Великая Отечественная

[кикимора]

Ещё раз о «ленд-лизе» и подвигах «союзных» дивизий





Есть такой исторический анекдот: Кейтель, приехав подписывать полную и безоговорочную капитуляцию, наряду с представителями советской, американской и английской делегаций узрел французских генералов: - Как, мы ещё и Франции войну проиграли? - пролепетал ошеломлённый Главнокомандующий вооруженными силами Германии...
И дело здесь даже не в иронии человека, возглавлявшего прогулочное шествие дивизий Вермахта по Франции в 1940-м году, а в том, что покинувший Берлин за восемь дней до его падения (для организации прорыва в столицу Рейха 12-й армии Венка) генерал-фельдмаршал Кейтель лучше кого бы то ни было знал, кто действительно обороняет город.

После странного прохождения по Красной площади 9 мая 2010 года натовских военнослужащих (английских, американских и французских) и на фоне обещанного участия в Параде Победы во Владивостоке в году нынешнем французских военных моряков - не худо бы и нам вспомнить об истинных защитниках фашистского логова в его последние дни.

Дело в том, что две остававшиеся боеспособными армии Вермахта, 9-я Буссе и 12-я Венка, находившиеся непосредственно рядом с Берлином, были прочно блокированы нашими войсками. Сам же город защищали пионеры из Гитлерюгенда и пенсионеры из Фольксштурма (плюс сборные дружины учебных и полицейских частей). Но не только...

Самую боеспособную категорию защитников Берлина составили подразделения Waffen-SS - в частности танково-гренадёрская дивизия СС «Нордланд», сформированная из датских, норвежских и английских (!) добровольцев, а также французская дивизия СС «Шарлемань» и части Латышского легиона. Они же (французы и латыши) оказались ещё и последними защитниками Рейхсканцелярии.

И здесь стоит задуматься. В то время, когда рекрутированные в армию немцы пачками сдаются русским (или скромно дезертируют, как бывший папа римский), добровольцы из оккупированных ими стран дерутся буквально не на жизнь, а насмерть. Настолько - что последним кавалером Рыцарского креста в недолгой истории Третьего Рейха (за массовое уничтожение советских танков) в апреле 1945 года становится... французский легионер из «Шарлеманя» Эжен Вало (Следующая и, безусловно, заслуженная награда найдёт Вало спустя ровно два дня: ею окажется русская свинцовая пуля калибра 7,62, выпущенная из автомата ППШ).

Если добавить к этому то, что в Вермахте (в том числе во вспомогательных частях) служило не менее 300 000 французов (а количество участников французского Сопротивления, включаю знаменитую «Нормандию-Неман», никогда не превышало 30 000 человек), то рассматривать Францию в числе наших союзников в Победе над фашистской Германией как-то, мягко говоря, странно... Да и морякам-тихоокеанцам неплохо бы помнить (когда будут маршировать вместе с французами), что одной из решающих причин падения Севастополя в 1942 году и гибели их боевых собратьев, моряков-черноморцев, стали тяжелые французские танки В-2 (впоследствии прозванные немцами «севастопольскими танками»). Они чуть ли не с экипажами были доставлены из Франции в решающий момент битвы за город. Это были самые тяжёлые (до создания «Тигра») танки гитлеровцев, которых не могли поразить ни 45-ти, ни 76-ти миллиметровые орудия защитников Севастополя.

Чего не сказать об американских танках, поставлявшихся нам по «ленд-лизу». По свидетельству английского историка А. Кларка, практически все американские танки (за исключением небольшого количества «Шерманов»), распределялись нашей Ставкой исключительно на «тихие» участки советско-германского фронта. По причине их слабого вооружения и малой защищённости.

Более того, накануне традиционных массовых рыданий «Эха Москвы» и Компании о бессмысленных жертвах, расстрельных командах скинхедов в форме НКВД и беспримерном героизме англо-американских солдат, которые с 1940-го по 1943-й годы в Греции и Северной Африке собственным многолетним бегством от танков Роммеля измотали силы Вермахта (что, как мы понимаем, и стало причиной поражения Гитлера во Второй мировой войне) - накануне всего этого неплохо бы замолвить пару-тройку добрых общечеловеческих слов и о самом «ленд-лизе».

Что слов, просто цифр. Из 40 с лишним миллиардов долларов (сырьём и вооружением), предоставленных США для помощи союзникам по антигитлеровской коалиции - Советская Россия, утратившая к концу 1941-го года половину своих ресурсов и населения и перемалывавшая на своих фронтах 3\4 немецких дивизий, получила... всего 9 миллиардов. А Англия, сидевшая за Ла-Маншем до июня 1944-го года - свыше 30 миллиардов. При этом 20 процентов долга («обратный ленд-лиз») мы вернули (золотом и редким сырьём) ещё в годы войны.

После окончания которой, всем участникам антигитлеровской коалиции США по сути «списали» их долг. Всем, кроме нас. Подлинные победители «должны» и по сей день.

Алексей Шорохов, секретарь Союза писателей России

[кикимора]

Общенациональная Минута молчания 9 Мая — одна из тех традиций, которые, кажется, были всегда. Она пережила смену нескольких поколений, распад государства, почти десять лет назад продолжительность синхронного теле- и радиовещания сократилась в два с половиной раза... Однако Минута молчания жива — и будет жива, пока живёт в наших согражданах память о Великой Отечественной войне. НО...

[кикимора]

Необыкновенный фашизм

ТелевЕдение / Телеведение / Zabugor TV
Кондрашов Александр
В Сети активно распространяется немецкий трёхсерийный фильм «Наши матери и наши отцы». Отличного компьютерного качества, к тому же профессионально дублированный на русский язык. О художественных свойствах фильма говорить не приходится – он уныл и однообразен, уступает многим фильмам о войне, сделанным немцами. Очень похожа по фабуле кинокартина «Приключения Вернера Хольта» (ГДР, 1965 г.) о судьбах молодых людей, одурманенных нацистской пропагандой, о национальном крушении и раскаянии, но она куда энергичнее и драматичнее. В чём же новизна сериала «Матери и отцы»?

В нём нет раскаяния и осознания вины. Почти с самого начала главных героев гложет предчувствие поражения. Они не хотят войны. Да, были мерзавцы-эсэсовцы и антисемиты-гестаповцы, а они не такие, они очень хорошие ребята, любят повеселиться и потанцевать под американскую музыку. Среди них – еврей Виктор, с которым они не боятся дружить в нацистском Берлине 41-го года; гуманист Фридхельм; бравый офицер, военная косточка Вильгельм; будущая медсестра, которую зовут на английский манер Чарли; мечтающая стать артисткой Грета, во имя спасения Виктора впоследствии жертвующая собой. Обычные немцы, хорошие люди. Надо полагать, такими были все, за редким исключением. Их просто призвали в армию, они вынуждены были воевать и приспосабливаться к новым условиям, их всех жалко. Они, конечно, не имеют отношения к ужасам нацизма, к газовым камерам, ну да, участвуют в расстрелах партизан и пленных, но их можно понять – огрубели на жестокой войне. А как другие народы, всё ведь познаётся в сравнении?

Украинцы, с удовольствием преследующие несчастных евреев, у немца Фридхельма вызывают отвращение. И это не полицаи, а обычные украинские крестьяне.
Поляки же ещё хуже. Партизаны из Армии крайовой показаны патологическими антисемитами, их командир даже запаха евреев не переносит, они для него хуже нацистов. Кстати, евреи по фильму – главные и единственные жертвы войны, о миллионах замученных, сожжённых, погибших под бомбами мирных жителях других национальностей создатели фильма особо на заморачиваются.

Русские в сериале – непонятная, враждебная сила. Взятого в плен комиссара Вильгельму приказывают расстрелять. Пленного расстреливать не хорошо, но Сталин не подписал Женевскую конвенцию о военнопленных, и поэтому приходится. Он благородно даёт комиссару перед смертью сигарету, тот её покорно выкуривает, потом Вильгельм отводит его в сторонку, ставит на колени, как бессловесную скотину, и стреляет в затылок. Что поделаешь, война. Ворвавшиеся в госпиталь русские солдаты предстают мстительными безжалостными скотами. Они хладнокровно добивают тяжелораненых немцев, которых не успели эвакуировать, и тут же насилуют медсестёр. Звери.

Вот фон, на котором герои сериала – несчастные, страдающие люди, они не виноваты в том, что Гитлер пришёл к власти, развязал и проиграл войну. В финале оставшиеся в живых герои понимают, что за ошибки и преступления СС и гестапо придётся расплачиваться им. Опять их жалко.

Такую версию величайшей войны, которую развязала нацистская Германия, внушают не только немецкой молодёжи, показав фильм по телевидению, но и навязывают нашей в Интернете. И многие «ведутся» на эту пропаганду – нашей пятой колонной проводилась многолетняя кропотливая подготовительная работа. Бесконечные призывы к покаянию, цикл «Цена победы» на «Эхо Москвы», предатель Суворов-Резун со своим «Ледоколом», фильмы Пивоварова и Млечина со сталинскими сатрапами, которые заваливали врага трупами наших солдат, «Сволочи», где немецкие грехи приписывались Красной армии... А год назад к 9 Мая был показан сделанный на немецкие деньги фильм «4 дня в мае», где была похожая на «Матерей и отцов» реабилитирующая немецко-фашистских захватчиков и дегероизирующая Красную армию идеология.

В ответ на принципиальную критику немецкого фильма в программе «Постскриптум» в «МК» была размещена лукавая статья немецкого журналиста Штефана Шолля, направленная против российских «органов исторической безопасности». Война продолжается на медийном фронте и ведётся на нашей территории. Готовится почва для пересмотра итогов войны. Не видеть этого и не противостоять этому нельзя.

[ELEKTRO]

Ленд-лиз для Гитлера

Традиционная историография II-й мировой рисует картину, в которой США доблестно бились с Германией и её союзниками, бросив огромные силы и ресурсы на борьбу с врагом. Однако, всё было, не совсем так: американские толстосумы и их верные друзья в правительстве США долгое время не могли позабыть своего верного довоенного союзника – Гитлера.

Пока американские солдаты доблестно гибли в Сицилии и на пляжах Нормандии, в руки нацистов из США потоком текло топливо, шли запчасти и новейшие технологии.

В 1931 году американская журналистка Аннетта Энтона из «Детройт Ньюз» брала интервью у нового лидера Германии Адольфа Гитлера. Над рабочим столом главного нациста корреспондентка заметила портрет главного американского автодельца Генри Форда. В ответ на удивление Аннеты, Гитлер искренне сказал: «Генри Форда я считаю своим вдохновителем».

Форд далеко не случайно оказался в числе кумиров фюрера. Именно благодаря Форду, а также ряду крупнейших толстосумов США, произошел скрытый рост военного потенциала Германии. В предвоенные годы экономика рейха росла как на дрожжах.

Наверное, наиболее типичным представителем американского бизнеса, и одновременно, большого друга Гитлера можно назвать Генри Форда – старшего. Будучи одним из главных воротил американского рынка, Генри Форд оказывал серьёзную финансовую поддержку НСДАП. В благодарность фюрер не только повесил его портрет в своей мюнхенской резиденции, но и с восхищением писал о Форде в своей книжке «Моя борьба». В ответ Форд ежегодно поздравлял «своего немецкого друга» с днем рождения, при этом дарил ему «подарок» стоимостью в 50 000 рейхсмарок.

Еще до начала войны гитлеровцы получили от фордовских филиалов в Германии, Бельгии и Франции 65 тысяч грузовиков. Кроме того, филиал Форда в Швейцарии отремонтировал тысячи немецких грузовиков. Ремонтировал германский автотранспорт и швейцарский филиал другого американского автогиганта «Дженерал моторс», который по совместительству являлся крупнейшим вкладчиком германского автоконцерна «Опель», успешно сотрудничая с ним всю войну и получая изрядные дивиденды. Но Форд был вне конкуренции!

По словам американского военного историка Генри Шнейдера, Форд помогал немцам в получении каучука, жизненно необходимого для германской промышленности. Мало этого, до самого начала Второй мировой войны владелец автогиганта США поставлял Гитлеру военную технику, за что в честь 75-летия Форда фюрер наградил юбиляра высшей наградой Третьего Рейха для иностранцев - «Большим крестом Немецкого Орла». Немецкий консул даже совершил поездку в Детройт, чтобы лично повесить Золотой крест со свастикой на грудь автомагнату. Форд пришел в восторг от этой награды. На грандиозном праздничном обеде, организованном в день юбилея – 30 июля 1938 года, присутствовало свыше 1500 самых богатых детройтцев.

Даже с началом второй мировой Форд не прервал сотрудничества с нацистами. В 1940 году Форд отказался собирать двигатели для самолётов воюющей с Германией Англии, в то время как во французском городе Пуасси его новый завод начал выпускать для гитлеровской армии авиадвигатели, грузовые и легковые автомобили, поступавшие на вооружение вермахта. И после 1941 года филиал «Форда» в оккупированной Франции продолжал производить грузовики для вермахта, а другой его филиал, в Алжире, снабжал гитлеровского генерала Роммеля грузовиками и бронеавтомобилями. Даже в апреле 1943, когда Советский Союз вёл кровопролитные бои с гитлеровцами, французские филиалы Форда работали исключительно для выгоды Германии. Грузовые «пятитонки» и легковые «форды» были основным армейским транспортом вермахта. Главным для корпорации оставался вопрос прибыли, которую она старалась получить любой ценой. В конце войны авиация союзников разбомбила завод в Пуасси, но такой же завод Форда в германском Кёльне не тронула, хотя почти весь старинный город был разрушен. Что примечательно, после войны компания «Форд», как и её мощный конкурент «Дженерал моторс», благодаря усилиям крупных адвокатов, добилась от правительства США получения компенсации «за ущерб, нанесённый их собственности на вражеской территории».

«Форд» был далеко не единственной американской корпорацией, приложившей руку к созданию германской военной машины. К моменту начала Второй мировой войны совокупные вклады американских корпораций в свои немецкие филиалы и представительства составляли порядка 800 миллионов долларов. Вложения компании Ford — 17,5 миллионов, Standard Oil of New Jersey (ныне существующей под вывеской Exxon) - 120 миллионов, General Motors — 35 миллионов, ITT — 30 миллионов,.

Так, для авиации рейха американские компании поставили тысячи авиадвигателй и, главное, лицензии на их производство. Например, двигатели BMW «Хорнет», которыми был оснащён самый массовый транспортный самолёт Германии «Юнкерс-52», производились по лицензии американской компании Prat & Whitney.

General Motors в Германии принадлежал Opel. На заводах этой компании штамповалась бронетехника рейха, а также почти 50% силовых агрегатов бомбардировщиков Junkers-88. В 1943 году немецкий филиал General Motors разработал и стал выпускать моторы для Messerschmitt-262 – первого реактивного истребителя люфтваффе.

Компания IBM за время Второй мировой сумела утроить свой капитал. Значительная его часть была получена за счет сотрудничества с Гитлером. Поставляемые через немецкий филиал счетные машины позволили нацистам в сжатые сроки провести перепись населения оккупированных стран и определить количество лиц, подлежащих аресту (оборудование помогало методом перекрестного анализа выявлять даже тех евреев, которые уже несколько поколений тщательно скрывали свое происхождение). Своими счетными машинами, запчастями к ним и специальной бумагой IBM снабжала многие ведомства рейха, в том числе – концлагеря.

Разумеется, на словах правительство США противодействовало сговору американских же корпораций с нацистами. Например, в ходе войны был принят закон «Trading with the enemy act», предусматривавший суровые карательные меры за подобное сотрудничество. Но на деле многочисленные лоббисты, засланные толстосумами во все эшелоны власти, помогали тем обходить любые препоны.

Американский юрист Джеймс Мартин, выступивший среди прочих против практики экономического сотрудничества с врагом, в своей книге «Братство бизнеса» писал: «В Германии нам мешали не немецкие, а американские бизнесмены. Те, кто нам мешал, действовали из Соединенных Штатов, но действовали не открыто. Нам мешал не какой-нибудь закон, утвержденный конгрессом, не приказ президента США, не решение президента или кого-либо из членов кабинета об изменении политического курса. Короче говоря, формально мешало нам не «правительство». Но мешавшая нам сила, как это совершенно ясно, держала в своих руках те рычаги, при помощи которых обычно действуют правительства. Перед лицом растущей экономической мощи правительства относительно бессильны, и это, конечно, не новость».

Даже после того, как Германия объявила войну США, ряд крупнейших американских компаний при полном попустительстве Белого Дома продолжал сотрудничать с Гитлером! Нефтяная корпорация Standard Oil of New Jersey (Exxon) поставила нацистам бензина и смазочных материалов на 20 миллионов долларов. До самой высадки американских войск во Франции танкерный флот «нейтральной» Испании работал почти исключительно на нужды вермахта, снабжая его американским «чёрным золотом», формально предназначенным для Мадрида. Даже в первые месяцы 1944 года Германия реэкспортировала из Испании 48 тысяч тонн нефти ежемесячно.

То же происходило и с другим стратегическим сырьем – каучуком. В то время, когда Штаты оказались неспособны снабжать свою собственную армию сырьем, в частности, синтетическим каучуком, Standard Oil заключила сделку с гитлеровской Германией, согласно которой компания обязалась осуществлять регулярные поставки сырья, топлива и каучука за океан – в Германию, Италию и Австрию. В итоге, американская армия осталась ни с чем – поставки необходимого сырья были расписаны кланом Рокфеллеров на 8 лет вперед. Когда США вступили во вторую мировую войну, американское правительство было вынуждено договариваться с подставной английской конторой, продававшей каучук и другие необходимые ресурсы, купленные у германских концернов, которые в свою очередь отоваривались у Рокфеллера. Таким образом, когда американцы через третьих лиц приобретали свое же сырье, Standard Oil получала сверхдоходы и с той и с другой стороны.

В 1942 году в США грянул небольшой скандал: Standard Oil намеренно сократила поставки метанола для армии США. Метанол использовался для производства смазочных материалов на основе природного газа (необходимых авиации при полетах на больших высотах), уксусной кислоты (компонент взрывчатки) и синтетического каучука. Наконец, в 1943 году Рокфеллерами в оккупированную Францию было продано 25 тысяч тонн сульфата аммония (компонент взрывчатки) и 10 тысяч тонн хлопка, несмотря на то, что нехватка этих товаров остро ощущалась в Соединенных Штатах.

А еще к немцам из-за океана шёл синтетический каучук и, конечно, множество запчастей для авиационной и автомобильной промышленности, для танков. Особую ценность представляли 1100 тонн вольфрама, полученные в ходе войны Германией от США. Как известно, вольфрам был ключевым компонентом в производстве противотанковых снарядов и электронной промышленности.

Темная история была связана с концерном SKF – крупнейшим в мире производителем шарикоподшипников. В то время как гигантские партии подшипников (более 600 тысяч ежегодно) отправлялись через Южную Америку нацистским клиентам, Curtiss-Wright aviation corporation, производившая двигатели для американских ВВС, долгое время вообще не получала от SKF заветных стальных шариков. Prat & Whitney – еще один производитель авиадвигателей - из-за срывов поставок подшипников от SKF также был вынужден сократить объемы производства. Из-за изношенных деталей самолеты терпели аварии, гибли люди, часть новых машин вообще не могла подняться в воздух, но SKF интересовала лишь прибыль, а немцы платили больше.

Когда 14 октября 1943 года командующий армейской авиацией США генерал Генри Арнольд отдал приказ совершить воздушный налет на шарикоподшипниковый завод SKF в немецком Швайнфурте, противник каким-то образом прознал об операции и сумел подготовить оборону, сбив в результате 60 американских самолетов. 19 октября Арнольд без обиняков заявил лондонской News Chronicle: «Они бы не смогли организовать оборону, если бы не были предупреждены заранее». Кто предупредил немецкий филиал, думаю, объяснять излишне.

Помогли американские корпорации Рейху и с военными разработками. В разгар войны специалисты контролируемой Морганами многонациональной телефонной корпорации США «Интернешнл Телефон Телеграф» рука об руку работали с немецкими коллегами на территории Швейцарии, имея отличную крышу со стороны германских спецслужб. Одним из акционеров ИТТ был начальник политической разведки Службы безопасности Вальтер Шелленберг. А глава ИТТ полковник Состенес Бен, в разгар войны оказывал нацистам помощь в совершенствовании управляемых авиабомб. С помощью таких бомб немцы варварски разрушали Лондон, потопили и повредили множество судов, среди которых по иронии судьбы оказались и американские, например американский крейсер «Саванна».

Когда на Нюрнбергском процессе судили президента «Рейхсбанка» и гитлеровского министра экономики Ялмара Шахта, он припомнил о связях «Опеля» с «Дженерал моторе» и предложил посадить на скамью подсудимых капитанов американского бизнеса. Разумеется, предложение не было принято.
Источник: imperiya.by - newsland.com

[кикимора]

Вероломство и коварство

Продолжение войны, 70 лет спустя


В ЭТОТ МИРНЫЙ воскресный день, ранним утром, на Советский Союз вероломно и коварно, как тать ночной, напала нацистская гитлеровская Германия. По дьявольскому плану «Барбаросса» эту агрессию предполагалось завершить в ходе короткой летней кампании. Для этого в нее были вброшены огромные силы полностью отмобилизованного, хорошо вооруженного и мобильного, с двухлетним боевым опытом вермахта.
В гитлеровском Дранг нах Остен приняли активное участие также армии и воинские формирования ряда европейских стран (позже в советском плену таких европейцев оказалось более миллиона человек). На германскую военную машину работала почти вся европейская экономика. К сожалению, из-за ряда причин, в том числе просчетов высшего советского руководства, пытавшегося максимально оттянуть начало войны, Красная Армия не смогла вовремя развернуться в боевые порядки и вынуждена была с боями отступать в глубь страны под бешеным натиском превосходящих сил врага.
Впавший в эйфорию от первоначальных крупных успехов вермахта начальник Генерального штаба Сухопутных войск генерал-полковник Ф. Гальдер (один из разработчиков плана «Барбаросса») записывает в своем военном дневнике: «Не будет преувеличением сказать, что кампания против России выиграна в течение 14 дней...» Но вскоре тон его записей существенно меняется. Он отмечает возрастающее сопротивление частей Красной Армии, умелое и уверенное руководство военными действиями со стороны советского командования и, наконец, признается (11 августа 1941 г.): «Во всей обстановке (на фронтах) в целом становится всё очевиднее, что колосс России, который сознательно готовился к войне... был нами недооценен».
В директиве Верховного командования вооруженных сил Германии от 6 сентября 1941 года признавалось: «Впервые в этой войне немецкому солдату противостоит противник, который видит в коммунизме свой идеал, а в национал-социализме – своего злейшего врага».
Германский военный аналитик Золдан в свою очередь отметил: «Разница между русскими под Танненбергом в 1914 году и под Белостоком и Минском в 1941 году в том, что первые сдавались, когда оказывались в окружении, а русские под Минском и Белостоком бились до смерти. Всё это совершенно не походит на кампании в Польше или во Франции. Лишь мизерное число русских солдат бросали оружие, сдаваясь в плен, подавляющее большинство предпочитало бой до смерти».
Немцы были поражены небывалыми проявлениями мужества и героизма советских солдат и офицеров – воздушными таранами летчиков, самоподрывами танковых экипажей в безвыходном положении. Русские своими телами закрывали пулеметные амбразуры дотов и дзотов, бросались со связками гранат под танки. На подобное немцы были не способны.
В ожесточенных сражениях с мощным противником Красная Армия обретала необходимый боевой опыт. К концу 1941 года она провела ряд успешных наступательных операций (Ростовскую-на-Дону, Ельнинскую, Тихвинскую и др.). А 6 декабря 1941 года, измотав врага в многодневных упорных оборонительных боях, выбив технику, перегруппировавшись, получив свежее подкрепление из дальневосточных, уральских и сибирских военных округов, Красная Армия при поддержке дивизий народного ополчения перешла в решительное контрнаступление. В результате была разгромлена центральная группировка вермахта. Враг был отброшен от стен столицы на сотни километров.
Командующий этой группировкой генерал-фельдмаршал фон Бок в своем донесении от 20 декабря 1941 года командующему вермахтом генерал-фельдмаршалу фон Браухичу докладывал: «Вынужден повторить, о чем я уже многократно докладывал: фронт группы армий наличными силами долго удерживать нынешние позиции не сможет. Даже если нам и удастся ликвидировать в некоторых местах вклинение противника в нашу оборону, это будет достигнуто ценой полного истощения последних имеющихся в наличии боеспособных войск. Эту точку зрения разделяют все командующие армиями». (Ф. фон Бок «Я стоял у ворот Москвы». Военные дневники 1941–1945. С. 279.)
По оценке начальника Генерального штаба РККА маршала Б. Шапошникова: «За время с 6 декабря 1941 по 15 января 1942 г., т.е. за месяц и 10 дней наступательных операций Красной Армии, германская армия потеряла только убитыми около 300 тысяч солдат и офицеров». (Б. Шапошников «Битва за Москву». Версия Генерального штаба. С. 611.)
Поражение немецких войск под Москвой вызвало панику в гитлеровской ставке. Со своих постов были смещены 35 высших военных чинов, среди них: генерал-фельдмаршалы Браухич и Бок, генералы Гудериан, Гепнер, Штраус и другие.
Дальновидные германские деятели – министр вооружений и боеприпасов Ф. фон Тодт, генерал-фельдмаршал фон Рундштедт, генерал-полковник танковых войск Г. Гот – открыто заявили, что война на Востоке в военном и экономическом отношении проиграна и ее надо немедленно завершать политическим путем. Авантюрист Гитлер не внял этим разумным увещеваниям и обрек Германию на окончательное поражение.

РАЗГРОМ немецких войск под Москвой имел и большое международное значение. Он дал толчок к практической деятельности антигитлеровской коалиции. Начались, в частности, поставки по ленд-лизу. До этого разгрома англосаксонские руководители всё больше присматривались и прикидывали шансы сторон в ожидании, чья возьмет, и из этого выстраивали свои далеко идущие империалистические расчеты. К ним относилась и сознательная оттяжка открытия второго фронта явно с целью продлить войну и тем самым добиться максимального ослабления как Германии, так и Советского Союза – двух разнородных геополитических конкурентов.
Но были в их среде и трезвые головы. Так, например, посол Великобритании в СССР С. Криппс в своем дневнике от 25 декабря 1941 года отметил: «Теперь, после столь славной победы под Москвой, никто не может утверждать, что советский режим является прогнившим или подрывающим важные основы Советской страны. Нет! Если бы не этот режим и всё то, что сделано в этой стране за последние двадцать лет, Гитлер, безусловно, сумел бы завоевать всю Европу, и наши шансы на победу равнялись бы нулю...»
Контрнаступлением Красной Армии под Москвой был сорван германский блиц-криг, на что был расчет нацистской верхушки, развеян миф о непобедимости германской армии, заложен фундамент будущей победы над врагом. Таковы главные итоги 1941 года.
Казалось, всё тут ясно и очевидно. Но с приходом в начале 90-х годов прошлого века к власти буржуазной контрреволюции в нашей стране началась чудовищная экономическая, социальная, культурная и прочая ломка. Опорочивалось и разрушалось всё советское, а по сути, и всё русское. Была развалена советская плановая экономика, которая обеспечила превращение нашей страны в сверхдержаву. Разгромлены колхозы и совхозы – и страна утратила свою продовольственную безопасность. Кругом насаждался частный бизнес и спекулятивный рынок. Русско-советская культура была подменена бездуховным масс-культом и пошлым шоу-бизнесом. Пышным цветом расцвели безнравственность и преступность. Современными варварами были взорваны архитектурные шедевры советской эпохи – гостиницы «Москва» и «Россия», снесены памятники выдающимся советским деятелям, в том числе В. Маяковскому и М. Горькому, переименованы города, площади и улицы.
Пересмотру подверглась и Великая Отечественная война. Предпринимались неоднократные попытки приватизировать и нашу Великую Победу в ней. Заработали ядовитые перья фальсификаторов-конъюнктурщиков, внутренних власовцев, наслушавшихся в свое время подрывных зарубежных радиоголосов, начитавшихся резуновских ледоколов, солженицынских гулагов и прочей антисоветской самиздатчины. Из этой загнившей, безродной публики внешними враждебными силами годами формировалась антисоветская пятая колонна, которая себя в полную силу проявила во время горбачёвско-ельцинской катастройки. Из нее как из рога изобилия полилась дичь о том, что Великая Отечественная война – это всего лишь кровавая схватка двух тоталитарных режимов: германского и советского. Эти пигмеи приравняли коммунизм к фашизму, сталинизм – к нацизму, советского вождя причислили к виновникам развязывания Второй мировой воины наряду с Гитлером.
К сожалению, в эту оголтелую антисоветскую, антикоммунистическую кампанию активно включились высокопоставленные церковники Московской патриархии. Они уподобились своим коллегам из Русской православной церкви за рубежом, которая в 1941 году свои помыслы связала с богоданным, по ее выражению, вождем Гитлером и генералом-предателем Власовым, которые, как она надеялась и молилась, спасут святую Русь от безбожных большевиков. Среди непримиримых белоэмигрантов, как известно, распространена точка зрения, что ни о какой победе Советского Союза над фашистской Германией и речи быть не может при таких огромных людских и материальных потерях.
Особенно упорным нападкам со стороны воинствующих фальсификаторов отечественной истории подвергается 1941 год. В нем они видят одни только черные и белые пятна. Потеряв всякую совесть и элементарную порядочность, они рисуют этот год, во многом ставший решающим, сплошной черной краской. Они усмотрели в нем и поражение Красной Армии, и признаки крушения Советской власти и коммунистических идеалов. Одним словом, увидели то, что так хотели узреть.
Эта политическая шпана предметом своих спекуляций сделала даже известное обращение к народу И.В. Сталина – его слова «братья и сестры», упоминание имен прославленных русских полководцев, встречу его в Кремле с митрополитами Русской православной церкви, роспуск Коминтерна. С пеной у рта одни фальсификаторы утверждают, что Красная Армия не хотела защищать Советскую власть, бегством спасалась от немцев или толпами сдавалась в плен. Другие – что бойцы наши были плохо вооружены и одеты, командиры бездарны и жестоки. Никаких-де геройских самоотверженных подвигов Красная Армия не совершала, а в ее рядах в основном воевали штрафники и уголовники, которых гнали в бой заградотряды НКВД. СМЕРШ они приравняли к СС. Была бы воля этих нелюдей, они сдали бы немцам Москву еще в 1941 году, чтобы уже тогда, на ранней стадии, приобщиться к европейской цивилизации, породившей фашизм и нацизм, и попивать баварское пивцо.
Поскольку фальсификаторы утверждают, что Красная Армия в 1941 году была разгромлена, то возникает вопрос: а была ли тогда вообще Победа? Но так как сам факт ее отрицать они не в состояния, то спешат добавить, что аховое положение-де спас народ – вот он, мол, и является победителем. А политолог, профессор МГИМО, нынешний министр культуры В. Мединский в своей книге «Война. Мифы СССР. 1939–1945» вещает, что «Великая Отечественная война дает урок того, что народ непобедим, пока есть идея», но, оказывается, «это была не коммунистическая идея, а любовь к своему Отечеству, Родине, дому, семье». Схожую точку зрения высказывает и монархиствующий прорежимный историк Н. Нарочницкая в книге «За что и с кем мы воевали», вышедшей в 2012 году повторным изданием с одобрительным предисловием генерала армии М. Гареева. Она тоже считает, что «войну СССР выиграл не как носитель коммунистической идеи, а в своей ипостаси Великой России». Но историк не может не знать, что почитаемая им царская Россия именно в этой ипостаси потерпела поражение в трех подряд войнах – Крымской, Русско-японской и Первой мировой.
То, что было доступно пониманию американского журналиста Ричарда Лаутенбаха, оказалось недоступно пониманию российских либералов. «Всякий, кто видел, как партия функционирует в России в военное время, говорит американец, не может более придерживаться сентиментальной точки зрения, согласно которой мы являемся свидетелями триумфа России – огромной, богатой, густонаселенной страны. Вместо этого следует говорить о триумфе Советского Союза, то есть советской системы. Без диктатуры пролетариата, без единства мысли и цели Россия никогда не смогла бы осуществить того поистине поразительного прогресса, который был достигнут в двадцатилетие между мировыми войнами... Коммунистическая партия Советского Союза была повсеместно: в глухих белорусских лесах, организовывая партизанские отряды; на сибирских заводах; помогала поднимать выпуск продукции в органах печати, на радио, в армии… Коммунисты осуществляли руководство, в их руках была программа борьбы и средства ее ведения... Партия обращалась к массам через политработников в армии и на флоте. Ее голос был слышен в подполье в немецком тылу, куда направлялись самые испытанные члены партии».
Под сильным давлением возмущенных фронтовиков власть была вынуждена пойти на создание президентской Комиссии по противодействию фальсификации отечественной истории. Но что за Комиссия, создатель? В нее включили самых отпетых фальсификаторов вроде отвязного Н. Сванидзе. Какой же мог быть прок от такой комиссии! Его и не было. А вскоре власть, которая сама недалеко ушла от этих извратителей, пошла на ее свертывание, так как само существование такой комиссии было для нее небезопасно. После ее роспуска в стране произошел новый всплеск антисоветчины… На телеэкран прорвался истеричный сванидзевский «Исторический процесс». Другие, такие же по духу, телепрограммы: «Поединок» и «Воскресный вечер». Завсегдатаями здесь выступают гросс-демагог В. Жириновский, русофобы Гозман и Гельман под управлением скользкого, как угорь, телеведущего В. Соловьёва.

НА КАНАЛЕ «Культура» прижилась контрреволюционная программа бывшего министра масс-культа, борца с «русским фашизмом» М. Швыдкого. На радио в подобной роли выступает проамериканское венедиктовское «Эхо Москвы». Это наиболее воинственные. Есть и другие.
На политической кухне буржуазной контрреволюции все годы смуты шла разделка Победы. Политические раздельщики вырезали и выбрасывали из нее главные и сущностные части. На головы молодого поколения обрушились кинопасквили о Великой Отечественной войне вроде «Штрафбата», «Ржев. Неизвестная война Георгия Жукова», «Москва. Осень 1941-го», «Служу Советскому Союзу!», книги-фальшивки и другие провокационные поделки. Именно такую выхолощенную, изуродованную, измордованную Победу власть ничтоже сумняшеся демонстрирует обществу 9 Мая. Имитирует советский военный парад. Но по Красной площади впереди священного Красного Знамени Победы с циничным вызовом проносят поруганный, предательский власовский триколор, который фронтовики в 1945 году бросили вместе с фашистскими штандартами к подножию мавзолея В.И. Ленина. Саму усыпальницу основателя Советского государства – Победителя – позорно драпируют размалеванной фанерой.
В своем парадном выступлении президент лицемерно воздает хвалу народу-победителю, чествует ветеранов, но ни слова не говорит об организаторе и вдохновителе Победы Коммунистической партии Советского Союза, о Верховном главнокомандующем всеми вооруженными силами Советского Союза И.В. Сталине, без которого, по убеждению маршала Советского Союза Д. Язова, не было бы Победы. У нее не одно слагаемое. И мы их здесь все перечислять не будем, ибо о них в свое время достойно и убедительно рассказали фронтовики в своих воспоминаниях.
В 1940 году во Франции тоже был народ и большая и хорошо вооруженная армия, но они не смогли дать отпор вермахту. Почему? А потому что они не обладали настоящим патриотизмом, высоким моральным духом советского народа и его Армии, рожденных всем строем советской жизни. У французов не было и правительства, какое было у нас, плоть от плоти народное. Определяя смысл и цель Великой Отечественной воины, оно четко заявило: «Наше дело правое! Враг будет разбит! Победа будет за нами!» И всё для этого сделало.
Что же касается французских правящих кругов, то они в основном состояли из мюнхенцев, беспринципных умиротворителей (вспомним испанские и чехословацкие события), политических интриганов-пораженцев. Буржуазные коллаборационисты (петеновцы) не стали обращаться к народу с призывами и быстро нашли общий язык с гитлеровцами, услужливо переключив экономику страны на обслуживание германской военной машины, а десяткам тысяч французских волонтеров позволили вступить в ряды вермахта и отправиться на Восточный фронт.
Своим чудовищным надругательством над Великой Победой российская власть проявила свое полное нравственное ничтожество. Но как бы она ни выкручивалась и ни исхитрялась присваивать себе не свою Победу, тем более использовать ее в своих контрреволюционных целях, ей это не удастся. Для лицемерных правителей и их подлой обслуги вход в сознание большинства старшего и среднего поколения советских людей напрочь закрыт. Исключение составляют перевертыши, перерожденцы и сбитые с толку.
Великая Отечественная война, по большему счету, – это гигантская битва двух прямо противоположных политических, экономических и социальных систем – социалистической и капиталистической; двух взаимоисключающих мировоззрений – научного и религиозно-оккультного; двух непримиримых идеологий – коммунистической (пролетарский интернационализм) и фашистской (расовый нацизм). И она, эта историческая битва, закончилась Великой Победой Советского Союза – первого в мире социалистического государства – над силами мирового зла и человеконенавистничества. Эту Священную Советскую Победу никому не дано у нас отнять!

А. АНУЧКИН–ТИМОФЕЕВ
Москва

[кикимора]

Федя и Надя

29 июня – День партизан и подпольщиков


Вспоминается картинка детства. Наш 2«А» собирал макулатуру. Вместе с несколькими одноклассниками я направился в райком партии, зашел в первый попавшийся кабинет.
– Что вам нужно, ребята? – из-за стола поднялся высокий, сухощавый человек.
– Макулатура…
Мужчина рассмеялся, куда-то позвонил. Через полчаса наши санки были доверху загружены макулатурой. Так, более чем пятьдесят лет назад, состоялось мое знакомство с самым молодым партизанским комбригом в истории Великой Отечественной войны Фёдором Тимофеевичем Бойдиным.
Родился он 4 марта 1921 года в деревне Осиновый Рог Великолукского района в обычной крестьянской семье. Окончив в 1939 году среднюю школу, поступил в Пензенское артиллерийское училище. Лейтенантские погоны получил в июне 41-го. Будучи командиром артиллерийского взвода, прошел с боями от западной границы до Вязьмы, где, оказавшись в пекле сражения, попал в окружение. С группой младших командиров попытался прорваться в расположение своих войск, но это не удалось. И тогда Фёдор Тимофеевич заявил:
– Будем бить врага в его тылу!
Спустя годы он вспоминал, как началась его партизанская жизнь:
– С оружием в руках я добрался до Великих Лук, где вступил в небольшой партизанский отряд. Первой операцией отряда был разгром Успенской волостной управы. Затем мы стали серьезно беспокоить немцев диверсиями на дорогах, поджигали немецкие склады. Наступление 1942 года отряд отметил разгромом Колдобинской волостной управы, находившейся в деревне Коротышево. Обезоружив два десятка охранников, захватили 23 винтовки, запас гранат и патронов, также большое количество полушубков и валенок, приготовленных для отправки в 16-ю немецкую армию. Вещи немедленно возвратили населению. Разгром управ сопровождался восстановлением советской власти, созданием отрядов самообороны…
Молва об успешных действиях партизан ширилась. В отряд потянулся народ. Одним из первых пришел председатель Урицкого сельсовета Тимофей Трофимович Шлёмин. По заданию Великолукского райкома ВКП (б) он оставался на оккупированной территории для проведения диверсионной работы.
– Пора и в нашем сельсовете вернуть законную власть, – предложил Шлемин.
– Вернуть власть – это важно, но мало, – сказал Бойдин. – Та власть хороша, которая умеет себя защитить. Подумай над созданием отряда.
Вскоре в Урицком не только возродился сельсовет, но и был организован отряд «народных мстителей» под руководством Шлемина. Заявления о вступлении в него написали автомеханик Василий Задерин, шофер Григорий Карасев, колхозники Карп и Василий Бодровы, учительница Вера Степановна Горелова, оказавшаяся здесь в оккупации студентка Ленинградского железнодорожного техникума Надя Козинцева. Членами отряда также стали оказавшиеся на оккупированной территории лейтенант Фёдор Викторович Зылев, штурман сбитого самолета Василий Алексеевич Проскуров, старшина Фёдор Иванович Ботов, красноармеец Ефим Осипович Леднев, санитарка Евдокия Максимова… Командиром отряда избрали Зылева. Был создан отряд и в Борисоглебском сельсовете.
Поначалу эти отряды в оперативном отношении подчинялись Колдобинскому отряду Ф.Т. Бойдина. Однако скоро положение изменилось. Была установлена связь с Калининским обкомом ВКП(б), откуда поступила рекомендация об объединении отрядов. В середине февраля три небольших отряда слились в один. В нем насчитывалось свыше 100 человек. Назвали отряд «За Родину». Командиром стал Зылев, комиссаром – Новиков, начальником штаба – Бойдин.
Движение народного сопротивления разворачивалось в силу, с которой противник и его пособники вынуждены были считаться. Когда партизаны разоблачили провокатора Бугрина, в кармане у него оказалось письмо: «Мы не можем спокойно передвигаться даже ночью, всюду появляются большевистские агенты, которые безошибочно узнают нас».
Убедительно показала партизанские возможности операция по разгрому вражеского гарнизона в Лехове. Насчитывая около 300 человек, он охранял склады боеприпасов, продовольствия и горючего. Командир взвода разведки И.И. Мозгунов направил в село разведчиков Надю Козинцеву и Веру Горелову. Поехали на розвальнях, и надо же так случиться, что староста узнал партизанскую лошадь и немедленно донес об этом немцам. Разведчики чудом выбрались из-под пуль. И все-таки Надя пробралась в село под видом нищенки. Вернулась с важными сведениями. Вокруг села с трех сторон было заграждение из колючей проволоки, за ним – окопы, блиндажи. Сарай на взгорке, казавшийся на расстоянии бесхозным, оказался дотом с четырьмя станковыми пулеметами.
В ночь с 27 на 28 марта партизаны начали атаку. Одну группу, заходя немцам в тыл, повел комиссар Павел Новиков, вторую, на штурм, – Фёдор Зылев. С этой группой шел и Бойдин. Недалеко у цели залегли, двинулись ползком. Ночь стояла морозная, лунная. Фуфайки партизан были хорошо видны. Фёдор поднял руку, давая сигнал прекратить движение.
– Ты чего, Федя? – на лице Зылева нарисовалась тревога.
– Сейчас увидишь.
Фёдор переоделся на снегу, натянув на фуфайку нижнюю белую рубаху. Бойцы поняли его без слов, сделав то же самое. Маскировка позволила подползти к вражеским позициям почти вплотную. Часовой заметил партизан, открыл огонь, но его метким выстрелом уложил разведчик Таборев. С другой стороны с часовым схватился врукопашную командир взвода Дмитрий Козлов. Подбежавший ему на выручку боец Ширяев добил немца прикладом. Взвод Василия Задерина овладел дотом. Пулеметчик Евгений Марго и боец Григорий Ковалёв подавили немцев, которые вели стрельбу по партизанам с чердака дома. Несмотря на упорное сопротивление, гарнизон был разгромлен. Вражеские потери составили свыше ста двадцати убитых офицеров и солдат. В их числе был и командир гарнизона капитан Гинкельман. Партизаны сожгли 26 автомашин, захватили 41 винтовку, 9 пулеметов, миномет, четыре десятка лошадей, большое количество боеприпасов, обмундирования, продовольствия и фураж. Сообщение о леховской операции прозвучало в сводке Совинформбюро. Однако радость успеха омрачилась тем, что в бою полегло четырнадцать бойцов отряда, двадцать шесть получили ранения.
29 апреля отряд предпринял атаку на гарнизон противника в деревне Красный Двор. Было уничтожено свыше сотни солдат и офицеров, сожжены автопарк, склад с боеприпасами и продовольствием. 12 мая – новая удача. Партизаны вступили в бой с фашистами поблизости от деревни Кошма. Потери врага только убитыми составили около 200 человек, еще не менее полусотни пытавшихся спастись немцев утонули в Ловати.
К июню численность отряда достигла пятиста человек, и Калининский обком партии и штаб фронта приняли решение о создании на его базе 1-й партизанской бригады, состоящей из четырех отрядов. Фёдор Бойдин становится ее начальником штаба, а затем, в сентябре, и командиром. В начале осени 1942 г. бригада, выросшая до 800 человек, перемещается глубже на запад области. Здесь, самостоятельно или во взаимодействии с бригадами Алексея Гаврилова, Петра Рындина и Владимира Марго, она ведет непрерывные бои. 10 октября бригадой был разгромлен гарнизон в Дубровке, в этот же день – в Балашове, 12 октября в Ботолове, 14-го – в Щукине, 20-го – в Долосцах…
К 25-й годовщине Октября совместными усилиями партизанских бригад была освобождена основная часть Идрицкого и Себежского районов, а также взяты под контроль Опочецкий и Пустошкинский районы. В результате этого на границе Калининской области с Белоруссией и Латвией образовался «партизанский край» общей площадью 10 тысяч квадратных километров с населением 100 тысяч человек. Не желая смириться с этим, немцы снарядили против партизан вооруженную до зубов карательную экспедицию.
В конце января 1943 года около 12 тысяч фашистов при поддержке артиллерии и бронетехники начали наступление. Бригада Бойдина обороняла деревню Павлово. Это был важный в стратегическом отношении пункт. Через деревню проходила дорога Юховичи – Клястицы, по ней враг мог проникнуть вглубь партизанского края. К этому времени в 1-й бригаде насчитывалось уже около 1200 бойцов. Сила, если ею грамотно распорядиться, внушительная.
Решающее сражение состоялось 10 февраля 1943 года. Комбриг оставил в деревне два отряда – Ботова и Савиткова, а еще два, Селиванова и Чеснокова, направил к шоссе в засаду. Для огневой поддержки они захватили три орудия, которые артиллерист Бойдин берег как зеницу ока. Враг двигался беспечно, самоуверенно, явно не ожидая в этом месте засады, и жестоко за это поплатился. Дружный прицельный огонь в мгновение ока рассеял ряды карателей, они бросились к лесу и вызвали подкрепление. Скоро появился танк.
– Бронебойными! Огонь! – поступила команда партизанским артиллеристам.
Несколькими точными выстрелами они уничтожили танк. После шестичасового боя, оставляя множество убитых и раненых, враг отступил. За этот бой Ф.Т. Бойдин был удостоен ордена Красного Знамени.
Нарастив группировку до двадцати тысяч солдат, 26 февраля каратели во главе с командующим войсками СС и полиции Прибалтики Ф. Еккельном возобновили операцию. Но партизаны тоже не сидели сложа руки. Объединив силы двадцати бригад, они нанесли несколько болезненных для врага ударов, одним из которых стало уничтожение Савкинского железнодорожного моста на магистрали Новосокольники – Рига. Передвижение немецких войск и вооружений на этом направлении было парализовано на две недели. Начальник Центрального штаба партизанского движения П.К. Пономаренко писал (журнал «Большевик», 1943): «Такие операции, как операция украинских партизан, разгромивших Сарнский железнодорожный узел, взрыв Савкинского моста и разгром Сутокского гарнизона, совершенный калининскими партизанами, войдут блестящими страницами в историю Отечественной войны».
Спустя несколько дней после уничтожения Савкинского моста Ф.Т. Бойдин был назначен командиром 4-й партизанской бригады. Бывший боец 4-й бригады, а затем бригады имени Дениса Давыдова, Н.Н. Ершов вспоминал: «Слава о боевых делах 1-й Калининской партизанской бригады и ее командире дошла до нас раньше, чем он прибыл сам, а потому, когда мы увидели молодого стройного командира и узнали, что это есть «тот самый Бойдин», который одержал победу в Павловском бою и громил Савкино, то между собой как бы одобрили: «Пойдет!» В ту весну Фёдору Тимофеевичу было 22 года…»
И в этой бригаде Ф.Т. Бойдин проявил себя с самой лучшей стороны, о чем свидетельствует архивный документ.
Из боевой характеристики на командира 4-й Калининской партизанской бригады майора Бойдина Фёдора Тимофеевича, члена ВКП (б) с 1942 г., 1921 года рождения:
«…5 апреля 1943 г. Бойдин принимает командование 4-й Калининской партизанской бригадой. Эта бригада насчитывала в своем составе около 300 человек, в основном молодежи 1925–1926 гг. рождения. Тов. Бойдин за время командования этой бригадой довел ее численность до 800 человек, вооружил за счет трофеев противника, воспитал и превратил в одну из лучших в области. В итоге деятельности убито 2710 немецких солдат и офицеров. Пущено под откос 44 воинских эшелона противника, при этом разбито 262 немецких вагона и платформа с различными грузами, подорвано 3 бронепоезда, разбито 203 автомашины, взорвано 910 жел. дор. и шоссейных мостов, взорвано 3606 жел. дор. рельс, уничтожено 10 танков противника.
Тов. Бойдин смелый, волевой, инициативный и грамотный в военном отношении командир, пользуется большим авторитетом среди личного состава бригады. Имеет большой опыт партизанской борьбы. Неоднократно в боях личным примером увлекал своих подчиненных на героические подвиги.
Предан делу Ленина–Сталина. За умелое руководство бригадой и за личный героизм тов. Бойдин представлен к званию Герой Советского Союза. Тов. Бойдин нуждается в военно-теоретической подготовке и достоин стать слушателем военной академии им. Фрунзе.
Начальник Штаба партизанского движения Калининской области
подполковник Соколов.
27 августа 1944 года».
Вместо звезды Героя Фёдор Тимофеевич получил орден Ленина. Сказалось, видимо, то, что в первый период войны оказался в окружении. Тогда на подобные вещи смотрели строго…
После соединения партизанских бригад с наступающей Красной армией Бойдина назначают начальником штаба артиллерийского полка. В коротких письмах с фронта к Наде Козинцевой он не забывал напомнить: «Жди меня!», и она дождалась его осенью 45-го. Соединив свои судьбы, они прожили долгую, дружную, красивую жизнь. Я неоднократно встречал Бойдиных на партизанских слетах, проходивших в западных районах области. Друзья-партизаны звали их по-свойски «Федя и Надя». Им нравилось, когда их так называют. Это словно бы возвращало их в боевую юность.
Так получилось, что учиться в Академии им. Фрунзе Фёдору Тимофеевичу не довелось. Он окончил совпартшколу в г. Калинине и заочно Высшую партийную школу. Работал заведующим отделом крестьянской молодежи в Великолукском обкоме комсомола, инструктором Великолукского обкома партии, вторым, а затем первым секретарем райкома партии в Андреаполе (десять лет), первым секретарем в Западной Двине, начальником областного управления хлебопекарной промышленности. К его боевым наградам (орденам Ленина, Красного Знамени, Красной Звезды, Отечественной войны первой степени и многим медалям) добавились награды трудовые – ордена Трудового Красного Знамени и Октябрьской революции. Ему было присвоено звание «Почетный гражданин города Себежа» (ныне Псковская область).
Где бы ни трудился этот человек, везде оставлял он о себе добрую память. Немало писем с добрыми словами в адрес бывшего партизанского комбрига хранится и в семейном архиве Бойдиных. Вот одно из них: «Здравствуйте, уважаемый Фёдор Тимофеевич! Пишет вам Артемьев Виктор Андреевич – бывший партизан 1-й Калининской бригады. Сегодня по радио я услышал ваш голос, и сердце охватило волнение. Вспомнился октябрь 1942 года, мое первое впечатление в вашем штабе: молодой боевой комбриг в военной форме, увешанный оружием, мне кажется, суровый и серьезный комиссар бригады тов. Халтурин, масса жизнерадостных, полных оптимизма командиров и разведчиков, прибывших к вам с докладом. И где? В глубоком тылу врага. Да! Для меня это было потрясающим событием. Тем более что со мной разговаривал сам комбриг, который поручил мне с двумя разведчиками утром отправиться за батареями БАС-80 и за моим карабином, который остался дома под печкой, т.к. я ушел прямо с работы. Не знаю, Фёдор Тимофеевич, помните ли вы меня. Мне было тогда только четырнадцать лет (хотя я тогда, конечно, прибавлял два года) и звали меня все в то время «Виктор-маленький». До встречи с вами я работал на станции Заваруйка, а потом ваша агентурщица Соня Шершнева привела меня к вам в одну из деревень у реки Великой…»

* * *
Куда бы ни забрасывала Бойдина в послевоенные годы судьба, рядом всегда находилась его жена – верный друг, помощник, советчик. Мое знакомство с Надеждой Константиновной состоялось, когда я учился в школе. В нашем классе учительницей была Зоя Георгиевна Кузнеченко, светлая ей память, а в соседнем – Надежда Константиновна. В ту пору курящие женщины считались редкостью, а Надежда Константиновна на переменах подходила к открытому окну и курила «Беломор».
Теперь-то я знаю, что переживаний на ее долю выпало с лихвой. Из рассказа Надежды Константиновны Бойдиной:
– Родилась я 13 февраля 1925 года в деревне Нюсо Великолукского района. До войны вся семья проживала в городе Пушкино Ленинградской области. Отец работал личным шофером командира воинской части. Мама была прачкой в городской больнице. В семье было четверо детей, я самая старшая. Училась в железнодорожном техникуме.
В сентябре 1941 года немцы оккупировали город. В ночь с 16 на 17 сентября отец с оружием (наган и винтовка) пришел навестить семью. Часа через два в квартиру к нам пришли три немца и соседка Станислава Станиславовна – пани Стася. Ее фамилию я теперь уже не помню. Она указала на отца: «Это он!» На мой вопрос: за что арестовали отца, пани Стася сказала, что он убил часового у здания немецкого штаба в соседнем доме. Через сутки отца и еще несколько человек расстреляли на глазах жителей соседних домов. Отцу было тридцать пять лет.
Мама приняла решение уйти из города. 25 сентября по первому снегу мы тронулись в путь на родину – в деревню Нюсо. Вещи, что только возможно было взять с собой, уложили на саночки, усадили на них младшую сестренку и пошли. Таких, как мы, было множество. Немцы нас всех задержали на станции Вырица, погрузили в товарный поезд и отправили в город Псков в тюрьму. Здесь мы находились около десяти дней. Затем всех, снова в товарном поезде, отправили в Опочецкий район. Нас поселили в деревне Маслово Звонской волости. Прожили мы там около месяца. Из этой деревни местный житель староста Константинов помог нам добраться до Великих Лук. В деревню Нюсо мы пришли 3 января 1942 года. Оказалось, деревни как таковой нет – сожгли немцы. Пошли дальше. В соседней деревне Усово нас приютила жена солдата-фронтовика Асташова Александра Зиновьевна. Она знала, что в селе Урицкое организовался партизанский отряд. Командир отряда Шлёмин. Вскоре состоялось объединение Урицкого, Борисоглебского и Колдобинского отрядов в объединенный отряд «За Родину». Вот я и пришла в этот отряд 3 февраля 1942 года. Началась моя партизанская жизнь в разведвзводе отряда, затем продолжилась в бригадной разведке в 1-й и 4-й бригадах…» Разведчицей Надя Козинцева была находчивой и отважной. Об этом я знаю из воспоминаний бывших партизан и ее скромных рассказов.
– Мне повезло остаться живой, хотя порою была на волосок от смерти, – рассказывала Надежда Константиновна. – Первый раз меня контузило и ранило в ногу 20 июня 1942 года в бою в деревне Борисоглеб Невельского района. В бригадной медсанчасти врач Парфёнов Тимофей Тихонович меня вылечил, и снова стала я работать в разведке. Однако в период рельсовой войны 3 августа 1943 года при подрыве железнодорожного полотна Себеж – Заваруйка я была вторично контужена, на этот раз тяжело. После долгого лечения опять встала в строй, но, правда, оглохла на правое ухо. Во время «пасхальной экспедиции» в апреле 1944 года болезнь моя осложнилась, и меня отправили в советский тыл. Там диагноз определили более точно – компрессионный перелом позвонка. Врачи долго поднимали меня на ноги.
Улыбнувшись, Надежда Константиновна заметила:
– Вы не подумайте, что наша жизнь состояла из одних боевых походов. Если случались короткие часы передышки, веселились, пели. Ваня Евдокимов прекрасно играл на баяне, Фёдор Ворожейко и Иван Таборев – на гитаре. Несмотря на то, что у Фёдора на одной руке не хватало нескольких фаланг пальцев, он был виртуозом, – моя собеседница по-молодому улыбается. – Ну, и влюблялись, конечно…
Надежда Константиновна долго молчала, потом словно бы подвела итог нашему разговору:
– Всё было на войне рядом: любовь, дружба, разлука, потеря дорогих людей. Может, поэтому старшее поколение умеет ценить жизнь, что видело слишком много смерти.
В мирное время Надежда Константиновна окончила вечернюю среднюю школу, заочно – педагогический институт и много лет работала учительницей начальных классов. Помимо боевых наград, орденов Красной Звезды и Отечественной войны первой степени, медали «Партизану Отечественной войны» I степени, медали «За Победу над Германией» и других у нее есть и трудовые награды. Вместе с Фёдором Тимофеевичем (он ушел из жизни в 1991 г.) они вырастили двух дочерей, сейчас у них свои семьи, дети.
В общем, всё бы ничего, если бы…
– Я вот думаю, сколько наших боевых товарищей сложили свои молодые головы. Лежат под обелисками, а некоторые и в безымянных могилах… Мария Пынто, Веселов, Цепелев, Душечкин, Дмитрий Хруцкой, Иванов, Яков Корольков, Васютенков, Кристина Иванова, Мария Натунич, Карп Бодров, Яков Киселёв, совсем еще мальчики Воронков и Чернышёв, пришедшие к нам из-за линии фронта… Сотни, тысячи парней и девчат лежат! Убитых в бою, замученных в фашистских застенках… Теперь вот и нас, пока еще живых, пытаются добить в спину, – горько сетовала мне Надежда Константиновна. – Наверное, мстят за то, что мы победили.
В далеком сорок пятом она, конечно, не могла себе представить, что через десятилетия ей придется защищать честное имя своих боевых товарищей, своего мужа. В канун 65-летия Победы в одной из тверских газеток доморощенный «историк» взялся сравнивать партизан с террористами, муссировать доносы и сплетни, касающиеся личной жизни партизанских руководителей. При либеральной политике, когда под прикрытием разговоров о патриотизме дискредитируется советское прошлое, это, в общем-то, неудивительно. Народ приучили ко лжи и полуправде. К инсинуациям на Сталина, наших полководцев. К тому, что почти в каждом современном фильме о войне показывают работников НКВД кровожадными палачами. Между тем НКВД внес огромный вклад в разгром пятой колонны в канун войны, в организацию партизанского движения и подполья. Только силами Калининского управления НКВД было создано и направлено в тыл врага 185 диверсионных групп. Десятки тысяч советских чекистов сложили свои головы в боях за родину…
Вспоминается, как на историко-культурной конференции в Твери генерал армии В.Ф. Ермаков призвал бороться с клеветниками России так, чтобы «у них искры летели из-под ягодиц». Грубовато сказано, но по-солдатски прямо. Однако кто будет бороться? Чиновники? Сомневаюсь. В их рядах, как показывает жизнь, сегодня много приспособленцев, тех, кто шкурнически заинтересован лишь в личном обогащении. Ветераны войны слабы здоровьем, да и очень мало их осталось. Нам, детям и внукам бывших фронтовиков, партизан, подпольщиков, хранящим верность их памяти, выпал этот нелегкий, но почетный жребий.

Валерий КИРИЛЛОВ, писатель, сын партизана
г. Тверь

На снимках: партизанский комбриг Фёдор Бойдин. 1943 г.;
Фёдор Бойдин и Надежда Бойдина с дочерью Светланой. 1957 г.

[кикимора]

ЗНАМЯ ПОБЕДЫ

Толик из Дома Павлова

Двадцать пятому защитнику тогда было одиннадцать...

«Этот мальчик, Толик Курышов, с 28 сентября по 24 ноября находился со мной в торцевом доме № 61 на площади 9 Января. Отражал атаки немцев. Считаю его бойцом своего гарнизона и прошу содействия в спасении его жизни. Гвардии сержант 3-го разведбатальона 42-го гв. пол*ка Я.Ф.Павлов».


Авторы нового документального фильма об обороне Сталинграда (сериал производства США «Неизвестная война») ут*верждали, что в живых уже не осталось ни одного из 24 защитников легендарного Дома Пав*лова, ставшего осенью 1942 года неприступным бастионом на пути фашистских полчищ, рвавшихся к Волге. Наш корреспондент разыскал в Комсомольске скромного старика-коммуниста, который 11-летним пареньком героически сражался вместе с павловцами. «А я-то жив»! – внес сенсационную поп*равку 78-летний комсомольчанин Анатолий Курышов. Однако ни разу за полвека не напомнил документалистам о своем «недетском» подвиге.

РОКОВЫЕ КАНИКУЛЫ
...Он мог бы стать, по сути, уникальным консультантом для создателей исторических кинолент о Сталинграде, но сегодня Анатолию Николаевичу уже физически трудно говорить о прошлом. Последствия контузии и осколочного ранения горла, полученных 67 лет назад на берегу Волги, сдерживают речь. Да и понятие «сенсация» явно чуждо его мировосприятию. Но память, опираясь на кипу уцелевших документов, обгоревших записок со следами крови и пожелтевших писем, постепенно, но четко восстанавливает хронологию трех окровавленных месяцев в Доме Павлова.
...Летом 42-го в деревне Тюхменево, что в глубинке Пензенской области, здоровых мужиков почти не осталось. В первые же дни войны батя ушел добровольцем на фронт. Толик, младший в большой семье, почти не видел и мать, работавшую в колхозе от зари до зари. Окончившего 5 классов пацана, «чтоб не болтался», посадили на проходящий поезд и отправили на каникулы к тете в Сталинград. Доярка Курышова, ухаживая сутками за коровами, имела, увы, смутное представление о положении на фронте. ...Позагорать на песчаных отмелях мальчишке не пришлось. Город на глазах превращался в единое военное укрепление.
С 20 по 23 августа Сталинград содрогнулся от первых массированных бомбежек и вспыхнул. Среди мирного населения, ринувшегося с пожитками к реке в надежде переправиться на другой берег, оказался и оглохший от взрывов Толик. Только он пошел против течения многотысячной толпы, чтобы узнать о судьбе семьи тети Екатерины. На месте жилого дома полыхали руины. С неба продолжали падать тонны смерти. Переправа через Волгу разрушена.
– Я побежал и юркнул в уцелевшее здание городской мельницы недалеко от берега, – вспоминает Анатолий Николаевич. – Кроме меня там укрылась многодетная семья дяди Гриши и еще 10-летний мальчик Андрей. Вскоре мы убедились: фашисты рядом. Автоматные очереди и взрывы не утихали. Притаившись в паровом отсеке мелькомбината, я в течение 5 суток наблюдал, как фрицы выгоняют на улицу уцелевших жителей, добивают раненых красноармейцев. Григорий, честно поделив между нами остатки продуктов, предложил пробираться к берегу. Мы с Андреем, несмотря на голод и жажду, не рискнули покинуть укрытие. Затем я видел, как трое детей и дядя Гриша с супругой выбежали из пролома к реке. Через несколько минут их подкосило очередями прямо на наших глазах, их тела так и остались лежать на камнях. Немецкие пулеметчики из окон соседнего дома вели перекрестный огонь, из-за которого не были слышны даже вскрики смертельно раненных. Придавленные ужасом смерти людей, деливших с нами последний хлеб, мы таились в укрытии еще 3 дня... На рассвете голод выгнал моего маленького товарища на улицу. Третьеклассника Андрея тут же убило одиночным выстрелом. Я остался в здании мелькомбината один, ночью ел крапиву, разросшуюся у фундамента...
ВСТРЕЧА С ПАВЛОВЫМ
На восьмой день вторжения фашистов в Сталинград обессилевший мальчик метр за метром проползал между обломками зданий в надежде встретить советских людей. Вдруг его подхватила за шиворот чья-то рука и втащила в подвал дома. В подземелье Толик услышал голос: «Я дед Захарыч. Тебе что, жить надоело?! Здесь кругом немцы! Сиди тихо». Утром старик увидел на шее пацана пионерский галстук и потребовал спрятать в груде мусора все «лишнее», не то «неровен час – немцы сюда нагрянут...». Глаза постепенно привыкали к темноте. Во мгле Толик рассмотрел еще двух мальчишек, а в дальнем углу на полу – красноармейца с кровоточащей раной.Так началось существование по адресу, который останется в истории нашей страны навсегда: площадь 9 Января, торцевая часть дома № 61...
– К беспрерывному грохоту боя быстро привыкли, – стирает от волнения испарину со лба мой собеседник. – Но опасения Захарыча были не напрасны. В подвал нагрянули серые мундиры. К счастью, раненый боец за несколько часов до обыска успел выбраться из подземелья в сторону наших позиций... Вскоре счет дням был потерян. Редкие вылазки в соседние развалины за чем-нибудь съедобным не утоляли хронический голод. Затем, в конце месяца, в проеме показалось четверо вооруженных солдат. Старший представился: «Сержант Павлов. Мое разведотделение – Черноголов, Алек*сандров и Глущенко. Вы тут тихо сидите, а мы поработаем».
«Работа» вскоре была закончена. Анатолий Николаевич запомнил, как за стеной рвались гранаты, молотили автоматы и с криком вываливались немцы из оконных проемов 4-го этажа. Но вскоре фрицы очухались и опять открыли по потерянному объекту шквальный огонь. Именно с 27 сентября официально исчисляется период обороны Дома Павлова, продолжавшейся 58 суток. До конца ноября перед глазами героических бойцов и их малолетних соратников стоял кромешный ад. Никогда Толику Курышову не забыть бесконечный плач ровесника Леши, которого привалило рухнувшей стеной. Под сплошным градом вражеских пуль и в брызгах смертельных осколков к умирающему в муках пареньку защитники дома в те минуты так и не сумели добраться...
Сержант Яков Павлов с первых же часов обороны начал превращать занятый дом в «крепость людей, не ведающих страха». Об этом бастионе, который летописцы назвали «сталинградским волнорезом на пути фашистов к переднему краю нашей обороны», сказано, казалось бы, уже немало. Одна официальная историческая статистика чего стоит: в боях за Париж гитлеровцы потеряли живой силы в десятки раз меньше, чем при штурме здания на сталинградской площади 9 Января. Но, судя по рассказу «последнего из павловцев» – комсомольчанина Курышова, еще далеко не все героические эпизоды обороны Дома Павлова стали достоянием послевоенных поколений и получили адекватную оценку исследователей.
ПОДВИГ «ПО РАЗМЕРУ»
– Стены от бесконечных выстрелов трещали по швам, но круговая оборона без сна и перерыва продолжалась, хотя уже и трофейные боеприпасы были на исходе, – продолжает Анатолий Николаевич. – По просьбе командира Павлова я разыскал в доме раненого санинструктора Калинина и передал приказ: добраться до штаба полка, доложить пол*ковнику Елину о взятии важного объекта и передать ему просьбу о срочной поддержке. Но подкрепление прибыло только через 3 дня беспрерывного боя. Фамилии большинства бойцов этой легендарной интернациональной группы 42-го гвардейского полка 13-й дивизии потом стали хорошо известны по фильмам и газетам. Я помню многих из них. ...Александров, Мосиашвили, Афанасьев, Цумба, Довженко, Мурзаев, Демченко, Степананошвили. И, конечно, чудом выжившая тогда тройка героев – кавказец Гаря Хохолов, узбек Камолжан Тургунов и пулеметчик с орловщины Илья Воронов, об огневом мастерстве которого писали в своих мемуарах маршал Василий Иванович Чуйков и генерал Александр Ильич Родимцев.
Увы, в широко известных книгах лишь мельком упоминается Толик Курышов, заслуживший в 11 лет орден Красной Звезды. Но достаточно привести в лаконичном газетном формате всего один эпизод, чтобы осмыслить масштаб его явно недетского подвига. Сержант Павлов, видя, как энергичный паренек рвется в бой, пытался сдерживать и беречь ребенка, подносившего почти без сна и отдыха боеприпасы к смертельным позициям. Но однажды Якову все же пришлось доверить ему рискованное задание «по размеру» – пробраться через подвальное оконце по разрушенной траншее к ближнему дому разведать на дистанции обстановку. «Но в фашистское логово даже не заглядывай»! – предупредил командир.
– Через канализационный люк я выбрался к соседнему зданию, – рассказывает Анатолий Николаевич. – Но не удержался и пробрался в подъезд. В одной из квартир первого этажа я схватил со стола папку с немецкими бумагами. «Будет на чем после боя рисовать», – прикинул я в первый момент, так как с малых лет художничал. Тут послышались шаги, чужая речь и я выскользнул обратно, доставив Павлову трофей. Яков тогда сильно отругал меня за инициативу, ведь задача была только осмотреться. Заглянув в папку, Павлов задумался и ночью отправил меня и добытые документы в штаб полка при сопровождении опытных разведчиков. Сержант давно пытался обезопасить меня, убрать из-под огня, переправив в тыл. Вскоре я узнал, какой ценности «листочки» попали мне в руки, а именно – план захвата нем*цами одного из районов Сталинграда. Тогда же комполка полковник Елин распорядился найти способ переправить меня живым через линию фронта.
Маленький разведчик, подслушав разговоры командования, сбежал из штаба, спрятался в руинах и на вырванном из старого журнала листке нацарапал огрызком карандаша командиру письмо: «Дядя Яша! Если со мной что случится, сообщите в мою деревню Тюхминево маме Елизавете Никитичне. Курышов». Когда Толик благополучно вернулся до рассвета в дом-крепость на площади 9 Января, переволновавшийся Пав*лов в сердцах влепил ему за самоуправство увесистый подзатыльник. Продолжая вести огонь по противнику, сержант с мальчишкой несколько часов не разговаривал. А записка вместе с красным галстуком так и осталась лежать в руинах.
«УМРЕМ, НО ГАДОВ НЕ ПОДПУСТИМ!»
Силы крошечного гарнизона Павлова к середине октября, казалось бы, иссякали. Поддержки ждать уже не приходилось.Торцевая стена от обстрела полностью рухнула, оголив прежнюю позицию. Израненные, изможденные солдаты между боями пытались сделать в фундаменте подкоп, чтобы продолжать бой из оконных проемов соседнего подъезда. Но лаз оказался слишком мал. И здесь опять-таки, как констатировал потом сам Яков Павлов, «все решила инициатива пионера Курышова». Мальчик, не сказав никому ни слова, пробрался по узкому тоннелю в затопленный подвал и по пояс в холодной воде расширял саперной лопаткой спасительное отверстие.
Остатки группы благодаря Толику смогли сменить огневые позиции и продолжать ожесточенный бой. В это время о переправе пацана в тыл речи уже не шло. Павлов смирился с присутствием ребенка на огненном рубеже. Хотя героический хлопчик, продрогнув в ледяном подземелье, окончательно простыл. Пылая от внутреннего жара, продолжал сражаться вместе со всеми. Лечиться было нечем и некогда. Наступила кульминация сталинградского чистилища.
– Старался скрыть от всех свою болезнь, – признается мой собеседник. – Ведь мою простуду нельзя было сравнить с состоянием израненных защитников дома, державшихся за счет каких-то нечеловеческих усилий воли. Пулеметчика Илью Воронова, как потом сообщили командованию дивизии госпитальные хирурги, ранило... 30 раз! Как он жил и при этом вел прицельный огонь, медики так и не могли понять. Форма его, помню, была вся черно-бурого цвета. Передвигаться он уже не мог, но смотрел в прицел и давил на гашетку. Я был рядом с ним, когда разрывная пуля раздробила ему тазобедренную кость. Перед тем как потерять сознание, он, словно захлебываясь, прорычал: «Тащи боеприпасы...» Но когда я подтянул к пулемету коробку с патронами, Илья, как мне показалось, уже не дышал. Используя затишье в одном из секторов обстрела, несколько немцев успели добраться до подоконника. Вдруг Воронов резко дернулся, выхватил у меня из рук гранату, вырвал чеку и последним усилием воли бросил лимонку в проем. Через мгновение рядом за стеной грохнул взрыв. Судя по крикам, часть фрицев осталась жива, а наш пулеметчик снова сник. Я пытался выдернуть чеку и прижался к умирающему. Точно помню, как он шептал: «Погибнем, но гадов не подпустим...» Еще бы мгновение – и мы взорвались бы вместе с врагами. Но буквально в эту секунду по противнику открыла огонь прорвавшаяся к нам группа автоматчиков во главе с лейтенантом Афанасьевым. Перед тем как впасть в забытье, Воронов успел вставить чеку на место. Отбив натиск немцев, товарищи перетащили пулеметчика в медсанбат. После ампутации ноги и длительной серии сложных операций Илья Васильевич прожил в родном селе Шаблыкино на Орловщине до конца 2005 года.
ВСПОМНИТЬ ВСЕ
Жар и распухшее горло не помешали Толику продолжать защищать вместе с легендарным сержантом дом-крепость почти до полного разгрома немцев на Волге. В один из последних дней Сталинградской битвы Курышов пробирался в соседний подъезд по заданию командира. Вдруг пацаненка прон*зила нестерпимая боль, и время для него будто остановилось. Как вспоминал потом сам Павлов, «ударной волной мальчишку отбросило от места взрыва. Он распростерся. Я кричал, кусал руку, но ничего сразу же не мог для него сделать. Казалось, что озверевшие фашисты напоследок решили вылить на окрестности весь оставшийся запас свинца».
Под прикрытием всех огневых средств 11-летнего солдата в бессознательном состоянии все же удалось втащить в укрытие. Осколок врезался в голову пионера, отполосовал ухо, тяжелая контузия сковала мышцы лица. Тогда Павлов вслух подумал, что потерял Курышова навсегда. Но несколько оставшихся в живых солдат, рискуя жизнями, донесли Толика до палатки фронтового лазарета. ...Врачи резали вдоль и поперек окаменевший от гари и крови несоразмерный бушлат, прилипший к изувеченному худенькому тельцу, но сохранили найденную в кармане записку: «Этот мальчик, Толик Курышов, с 28 сентября по 24 ноября находился со мной в торцевом доме № 61 на площади 9 Января. Отражал атаки немцев. Считаю его бойцом своего гарнизона и прошу содействия в спасении его жизни. Гвардии сержант 3-го разведбатальона 42-го гв. пол*ка Я.Ф.Павлов».
Затем был санитарный поезд до Пензы. Таких составов мчалось в тыловые госпитали с Волги в те дни немало. Однако мать Толика Елизавета Никитична, отпрашиваясь у председателя колхоза после круглосуточных отработок, встречала тогда на станции Кузнецка все без исключения поезда со стороны Сталинграда, расспрашивая медсестер о сыне. В одном из вагонов, прибывшем на платформу морозным утром в конце 42-го, находились сразу три тяжелораненых мальчика. Лицо одного из них, лежавшего на нижней полке без сознания, скрывала сплошная повязка. Мать приподняла одеяло и окаменела. Наколка «Толя», сделанная когда-то по глупости его старшим братом на руке, вместе с запиской от героя Сталинграда Павлова явилась прямым доказательством для начальника поезда, которого мать молила выдать сына для выздоровления в стенах родного дома. Опытный пожилой офицер, не зараженный бациллой бюрократизма, сделал опасное для здоровья раненого и собственной карьеры исключение...
Маленький боец через несколько дней пришел в себя. Детский организм, поддержанный парным молоком, начал крепнуть. Но все близкие и друзья вскоре поняли: Толик потерял память. Амнезия на фоне пережитого многодневного шока прогрессировала. Он называл себя Лешей (имя погибшего на глазах ровесника). И никто поначалу даже не знал подробностей его подвига в Сталинграде.Отец, вернувшись в 1945 году с фронта, призадумался, когда увидел записку, подписанную самим героем Павловым. Но проверить ее подлинность через высшие военные инстанции в то тяжелое время тюхменевцы даже не попытались.
Однажды, катаясь на самодельных коньках, «Леша» с размаху ударился затылком об лед. И в тот же вечер Толик вспомнил все. Такие подробности, как решили сельские фронтовики, просто не могут быть вымыслом. Но земляки только подивились, да оставили прошлое в покое.
«ДЬЯВОЛЬСКАЯ НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ...»
Спустя годы, после переезда с родителями в Комсомольск, Анатолий Курышов узнал о присвоении ему ордена Красной Звезды и впервые увидел свою орденскую книжку за номером 806357, подписанную секретарем Верховного Совета СССР. Об этой запоздалой награде узнал и сам Герой Советского Союза Павлов, считавший мальчика погибшим, много лет переживая горькую утрату. Яков Федотович в последние годы жизни работал секретарем райкома партии в Новгороде. Их неожиданная встреча в 1979-м сразу же пробудила армию пропагандистов.
Газетчики нескольких центральных регионов от устья Волги до истоков Москвы-реки вдруг вспомнили о пионерском галстуке и записке, найденных на прибрежных руинах. Анатолия Николаевича стали приглашать на юбилеи Победы в город-герой. Но в 1981 году командир Павлов умер на операционном столе, так и не успев помочь оформить дальневосточнику Курышову ветеранское удостоверение. Потом подзабыли и о 11-лет*нем бойце его гарнизона. Навязчиво напоминать о себе и что-то требовать от властей Анатолий Николаевич не привык. Он тихо и скромно работал в Комсомольске художником-оформителем и лишь несколько раз в год закреплял на пиджаке орденскую планку. После гибели жены и ребенка в крупной авиакатастрофе под Иркутском Курышов совсем «ушел в себя». Против его одиночества никто из организаторов торжеств особенно не возражал. Тем более в официальных списках ветеранов Великой Отечественной войны он не значился.
Последний раз «почетный гость» Курышов побывал на мемориале Дом Павлова на 60-летний юбилей Победы по личному приглашению губернатора Волгоградской области. Тогда же он узнал о том, что в живых кроме него остались трое защитников Дома Павлова – Гаря Хохолов, Камолжан Тургунов и Илья Воронов. В тот год Анатолий Николаевич успел встретиться с легендарным пулеметчиком, вместе с которым держал одну на двоих гранату с выдернутой чекой. Их прорвавшиеся слезы и горячие объятия на родине Воронова в селе Шаблыкино запечатлели СМИ Орловской области. Сегодня и этого героя Сталинграда уже нет в живых. А кипы газет и три официальных подтверждения Хохолова, Тургунова и Воронова о героическом участии Курышева при защите Дома Павлова так и не изменили положения пожилого человека, обделенного почетным статусом.
В мае 2006 года председатель совета ветеранов судостроительного завода В.Ефимов попытался еще раз частично восстановить героическую страницу биографии земляка, опубликовав 9 Мая статью «Одиннадцатилетний боец легендарного гарнизона» в городской газете. Периодически, после многочисленных ветеранских писем, обращали внимание на немногословного седого солдата и новые власти. Но на запросы властей и военного комиссара Волгоградской области генерал-майора А.Третьякова (о включении Курышова в списки ветеранов по месту жительства) из краевого и городского военкоматов поступали однотипные безликие ответы. Причем даже орден Красной Звезды на груди Курышова не пробудил кабинетных офицеров.
«Поскольку в представленных документах отсутствуют сведения, подтверждающие его нахождение в составе воинской части, входящей в состав действующей армии, комиссия комиссариата Хабаровского края не имеет права принимать решение о выдаче удостоверения ветерана ВОВ товарищу Курышову А.Н...» В разгар Сталинградского сражения разыскать для оформления 11-лет*него героя штабным писарям под свинцовым градом, видимо, в голову не приходило.

Орденоносец Анатолий Николаевич Курышов, 67 лет назад отстоявший Дом Павлова.



Юрий Ковалев.
Комсомольск-на-Амуре.

Мнение ветерана
– Это, действительно, невозможно осмыслить: Анатолию Николаевичу Курышову кроме многих других наград вручен орден Красной Звезды за конкретный подвиг в Сталинграде, и при этом ему до сих пор не присвоен статус ветерана, – поражается директор краевого Дома ветеранов в Комсомольске Сергей Погадаев, заслуженный ветеран боевых действий в Афганистане. – Дьявольская несправедливость! Трудно представить, что нечто подобное стало возможно в стране, где уже шесть десятилетий отмечают День Победы, как наиболее значительную для нашего народа дату. Многочисленные инициативы известных стране людей оказались не способны пробить невиданный бюрократический барьер! Факт позорный и шокирующий, даже учитывая скромность героя, которого особо чествовали власти Волгограда и сами защитники Дома Павлова. Он давно живет один, а гордость не позволяет ему выбивать то, что заслужено высочайшей ценой. Я надеюсь, что после публикации этого очерка власти и руководство военкоматов прозреют. И еще раз досконально изучат подтверждения, написанные рукой самого сержанта Павлова и легендарного пулеметчика Воронова, вспомнят об ордене и тяжелом ранении Курышова. В итоге мы всем миром исправим огромную ошибку. Только бы без лишней бумажной волокиты, унизительной для истинного коммуниста-орденоносца.

[кикимора]

Подвиг пограничников







72 года назад, 22 июня 1941 началась Великая Отечественная Война, которая стала самым суровым испытанием для нашей Страны. Вопреки заявлениям современных горе-историков тогдашнее руководство Страны готовилось к военной агрессии (о чем я надеюсь написать отдельно). Об этом весьма красноречиво свидетельствует, например, план 3й пятилетки (1938-1943). Несмотря на форсированное развитие промышленности и армии в 30-е годы, к началу Войны немецкая армия была сильнее нашей. На стороне немецкой армии было и технологическое превосходство. Новые образцы вооружений, равные и превосходящие немецкие, в первой половине 1941 года только начинали поступать в Красную Армию. Имея в руках военное превосходство Гитлер рассчитывал выиграть войну с Советским Союзом за 4 месяца. Однако, как мы знаем, этим планам не суждено было сбыться. Гитлеровские стратеги не учли громадную способность Советской системы к мобилизации. И самое главное из того, что не учли фашисты была стойкость советского Человека и его любовь к Родине. Эта самоотверженность проявлялась с первого дня Войны. Беспрецедентным стал массовый героизм пограничников по всей линии фронта, далеко не ограничивающийся подвигом героических защитников Брестской крепости. Сегодня, 22 июня 2013 года, давайте вспомним тех, кто в первые минуты Войны своим мужеством, самоотверженостью и любовью к Родине встретил сильнейшего врага.

( Свернуть )
12-й погранотряд войск НКВД
К началу войны, 12-й погранотряд войск НКВД насчитывал 1190 человек личного состава, и оборонял границу на участке побережья Балтийского моря от мыса Колка до Паланги. В 6.25 утра 22 июня 25-я погранзастава была атакована передовыми подразделениями вермахта. Погранзаставы были отведены со своих позиций в Руцаву. В Руцаве из них были сформированы взводы и роты. К полудню 22 июня сводная погранчасть заняла оборонительные позиции в районе Руцавы. В 15.30 перед районом обороны пограничников появилась разведка дивизии противника из 14 мотоциклистов, её пропустили в расположение и уничтожили. В 16.20 появилась 2-я разведывательная группа противника, насчитывающая уже 30 мотоциклистов, которую также уничтожили. В 17.30 колонна врага силой до 1-го пехотного батальона подошла к району обороны пограничников. Эту колонну удалось также взять врасплох – под огнём пограничников, противник даже не стал разворачиваться в боевой порядок и сразу побежал. С тыла ударил резервный взвод пограничников. Силы противника были уничтожены. Немцы потеряли более 250 человек, было захвачено - 45 мотоциклов, 6 станковых и 12 ручных пулемётов и много другого оружия. Однако атаки не прекращались, а интенсивность их только нарастала. В 20.30 немцы бросили в бой пехотный батальон, усиленный ротой бронетранспортёров. Оборонуа пограничников была прорвана, они отступили в район железнодорожной станции Папе. А затем, после 2-х часов боя, в район местечка Ница. В 14.30 23 июня остатки отряда были вновь атакованы и окружёны в районе Бернаши, где все и легли в последнем бою.

13 застава Владимир-Волынского пограничного отряда
11 суток в условиях окружения дралась 13-я пограничная застава (90-го Владимир-Волынского пограничного отряда) лейтенанта Алексея Васильевича Лопатина. Раним утром 22 июня 1941 года личный состав заставы был поднят по тревоге. Первая атака немцев не заставила себя ждать и около 6 часов утра немцы осуществили попытку прорваться на восточный берег реки Буг. К мосту бросились 15 бойцов во главе с лейтенантом Погореловым (заместителем Лопатина). Более часа они не давали немцам форсировать реку. Герои погибли все до одного. Прорвавшиеся к заставе немцы были остановлены пулеметным огнем. 22 июня последовало несколько атак на заставу. Атаки возобновились и на следующий день. Рано утром защитниками заставы почти полностью была уничтожена ССовская рота. Оставив попытки подавить заставу, немцы её окружили. Но пулеметы пограничников по прежнему мешали продвижению гитлеровцев. На третий день войны немцы подтянули свежую часть с артиллерией и атаки возобновились. Когда ДОТы заставы были разбиты, пограничники переместились в подвал казармы. Несмотря на поддержку артиллерии, новые атаки фашистов снова были отбиты. 27 июня на заставу посыпались термитные снаряды. Гитлеровцы рассчитывали огнем и дымом заставить советских бойцов выйти из подвала. 29 июня из под развалин казармы были отправлены женщины и дети. Оставшиеся бойцы продолжали сопротивление еще три дня.

Застава у села Кибартай
В ночь на 22 июня на пограничной заставе близ Литовского села Кибартай никто не спал. По ту сторону границы с вечера во всю гудели моторы. После первых же разрывов снарядов личный состав занял круговую оборону. Начальник заставы лейтенант Кубов с небольшой группой пограничников выехал к месту разгоревшейся перестрелки. Чтобы выиграть время и дать товарищам на заставе подготовится к отражению атак лейтенант Кубов решил со своей небольшой группой задержать противника на подходе. Отступили к заставе уцелевшие бойцы только когда закончились патроны. Застава продержалась до вечера, отбив несколько атак немцев. Все пограничники погибли. Но при этом потери гитлеровцев в несколько раз превосходили число защитников заставы.

Перемышль
Ночью на 22 июня 1941 года приграничный Перемышль был разбужен артиллерийской канонадой. Около пяти часов утра, после предварительной арт-подготовки, немцы начали форсировать реку Сан. Первыми встретили врага пограничники. Оборонял мост через Сан небольшой отряд пограничников под командованием помощника начальника 14-й заставы лейтенанта Нечаева. После нескольких атак в живых остался только Нечаев, отбить последнюю атаку удалось ценой смертельного ранения. Силы были слишком неравными и в третьем часу дня был отдан приказ оставить центральную часть города. Отошедшие с боями пограничники и ополченцы закрепились на юго-восточной окраине города. Вечером был получен приказ выбить немцев из города и отбросить их за реку. Для этого был создан сводный батальон под командованием лейтенанта Паливоды. Начались ожесточенные уличные бои, командир батальона был в первых рядах наступающих. К исходу дня немцы вынуждены были оставить Перемышль, который стал первым городом из которого вермахт вынужден был отступить. Советские войска удерживали город до 27го июня, когда, в виду возможности окружения, был дан приказ на отступление.

Элисенваарский пограничный отряд.
Десять дней вели бой с превосходящими силами финнов пограничники Элисенваарского пограничного отряда. В этих боях отличился комендант первого участка старший политрук Алексей Дмитриевич Гарькавый. Вместе с пограничниками сражались также и жена с 17-летним сыном Алексея Дмитриевича. На участке 1-й комендатуры развернулись ожесточенные бои. Пограничники под командованием Гарькавого одну за другой отбивали атаки превосходящих сил противника, а затем перешли в контратаку и отбросили его за линию границы. На следующий день финны ввели в бой дополнительные силы и в районе Ристилахти смогли окружить несколько застав. Общее командование окруженными частями взял на себя Алексей Дмитриевич Гарькавый. Испытывая острый недостаток в продовольствии и боеприпасах окруженные пограничники держали оборону около восьми суток, пока не был получен приказ на отход. Пробираясь по болотам Карельского перешейка пограничники вышли к своим. В дальнейшем Гарькавый был назначен командующим полком и участвовал в обороне Ленинграда. Погиб Алексей Дмитриевич Гарькавый 29 октября 1941 года, поднимая свой полк в контратаку.

17 застава Рава-Русского пограничного отряда
До конца выполнили свой пограничники 17й заставы Рава-Русского пограничного отряда. В день 22 июня бойцы успешно отбили пять атак немцев. Была прервана телефонная связь со штабом и пограничники не знали, что им был дан приказ на отход. А мысли о том, чтобы оставить заставу без приказа, начальник заставы Федор Васильевич Марин не допускал. Перед последней атакой бойцы услышали призыв сдаться. Марин собрал семь оставшихся бойцов и отдал последний приказ о наступлении. Лучше смерь чем плен! Зарядив винтовки последними патронами бойцы последний раз обнялись и пошли на врага. Марин запел интернационал (который в то время был государственным гимном Советского Союза), бойцы подхватили, и над пожарищем зазвенело «Это есть наш последний и решительный бой...» .

15 застава Брестского Краснознаменного погранотряда
Дорого далась немцам переправа через Западный Буг около станции Дубовица к югу от Бреста. Путь гитлеровцам преградили пограничники 15й заставы Брестского Краснознаменного погранотряда. Спустив на воду резиновые лодки, фашисты предприняли попытку переправится через Буг, но вынуждены были отступить. Неудачей кончились и несколько последующих попыток переправится через Буг. Только к полудню, с помощью артиллерии, немцам удалось подавить огневые точки заставы. Уверенные в полной безопасности, немцы стали массово переправляться. И вдруг невесть откуда застрочил пулемет. Десятки гитлеровцев пошли ко дну. Как оказалось огонь вел младший сержант Алексей Новиков, из дупла огромного дуба, стоявшего у берега. Подавить столь необычную огневую точку удалось лишь к вечеру.

надписи на стене Брестской Крепости

Героизм пограничников не был исключением. Не менее самоотверженно дрались с немецко-фашистскими захватчиками части Рабоче-Крестьянской Красной Армии, а также простые советские граждане, многие из которых стали партизанами и подпольщиками. Через совсем непродолжительный период времени иллюзии быстрой победы на Востоке стали ставиться под сомнение гитлеровцами. Настроение многих из них очень хорошо передают следующие строки из дневника гауптмана (капитана) 18 танковой дивизии
Несмотря на огромные пройденные расстояния, не было чувства, которое у нас было во Франции, не было чувства, что мы входим в побежденную страну. Напротив — здесь было сопротивление, всегда сопротивление, каким бы безнадежным оно ни было. Стоящее одиноко орудие, группа людей с винтовками... однажды из дома выбежал на дорогу парень с гранатой в руке.
Этот героизм простых советских людей, помноженный на умелое руководство Страной и Армией, сделал невозможной победу Гитлера в Великой Отечественной Войне.

надписи на стене Брестской Крепости

[neupkev]

Про исполнение желаний

Ада Занегина перед войной.
В 1942 году в газете «Омская правда» опубликовали письмо из редакционной почты:
----------------------<cut>----------------------

Я Ада Занегина. Мне 6 лет. Пишу по-печатному. Гитлер выгнал меня из города Сычёвка Смоленской области. Я хочу домой. Я собрала на куклу 122 рубля 25 копеек. А теперь отдаю их на танк. Дорогой дядя редактор! Напишите всем детям, чтобы они тоже свои деньги отдали на танк. И назовем его «Малютка». Когда наш танк разобьёт Гитлера, мы поедем домой.

И дети отозвались.
Адик Солодов, 6 лет:

Я хочу вернуться в Киев. Вношу собранные на сапоги деньги — 135 рублей 56 копеек — на строительство танка «Малютка».
Тамара Лоскутова:
Мама хотела купить мне новое пальто и накопила 150 рублей. Я поношу старое пальтишко.
Таня Чистякова:
Дорогая незнакомая девочка Ада! Мне только пять лет, а я уже год жила без мамы. Я очень хочу домой, а потому с радостью даю деньги на постройку нашего танка. Скорей бы наш танк разбил врага.
Шура Хоменко из Ишима:
Мне рассказали о письме Ады Занегиной и я внёс все свои сбережения — 100 рублей и сдал на 400 рублей облигаций на постройку танка «Малютка». Мой товарищ Витя Тынянов вносит 20 рублей. Пусть наши папы громят фашистов танками, построенными на наши сбережения.
А дети, у которых сбережений не было — старались заработать, как сказали бы сейчас, благотворительными акциями. Например, дети детского сада совхоза «Ново-Уральский» подготовили концерт и перечислили на спецсчёт в омском отделении Госбанка 20 рублей.
Так, всем детским миром, была собрана далеко не детская сумма, которую омские власти перечислили в Фонд обороны.

Прошу передать дошкольникам города Омска, собравшим на строительство танка «Малютка» 160886 рублей, мой горячий привет и благодарность Красной Армии.Верховный Главнокомандующий Маршал Советского Союза И. Сталин.

На детские деньги был выпущен лёгкий танк Т-60 (кое-что об истории его создания и боевом применении можно прочитать здесь:pobeda.oper.ru/news/read.ph...).

«Малютка» выглядел именно так.
Механиком-водителем его стала одна из 19 советских женщин-танкистов Екатерина Петлюк. Она и сама была невысокой, что служило в части источником постоянных шуток. Однако воевала геройски, что было отмечено орденами Красной Звезды и Отечественной войны.
Танк «Малютка» воевал под Сталинградом, стал свидетелем сдачи в плен фельдмаршала Паулюса. Перед Курской дугой его боевая служба закончилась, и, как и вся остальная отслужившая бронетехника, он был отправлен в переплавку. Екатерина оставила себе на память танковые часы (они сейчас экспонируются в Музее обороны Сталинграда) и пересела на более совершенную, хотя и тоже небольшую машину Т-70.

Механик-водитель ст. с-т Екатерина Петлюк.
На Курской дуге, как оказалось впоследствии, Екатерина воевала где-то рядом с отцом Ады. Но, увы, для танкиста Александра Занегина бои под Курском оказались последними.
Историю «детского» танка в 1975 году раскопали омские «красные следопыты», и 9 мая 1975 года в Омске работник одного из одесских ЗАГСов Екатерина Алексеевна Петлюк впервые встретилась с Адой Занегиной — к тому времени врачом-окулистом из подмосковной Электростали Аделью Александровной Воронец.
Кстати сказать, Первомай сего года поисковики Волгоградской области отметили редкой удачей: они подняли танк Т-60 — после реставрации он станет шестым сохранившимся в мире и третьим в России (это из шести тысяч выпущенных машин).


Между прочим, пример омских детей военной поры оказался заразительным; когда история «Малютки» стала широко известной, пионеры Смоленской средней школы №2 выступили с инициативой целевого сбора металлолома и макулатуры. Но, поскольку войны не было и не предвиделось, вторсырьё они решили собирать для вполне мирной битвы за урожай. С 1979 по 1986 год на вырученные пионерами средства комсомольцы Минского тракторного завода изготовили 140 тракторов МТЗ-80 «Беларусь», которые несли имя «Малютка».
Нужно сказать, что заботу о танкостроении в воюющем СССР проявляли не только дети и лауреаты Сталинской премии:pobeda.oper.ru/news/read.ph....
В 1938 году в Магадан завербовался дембель-краснофлотец Иван Бойко. Работал водителем большегрузного «Ярославца», возил по Колымскому тракту всякое разное оборудование, за ударную работу получил знак «Отличнику-дальстроевцу». В 1940 году женился на Александре Моришевой, тоже абсолютно добровольно завербовавшейся в Дальстрой.
В 1942 году лучшего шофёра Ивана Бойко включили в делегацию дальстроевцев, которая везла подарки фронтовикам. Увиденное в сражающейся части СССР потрясло Ивана. Супруги перечислили в Фонд обороны свои сбережения — 50000 рублей, и написали письмо в Москву, на которое в феврале 1943 года пришёл ответ:

Благодарю вас, Иван Федорович и Александра Леонтьевна, за заботу о Красной Армии. Ваше желание будет исполнено.
Примите мой привет,
Сталин.

Желание, которое они озвучили товарищу Сталину, было очень простым: использовать перечисленные ими деньги на строительство танка, и разрешить им самим воевать на нём. Первым шагом к исполнению желаний супругов Бойко стал приказ начальника Дальстроя: «Освободить от работы в Дальстрое шофера автобазы №6 управления автотранспорта Бойко Ивана Федоровича и работницу треста «Колымснаб» Бойко Александру Леонтьевну, направляющихся добровольцами на фронт».
В ноябре 1943 года они окончили сокращённый курс Челябинского танкового училища и выпустились младшими техниками-лейтенантами — но оказались в резерве. Свой ИС-2 №40356 они получили лишь в начале июня 1944 года в 48-м отдельном гв. ттп. Иван Бойко был назначен механиком-водителем, а Александра стала командиром танка, на котором, по некоторым данным, появилась суровая надпись «Колыма». Всего через несколько дней они вывели из строя свою первую «Пантеру», правда, таранным ударом.

Командир части гв. п/п-к Д.Л.Гойзман вручает супругам Бойко с экипажем танк ИС-2.
6 августа 1944 г. они попали в сводку Совинформбюро:

В нашей печати уже сообщалось, что советские патриоты муж и жена Иван и Александра Бойко купили танк на свои трудовые сбережения. В настоящее время они находятся в рядах Красной Армии и сражаются против немецко-фашистских захватчиков. Экипаж танка, где командиром младший техник-лейтенант Александра Бойко и водителем младший техник-лейтенант Иван Бойко, за две недели уничтожил 5 танков и 2 орудия противника.

Фото из журнала «Огонёк», тогда ещё советского.
Танкисты Бойко закончили свой боевой путь в освобождённой Праге.
В заключение ещё об одном желании и подарке.
Мария Филипповна и Илья Андреевич Ширмановы, колхозники сельхозартели имени Максима Горького из Чувашии, на свои крестьянские сбережения купили танк Т-34 и подарили его своему единственному сыну Андрею. На фотографии, сделанной при вручении подарка предположительно 1 июня 1943 года, сын сидит между родителями.

Через год наводчик старший сержант Андрей Ширманов в бою под Черновцами сгорел в этом танке вместе с товарищами по экипажу.
Мы не могли не победить.
http://nnm.me/blogs/z7z2929/pro-ispolnenie-zhelaniy/

[Пермский 1977]

Русские не сдавались даже в концлагере


nstarikov16 января, 15:00 Об удивительной стойкости наших солдат, которых старались убить нелюди в эсэсовской форме рассказывает статья Ирины Волынец. Стояли до конца, умирали героями — такими были, есть и будут солдаты многонациональной Русской армии.
Источник: http://ivolin.ru/chto-takoe-norma-na-smert

</p> «В ночь со 2 на 3 февраля 1945 года заключенных концлагеря Маутхаузен подняла с нар пулеметная стрельба. Доносившиеся снаружи крики «Ура!» не оставляли сомнений: в лагере идет настоящий бой. Это 500 советских узников блока №20 (блок смертников) атаковали пулеметные вышки.
В моем советском детстве, когда в школе нам рассказывали о Великой Отечественной войне, всегда почему-то казалось, что все это происходило в каком-то параллельном мире. Дело даже не в том, что мы родились в мирное время — просто я искренне, с чистым сердцем верила, что наши современники не способны на такие зверства, которые совершались фашистами. Мне казалось, что это умопомрачение человечества уже больше никогда не повторится, и что мы, новые люди, знающие обо всех ужасах войны, не позволим тому аду вернуться на землю. Как же наивна я была!
Сейчас, перечитывая о судьбе узников 20-го блока концлагеря Маутхаузен, которые были советскими военнопленными, я понимаю, что война еще никогда не была так близко, как сейчас.
Она возвращается, когда мы видим на наших улицах неофашистов. Когда лживые СМИ подло предают нас, нагло пропагандируя прямо нам в лицо антироссийские и античеловеческие идеи. Когда зарвавшиеся подонки устраивают бесчинства в отношении святынь той войны. Когда вконец выживший из ума лидер украинской оппозиции, родом из той же советского детства, что и многие из нас, воспользовавшись празднованием 70-й годовщиной освобождения одного из наших городов от немецко-фашистских захватчиков, во всеуслышание заявляет о необходимости отмены названия Великой Отечетственной войны, потому что это, видите ли, звучит недостаточно уважительно к европейским народам, в том числе и к немецкому. Когда именитые адвокаты позволяют себе публично и безнаказанно оскорблять нашу Родину. Когда фильм «Сталинград» снимают как развлекательный экшн, исходя исключительно из критериев получения заветной западной награды — этой чуждого нашему духу истукана...
Война снова рядом. Ни в коей мере не хочу я огорчить или запугать кого-то своими мрачными предчувствиями. Но мы должны знать, как это было. Знать и помнить. И делать все возможное для того, чтобы не допустить повторения этой поистине страшной страницы истории. Истории нашей страны и всего человечества. Вечная память героям!
Эти строки невозможно спокойно читать. Но мы бы никогда не узнали о подвиге наших героев, если бы несколько человек все-таки не выжили после этого дерзкого, почти невозможного побега...
«Концлагерь третьей категории
В августе 1938 года в один из живописнейших районов Австрии, в окрестности городка Маутхаузена, прибыла партия заключенных из Дахау. На австрийской земле началось строительство концентрационного лагеря, первого из будущих 49, расположенных в Ostmark (Австрия). С цинизмом нацисты называли их «трудовыми лагерями». Маутхаузен станет самым страшным из них.

Распоряжением Гейдриха все концлагеря делились на три категории по характеру содержащегося в них «контингента». В лагеря первой категории направляли арестованных, «исправление которых возможно», лагеря второй категории — «исправление которых маловероятно», ну а «неисправимые» подлежали заключению в лагеря третьей категории. Лагерь третьей категории был только один — Маутхаузен. Страшнее Маутхаузена были только лагеря уничтожения (Треблинка, Собибор, Освенцим, Майданек, Белжец, Хелмно).
Блок №20
Летом 1944 года в Маутхаузене появился блок №20 для содержания 1800 узников. Это был лагерь в лагере, отделенный от общей территории забором высотой 2,5 метра, по верху которого шла проволока, находящаяся под током. По периметру стояли три вышки с пулеметами.
Очень скоро 20-й блок получил мрачную славу «блока смерти». Регулярно туда отправлялись новые партии узников, а оттуда вывозили только трупы в крематорий. Узники 20-го блока получали ¼ общелагерного рациона. Ложек, тарелок им не полагалось. Блок никогда не отапливался. В оконных проемах не было ни рам, ни стекол. В блоке не было даже нар. Зимой, прежде чем загнать узников в блок, эсэсовцы заливали из шланга пол блока водой. Люди ложились в воду и просто не просыпались.

«Смертники» имели страшную «привилегию» — их не выгоняли на работы. Вместо этого они целый день занимались «физическими упражнениями»— безостановочно бегали вокруг блока или ползали.
На узниках 20-го блока эсэсовцы отрабатывали навыки убийства человека голыми руками и подручными средствами. Существовала даже своеобразная «норма на смерть» — не менее 10 человек в день. «Разнарядка» постоянно перевыполнялась в 2-3 раза. За время существования блока в нем было уничтожено 3,5-4 тыс. человек (в отдельных источниках встречаются данные о 6 тыс.). К концу января в блоке №20 оставалось в живых около 570 человек.
Узники блока №20
За исключением 5-6 югославов и нескольких поляков (участников варшавского восстания), все заключенные «блока смерти» были советскими военнопленными офицерами, направленными сюда из других лагерей. Открытое неповиновение лагерной администрации, многочисленные попытки побега, большевистская пропаганда среди заключенных… В 20-й блок Маутхаузена направлялись узники, даже в концлагерях представлявшие собой угрозу III Рейху вследствие своего военного образования, волевых качеств и организационных способностей. Все они были взяты в плен ранеными или в бессознательном состоянии, и за время своего пребывания в плену были признаны «неисправимыми».

В сопроводительных документах каждого из них стояла буква «К», означавшая, что заключенный подлежит ликвидации в самые короткие сроки. Поэтому прибывших в 20-й блок даже не клеймили, поскольку срок жизни заключенного в 20-го блок не превышал нескольких недель. В январе 1945 года узники 20-го блока, зная, что Красная Армия уже вступила на территорию Польши и Венгрии, а англичане и американцы перешли немецкую границу, стали готовить побег.
Справочные данные на некоторых узников 20-го блока
Власов Николай Иванович

Подполковник Николай Власов — герой Советского Союза (1942 год), летчик. Сбит и взят в плен в 1943 году. Три попытки побега.
Лейтенант Виктор Украинцев — артиллерист, бронебойщик.

Уличен в актах саботажа. Несколько попыток побега.
Капитан Иван Битюков — летчик-штурмовик.
В воздушном бою, расстреляв весь боезапас, совершил таран. Ранен и взят в плен. Четыре попытки побега.
Александр Филиппович Исупов
Подполковник Александр Исупов — летчик-штурмовик, командир авиадивизии. Сбит, ранен, взят в плен в 1944 году. В лагерь, где он содержался, прибыл власовский эмиссар. Перед согнанными на плацу военнопленными коллаборационист предрекал скорую победу Германии и призывал вступать в ряды РОА. После вдохновенной речи предателя попросил слова и поднялся на трибуну Исупов. Кадровый офицер ВВС РККА, выпускник Военно-воздушной академии им. Жуковского, он принялся один за другим разбивать все тезисы предыдущего оратора и доказывать, что предрешены как раз поражение Германии и победа СССР.
Ваня Сердюк, по кличке Лисичка, связной подпольной группы в концлагере Маутхаузен, выжил после восстания.

Умер несколько лет назад.
Надо торопиться
Иван Битюков прибыл в Маутхаузен в первых числах января. Когда лагерный парикмахер (заключенный-чех) выстригал ему полоску посреди головы (в случае побега она выдавала узника), эсэсовцы вышли из комнаты. Парикмахер приник к уху Битюкова и торопливо зашептал: «Тебя направят в 20-й блок. Передай своим: их всех скоро расстреляют. Ваши просили план лагеря — пусть ищут на дне бачка, в котором приносят баланду».
Только на третий раз капитан Мордовцев, обшаривая низ бачка, нашел приклеенный крохотный шарик и передал его товарищам за несколько минут до своей гибели: что-то заподозрившие эсэсовцы забили его на глазах товарищей.
Побег был назначен на ночь с 28 на 29 января. Но 27 января эсэсовцы отобрали и увели 25 наиболее физически крепких человек. Среди них были и несколько руководителей побега. На следующий день узники узнали, что товарищей сожгли живьем в крематории. Новой датой побега была назначена ночь со 2 на 3 февраля.
С камнями в руках — на пулеметы
В назначенную ночь около полуночи «смертники» начали доставать из тайников свое «оружие»— булыжники, куски угля и обломки разбитого умывальника. Главным «оружием» были два огнетушителя. Были сформированы 4 штурмовые группы: три должны были атаковать пулеметные вышки, одна в случае необходимости — отбить внешнюю атаку со стороны лагеря.

Около часа ночи с криками «Ура!» смертники 20-го блока начали выпрыгивать через оконные проемы и бросились на вышки. Пулеметы открыли огонь. В лица пулеметчиков ударили пенные струи огнетушителей, полетел град камней. Летели даже куски эрзац-мыла и деревянные колодки с ног. Один пулемет захлебнулся, и на вышку тотчас же начали карабкаться члены штурмовой группы. Завладев пулеметом, они открыли огонь по соседним вышкам. Узники с помощью деревянных досок закоротили проволоку, побросали на нее одеяла и начали перебираться через стену. Завыла сирена, стрекотали пулеметы, во дворе строились эсэсовцы, готовящиеся начать погоню.
Ворвавшиеся в 20-й блок эсэсовцы нашли в нем около 70 человек. Это были самые истощенные заключенные, у которых просто не было сил на побег. Все узники были голые — свою одежду они отдали товарищам.
За пределами лагеря
Из почти 500 человек более 400 сумели прорваться через внешнее ограждение и оказались за пределами лагеря. Как было условлено, беглецы разбились на несколько групп и бросились в разные стороны, чтобы затруднить поимку. Самая большая группа бежала к лесу. Когда ее стали настигать эсэсовцы, несколько десятков человек отделились и бросились навстречу преследователям, чтобы принять свой последний бой и задержать врагов хоть на несколько минут.
Одна из групп наткнулась на немецкую зенитную батарею. Сняв часового и ворвавшись в землянки, беглецы голыми руками передушили орудийную прислугу, захватили оружие и грузовик. Группа была настигнута и приняла свой последний бой.
Около сотни вырвавшихся на свободу узников погибли в первые же часы. Увязая в глубоком снегу, по холоду (термометр в ту ночь показывал минус 8 градусов), истощенные, многие просто физически не могли пройти более 10-15 км.
Но более 300 смогли уйти от преследования и спрятались в окрестностях.
«Охота на зайцев» в округе Мюльфиртель
В поисках беглецов, кроме охраны лагеря, были задействованы расквартированные в окрестностях части вермахта, части СС и местная полевая жандармерия. Пойманных беглецов доставляли в Маутхаузен и расстреливали у стены крематория, где тут же сжигали тела. Но чаще всего расстреливали на месте поимки, а в лагерь привозили уже трупы.
В немецких документах мероприятия по розыску беглецов именовались «Мюльфиртельская охота на зайцев». К розыскам было привлечено местное население. На сходах бургомистры объявляли, что бежавшие — опасные преступники, представляющие угрозу для населения. Обнаруженных беглецов предписывалось убивать на месте, за каждого убитого выдавалась денежная премия.
Планируя побег, организаторы рассчитывали на поддержку местного населения (австрийцы — не немцы). Напрасно. Беглецам отказывали в пище, перед ними закрывали двери, их выдавали, их убивали.
Бойцы Фольксштурма, члены Гитлерюгенда, члены местной ячейки НСДАП и беспартийные добровольцы азартно искали в окрестностях «зайцев» и убивали их прямо на месте. Убивали подручными средствами — топорами, вилами, поскольку берегли патроны. Трупы свозили в деревню Рид ин дер Ридмаркт, и сваливали во дворе местной школы. Здесь же эсэсовцы вели подсчет, зачеркивая нарисованные на стене палочки. Спустя несколько дней эсэсовцы заявили, что «счет сошелся». (прим. «Охота на зайцев» возле австрийского городка Мюльфиртель стала одной из страниц Нюрнбергского процесса)

Счет не сошелся!
Эсэсовцы лгали.
Остался в живых один человек из группы, уничтожившей немецкую зенитную батарею. Девяносто два дня, рискуя жизнью, скрывала на своем хуторе двух беглецов австрийская крестьянка Лангталер, сыновья которой в это время воевали в составе вермахта. 19 бежавших так и не были пойманы. Имена 11 из них известны. 8 из них остались в живых и вернулись в Советский Союз.
Память

По свидетельствам оставшихся в живых, за несколько минут до восстания один из организаторов (генерал? полковник?) сказал: «Многие из нас сегодня погибнут. Большинство из нас погибнут. Но давайте поклянемся, что те, кому посчастливится остаться в живых и вернуться на Родину, расскажут правду о наших страданиях и о нашей борьбе, чтобы это никогда больше не повторилось!» И все поклялись.
В 1994 году австрийский режиссер и продюсер Андреас Грубер снял фильм о событиях в округе Мюльфиртель («Hasenjagd: Vor lauter Feigheit gibt es kein Erbarmen»). Фильм стал самым кассовым в Австрии в 1994—1995 гг.
В России такого фильма нет. ПОЧЕМУ?!» источник»