда, – говорил Маркс, – понятие отчужденного труда (отчужденной жизни) мы получили, исходя из политической экономии, как результат движения частной собственности. Но анализ этого понятия показывает, что, хотя частная собственность и выступает как основа и причина отчужденного труда, в действительности она, наоборот, оказывается его следствием, подобно тому как боги первоначально являются не причиной, а следствием заблуждения человеческого рассудка. Позднее это отношение превращается в отношение взаимодействия. Только на последней, кульминационной стадии развития частной собственности вновь обнаруживается эта ее тайна: частная собственность оказывается, с одной стороны, продуктом отчужденного труда, а с другой стороны, средством его отчуждения, реализацией этого отчуждения”13.(курсив документа)

Следовательно, противоречие отчуждённого труда и частной собственности есть противоречие отчуждённого труда с самим собой. “Поэтому, – продолжает Маркс, – мы видим также, что заработная плата идентична частной собственности, ибо заработная плата, где продукт, предмет труда оплачивает самый труд, есть лишь необходимое следствие отчуждения труда: ведь в заработной плате и самый труд выступает не как самоцель, а как слуга заработка” (курсив документа). А далее говорит ещё более категорично: “Заработная плата есть непосредственное следствие отчужденного труда, а отчужденный труд есть непосредственная причина частной собственности. Поэтому с падением одной стороны должна пасть и другая”14.

Теория отчуждения содержит вывод о необходимости двух последовательных этапов революции пролетариата, где первый – политический, уничтожает власть буржуазии, а второй — создаёт условия для завершения глубокой социальной революции, которая должна покончить с условиями порождающими разделение и отчуждение труда. В “Манифесте” об этом сказано так: “Все прежние классы, завоевав себе господство, стремились упрочить уже приобретенное ими положение в жизни, подчиняя все общество условиям, обеспечивающим их способ присвоения. Пролетарии же могут завоевать общественные производительные силы, лишь уничтожив свой собственный нынешний способ присвоения, а тем самым и весь существовавший до сих пор способ присвоения в целом”15.

Роль пролетариата в истории Марксу виделась в том, что именно “пролетариат приводит в исполнение приговор, который частная собственность, порождая пролетариат, выносит себе самой, точно так же как он приводит в исполнение приговор, который наёмный труд выносит самому себе, производя чужое богатство и собственную нищету. Одержав победу, пролетариат никоим образом не становится абсолютной стороной общества, ибо он одерживает победу, только упраздняя самого себя и свою противоположность. С победой пролетариата исчезает как сам пролетариат, так и обусловливающая его противоположность — частная собственность”16.

Если помнить, что “собственный способ присвоения” базируется на разделении труда и товарно-денежном обмене, то, следовательно, частная собственность противостоит рабочему не только в лице капиталиста. Для лицезрения “своей противоположности” рабочему достаточно подойти к зеркалу. Чтобы не было в том сомнений, Маркс указывает прямо: “Не-рабочий делает против рабочего все то, что рабочий делает против самого себя, но этот не-рабочий не делает против самого себя того, что он делает против рабочего”17. Причиной тому является факт, что “отдельные индивиды образуют класс лишь постольку, поскольку им приходится вести общую борьбу против какого-нибудь другого класса; в остальных отношениях они сами враждебно противостоят друг другу в качестве конкурентов”18, а “буржуазия знает, что в этом расколе пролетариев заключается подлинная тайна сохранения её могущества”19.

Отсюда можно заключить, что по логике классиков марксизма, пролетариат является субъектом истории лишь взятый в отношении к другим классам. Вне такового он являет собой естественно-исторический процесс, идущий борьбой внутренних противоречий.

Потому марксизм рассматривает революционность класса не как божественный дар или врожденный инстинкт, а как объективный отрицательный результат развития. “Возвещая разложение существующего миропорядка, пролетариат раскрывает лишь тайну своего собственного бытия, ибо он и есть фактическое разложение этого миропорядка. Требуя отрицания частной собственности, пролетариат лишь возводит в принцип общества то, что общество возвело в его принцип, что воплощено уже в нем, в пролетариате, помимо его содействия, как отрицательный результат общества” (курсив документа)20. “Отрицательный результат общества“, “фактическое разложение миропорядка“ отнюдь не тождественны социалистичности экономических, идеологических и политических устремлений класса.

Следовательно, пока существует отчуждённый труд, победа над частной собственностью на средства производства не может быть окончательной, а её восстановление остаётся возможным. Или, другими словами, эта последняя существует в латентном, скрытом виде во весь период существования отчуждённого труда. в том числе при социализме. Именно отсюда у классиков утверждение о необходимости двух этапов коммунистической революции, в которой после победы над буржуазией необходима победа пролетариата над собой. Чередой антисоциалистических контрреволюций их правота полностью доказана.

Марксово понимание и революционности, и реакционности пролетариата может быть уяснено лишь в связи с его пониманием понятия “труд”. Для Маркса труд и капитал были не только экономическими категориями. Они были категориями в значительной степени антропологическими и определялись через отношение к гуманистическим ценностям. В “Немецкой идеологии” сказано: “…Пролетарии, чтобы отстоять себя как личности, должны уничтожить имеющее место до настоящего времени условие своего собственного существования, которое является в то же время и условием существования всего предшествующего общества, т.е. должны уничтожить труд. Вот почему они находятся в прямой противоположности к той форме, в которой индивиды, составляющие общество, до сих пор выражали себя как некоторое целое, а именно к государству, и должны низвергнуть государство, чтобы утвердить себя как личности“21.

В работе “О книге Листа “Национальная система политэкономии”22 понятие “труд” расшифровано ещё глубже. “Труд“, – утверждает здесь Маркс, – есть живая основа частной собственности, частная собственность как творческий источник себя самой. Частная собственность есть не что иное, как овеществленный труд. Если частной собственности хотят нанести смертельный удар, то нужно повести наступление на частную собственность не только как на вещественное состояние, но и как на деятельность, как на труд. Одно из величайших недоразумений — говорить о свободном, человеческом, общественном труде, о труде без частной собственности. “Труд” по своей сущности есть несвободная, нечеловеческая, необщественная, обусловленная частной собственностью и создающая частную собственность деятельность. Таким образом, упразднение частной собственности становится действительностью только тогда, когда оно понимается как упразднение “труда” (такое упразднение, которое, конечно, сделалось возможным только в результате самого труда, то есть в результате материальной деятельности общества, и которое никоим образом нельзя понимать как замену одной категории другою)”23. (курсив документа)

Эти идеи “раннего” Маркса о “свободном труде” были подтверждены им через тридцать лет, в “Критике Готской программы”, где в классической формулировке понятия “коммунизм” говорится о “порабощающем человека подчинении его разделению труда”. Похоже, для идеологов поздней КПСС подобные мысли звучали крамолой и на политику партии не влияли, хотя советское общество уже имело необходимое и достаточное, чтобы брать курс на “уничтожение труда”. Подобные мысли классиков трактовались как имеющие отношение исключительно к эпохе капитализма, хотя те не высказывали и тени сомнения в том, что отчуждение есть самый долгоживущий продукт всей исторической эпохи существования объективно необходимого разделения труда, частью которого является период социализма. Во всяком случае, из понятия “коммунизм” в третьей программе КПСС “порабощение разделением труда”, как цель, было исключено.

Обосновывая историческую миссию рабочего класса, классики исходили из того, что “имущий класс и класс пролетариата представляют одно и то же человеческое самоотчуждение”, а также из того, что в условиях капитализма “пролетариат и богатство — это противоположности. Как таковые, они образуют некоторое единое целое. Они оба порождены миром частной собственности. Весь вопрос в том, какое определённое положение каждый из этих двух элементов занимает внутри противоположности. Недостаточно объявить их двумя сторонами единого целого. <…> … В пределах всего антагонизма частный собственник представляет собой консервативную сторону, пролетарий — разрушительную. От первого исходит действие, направленное на сохранение антагонизма, от второго — действие, направленное на его уничтожение“24.

Только торопливость суждений и невнимательность к смыслу текстов о труде и его отчуждении позволяет делать вывод о безусловной антикапиталистической устремлённости рабочего класса. Да, классики признавали в рабочем классе самую крупную и постоянно растущую социальную силу, но в отношении к ней исходили из убеждения, что “рабочий класс может действовать как класс, только организовавшись в особую политическую партию, противостоящую … партиям, созданным имущими классами”25. Так говорил Энгельс. Еще категоричнее высказывался Ленин: “…без организации рабочий класс ничто”26. Уместно повторить ещё раз и слова Маркса, вынесенные в эпиграф данной статьи: “Рабочий класс либо революционен, либо он ничто”. Следовательно, безусловным для них был другой вывод: разрушительная сила пролетариата становится революционной и созидательной лишь в случае осознания им своей “обесчеловеченности” до степени “самоё себя упразднения”27. В противном случае сила остаётся просто разрушительной.

Выполнение пролетариатом своей исторической миссии, по логике марксизма, обусловлено деятельностью коммунистической партии авангардного типа. Наиболее общая задача такой партии в том, чтобы понять и указать пролетариату причины, порождающие отчуждение и самоотчуждение людей, и сформулировать политику класса, ведущую к их уничтожению. “Задача действительного коммуниста состоит в том, чтобы низвергнуть существующее”, – говорили классики28. В это “существующее” входит и каждое данное состояние рабочего класса до момента “упразднения им самого себя”.

Идея такой партии наиболее полно и последовательно была воспринята большевиками России. Необходимость авангарда выводилась из того, что социалистическое сознание не является непосредственным результатом пролетарской классовой борьбы. Как говорил Ленин, “именно для того, чтобы масса определенного класса могла научиться вести свою политику, именно для этого необходима организация передовых элементов класса немедленно и во что бы то ни стало, хотя бы вначале эти элементы составляли ничтожную долю класса”29. Спонтанно рабочий класс порождает не антикапиталистическое движение, а реформистское. “Социализм и классовая борьба возникают рядом одно с другим, а не одно из другого, возникают при совершенно различных предпосылках”.30 “…У рабочих не было, да и быть не могло сознания непримиримости противоположности их интересов всему современному политическому и общественному строю…”31. Даже революционный путь рабочего движения может не быть путем социалистическим, утверждал он32. Поскольку в классе присутствуют как прогрессивные, так и регрессивные потенции, (а именно последние выражают реформистские партии), то авангардной партией может быть только та, которая делает класс способным направить его борьбу не только вовне, но и внутрь самого себя. При наличии партии, понимающей эту цель, борьба класса с самоотчуждением может закончиться победой.

Таким образом, классикам марксизма рабочий класс виделся как субъект истории сам по себе, в массе, не способный на целеполагание. Подходя к классу без иллюзий, они видели, что “рабочие образуют рассеянную и раздробленную конкуренцией массу”,33 что даже “сплочение рабочих масс … является еще не следствием их собственного объединения, а лишь следствием объединения буржуазии, которая для достижения своих собственных политических целей должна, и пока еще может, приводить в движение весь пролетариат”34. Ими признавалось, что диалектическая противоречивость процесса бытия класса такова, что от него бессмысленно ждать “на выходе” антикапиталистический результат. Однако, это и не броуновское, хаотическое движение страстей и интересов. У него есть тенденция – борьба с отчуждением. Её наличие и позволяет выстраивать множество отдельных воль членов класса в равнодействующую силу с той или иной направленностью.

Именно понимание диалектики бытия класса позволило действительным марксистам России первой половины века создать организацию, радикально отличную от прежних партий рабочего класса. Этот “новый тип” рабочей партии родился в жесткой борьбе в российской социал-демократии. На одном её полюсе оказался Плеханов, утверждавший существование некой экономической необходимости, вызывающей у пролетариата потребность в социализме, делающей его “инстинктивным социалистом”, толкающей его на путь социалистической революции, несмотря на попытки буржуазии подчинить его своему влиянию35. На другом полюсе был Ленин, убеждённый в отсутствии в пролетариате такой потребности и такого инстинкта, и утверждавший необходимость организации рабочего класса для борьбы не только с капитализмом, но и со “своей противоположностью”, или, иными словами, всем тем, что рождается в его мировоззрении и действиях как под влиянием идеологического давления буржуазии, так и собственного способа присвоения. Ленин создавал партию способную повести пролетариат к победе в политической революции сначала, и в социальной революции потом.

Победа ленинской точки зрения зафиксирована в программе РСДРП (1903 год), где сказано: “Ставя себе задачу сделать пролетариат способным выполнить свою великую историческую миссию, международная социал-демократия организует его в самостоятельную политическую партию, противостоящую всем буржуазным партиям, руководит всеми проявлениями его классовой борьбы, разоблачает перед ним непримиримую противоположность интересов эксплуататоров интересам эксплуатируемых и выясняет ему историческое значение и необходимые условия предстоящей социальной революции. Вместе с тем она обнаруживает перед всей остальной трудящейся и эксплуатируемой массой безнадежность ее положения в капиталистическом обществе и необходимость социальной революции в интересах ее собственного освобождения от гнета и капитала. Партия рабочего класса, социал-демократия, зовет в свои ряды все слои трудящегося и эксплуатируемого населения, поскольку они переходят на точку зрения пролетариата”36.

Слов “сделать пролетариат способным” более чем достаточно для понимания, что большевизм исходил из факта признания рабочего класса силой не только разрушающей капитализм, но и силой его стабилизирующей. Цепи отчуждения, в которые закован пролетариат, могут быть разорваны только силой его собственного прозрения, но оно не рождается внутри самого класса.

Вторая программа РКП(б) 1919 года, действовавшая до 1961 года, этот абзац из первой повторила дословно. Лишь слова “международная социал-демократия” были заменены на “международная коммунистическая партия”37. Повторение слов о цели “сделать пролетариат способным” партией уже завоевавшей власть и уже международной означает, что отношение к классу осталось прежним. Её задача виделась в том, чтобы, закрепив политическую победу над буржуазией, создать условия для начала следующего этапа социальной революции, для победы рабочего класса над собой.

Борьба за такую победу мыслилась Марксом неизбежной и необходимой по той причине, что “та общность, от которой изолирован рабочий, есть общность, имеющая совсем другого рода реальность и совсем другой объём, нежели политическая общность. Та общность, от которой рабочего отрывает его собственный труд, есть сама жизнь, физическая и духовная жизнь, человеческая нравственность, человеческая деятельность, человеческое наслаждение, человеческая сущность. Человеческая сущность и есть истинная общность людей. Злосчастная изолированность от этой сущности несравненно всестороннее, невыносимее, ужаснее, противоречивее, чем изолированность от политической общности; в соответствии с этим и уничтожение этой изолированности и даже частичная реакция, восстание против неё, являются настолько же более бесконечными, насколько человек более бесконечен, чем гражданин государства, и насколько человеческая жизнь более бесконечна, чем политическая жизнь”38.

Этими словами статьи 1844 года “Критические заметки к статье “Пруссака” описаны дальние цели борьбы пролетариата против отчуждения. Человек обретает самого себя лишь за пределами и политической, и экономической жизни. Здесь у Маркса ещё нет вполне завершенного вывода, но уже есть предвидение круга задач, необходимость решения которых неизбежно встанет перед коммунистами после политической победы над буржуазией.

О понимании необходимости поставить именно задачу социальной революции на очередь дня свидетельствует Программа Коминтерна 1928 года. В её главе “культурная революция” сказано: “…Роль организатора нового человеческого общества предполагает культурное вызревание самого пролетариата, переделку им своей собственной природы, постоянное выделение им новых и новых кадров, способных овладеть всеми средствами науки, техники и управления в целях строительства социализма и новой социалистической культуры. <…> Будучи в капиталистическом обществе классом, экономически эксплуатируемым, политически угнетенным и культурно задавленным, рабочий класс лишь после завоевания им государственной власти, лишь разрушая буржуазную монополию образования и овладевая всей наукой, лишь на опыте величайшей строительной работы переделывает свою собственную природу. Для массового порождения коммунистического сознания и для самого дела социализма необходимо массовое изменение людей, которое возможно только в практическом движении, в революции; следовательно, революция необходима не только потому, что нельзя никаким иным способом свергнуть господствующий класс, но и потому, что свергающий класс может только в революции очиститься от всей грязи старого общества и стать способным создать новое общество” (курсив документа)39.

Эти строки, кстати говоря, повторяют близко к тексту один из выводов “Немецкой идеологии”40. Они попали в программу мировой коммунистической партии потому, что были направлены не в прошлое рабочего класса, а в его будущее. Включение их в программу Коминтерна говорит о том, что десять первых страшно трудных лет советской власти, когда партии пришлось бороться не только с внешним классовым врагом, но и с отсталыми слоями рабочего класса, доказали непреходящую ценность идей теории отчуждения для дела строительства социализма. Культурная революция тогда мыслилась не как относительно короткий акт, для которого достаточно пары десятилетий, а как длительный процесс. Он начинается с ликвидации безграмотности и с доступности образования для масс, но должен длиться до “переделки собственной природы” класса. К сожалению, через тридцать лет такое понимание культурной революции сменилось далёким от марксизма утверждением Хрущёва на XXII съезде о завершении её; только предельная вульгаризация науки могла продиктовать его слова об уже “сформировавшейся социалистической культуре”, и даже о том, что “идеологией советского общества стал марксизм-ленинизм”41.

Цель “переделывать собственную природу пролетариата” появилась из осознания правящей партией факта, что победив буржуазию, пролетариат еще очень далек от того, чтобы полностью расстаться с качествами, унаследованными от капитализма. Поскольку “крупная промышленность делает для рабочего невыносимым не только его отношение к капиталисту, но и самый труд”42, то пролетариат, завоевав политическую власть, вовсе не становится тем самым чистеньким, обновленным и готовым для коммунизма. Он выносит с собой воспитанное в нем капитализмом отношение к жизни и труду, он глубоко проникнут заботами о личном материальном благополучии, он мыслит категориями товарного рынка и рынка рабочей силы. И передаёт их следующим поколениям, поскольку класс “становится самостоятельным по отношению к индивидам, так что последние находят уже заранее установленными условия своей жизни: класс определяет их жизненное положение, а вместе с тем и их личную судьбу, подчиняет их себе“43.

Социалистическое строительство неизбежно начинается с “грубого коммунизма”, с коммунизма “в его первой форме”, с уравнительного или “деспотического” коммунизма, как его называл Маркс. На первых порах этот “коммунизм” выступает как “всеобщая частная собственность” со всеми её негативными чертами, как то: “непосредственное физическое обладание представляется ему [рабочему] единственной целью жизни и существования; категория рабочего не отменяется, а распространяется на всех людей; отношение частной собственности остается отношением всего общества к миру вещей; наконец, это движение, стремящееся противопоставить частной собственности всеобщую частную собственность, выражается в совершенно животной форме”; “для такого рода коммунизма общность есть лишь общность труда и равенство заработной платы, выплачиваемой общинным капиталом, общиной как всеобщим капиталистом”; “первое положительное упразднение частной собственности, грубый коммунизм, есть только форма проявления гнусности частной собственности, желающей утвердить себя в качестве положительной общности”44.

Иначе говоря, уничтожение буржуазной собственности на средства производства снимает только один слой условий, порождающих отчуждение людей от власти и друг от друга. Рабочему классу предстоит очень длительная работа по самоочищению, по высвобождению собственного сознания из пут индивидуализма. Длительность этого процесса определяется тем, что социализм побеждает капитализм теми же средствами, которым тот побеждал предшествующий способ производства. Это: углубление разделения труда, развитие новых технологий, влекущее всё большую специализацию, управление людьми с помощью бюрократического аппарата, и т.д.; других средств у него просто нет. Для повышения производительности труда пролетарское государство само вынуждено обращаться к индивидуалистическим стимулам. Вовлечение членов общества в производственный процесс невозможно иначе как через удовлетворение индивидуальных интересов. Борьба с отчуждением труда пролетарским государством вынужденно ведётся с использованием отчуждённого труда. По этой причине отчуждение надолго сохраняется и при социализме как одна из главных сущностных характеристик общества.

Отношение партии к классу резко изменилось в третьей программе КПСС 1961 года. Главное её отличие от предшествующих программ в части взаимоотношений с рабочим классом в том, что задача “сделать пролетариат способным” была снята как бы за ненадобностью. Относительно исторической миссии пролетариата в ней утверждалось: “Главная движущая сила революционного преобразования мира — рабочий класс, самый последовательный революционный класс. В ходе классовых битв он организуется, создаёт свои профсоюзы и политические партии, ведёт экономическую, политическую и теоретическую борьбу против капитализма. Осуществляя историческую миссию революционного преобразователя старого общества и созидателя нового строя, рабочий класс становится выразителем не только своих классовых интересов, но и интересов всех трудящихся. … Необходимым условием победы социалистической революции и построения социализма являются диктатура пролетариата и руководство марксистско-ленинской партии. Высший принцип диктатуры пролетариата — прочный союз рабочего класса и трудящихся масс крестьянства под руководством рабочего класса”45.

Во второй части этой же программы появились пафосные, но пустые слова о целях партии. Было заявлено: “Коммунистическая партия рабочего класса превратилась в авангард советского народа, стала партией всего народа, расширила своё направляющее влияние на все стороны общественной жизни. Партия — ум, честь и совесть нашей эпохи, советского народа, свершающего великие революционные преобразования. Она зорко вглядывается в грядущее, раскрывает перед народом научно обоснованные пути движения вперёд, пробуждает в массах гигантскую энергию, ведёт их на решение грандиозных задач”46.

В этих оценках содержится масса теоретических нелепостей и логических странностей, вряд ли замеченных и по достоинству оценённых поныне. Во-первых, пролетариат по определению не может выражать никаких иных интересов, кроме своих собственных. Другое дело, что он, совершая революцию, с самого начала выступает не только как класс, но и как представитель всего общества в противовес единственному господствующему классу. “Происходит это оттого, – заметили авторы “Святого семейства”, – что вначале его интерес действительно ещё связан более или менее с общим интересом всех остальных, негосподствующих классов, не успев ещё под давлением отношений, существовавших до тех пор, развиться в особый интерес особого класса”. Однако, продолжили они, “впоследствии и противоположность между негосподствующим классом и классом, достигшим господства, развивается … острее и глубже”47. Отсюда: если что и можно назвать “высшим принципом диктатуры пролетариата”, то только защиту коренных интересов пролетариата от посягательств на них других классов. Убрав из своей программы диктатуру пролетариата как главное условие перерастания социализма в коммунизм, КПСС открыла дорогу к власти другим классам.

Нет резона в данной статье начинать разговор о классообразовании в условиях социализма. Это отдельный большой вопрос. Заметим лишь, что марксизм не содержит никаких ограничений на появление новых классов. Напомним ленинское определение: “Классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы, это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства”48. При исключении из этого перечня частной собственности на средства производства процесс классообразования не прекращается, ибо остаются действующими все остальные причины образования классов.

Во-вторых, союз рабочих и крестьян возможен и необходим для победы над капиталом. В ходе борьбы пролетариата за политическое господство такой союз означает совпадение интересов на определенном этапе борьбы. Однако с точки зрения всего общественного прогресса мелкая буржуазия в лице крестьянства есть фактор его тормозящий. На самом деле цель диктатуры пролетариата отнюдь не в сохранении крестьянства, а в его исчезновении, причём в его же, крестьянства, собственных интересах. О сроках, средствах и способах этого разговор отдельный.

В-третьих, “последовательная революционность” пролетариата есть иллюзия вульгарного марксизма, что очевидно из всей истории рабочего движения, и доказано его участием в целом ряде антисоциалистических контрреволюций прежде и теперь. О ненаучности этого вывода говорил даже собственный текст программы, признававший влияние на класс контрреволюционной социал-демократии.

В выспренних словах о роли партии не было ни правды теории, ни правды жизни. В сравнении с текстами Маркса и Ленина программный текст явно свидетельствует о произошедшей идеологической мутации, в результате которой КПСС утратила черты партии “нового типа” и свою коммунистичность.

Положения программы образовали для выяснения роли класса замкнутый круг, поставили предел “его же не прейдеши”. В советской науке настало время, когда не программа проверялась на верность марксизму, а марксизм на соответствие программе. Изучение противоречий существования и развития рабочего класса было подменено комментариями и вариациями на темы программных тезисов. На смену выяснению диалектики развития пролетариата, как класса имеющего в себе не только социально прогрессивные, но и социально регрессивные потенции, пришли панегирики в его адрес. Объективная необходимость продолжения пролетарской революции иными средствами, путём уничтожения условий, порождающих отчуждение по причине разделения труда, а также “своего собственного способа присвоения, а тем самым и всего существовавшего до сих пор способа присвоения в целом”, была предана забвению.

Поскольку предмет нашего разговора есть история выяснения главного в марксизме, проиллюстрируем отношение к теории фактом старым, но, к сожалению, сохранившим актуальность. Он показывает способ, с помощью которого теория отчуждения была превращена если не в случайный, то в уже пережитый эпизод марксизма. Возьмём предисловие к сорок второму тому сочинений Маркса и Энгельса (1974 год). Под ним подпись – “Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС”. Только этому учреждению было позволено трактовать труды классиков. Его авторы прекрасно знали цену каждому слову науки марксизма, политическую конъюнктуру своего времени, и обладали отменным “верхним чутьём”. Само по себе это предисловие — факт малозначащий, однако в нём была выражена линия партийной науки, поведшая партию, как оказалось в конечном счёте, от революционного прошлого к контрреволюционному будущему.

В нём признано, что “отчуждение получило у Маркса трактовку объективной категории, а теория отчуждения в целом предстала как материалистическая теория общественного развития”, что “это была весьма успешная попытка теоретически осмыслить объективную материальную основу и движущие силы истории, показать историческую неизбежность коммунистической формы организации труда и всех общественных отношений”49. Признан и факт, что открытием отчужденного труда Маркс сделал огромный шаг вперёд по сравнению с буржуазной философией и политэкономией, что теория отчуждения представляет собой “первый опыт” широкого научного анализа капиталистического способа производства, выяснения его действительных внутренних связей и причин его движения, которые с необходимостью естественно-исторического закона ведут капитализм к гибели, к замене этого несправедливого общественного строя более высокой и разумной социальной структурой. Со всем этим нельзя не согласиться.

Однако, сказав, что Маркс теорией отчуждения “начал великое дело революционного переворота в политической экономии”, авторы заявили: “Правда, сравнительно скоро для Маркса стало очевидным, что понятие отчуждения является слишком общим, чтобы с его помощью можно было детально исследовать анатомию буржуазного общества, а тем более раскрыть разнообразные связи и отношения, присущие живому и действующему экономическому организму. Универсальная теория отчуждения отходит в дальнейшем на задний план. В более поздних произведениях Маркса ей отводится подчиненная роль. Основой и краеугольным камнем экономического учения марксизма становятся теория трудовой стоимости и теория прибавочной стоимости”50.

Это странные констатации. Во-первых, отчуждение — одна из самых могучих социальных сил, действующих в истории. Оно действует пассивно, но действует постоянно, как гравитация. Именно поэтому оно не может играть чему-либо подчиненную роль. Оно появляется в жизни социума задолго до капитализма и не исчезает вместе с ним. Как без учёта гравитации можно строить только воздушные замки, так без учёта отчуждения можно создавать только иллюзии о социуме. В работах сороковых годов Маркс выявил эту всеобщую человеческую основу, без которой любое объяснение экономических коллизий остаётся простой игрой ума. Теория отчуждения есть объединяющее начало всей марксистской системы теорий, частями которой являются: философская антропология, социология, политическая экономия, теория мировой пролетарской перманентной коммунистической революции и учение о коммунистической партии. Все они устремлены на вскрытие условий, позволяющих победить отчуждение в конечном счёте; в теории отчуждения они обретают целостность.

Если бы авторы предисловия были более логичны и последовательны, то должны были бы делать обратный вывод — “новая” политэкономия потребовалась Марксу именно потому, что “старая” недостаточно объясняла феномен отчуждения, не вскрывала условия его воспроизводства, не позволяла определить конкретные способы борьбы с ним. Если бы над авторами не довлела нужда “разлучить” Маркса с теорией отчуждения, то они с высоты социалистического века увидели бы, что первая фраза первой главы “Манифеста” может читаться и так: вся предшествующая история человечества есть история борьбы классов именно потому, что это история отчуждения и самоотчуждения человека.

По мере развития социализма всё меньшее количество социальных коллизий объяснимо действием причин экономических, но всё большее противоречиями, возникающими в пределах “грубого коммунизма”, с которого неизбежно начинается переходный период от капитализма к социализму, но который есть лишь завершение прежней зависти и жажды нивелирования, исходящей из представления о некоем минимуме. За его пределами начинается переход к коммунизму как “положительному упразднению частной собственности – этого самоотчуждения человека”, и “возвращения человека к самому себе, как к человеку общественному, т.е. человечному”51. Этот новый переходный период порождает новые противоречия общественного развития, порождаемые объективной “устарелостью” отчужденного труда, и необходимостью начала решительного освобождения человека от его функции (непосредственного) участника (и слуги) процесса производства. Понять их непосильно теориям экономическим, но они объяснимы теорией отчуждения. Когда писалось предисловие, это было уже более чем очевидно, уже было подтверждено коллизиями социализма, а теория отчуждения стала более чем актуальна. Но авторы эту очевидность игнорировали.

Во-вторых, классики марксизма никогда не намеревались исследовать буржуазное общество лишь как “экономический организм”. Принципы экономического анализа Маркса прямо вытекают из его стремления понять “подлинную действительность человека”. Теории трудовой и прибавочной стоимости и универсальная теория отчуждения связаны между собой как часть и целое. Несомненно, что в ранних работах классиками ещё не разгадана тайна прибавочной стоимости. Однако открытие закона прибавочной стоимости и закона капиталистического накопления и их исторической тенденции лишь уточнило механизм отчуждения при капитализме. По этой причине нет ровно никаких оснований утверждать подвижку теории отчуждения на “задний план”. Если общее, универсальное, т.е. феномен отчуждения, исследовано классиками не столь полно, как его частный случай – феномен эксплуатации, то лишь потому, что: а) им была присуща убежденность, что общее проявляется через конкретное; б) жизнь человеческая весьма коротка. Главу “Капитала”, где начат разговор о классах, оборвала смерть автора на второй страничке изложения.

И ещё в укор авторам предисловия скажем: решить или хотя бы поставить общие вопросы прежде чем решать конкретные, это великая заслуга, а не ошибка, достоинство, а не грех молодого мыслителя.

Таким образом никаких теоретических оснований утверждать оттеснение Марксом теории отчуждения на задний план не было. Только политические, только вынужденная обязанность коммуниста-ученого равняться на оценки партийной программы КПСС 1961 года. Очевидно над авторами довлело понимание, что написанное Марксом на первых страницах его учения стало звучать крамолой по отношению к написанному “верными ленинцами” на последних. Идеологически и политически Маркс, настаивающий на опасности превращения пролетариата в “абсолютную сторону общества”, утверждающую “собственный способ присвоения”, перестал соответствовать Программе КПСС 1961 года с её стремлением сохранить и даже расширить сферу применения товарно-денежных отношений. Это и заставляло первые страницы учения, позволившие классикам “уяснение дела самим себе”, прятать подальше. Руководящими для политики КПСС в отношении к классу во второй половине ХХ века, в отличие от первой, они не стали. По сути предисловие свидетельствовало о подмене идеологами КПСС общей теории марксизма его частью, в то время как в действительности стало крайне важно воспринимать учение марксизма в его целостности.

Выводы, которые родились в жёстко замкнутом круге науки КПСС второй половины ХХ века, и с которыми она подошла к рубежу контрреволюции, возьмём в книге “Экономическая энциклопедия. Политическая экономия” (М.1979), хотя подойдёт и любое другое издание той поры. Там сказано: “Рабочий класс, главная производительная сила и непосредственный участник основного производственного отношения капиталистического и социалистического обществ; ведущая интернациональная революционная сила современного общества, борющаяся за ликвидацию всех форм эксплуатации, за великие идеалы свободы, равенства, демократии, гуманизма, осуществляющая всемирно-историческую миссию уничтожения капиталистического способа производства и построения социализма и коммунизма. Единственно последовательно революционный класс, возникший с крупным машинным производством. При капитализме рабочий класс — класс наёмных работников, лишенных средств производства и живущих продажей своей рабочей силы, подвергается капиталистической эксплуатации (пролетариат); при социализме — класс свободных тружеников государственных (общенародных) социалистических предприятий, занимающий ведущее положение в обществе.

Марксизм открыл в рабочем классе общественную силу, которая в своём историческом движении революционным путём приводит к уничтожению капитализма и всех форм эксплуатации человека человеком. В современных условиях “…никакой другой класс, никакой иной социальный слой общества не является столь организованным и сильным. Численность рабочего класса огромна. Его революционный опыт необычайно богат. Его идейный, культурный и духовный уровень растёт из года в год. Его политико-моральный авторитет в обществе неизмеримо повысился”52.

Первая часть этой цитаты показывает состояние советской науки о рабочем классе в канун контрреволюции; маститые учёные АН СССР были в редакционном совете той энциклопедии. Вторая — отношение партии к классу, ибо слова принадлежат генсеку ЦК КПСС Л.Брежневу. Знание о том, что с большим трудом и моральными потерями для коммунистов были отбиты атаки на социализм с участием масс трудящихся в ГДР, Венгрии, Чехословакии и Польше, на эти идеологические установки, как ни удивительно, не повлияло.

В партийной науке возобладала та точка зрения, что Маркс, рассматривая возникновение противоположности труда и капитала, якобы акцентировал внимание на том, что именно рабочий класс в механизме капиталистического производства выступает носителем прогресса. Так утверждали, например, авторы семитомной монографии “Международное рабочее движение. Вопросы истории и теории”53. И подкрепляли свой вывод цитатой такого рода: “Рабочий здесь с самого начала стоит выше, чем капиталист”, и что особенно важно, “рабочий в качестве его [капиталистического производства] жертвы с самого начала восстаёт против него и воспринимает его как процесс порабощения”54. Даже если подобное и было сказано в каком-то контексте, то странно видеть словечко “выше” в качестве главного теоретического объяснения классовой борьбы. Такие “цитаты” выискивают только в случае, если для методологии монографии неприемлем весь их массив.

Прогрессивная всемирно-историческая роль пролетариата доказывалась в монографии, во-первых, постоянным и неустранимым характером антагонизма между трудом и капиталом. Во-вторых, постоянным численным увеличением рабочего класса; превращением его из незначительной части общества в большинство самодеятельного населения, в то время как иные классы постепенно сходят с исторической сцены. В-третьих, тем, что его бытие связано с наиболее развитыми производительными силами, требующими всё большей доли умственного труда. В-четвертых, развитием его способности к самоорганизации и дисциплине по мере его количественных и качественных изменений, в силу чего его роль в борьбе классов неизмеримо выше, чем его доля в общей массе населения. В-пятых, появлением высшей формы его организации, каковой является коммунистическая партия авангардного типа, под руководством которой пролетариат побеждает в борьбе за политическую власть и осуществляет строительство социализма.

Здесь заметим, что четыре первых фактора есть объективно обусловленные естественно-исторические процессы, протекающие бессознательно и безвольно, и, строго говоря, к миссии пролетариата имеющие лишь опосредованное отношение. Факт антагонизма труда и капитала ничью миссию не объясняет, и стремление пролетариата к социализму никак не доказывает. Несомненно, что рабочий класс есть класс высокоорганизованный, однако организован он условиями производства и ими же дезорганизуется вследствие углубления разделения труда, ибо возникает масса новых групповых интересов, а также конкуренцией пролетариев между собой. Буржуазия, как правило, организована много лучше, и в этом смысле она “выше”.

Заметим и то, что общественный прогресс как следствие “жертвы” — мысль для Маркса невозможная. Не потому, что Маркс не говорил о жертвах класса, а потому, что много более важным он считал иное. Его, пожалуй, важнейшая для понимания исторической роли пролетариата (и легко проверяемая) мысль звучит так: “Врагами прогресса, вне массы, являются как раз получившие самостоятельное существование, наделённые собственной жизнью продукты самоунижения, самоотвержения и самоотчуждения массы. Поэтому масса, восставая против самостоятельно существующих продуктов её самоунижения, восстаёт тем самым против своего собственного недостатка, подобно тому как человек, выступая против существования бога, тем самым выступает против своей собственной религиозности. Но так как эти практические результаты самоотчуждения массы существуют в действительном мире внешним образом, то масса вынуждена бороться с ними также и внешним образом“(курсив документа)55.

В переводе с языка философии на обычный, это означает, что пролетариату противостоят, прежде всего, в первую очередь и в каждый момент, феномены, порождённые им самим и внутри себя. Именно они становятся объективной данностью вне класса. Это значит, что у Маркса совершенно иная, нежели в партийных документах поздней КПСС и названных фундаментальных трудах, трактовка миссии рабочего класса. Она выпала из поля зрения советской партийной науки, и забыта по сию пору. Отчуждённый труд и “жертва” — вещи суть разные. Миссия класса не только и не столько в том, чтобы перестать быть жертвой, но в осознании “собственного недостатка, собственного самоунижения и самоотчуждения”. Это ими порождаются и воспроизводятся условия “кабалы человечества”. Потому миссия пролетариата не кончается победой над капитализмом. Она длится до его победы над самим собой. Лишь в этом случае он становится “выше” капиталиста, лишь при этом условии возможна эмансипация человечества.

Превратное понимание роли пролетариата в истории удержалось до конца советской эпохи. Несмотря на отнюдь не единичные выступления рабочих под буржуазными лозунгами в ряде социалистических стран, в программе КПСС 1986 года идеи о классе пересмотрены не были. Там было сказано: “Основным революционным классом современной эпохи был и остаётся рабочий класс. В мире капитала — он главная сила, борющаяся за свержение эксплуататорского строя и построение нового общества. <…> В ходе классовых битв рабочий класс сплачивается, создаёт свои политические партии, профсоюзные и другие организации, ведёт экономическую, политическую и идеологическую борьбу против капитализма”56. О рабочем классе СССР сказано сплошь в превосходных тонах: “Политический опыт рабочего класса, его высокая сознательность, организованность и воля сплачивают наше общество. Рост общеобразовательного, культурного и профессионального уровня, трудовой и общественно-политической активности рабочего класса повышает его авангардную роль в совершенствовании социализма, в коммунистическом строительстве”57.

Обратим внимание, что некое отличие от программы 1961 года здесь появилось: за четверть века родилась догадка, что теоретическую борьбу рабочий класс как таковой не ведёт и вести не может, однако мысль, что и в идеологической борьбе он не субъект, а объект воздействия, ещё не пришла… О возможности участия больших отрядов рабочего класса в борьбе против социализма даже смутных подозрений не было, хотя до многосоттысячных антисоциалистических демонстраций, шахтёрских забастовок и националистических вакханалий с погромами и резнёй в национальных республиках оставалось всего ничего. Коммунисты СССР голосовали за эту программу в момент, когда контрреволюция уже началась.

Переворот во взглядах в третьей программе КПСС был настолько радикальным, что даже враги социализма опешили: “… имеют ли советские руководители какое-либо право искать у Маркса поддержки тому, что они делают сейчас, либо — как они заявляют в своей программе — собираются делать в будущем?”58. Эти слова западногерманского антикоммуниста Э.Бёттхера есть слова врага безмерно удивленного исчезновением привычного ему фронта его борьбы. Но он верно зафиксировал факт разрыва КПСС с прежней наукой партии. Негативные последствия этого были неисчислимы.

Прежде всего обратим внимание на утрату партией научности своей идеологии. Общественная практика марксистской партии должна быть организована по канонам исторического материализма. Это означает, что объективно перед партией стоит задача преобразования стихийно сложившихся общественных отношений в определённый продукт — в общественные отношения иного типа и вида. Победа пролетариата в политической революции завершает этап истории, когда человечество развивается спонтанно, как естественно-исторический процесс. Начинается этап “действительного коммунистического действия” (Маркс), для которого первое упразднение частной собственности создаёт лишь предпосылку её конечного уничтожения. Сам процесс этого действия возможен при наличии у правящей партии двух главных инструментов: теории и идеологии.

Как известно, Маркс и Энгельс считали, что теория и идеология — это противоположности, что идеология начинается там, где отсутствует или кончается наука. Это противопоставление, как известно, составляет стержневую линию работы “Немецкая идеология”. Однако Ленин определил учение Маркса как уникальную целостность нового типа: научную идеологию59. Ленин называл учение научного социализма “идеологией пролетариата” (т.8, с.379; т.9, с.275), “пролетарским мировоззрением” (т.10, с.284), “коммунистической наукой” (т.41, с.304), и рассматривал эти понятия как идентичные, тождественные. “…Социализм, — писал он, — будучи идеологией классовой борьбы пролетариата, подчиняется общим условиям возникновения, развития и упрочения идеологии, т.е. он основывается на всем материале человеческого знания, предполагает высокое развитие науки, требует научной работы и т.д. и т.д. В классовую борьбу пролетариата, стихийно развивающуюся на почве капиталистических отношений, социализм вносится идеологами“60.

Между классиками и Лениным нет противоречия; несовместимые сущности теории и идеологии сплавляются вместе при появлении учения об исторической миссии пролетариата. Научность коммунистической идеологии тесно связана с ее революционной партийностью. В противоположность идеологии буржуазной, скрывающей свой эксплуататорский характер под маской объективизма, коммунистическая идеология открыто провозглашает свою партийность. Эта её особенность не противоречит научности, а, напротив, предполагает последовательное и глубокое познание объективных закономерностей общественного процесса, прежде всего развития пролетариата. Другими словами, идеология становится научной там и тогда, где и когда ею выражаемый определенный общественный идеал совлекается с небес утопии и обретает теоретическую обоснованность и материальную силу для своего воплощения благодаря опосредованию партией. В любом ином случае теория и идеология продолжают оставаться противоположностями, что и доказала позднесоветская история.

Покажем это на примерах, взятых произвольно из их неисчислимого множества. Так, в резолюции XV конференции ВКП(б) в 1926 году говорилось, что в условиях капитализма “компартия и её члены обязаны поддерживать всякое требование рабочих к хозяину-капиталисту о повышении их жизненного уровня”. После завоевания политической власти, “компартия, как авангард осуществляющий диктатуру своего класса, руководя всем делом строительства социализма, кровно заинтересована в темпе социалистического накопления, являющегося в то же время темпом социалистического строительства, от которого зависит, в свою очередь, темп дальнейшего повышения материального культурного уровня пролетариата”61. Несколько ранее, на XII съезде, в разделе о политике заработной платы, было записано: “…поддержание на ходу предприятий с низкой нагрузкой или содержание на заводе числа рабочих, не соответствующего фактической производительности предприятия, представляет собой самую убыточную и нерациональную форму социального обеспечения и тем самым направлено против завтрашнего дня рабочего класса. Обременение промышленных предприятий всякого рода не вытекающими из производства и не предусмотренными законом накладными расходами, как бы важно ни было их значение, приносят неисчислимый вред хозяйству и государству, так как … в полузамаскированном виде навязывает расходы, которые при данном состоянии сил и средств ему не под силу”62.

По существу, здесь признание партией того положения дел, что строительство социализма в тот момент требовало отъёма у труженика не меньшей, а большей части прибавочного продукта, чем прежде. И потому, что страшны были людские и материальные потери от империалистической и гражданской войны, и потому, экономической блокадой страна была вырвана из мирового рынка. Борьба за коренные интересы рабочего класса в таких условиях требует временного ограничения его претензий по части потребления. Это может субъективно ощущаться как продолжение эксплуатации, но уже пролетарским государством, особенно при недостаточной разъяснительной работе.

Резолюцией в очередной раз озвучивалась задача партии провести общество узким и шатким мостком над пропастью, где, с одной стороны, имеют место быть “явные извращения режима экономии со стороны хозорганов в сторону проведения его не за счёт рационализации процессов производства и сокращения накладных расходов, а путём нарушения насущнейших нужд и интересов рабочих, нервируя их частым несвоевременным пересмотром норм и расценок, мелким, придирчивым отношением административного персонала и даже прямыми нарушениями Кодекса законов о труде”. А с другой стороны, отчуждённое отношение трудящихся к политике власти, по причине чего партии ставилась задача: “…решительно борясь против бюрократических извращений хозорганов, энергично отстаивая экономические и бытовые интересы рабочих, [и]…опираясь на основные, наиболее сознательные кадры пролетариев, вести не менее энергичную борьбу с разнузданным отношением к производству и трудовой дисциплине, как угрозой срыва всего социалистического строительства, являющегося кровным делом рабочего класса”63.

Сравним эти документы с Постановлением ЦК КПСС “Об участии руководящих и инженерно-технических работников Череповецкого металлургического завода в идейно-политическом воспитании членов коллектива” от 21.12.1971 года64. Оно зафиксировало простои мартеновских печей, перерасход огнеупоров, шихты, стали, высокий уровень брака, перерасход кислорода при прежней продолжительности плавки, и т.д., и т.п. А также: провалы с механизацией трудоёмких работ, превышение численности персонала, множественность нарушений трудовой и производственной дисциплины, аварии с тяжелыми последствиями, злоупотребления администрированием без учёта их морально-политических последствий, бестактность и грубость по отношению к подчинённым, и опять и т.д., и т.п.

Документы, между которыми 45 лет, схожи в том, что фиксируют существование объективных условий, вызывающих отчуждение людей как к государству в лице его хозорганов, так и между тружениками; у членов класса существуют индивидуальные интересы, некоторые из которых находятся в противоречии с интересами всего класса и общества. Документы различны в том, что первые фиксируют отчуждение по причине недопотребления масс в форс мажорных обстоятельствах, а второй в момент, когда оно осталось далеко в прошлом.

В первом углублённое внимание к жизни класса, во втором вопиющее безразличие к ней. Авторы первого поднимались до осознания, например, что в работе рабочих клубов “несомненны вновь наметившиеся уклоны в сторону использования клуба исключительно для политико-просветительских задач, постепенно вытесняя все виды развлечения и отдыха”, что “такой чрезмерный ригоризм [совершенно излишняя назидательность] ведет к тому, что рабочий из клуба идёт искать развлечений в пивную, трактир, и на улицу”65. Во втором документе никакие объективные причины отчуждения не названы, будто их вовсе не было. Вместо него перечисление: недостаточная работа по идейно-политическому воспитанию, низкая эффективность пропагандистских и массово-политических мероприятий, недостаточная информированность людей по вопросам общественно-политической и производственной жизни, неспособность заводской парторганизации добиться, чтобы трехтысячный отряд заводской интеллигенции своим примером, творческим отношением в делу, высоким морально-этическим уровнем оказывал бы постоянное воздействие на воспитание всего коллектива, и пр. И всё это вместо того, чтобы поставить главный вопрос о причинах сохранения по сути того же самого “разнузданного отношения к труду”.

В постановляющей части второго документа вполне равнодушно написано: ликвидировать, обязать, обеспечить, обратить особое внимание и т.д. – будто перерасход огнеупоров и пр. возможно ликвидировать с помощью лекций, будто заводской интеллигенции предписано свыше быть моральным примером и т.д. Авторы уже не “опускались” до размышлений “куда пойдёт рабочий”, опасность ригоризма ими уже не учитывалась. Они обязывали парторганизацию завода “сосредоточить главное внимание на пропаганде и претворении в жизнь решений XXIV съезда КПСС. Направлять воспитательную работу в коллективе на формирование марксистско-ленинского мировоззрения, коммунистического отношения к труду”66. И ещё ко многому в том же духе.

Авторам позднего документа в голову не приходило, что поставленная ими задача формирования марксистско-ленинского мировоззрения, когда речь идёт о широких массах, есть задача нерешаемая даже при резко возросшем уровне их образования и культуры. Научности мировоззрения дόлжно добиваться от членов партии, да и то при условии отчётливого понимания руководителями партии истины, что оно рождается вовсе не массово. “Если у нас имеется в партии 300—400 тысяч членов, то и это количество чрезмерно, ибо решительно все данные указывают на недостаточно подготовленный уровень теперешних членов партии”, – предупреждал Ленин67. Этот совет оказался прочно забытым. Запредельная численность партии в принципе сводила на нет усилия по становлению научности мировоззрения её членов, тем более предложенными средствами.

Из сравнения очевидно, что одна партия была честна с народом в трудные годы, другая отделывалась от не менее важных его нужд пустыми словами. Одна говорила, что максимальное изъятие прибавочного продукта не может быть самоцелью пролетарского государства; что максимальная эффективность производства является коренным интересом пролетариата, ибо какова бы ни была величина изъятого, она возвращается тому, с кого взымается — пролетариату, что ему неоткуда взять благ более того, чем он сам произведет. И строго следила за неукоснительностью этого возврата.

Другая требовала максимизации прибыли, повышения эффективности предприятий и роста производительности труда, но вместо того, чтобы исследовать причины безобразного отношения советских людей к собственным средствам производства, она навязывала мероприятия, способные вызвать лишь ещё большее отчуждение от власти, насмешки и злобу. Однако молчала о том, например, что устранение потерь — это резерв роста национального богатства не только сравнимый, но иногда существенно больший, чем наращивание объёмов производства. Молчала тогда, когда все видели, что потери уже произведенного зерна составляли ежегодно 20-30 млн. тонн при одновременном импорте от 17 до 42 млн. тонн, что пропадало из-за условий хранения до 90% активной составляющей минеральных удобрений, что по причине отсутствия специальной тары и варварских перевозок страна теряла до 60% произведённых овощей, ягод и фруктов, что при транспортировке пропадала ровно половина оконного стекла68. Сами проблемы завода, перечисленные в постановлении, есть проблемы из того же ряда. Молчала тогда, когда классу уже было очевидно, что в катастрофической расточительности ресурсов и труда виновата партия как руководящая сила государства.

Одна партия учитывала, скажем словами Маркса, “саморазорванность и самопротиворечивость земной основы” существования пролетариата, и была способна “практически революционизировать её путем устранения этого противоречия”69, другая превратилась в параллельный государственному бюрократический аппарат. Качество идейно-воспитательной работы по рецептам XV партконференции было проверено построением социализма и великой победой в войне с фашизмом, где советский рабочий класс проявил величайший боевой и трудовой героизм. Рецепты воспитания поздней КПСС дали сокрушивший социализм и партию результат в 1991-м.

Полагаем, что вышесказанное достаточно иллюстрирует факт замещения научной идеологии её вульгарно-утопическим суррогатом. Без теории отчуждения, утверждающей, что уничтожение частной собственности не есть единовременный акт экспроприации экспроприаторов, но длительный процесс “действительного коммунистического действия”, содержание и этапы которого целиком обусловлены структурой подлежащей уничтожению частной собственности, той частной собственности, которая порождается разделением труда и самоотчуждением, идеологическая работа КПСС оказалась несостоятельна. Обязав членов партии видеть коммунизм как общественный строй, начало которому полагает двадцатилетнее строительство материально-технической базы, способной обеспечить полный и бесперебойный поток потребительских благ, не принимая во внимание реальное поведение индивидов и условия производства, идеология партии вернулась в то “первобытное”, домарксистское состояние, когда главным делом идеологии было создание иллюзий класса о самом себе.

Здесь ещё раз вернёмся к великому спору Плеханова с Лениным по той причине, что он подспудно продолжался во второй половине ХХ века и не закончен поныне. Принятие Программы КПСС 1961 года означало, что теоретики КПСС идейно скатились к меньшевизму образца примерно 1904 года, и оказались бы на стороне Плеханова в его борьбе против ленинской идеи партии авангардного типа.

Тогда Плеханов в статье “Рабочий класс и социал-демократическая интеллигенция”, полемически заострённой против ленинской работы “Шаг вперёд, два шага назад”, заявлял: “Повторяю, Маркс и Энгельс прекрасно понимали значение “революционной бациллы”. Но они прочитали бы ей очень суровую нотацию, если бы она, бацилла революции, — поддавшись вредному влиянию бациллы самомнения и субъективизма, вздумала противопоставлять себя рабочей массе и утверждать, что пока она не осенит этой массы революционной благодатью своей сознательности, до тех пор та останется в духовной и материальной зависимости от буржуазии и не в силах будет не только повалить капитализм, но просто хотя бы только “экспроприировать экспроприаторов”70. И съязвил: “По Ленину, рабочий класс, предоставленный самому себе, способен бороться только за условия продажи своей силы на почве капиталистических отношений производства. По Марксу и Энгельсу, этот класс необходимо должен стремиться устранить эти отношения, т.е. совершить социалистическую революцию. Кто прав? Судите об этом, как вам угодно, но если вы думаете, что прав Ленин, то не называйте себя последователями Маркса и Энгельса. Марксизм, это — “совсем другая опера”71.

История крушения зрелого социализма доказала, что марксизм, это действительно “совсем другая опера”, нежели та, на либретто и партитуру которой Плеханов ничтоже сумняшеся поставил имена Маркса и Энгельса вместо собственного. Однако XXII съезд программой партии фактически обязал членов КПСС исполнять “оперу” в аранжировке Плеханова. Дикая какофония антисоциалистических контрреволюций прошедших с активным участием значительной части рабочего класса в целом ряде социалистических стран есть однозначная оценка качества плехановской аранжировки. История доказала: всяк безоглядно верящий, что “рабочий класс есть самый последовательный революционный класс”, и потому ждущий от него самопроизвольного движения к прогрессу общества, да не называй себя последователем Маркса и Ленина.

В чём по сути был неправ Плеханов? Выше уже сказано, что обосновывая историческую миссию рабочего класса, классики исходили из того, что в условиях капитализма “пролетариат и богатство — это противоположности”, что частный собственник представляет собой консервативную сторону, пролетарий — разрушительную. Этими словами дана формула социального прогресса в антагонистическом обществе. Плеханов хорошо понимал это. Однако он остановился перед вопросом: как изменяется положение дел после политической победы пролетариата? Борьбой каких социальных противоположностей обеспечивается общественный прогресс социализма? Кто в нём представляет консервативную сторону и кто разрушительную? Он не сумел заменить субъекты в формуле классиков, и получить вывод, что пролетариат и партия — это тоже две противоположности. Обе порождены потребностями борьбы с отчуждением. Как таковые они составляют одно целое. Однако недостаточно объявить их двумя сторонами одного целого. Весь вопрос в том, какое определённое положение каждый элемент занимает внутри целого.

Консервативной стороной становится пролетариат. Маркс обнаружил основу классового антагонизма в отчуждении труда, вызываемым объективно обусловленным разделением труда, и говорил, что разделенный “труд …есть та сила, которая стоит над индивидами; и пока эта сила существует, до тех пор должна существовать и частная собственность”72. Уничтожение частной собственности на средства производства уничтожает только один источник отчуждения. Борьба продолжается не только с противостоящим классом буржуазии, но и внутри самого пролетариата против потенций социального регресса, которые по объективным причинам присутствуют в нём самом. Политическая победа пролетариата этого положения не изменяет очень долго, до тех пор, пока сохраняется “собственный способ присвоения” пролетариата. Коммунист должен представлять на протяжении всего этого периода сторону разрушительную, перенося свою борьбу в само сознание пролетариата. Вопрос об объектах и способах “разрушения” – вопрос отдельный. Плеханов, в отличие от Ленина, не заметил в марксизме эту объективную цель авангардной партии, так как исходил из наличия в пролетариате “социалистического инстинкта”.

Как видим, оба мыслителя соглашались в том, что пролетариат нуждается в хорошей, надежной теории. Если индивид, который сам себе единство, может успешно действовать благодаря собственным знаниям, или таланту, или интуиции, или удачливости, наконец, то пролетариат может обеспечить целенаправленность и взаимосоответствие своих действий только через согласование всех конкретных задач в рамках единой мировоззренческой системы. Это невозможно иначе как посредством классовой политической партии. Однако существует и обратная зависимость. Если ошибки и заблуждения индивидов, неточность выносимых ими оценок и несостоятельность их решений не имеют заметного влияния на развитие общества в целом и сводятся на нет, поскольку при выпадении, отстранении от исполнения функций одних индивидов происходит их замена другими, то в случае с переменой типа партии происходит отнюдь не замещение её другой равноценной. Здесь Ленин с Плехановым далеко разошлись. Замена авангардной коммунистической партии на любую иную рабочую партию резко меняет ход и исход борьбы класса. В советской истории второй половины ХХ века произошёл процесс замены партии авангардного типа партией социал-демократической. Отсюда и разница результатов.

Постепенная социал-демократизация КПСС после XXII съезда привела к утрате ею перспективы и понимания обязанности революционизировать и организовывать класс для победы во второй пролетарской революции. Теория для неё оказалась подсобным инструментом идеологии, а идеология — инструментом защиты от перемен. КПСС оставалась рабочей партией, но её политика стала не более чем спонтанной чередой реакций на вызовы времени. Её социал-демократизация объясняет как факт продолжения наращивания экономической мощи страны и патерналистскую социальную политику, так и появление пробелов, точнее, лакун в классовом сознании пролетариата. В условиях сохранения причин отчуждения людей от власти и друг от друга недостаточность знаний рабочего класса, его ошибки и промахи в определении собственных интересов ведут не к чему иному, как к отступлению перед буржуазией; она немедленно возвращается, “приходит на помощь” там и тогда, где и когда пролетариат не справляется с обязанностями гегемона, поскольку партия, как авангард класса, позволила ему отвернуться “от зеркала”. Можно сколь угодно искренне возмущаться предательством “вождей” партии и страны, но разумнее признать факт, что кадры неокапитализма появились не после контрреволюционного переворота, а до него. Безразличие класса к собственным дальним целям породило миллионы “мешочников”, в том числе от идеологии, полчища коррумпированных чиновников, многочисленные отряды бандитов и пр., да и сами “вожди измены” взрастали на позднесоветской почве, но оставались невидимыми по причине неспособности коммунистов революционизировать класс из-за непонимания реальностей его бытия.

Таким образом, во второй половине ХХ века представления КПСС о рабочем классе изменились с точностью до наоборот по сравнению с первой. Прежние теоретические оценки и политические цели коммунистов в отношении класса были сняты. Рабочий класс был объявлен сознательным и целеустремлённым субъектом истории. Вывод марксизма, что цели борьбы класса появляются извне класса, оказался забыт. Программные тезы о ведении классом теоретической и идеологической борьбы — достаточное тому доказательство. Если бы он был способен на таковую, ему вовсе не нужна коммунистическая партия. Быть может, идеологам КПСС казалось, что они декларируют истины “творчески развиваемого марксизма”. На самом деле произошло тотальное отрицание этих истин. Рабочий класс фактически оказался предоставлен самому себе. Марксистское учение о роли пролетариата было подменено системой теоретических и политических иллюзий. “Самое верное средство дискредитировать политическую идею …и повредить ей состоит в том, чтобы, во имя защиты, довести до абсурда”, – говорил Ленин73. Это нашло выражение в превращении КПСС в составную часть государства согласно шестой статье Конституции СССР 1977 года.

Большего несоответствия коммунистической теории нельзя себе представить Партия, доктрина которой предписывала ей бороться за отмирание государства и руководить классом на переходе от государства к не-государству, где “на место управления лицами становится управление вещами и руководство производственными процессами”74, клянясь этой доктриной, на деле изменила ей. Если прежняя доктринальная идея коммунистов заключалась, скажем словами Ленина, в том, чтобы показать классу, что “на деле демократия исключает свободу”, что “диалектика (ход) развития такова: от абсолютизма к демократии буржуазной; от буржуазной демократии к пролетарской; от пролетарской к никакой”75, то теперь эта цель была утрачена. Партия загнала себя в ловушку. Став частью государственного аппарата, она фактически отказалась от выполнения своей главной функции — революционизировать класс в этом направлении.

Всё бо́льшая бюрократизация самой партии стала законом её развития. “Бюрократизм, – говорил Ленин, – означает подчинение интересов дела интересам карьеры, обращение сугубого внимания на местечки и игнорирование работы, свалку за кооптацию вместо борьбы за идеи“76 (курсив документа). Так и произошло. С момента конституционного закрепления своего положения коммунисты как гонители бюрократии превратились в её покорных слуг, но переодетых в ливреи марксизма. Если после политической победы пролетариата процесс бюрократизации партии был лишь крайне опасной тенденцией, а главным для партии оставалась идейная борьба за массы, то теперь, расставшись с основополагающей доктриной, она перестала быть силой способной бороться за качественно иные формы классового сознания, способной корректировать индивидуальные интересы и поднимать их до осознания коренных классовых интересов.

Это случилось в момент, когда вследствие недостаточного уровня развития производительных сил коллективный собственник в лице государства лишь чуточку лучше, чем капиталист-индивид или крупная монополия. Во всяком случае положение рабочих на советском заводе и приличном капиталистическом предприятии приблизительно одинаково, что обусловлено сходной техникой и технологией. При углублении разделения труда труд утрачивает характер выражения человеческих творческих сил. Труд и продукты труда приобретают самостоятельное бытие, независимо от воли и планов человека, а предмет, производимый трудом, его продукт, противостоит труду как некое чуждое существо, как сила, не зависящая от производителя. Кроме того, советская промышленность и всё хозяйство в силу объективных, а также политических обстоятельств далеко ещё не освободились от духа торгашества и товарного фетишизма. Превращение партии в часть государственного механизма, по сути, означало утрату рабочим классом главного инструмента своей социальной критики в широком смысле этого слова.

Несомненно, не следует переоценивать влияние текстов программ как таковых на ход событий. Однако, было бы ошибкой и недооценивать их влияние, так как подобного рода документы характеризуют научный и интеллектуальный уровень руководства партии и её аналитических служб, и формируют идеологию всех партийных пропагандистско-агитационных усилий. В результате мощной пропаганды содержащихся в программе иллюзий о рабочем классе партия сама перестала понимать класс, от имени которого выступала. Партия фактически способствовала восприимчивым к прокапиталистическим лозунгам. Отказавшись от “пролетарского мировоззрения” она оказалась ненужной рабочему классу. Массы потребовали: “КПСС, дай порулить!”

В конечном счёте навязанное Программой КПСС 1961 года понимание исторической роли рабочего класса потерпело фиаско. Ныне ясно, что окончательная победа социализма, каковая была объявлена XXII съездом КПСС в 1961 году77 по причине якобы отсутствия в стране и в мире социальных сил способных повернуть вспять колесо истории, оказалась иллюзией. Но наука, утверждавшая это, на беду, осталась здравствующей. Забвение научных представлений об исторической роли пролетариата в советском прошлом порождает фантастические или неадекватные представления о ней в настоящем.

Если с точки зрения написанного на первых страницах учения о всемирной роли рабочего класса посмотреть написанное на страницах самых последних, то нужно фиксировать зияющий провал в сфере идей. Возьмём доклад Зюганова “Актуальные вопросы совершенствования идейно-теоретической работы партии”78 для XIV пленума ЦК КПРФ. В этом докладе впервые за двадцать лет её лидером замечена проблема существования пролетариата как в виде “класса в себе”, так и “класса для себя”.

О советском пролетариате Зюгановым сказано: “О классовой борьбе он знал только по школьным учебникам истории и быть готовым к ней просто не мог”. О начальном этапе контрреволюции прозвучало такое: “Рабочие оказались лишены возможности организованного сопротивления”. Затем изречена мысль о том, что “нет никаких оснований винить рабочий класс России за его деморализованное состояние первых лет капиталистической реставрации. Его опорой должен был выступать его авангард — КПСС, а авангард не выполнил своего предназначения”. Относительно рабочего класса современной России указано, что в наличии имеется “многомиллионная пролетарская армия в 80% всего населения России”. “Но эта армия является пролетарской лишь потенциально. Не выкованы ещё железные батальоны пролетариата, готовые к решительной борьбе. Ряды этой армии ещё не стройны и разрозненны. Находящиеся в них пролетарии не связаны пониманием единства классовых интересов. Поэтому и протестные акции носят локальный характер: ни одна из них не переросла в общероссийскую”.

Легко заметить, что это написано с энтузиазмом, замещающим и науку, и здравый смысл. Участие рабочего класса в разгроме социализма Зюганов не заметил. Мысль о том, что забастовки в масштабе громадных регионов противоречат его выводу об отсутствии организованного сопротивления, в голову лидера КПРФ не пришло. Слова о “потенциальной (!?) пролетарской армии” вряд ли кому дано разгадать. Идея, что реинкарнация, так сказать, железных батальонов пролетариата возможна в случае, если образ социализма, который КПРФ привнесёт в рабочее движение, будет соответствовать “идеалу, выросшему из достижений реального советского социализма, развитие которого было насильственно прервано”, и если КПРФ возьмёт “обязательство, что будущий социализм освободится от всего, что мешало ему развиваться в прошлом”, что “он очистится от бюрократических извращений, абсолютизации государственной собственности, идеологического диктата правящей партии, подменяющего идейное воспитание и свободную дискуссию”, есть идея мертворождённая. Заранее можно предвидеть безуспешность поисков “идеала” на почве перечисленного, ибо субъект, осуществивший “насильственное свержение реального социализма”, тем самым однозначно высказался об этом “идеале”.

Мысль, что авангард не выполнил своего предназначения, правильная, но в докладе случайная, как показания тех сломанных часов, что дважды в сутки показывают верное время. Не потому это случилось, что авангард учил класс по плохим учебникам. А потому, что сам перестал понимать науку, где ясно и просто написано: “Класс, имеющий в своём распоряжении средства материального производства, располагает вместе с тем и средствами духовного производства, и в силу этого мысли тех, у кого нет средств для духовного производства, оказываются в общем подчинёнными господствующему классу. Господствующие мысли суть не что иное, как идеальное выражение господствующих материальных отношений, как выраженные в виде мыслей господствующие материальные отношения; следовательно, это — выражение тех отношений, которые и делают один этот класс господствующим, это, следовательно, мысли его господства“79.

Если авангард перестал выяснять роль рабочего класса в строительстве социалистического общества, перестал бороться против господствующих мыслей класса, и заменил борьбу против регрессивных потенций славословиями о нём, то в результате господствующие мысли отсталой части класса неизбежно стали господствующими мыслями его авангарда.

Пером лидера КПРФ, скорее всего, двигала уверенность, что рабочий класс есть сознательный и целеустремлённый борец за социализм. Доктор философии так и не заметил существование внутренних противоречий рабочего класса, которые исключают его неизменно положительное влияние на социальный прогресс. Удивительное дело: социализма давно нет, а “наука”, не сумевшая понять и предвидеть поведение класса, осталась. Она по-прежнему требует, чтобы её титуловали “марксизмом-ленинизмом”, но лишенная адекватных представлений о роли рабочего класса в истории продолжает порождать фантазии о ней.

Приведём ещё пример. На одном прокоммунистическом сайте80 некто задаёт себе вопрос: “Что делать, чтобы “не скользить” в ту же пропасть, что и КПСС в прошлом?” И отвечает: “Правильно, во время буржуазного правления необходимо создать подлинно пролетарскую партию. Партию, которая далее, после победы пролетарской революции при полной поддержке пролетариата, добровольно и осознанно отдаст власть от себя классу. А тут, на мой взгляд, нет другого выхода, кроме замены партийного принципа формирования (буржуазного) парламента, при котором правящей становится одна партия или партийный союз, на классовый принцип его формирования. Это и важно-то по той причине как раз, что выборы классом наилучших представителей класса для осуществления классовых интересов и предпочтений наилучшим образом будет способствовать объединению пролетариата в правящий класс. В такой класс, который, по мысли Ленина, не нуждается в опьянении (попросту – в пьянке и прочем, что сопутствует угнетенному пролетариату), в класс, который способен далее выполнить свою великую историческую миссию, показанную классиками в “Манифесте” с частицей “если”.

Не будем критиковать этого энтузиаста за нелепую иллюзию и нескладности стиля. Но заметим: его теоретическая беспомощность есть следствие и зеркальное отражение теоретической беспомощности доктора философии и лидера КПРФ, фантазирующего о “потенциальной пролетарской армии”. Оба заняты идеологическим камланием под тотемом по имени “рабочий класс”. Разница меж ними лишь в том, что один обязан просвещать себя по теоретическим вопросам, но не хочет знать, что это пролетарий, “отчуждая от себя свою собственную деятельность, позволяет другому человеку присваивать деятельность ему не присущую”81. Другой хочет понять зигзаг истории, но не может, поскольку некому объяснить, что пролетарий не только могильщик капитализма, но и кузнец сам себе кующий собственные цепи без руководства коммунистов. Это и есть главный вывод материалистической теории отчуждения относительно миссии рабочего класса. Но вывод забытый.

Большой чередой менявшихся за сто лет эпох на ленинский вопрос – “подтвердил ли ход событий во всём мире это учение после того, как оно было изложено Марксом?” – история ещё раз ответила безусловным “да”. Оно подтверждено и победами социализма, и от обратного, его поражениями. Как ни горько признавать, но поражение социализма есть тоже триумф учения. В послесталинское время произошла подмена коммунистической доктрины. У власти в партии оказались люди неспособные понять универсальную теорию отчуждения и как теорию, и как модель постановки практических проблем. Они оказались неспособны увидеть, повторим слова Маркса, что “врагами прогресса, вне массы, являются как раз получившие самостоятельное существование, наделённые собственной жизнью продукты самоунижения, самоотвержения и самоотчуждения массы”. Они подменили выяснение роли класса созданием иллюзий о нём. Рабочий класс по-прежнему остаётся самой могучей социальной силой в истории. Под руководством коммунистов он проделал путь от победы над капитализмом к …реставрации капитализма. Это был один и тот же рабочий класс, но не одни и те же коммунисты — вот в чём доказательство верности учения Маркса. Одни сделали класс революционным, другие возвратили в “ничто”.

Не хотелось бы, чтобы этот вывод был понят как отсутствие исторического оптимизма у автора. Это только факт текущего исторического момента в России. Но факты меняются, как только идеи овладевают массами. Частью учения Маркса является вывод, что “…пролетарские революции … постоянно критикуют сами себя, то и дело останавливаются в своём движении,… сваливают своего противника с ног как бы только для того, чтобы тот из земли впитал свежие силы и снова встал во весь рост против них еще более могущественный, … и снова отступают перед неопределённой громадностью своих собственных целей…”82

В прошлом у советских коммунистов грех непонимания, что “землёй”, из которой противник впитывает свежие силы, является трудящаяся масса, и грех непонимания “громадности собственных целей”. В результате народ вернулся в умершую эпоху. Возвращение в социализм возможно и необходимо. Для того у коммунистов есть всё достаточное: проверенная теория, идущая повсеместно и постоянно классовая борьба, опыт организации великих побед и опыт великих поражений, который тоже дорогого стоит. Дело за малым — вернуть в коммунистическое движение адекватное понимание главного в учении Маркса. Именно его забвение оказалось ахиллесовой пятой социализма. Но это проблема решаемая, если не ждать, когда спонтанно начнут движение “железные батальоны пролетариата”, а заниматься их организацией и выработкой маршрута.



Головин В.В.


P.S. Эта статья писалась для другой аудитории и по другому поводу. Хотелось выявить факт существования не только истории людей, но и истории идей; в первом приближении понять как одна превращается в другую, и наоборот. Для себя уяснил, когда и как в советской истории распалась связь времён.

На материалах нашего обсуждения вижу, что история идей продолжается. Полагаю, что угроза забвения или уничтожения самой плодотворной идеи марксизма сохраняется. Материалы её обсуждения у нас тому подтверждение. Это объясняет мою негативную реакцию на Вишнякова. Сказав, что “по прошествии десятилетий пришёл [он] к осознанию, какая это страшная вещь – марксизм, для которого нет ничего святого”, выразил он своё кредо. Добавив, что марксизм “особо страшен для тех, у кого есть незыблемые принципы, твёрдокаменные идеалы, моральный стержень и вообще, хоть что-то святое”. “Марксизм воистину – адское зеркало”, … “но смотреть туда придётся. Так как марксизм всё-же даёт шанс-надежду”, нарисовал он картинку, прямо скажем, апокалиптическую: чудовище марксизма противостоящее всему миру принципов, идеалов, морали и вообще чего-либо святого. И рядом брутальный автор, способный усмирить монстра с помощью платы за гражданство, превратив его тем самым в послушную рабочую скотинку надежды.

Но верна ли картинка? Не лучше ли поверить не укротителю, а народу, давно подметившему, что “неча на зеркало пенять коли рожа крива”. Я в попытках понять участие советского рабочего класса в контрреволюции пошёл от этого. Потому получилось у меня виноватым не “адское зеркало” марксизма, для которого якобы нет ничего святого, а некоторые посюсторонние, но далёкие от истины представления о нём в прошлом и в настоящем. Страшен не марксизм, страшны его эпигоны. Выступил я против Вишнякова именно для того, чтобы сохранить в жизни и в душах и святое, и принципы.

[Добавлю свой P.P.S. Статья, безусловно, лучшая из всего, что мы опубликовали на "Коммунике" в этом году. Не буду перечислять ее достоинств - они очевидны....

1. Ленин В.И. Полн. собр. соч., т.23, с.1

2. Ленин В.И. Полн. собр. соч., т.23, с.4

3. Ленин В.И. Полн. собр. соч., т.6, с.21

4. Ленин В.И. Полн. собр. соч., т.23, с.3

5. Под отчуждением автор данной статьи

понимает объективное отделение субъекта

от процесса его деятельности и ее

результата, отделение, выходящее из-под

власти самого действующего субъекта и

подчиняющее его внешней по отношению

к субъекту силе. Такой внешней силой

может быть только другой субъект и,

таким образом, отчуждение есть то, что

реализует господство одних субъектов над

другими.

6. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., – т. 4, – с. 437

7. Маркс К. Капитал. т.I. М.”Эксмо”, 2011, с.65

8. Ленин В.И. ПСС, т.25, с.139-140

9. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., – т. 13, – с. 8

10. Ленин В.И. Полн.собр.соч. – т. 2 ,- с.10

11. Маркс К., Энгельс Ф. Соч.. – т.42, – с.98

12. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т 2, с. 39-40

13. Маркс К., Энгельс Ф. Соч.. – т.42, – с.97

14Там же, с.97

15 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., – т. 4, – с. 434

16Маркс К., Энгельс Ф. Соч., -т.2, – с.39

17 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., – т.42, – с.99

18 Маркс К., Энгельс Ф., соч., – т.3, – с.54

19 Маркс К., Энгельс Ф., соч., – т. 16. – с. 437

20 Маркс К. Энгельс Ф. Соч., – т.1, – с.428

21 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 3, с.78


22 Впервые на русском языке была опубликована в 1971 году.

23Маркс К., Энгельс Ф. Соч.. – т.42, – с.242

24Маркс К., Энгельс Ф. Соч., – т.2, – 38-39

25Маркс К., Энгельс Ф. Соч., – т.17, с.427

26Ленин В.И. Полн.собр.соч., – т 24, – с.166

27Маркс К., Энгельс Ф. Соч., – т.2, – 39

28Маркс К., Энгельс Ф., соч., т.3, – с.41

29Ленин В.И. ПСС, – т.24, – с.37

30Ленин В.И. Полн. Собр. соч., т.6, с.39

31там же, т.6, с.30

32Ленин В.И. Полн. собр. соч., т.6, с.96

33Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т.4, с.432

34Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т.4, с.432

35Плеханов Г.В. Соч. В 24 томах. М-Л. 1926. т.XIII, с.131

36КПСС в резолюциях, М.1970, – т.1, – с. 60, 62

37 КПСС в резолюциях, М.1970, – т.2, – с. 39

38Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т.1, с.447

39Коминтерн в документах. М.1933, с.28

40Маркс К., Энгельс Ф. Соч., – т.3, с.70

41XXII съезд КПСС. М.1962, т. 1. с.152-153

42Маркс К., Энгельс Ф. Соч., – т.3, – С.61

43Маркс К., Энгельс Ф. Соч., – т.3, – С. 54

44См. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., – т. 42, – с.114, 115

45XXII съезд КПСС. Стен. отчёт. М.1962, – т. III, – с.233

46КПСС в резолюциях. М.1972, – т.8, – с.301

47 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 3, с. 47-48

48Ленин В.И. Полн.собр.соч., -т.39, с.15

49Маркс К., Энгельс Ф. Соч., -т. 42, с. VII, VIII

50Маркс К., Энгельс Ф. Соч., – т.42, – с.Х

51См. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., – т.42, – с.115, 116

52Указ соч., М.1979, – т. 3, – с.433. Брежнев Л.И. Ленинским курсом. М.1973, – т.2, – с.381

53Международное рабочее движение. Вопросы истории и теории в 7 томах. т.1, с.22

54Цит. по Международное рабочее движение. Вопросы истории и теории в 7 томах. т.1, с.37. Цитату проверить не удалось. На неё дана загадочная ссылка: “Архив Маркса и Энгельса”, т.II (VII), с. 35. В издании “Архив К.Маркса и Ф.Энгельса”, М.-Л. 1925, книга вторая, под ред.Д.Рязанова, подобного текста нет. В ней опубликована “Диалектики природы” Энгельса, а цифрой VII обозначены “заметки 1881-1882 годов”.

55 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 2, – с.90

56Материалы XXVII съезда КПСС. М.1986, с.133

57Материалы XXVII съезда КПСС. М.1986, с.155

58 СССР и будущее. М.1964, с.54

59Ленин В.И. Полн.собр.соч., – т. 18, – с.139

60Ленин В.И. Полн.собр.соч., – т. 6, – с.362—363

61КПСС в резолюциях. М.1970, т.3, с.391

62КПСС в резолюциях. М.1970, – т.2, – с. 422

63КПСС в резолюциях. М.1970, т.3, с.386-387

64КПСС в резолюциях. М.1972, т. 10

65КПСС в резолюциях. М.1970, т.3, с.397

66КПСС в резолюциях. М.1972, т. 10, с.525

67Ленин В.И. Полн.собр.соч., – т. 45, – с.18

68Симчера В.М. Развитие экономики России за 100 лет. Издательство экономика. М.2007, с.61

69Маркс К., Энгельс Ф., соч., – т.3, – с.2

70 Плеханов Г.В. Сочинения. т.XIII, М.-Л. 1926, с.125

71 Плеханов Г.В. Сочинения. т.XIII, М.-Л. 1926, с.124

72Маркс К., Энгельс Ф соч.,.т.3, с.50

73См. Ленин В.И. Полн.собр.соч., – т. 41, – с.46

74Маркс К. Энгельс Ф. Соч., – т.20, – с.292

75Ленин В.И. Полн.собр.соч., – т. 33, – с.171

76Ленин В.И. Полн.собр.соч., – т. 8, – с.351

77КПСС в резолюциях. М.1972, т.8, с.197

78“Правда” 11 октября 2012 года.

79Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т.3, с.46

80 http://forum-msk.org/material/politic/9785137.html 19.02.2013

81Маркс К., Энгельс Ф. соч., т.42, с.96

82Маркс К., Энгельс Ф. соч., т.8, с.123

cherry

Увы, но кроме этих благих пожеланий в приведенной статье не отведён ни один тезисов проклятого Вишнякова , касающийхся сущностных аспектов этого явления:
Реакционность пролетариата .

Из-за чего и разгорелся весь-сыр-бор
http://kommunika.ru/?p=8641 Реакционность пролетариата
Отклик (ЛГ) на статью “Реакционность пролетариата” http://kommunika.ru/?p=8646

http://kommunika.ru/?p=8673 Логика гегемона
http://kommunika.ru/?p=8715 что есть марксизм
http://kommunika.ru/?p=8838 Пролетарий против Маркса

Да и здесь против Маркса резко, зачастую до пошлой вздорности, выступают и такие пролетарии (?), как крепыш, alexand, Леонид Ильич

И потому, вместо разговора по существу проблемы - набор цитаток по ключевым словам ( особенно этим грешат плотник и Леонид Ильич ) и прочий вздор ...

__________________

Опасайся мечтов - сбываются, заразы.

наивный

Каждый видит в работах Маркса своё и пытается приписать это Марксу.

Допустим, что Вы считаете стержнем марксизма - диктатуру пролетариата.

Но ведь диктатура пролетариата является лишь средством в деле освобождения общества от эксплуатации человека человеком.

Следовательно, как минимум стержнем марксизма можно назвать идею освобождения общества от эксплуатации человека-человеком(цель), но никак не диктатуру пролетариата(средство достижения цели).