Бардовская песня в зеркале идеологической борьбы

[кикимора]

«Видеть лишь идеал»

Новелла Матвеева

Известная русская поэтесса — о времени и о себе

Новелла Матвеева. Явление волшебное в бардовской песне 60-80-х годов. Её голос, кристально чистый и по-детски доверчивый, уносил вслед за собой на острова, где Каллиопа, Мнемозина и Терпсихора водили праздничные хороводы, и брызги переливающихся на солнце соленых волн складывались в жемчужные ожерелья. "Дома без крыш", "Любви моей ты боялся зря", "Какой большой ветер", "Луна", etc, etc — авторские песни Новеллы Матвеевой и неподражаемая манера их исполнения создавали "Страну Дельфинию" с романтикой Алых парусов.
Но вот пришли 90-е. А с ними актуальное искусство. "Едва заговорят о жанре в искусстве, — заговорили его потребители, — вызывай неотложку". И в это время Новелла Матвеева с вершин грёз и божественных видений написала пером, легче лебяжьего пуха: "Конечно, не каждый из нас нынче в силах помочь бедняку, беднейшему, чем мы сами. Но чтобы воззвать к обществу, напомнить ему, что делается, — не надо обладать золотыми приисками. Добродетельным поступком для некоторых из нас явился бы даже простой отказ наш от нападок на социальное начало в творчестве".
"Новелла — это наша драгоценность", — сказал Андрей Фефелов, напутствовав меня таким образом на встречу с Новеллой… И вот я встретилась… Поэзия не в умах. Не в хижинах и не во дворцах. Поэзия — на небесах. А небеса — в глазах Новеллы Матвеевой. Пожалуй, это единственное, что смогла сформулировать для себя после встречи.

"ЗАВТРА". Новелла Николаевна, такое имя, как у вас, можно было получить лишь в литературной семье. Кто были ваши родители? На чем вы росли?
Новелла МАТВЕЕВА. Имя-то мне отец придумал — Николай Николаевич Матвеев. Он был краеведом, историком Сибири и Дальнего Востока, откуда и сам родом. Это был человек сугубо увлеченный, энтузиаст во всем, к чему был привязан воспитанием и средой, идеалист в чем-то. Отец даже нам, своим детям, стремился внушить почтение к тому, что он считал романтикой революции. Революция — она в сознании людей — у кого карающая, у кого всепрощающая. Так вот, у отца была как раз вторая. Его зрение было приспособлено видеть лишь Идеал. "Беззаветная преданность", "беззаветное служение" — эти выражения произносились им с кристальной искренностью и честностью. Мама — Надежда Тимофеевна (в девичестве Малькова) была поэтом. Думаю, что в юности моих родителей наверняка был период их совместного поклонения героической поэзии Гюго.
Родилась я в Царском Селе, откуда меня увезли, как я говорю шутя, в "бессознательном состоянии", то есть до обретения сознательного взгляда на мир. Увезли в Москву (где позднее я пристрастилась к "семейным чаепитиям"). Детство мое было полно всяких недоразумений, страхов и простодушных наблюдений. Я была дикая и не как все.
"ЗАВТРА". Вероятно, трудно было в такой семье не стать поэтом. Но вы, Новелла Николаевна, не только поэт, вы — символ бардовской песни. Что это была за культура?
Н.М. По-моему, бардовская песня была таким естественным движением назад, к древней лире, от которой и вообще можно было бы не уходить. И не ушли, наверное, если бы не вторглась в мир шумовая "цивилизация", вся эта техника, машины, автомобили, грохочущие поезда, ревущие самолеты, сквозь которые настоящих песен и не слышно. Это ведь шумовой террор! Он отбивает не только слух, но и вкус к песням! И вот в 60-х годах люди догадались укрыться в лесу, благо он был, и там запели. Пели, конечно, не только в лесу, но и в квартирах. У кого-то — благоустроенных, звуконепроницаемых. Видимо, оттуда-то, от той части бардов, которые отродясь наделены благополучием, и понеслись попевки, преисполненные свинской неблагодарностью к России! За её добро, за такое вот княжеское обеспечение самых как раз недостойных! И эти попевки стали преобладать.
"Завтра". Романтизм "большого стиля", 30-х годов, взывал к звездам. Романтизм 60-х позвал в леса. Не была ли бардовская песня романтизацией признания поражения стремлений советского человека?
Н.М. Вы знаете, многие субъекты бардовского движения романтизировали самих себя еще задолго до того, как запели. Однако настоящих романтиков всегда было мало. Поэтому певческий массовый "романтизм" сводился чаще всего к антуражности, а больше соскальзывал всё к той же усмешечке. К ехидничанью непрошеных и непонятных судий — над "этой страной"…
Поражение? А в чем, собственно, поражены были барды? Ни среди "шестидесятников", ни среди "семидесятников" вообще-то не было ни бедняков, ни униженных и оскорбленных. Как не было и гонимых. Хотя им страшно хотелось быть гонимыми и они изо всех сил на это напрашивались. А так-то… Все они, или почти все, были неплохо трудоустроены, все при должностях и синекурах: инженеры, геологи, биологи… Значит, и в образовании им не было отказано? Той властью, которую они пытались высмеять. К тому же у всех была бездна свободного времени и для лесов, и для костров. Я не могла их понять! Что это за беранжеры — нипочему?
"ЗАВТРА". Новелла Николаевна, хотелось бы узнать поподробнее о поэтической среде 60-х. С кем вы встречались, дружили? Что отличало этих людей?
Н.М. Я знала — правда, в большинстве случаев "шапочно" — примерно половину состава самых известных бардов и почти всех известных поэтов. Некоторые ведущие барды не сильно меня жаловали, да и я их чуждалась. Зато с Виктором Луферовым мы были большими друзьями. Виктор Луферов — это был настоящий естественный гений типа Цезарии Эворы или Теодаракиса.
"ЗАВТРА". Чем вы можете объяснить феномен поэзии 60-х, когда Ахмадулина, Евтушенко собирали стадионы, из бардовских песен целые фестивали. Что так притягивало публику?
Н.М. Талантливость и новизна всегда притягивают. Одних. А других притягивает направление этой новизны. Каким они его понимают.
Многие, наверное, тогда увидели в новой лирике и обещание новой жизни. Другое дело — насколько законно было недовольство жизнью старой у этих многих. Ведь публика тех стадионов никогда, если не ошибаюсь, не состояла из простонародья, которое и взаправду всего было лишено, и действительно всеми обойдено. И что же? Вправду ли эстрада и стадион о нем вдруг тогда позаботились? Не думаю.
Радищев плакал при виде оборванного пахаря. Новые "просветители", наоборот — над ним всегда потешались — вели на него сатиру! И ничего тут пока не изменилось. Особо упоённо продолжает над тем работягой глумиться в своих попевках среднеарифметический бард. (Отдельным же гуманистическим строфам — пусть верит, кто хочет).
"ЗАВТРА". В какие годы, почему крепкое братство бардов стало распадаться?
Н.М. Я не думаю, что участники Клуба самодеятельной песни распались как братство. Вернее — я об этом просто не знаю. А так-то… Что им делить? Они ведь единомышленники. "Милые бранятся, только тешатся". Другое дело, что схлынула их былая активность. Барды повзрослели, у многих пошли семьи. Но гитару они, кажется, все равно не бросают. Вот и дай Бог! Самым честным я пожелала бы продолжения песен!
"ЗАВТРА". Новелла Николаевна, что произошло? Почему поэты — выразители высоких, гуманистических ценностей — кричали, звали к расстрелу "Белого дома" в 1993 году? И почему бардовская песня оказалась для демократов и для общественности явлением диссидентства?
Н.М. Если о бардах в их большинстве, то они (по моим невольным наблюдениям) с самого начала не ту ноту взяли. В ночное время кругами ходили по лесной поляне с зажжёнными факелами и пели:
Джон Браун
пал на поле боя
за великое дело своё.
Кабы мы с мужем, Иваном Семёновичем Киуру, не разгадали бы этих факельщиков сразу (чутьем двух поэтов!), так поверили бы, что великие дела у них на уме. А всего и делов-то у них было — что приблизить зарю капитализма! И Джон Браун был тут совсем не при чем. Он даже удивился бы, что его к денежному мешку привязать хотят! — за это ли он "пал на поле боя"?
Призыв к расстрелу "Белого дома" со стороны других, более взрослых, скажем, интеллектуалов — это, видимо, типическое самовыражение воинствующих бездарностей. Ведь "гений и злодейство — две вещи несовместные", а эти деятели — как ни ярки их отдельные пассажи, как ни изысканны конфетки, изготовляемые богачами из …. мы знаем из чего — все же далеко не Моцарты. Да и не моцартианцы, а завзятые сальеристы. Чего, кстати, и сами ведь не скрывают. Сколь красноречивы и настойчивы их речи о плохом Моцарте и хорошем Сальери! Заслушаешься! И это тоже — к слову о расстреле "Белого дома". Ибо всё связано… Все — одно к одному.
"ЗАВТРА". Ощущали ли вы себя диссидентом в советские годы?
Н.М. Нет. Это мне не подходит.
"ЗАВТРА". Новелла Николаевна, каким образом вы — гиперромантик — встретились в 90-х с реальностью хищнического капитализма?
Н.М. Сначала было впечатление нереальности: я сплю или грежу? Затем надежда, что это все-таки ненадолго. Мы же его — этот ростовщизм — не заказывали. Не нам он нужен, а кому-то другому….
"ЗАВТРА". Критики пишут о трогательности детской интонации в ваших песнях, некотором примитивизме. Это маска взрослого поэта? Или это — метафора мира детства, что грезит рыцарями и алыми парусами?
Н.М. Ну что вы! Маска? Это не про меня. Я как раз дерзаю себя считать обладательницей совершенно самостоятельной физиономии. Для чего же мне еще и маска? У маски и врагов-то не бывает. А у меня их — целые косяки. Враги бывают только у лица, сказала бы я. Но вы и тем не верьте, кто распространяет (до сих пор!) слухи о какой-то моей "трогательности"! А я эту самую "трогательность" всегда ненавидела!
Ложные слухи об авторах всегда очень стойки, но им приходится как-то противостоять. Вот и примитивизм я на себя взять никак не могу. Примитивизм — если не ошибаюсь — это, как правило, некоторое огрубление вещей. Иногда очень талантливое, да. Но огрубляют ведь что-то уже имевшееся, сколько-то узнаваемое. Я же насочиняла — так вот амбициозно я о себе думаю — чего-то в некотором роде несусветного. То есть такого, чего в песнях-то всё-таки еще не было. До моего вторжения в этот жанр. Когда-то это было более заметно и это признавали. Зато уж теперь, когда эпигоны переняли и размножили мой прием (вот где маски!), он, наверное, и впрямь потерял некоторую былую оригинальность. Жаль былой непохожести!
Да, я никогда не подстилизовываюсь. На весь запас песен — у меня только одна стилизация! И даже в пьесе по Грину ничего буквально гриновского у меня, говорят, нет.
"ЗАВТРА". Ваше отношение к фольклору, к русским народным песням?
Н.М. Русские песни? О! Чего стоит хотя бы одна "Окрасился месяц багрянцем"! Чем-то она сродни шотландским балладам — но какая острая самостоятельность, какая национальная отдельность русская! Я страшно люблю "То не утро, то не вечер", "Не шуми, мати, зеленая дубравушка"… И давно уже недоумеваю: почему Жанне Бичевской не дают выступать в открытую??? Какой еще "русский экстремизм" нашли в гениальном исполнении гениальных русских песен?! А ведь путь к большой сцене (и вообще, к сцене) ей перекрыли, конечно, те, кто громче всех вопит о достижениях "гласности" и клянет "советское" запретительство….
"ЗАВТРА". Новелла Николаевна, вы сравнили "Окрасился месяц багрянцем" с шотландской балладой. Не упрекали ли ваши песни в западничестве?
Н.М. Иногда меня и сегодня спрашивают: "что это в ваших песнях — всё Испания да Италия?" А где же родные корни?" Вообще-то я легко могла бы отклонить эти упреки. Во-первых, русскость иногда содержится в языке. В трактовке. В подаче. А во-вторых… Личная, своя русская песня у меня есть! Это, например, такие вещи, как "Снегирь", "Калина", "Ехал солдат лесом", "Романс"… И "Кружатся листья" — тоже не французская игрушка! А мою песню "Реченька" высоко ценил даже Василий Белов. Я это рассказываю вам не для самовосхваления, а только для самооправдания.
"ЗАВТРА". Есть ли запахи, узнавание которых наводит на вспоминание дорогих впечатлений вашей жизни?
Н.М. Из-за аллергии я перестала различать тонкие запахи, а резкие — ничего не напоминают.
"ЗАВТРА". Что сегодня с вашим миром романтики? Почему мы не слышим новых песен на ваши стихи?
Н.М. Вообще-то песен на стихи у меня никогда не было. Я всегда сочиняю только всю песню в целом. Иногда не сразу, иногда — вразбивку, но так, чтобы обязательно всё свое: и стихи и мелодия — без займов со стороны. Полигимник же я! На стихи только Ивана Киуру, в качестве исключения, музыку писала. И они записаны на диске "Мальчик-май". А в 1980-е годы мы с Иваном Киуру записали на фирме "Мелодия" несколько общих дисков. Но там нам устраивали такие мытарства, что не хочется и вспоминать!
Свои песни сочинять я и теперь продолжаю. Кроме того — у меня бездна песен старых, но до сих пор никому неизвестных. Да только кто же им даст прозвучать? Я — "неформат". Раньше это называлось просто "цензура", и это было точнее. Правда, на днях на "Радио России" меня вдруг повергли в изумление две девушки, они из нового отряда бардов. Ничего-то я и не ждала даже, когда вдруг они запели… мою песню "Предсказание Эгля"! Но ведущая — Татьяна Визбор, дочь известного барда, вынести сего не могла и гневно оборвала исполнение моей песни на самой середине. Дескать, "некогда"! И приказала девушкам спеть другую песню, уже не мою, на которую время нашлось. И всё это — в свободной бардовской программе, где считается, что выбор песен, — за исполнителями!
Слава Богу, уж совсем-то моим работам заглохнуть не дает знаменитый создатель "Встречи с песней" Виктор Витальевич Татарский. Каждый год, в день моего рождения, он какую-нибудь мою песню включает в свою программу. Спасибо. Честный человек делает, что может, и для меня — падчерицы бардизма!
"ЗАВТРА". Поэт для государства или государство для поэта? Почему либералы, что рубят связь искусства с государством, спят и видят, как бы от этого государства грант получить?
Н.М. Вот именно! Не для того либералы рвут с государством, чтобы порвать с его ресурсами! И тут еще вступает в действие их неслыханное самомнение. Когда они вредят России, им кажется, что они на неё работают. Когда они её грабят — им кажется, что они делают ей одолжение. Это своеобразные духовидцы. Им всегда что-нибудь кажется.
"ЗАВТРА". Новелла Николаевна, вы продолжаете писать для детей, тогда как дети "сидят" на барби и терминаторах. Что может вернуть детей в страну Грина, в вашу "Страну Дельфинию"?
Н.М. Помните сэлинджеровского героя? Совсем юный парнишка мечтал спасти детей! Отвести малышей от пропасти! А тут — зрелые заматерелые гедонисты, лолитовцы-набоковцы, совсем взрослые — нарочно подталкивают детей к пропасти! К Пелевину, к Маркесу, к разным их гадостям. К их грязным книжкам — с педофильством, содомом и кровосмесительством на каждой странице… к детской порнографии!
Представляете себе гедониста в детском учреждении? В редакции, выпускающей литературу для детей? Да разве он выступит против свинства, которое сам же и насадил, выражая собственную "прекрасную душу"?!
Моя новая (конечно, уже только сравнительно новая) книга стихов для детей "Сторож на маяке" детей не испортила бы. Однако уж пятый год она лежит в одном детском издательстве без движения. Уже выросли дети моих родственников и знакомых, которым я так мечтала подарить книгу "Сторож на маяке", зато полную трудовую пятилетку они имели "удовольствие" знакомится с пошлостью и гедонизмом. По книгам не запрещенным, "форматным"!
"ЗАВТРА". Новелла Николаевна, что значит для вас быть русским поэтом?
Н.М. Если получится вообще быть поэтом, то и черты национальности не пропадут. Непременно проявятся. А задание свыше? Для русской души оно в том, наверное, чтобы ненавязчиво помогать всем русским, русскомыслящим и русско-действующим.
Беседовала Марина АЛЕКСИНСКАЯ

[кикимора]

ОДА ИМПЕРИИ

А. Мирзаяну

Под крылом у империи ищут спасенья народы,

Опасаясь соседей своих постоянной угрозы.

Здесь татарин Державин читал Государыне оды

И писал Карамзин, зачиная российскую прозу.

Лишь в Великой империи место для малых народов,

Лишь в Великой стране открывается путь человеку.

Нам наглядный пример подаёт неслучайно природа,

Собирая притоки в одну полноводную реку.

На бескрайних полях от холодной Двины и до Дона

Может каждый дерзнувший талант проявить свой и норов.

Станет русским поэтом Жуковский, турчанкой рождённый,

Полководцем российским рождённый армянкой Суворов.

Мировая история будет вещать их устами,

На просторах имперских доступно им будет полмира, –

По отцу Нахимсон адмиралом Нахимовым станет,

Станет канцлером русским внук выкреста – бывший Шапиро.

За собою в полёт их орёл увлекает двуглавый,

К петербургским дворцам и полям, начинённым картечью,

А иначе вовек бы не знать им блистательной славы,

Прозябая уныло в аулах своих и местечках.

На просторах имперских любому отыщется место, –

Холмогорскому парню и гордому внуку Баграта,

И поэтому нету ей равных от оста до веста,

И поэтому ей не страшны никакие утраты.

Здесь потомок арапа величием кесарю равен,

Здесь не спросит никто, чей ты сын и откуда ты родом,

И народ, погибавший в глуши азиатских окраин,

Лишь в Великой империи станет Великим народом.

И на митингах шумных, собрав малочисленный кворум,

Жить начавшие врозь, позабывшие славные даты,

Не спешите назад расползаться по брошенным норам,

Не ломайте свой дом, возведённый отцами когда-то.

01.09.2012

[Мамушкин]

Наша семья любит и поёт песню Новеллы "Кораблик". ("Сам себя, говорят, он построил ...").