Черта оседлости

[neupkev]

Стопроцентная немка принцесса Ангальт-Цербстская вошла в историю как русская императрица Екатерина II Великая. Между тем современная историография именно с Екатериной II и ее деятельностью связывает зарождение в России пагубных идей либерализма. С другой стороны ее имя ассоциируется, прежде всего, с одним из самых неприятных для еврейского слуха словосочетаний - “черта оседлости”. Соответствующие указы Екатерины II нередко характеризуются как своего рода апофеоз антисемитской правительственной политики и никак не вяжутся с либерализмом. Как же совместить эти два на первый взгляд несовместимых образа?

Первое упоминание об отношении Екатерины к еврейскому вопросу относится к 1762 году, т.е. к моменту ее вступления на престол. Свидетельство об этом событии принадлежит самой императрице. Первым документом, который ей предстояло утвердить, оказался “проект дозволения евреям въезжать в Россию”. Затруднившись поначалу принять то или иное решение, Екатерина обратила внимание на запись, сделанную на полях ее предшественницей, императрицей Елизаветой “я не желаю выгоду от врагов Иисуса Христа”. Несмотря на то, что большинство сенаторов выступало за разрешение евреям въезда в Россию, Екатерина отложила рассмотрение дела на неопределенное время.

Так или иначе, после раздела Польши на территории Российской Империи оказались сотни тысяч евреев. За предшествующие века российской истории выработалась определенная традиция взаимодействия центральной власти с различными народами и этносами вновь присоединяемых территорий. Их интеграция в общеимперское пространство осуществлялась постепенно и осторожно, причем по большей части с опорой на уже существующие властные институты. Вместе с тем Екатерина II была убеждена в необходимости распространения на всю территорию страны единой системы управления и, в отличие от существовавшей ранее практики, после первого раздела Польши на вновь присоединенных территориях Белоруссии сразу же ввела губернское правление по российским законам.

Было обнародовано обращение власти к местному населению, в котором гарантировалось соблюдение всех прав и привилегий, а одновременно объявлялось о распространении на него прав подданных Российской империи. Специальный раздел этого обращения был адресован евреям. Из него следовало, что евреи становились подданными Российской империи, и им было обещано сохранить их образ жизни в соответствии с их, как указывалось в обращении, “званиями”. Поскольку евреи были заняты в основном в торговле, их с самого начала рассматривали как купечество. Однако, одним из их основных промыслов была торговля вином, между тем как в России на винную торговлю существовала государственная монополия. Поэтому на вновь присоединенных территориях власти пытались упорядочить винокурение в соответствии с общероссийскими нормами. В мае 1783 г. вступает в действие инструкция, согласно которой винокурение в сельской местности, как и во всей империи, разрешалось только дворянству.

Лишение евреев права на винокурение, а также попытки властей переселить их в города привели к тому, что в 1785 г. в Петербург прибыла делегация белорусских евреев, обратившаяся в Сенат с соответствующей петицией. Сенат постановил, что евреи не могут сами заниматься производством и продажей спиртного, но помещики имеют право передавать им этот промысел в аренду. Заметим, что правительство все же и тогда, и позже предпочитало, чтобы евреи занимались чем-нибудь более полезным. Что же касается переселения, то Сенат разрешил евреям, записанным в города, временное проживание в сельской местности при наличии соответствующего паспорта, выданного городским кагалом.

1780-е годы стали фактически временем первого, еще не слишком близкого знакомства русской власти с еврейским вопросом. В эти же годы сформировался и трезвый взгляд на “эффективность” еврейского предпринимательства. И до властей, и до русского купечества стало доходить, что в своей деятельности евреи склонны к жульничеству, активно участвуют в контрабанде, в том числе контрабанде драгоценных металлов. К 1790 г. несколько еврейских купцов в полном соответствии с действующим законодательством записались в московское купечество. Через некоторое время главнокомандующий Москвы П.Еропкин получил жалобу от группы московских купцов во главе городским головой Михаилом Губиным. Евреев вполне обоснованно обвиняли в подрыве торговли и противозаконной деятельности. Поскольку в жалобе упоминалось еще и о еврее Хаимове, который довел до разорения нескольких московских купцов, обращение получило развитие и вопрос стали решать в принципиальном ключе, т.е. полезна ли вообще еврейская торговля в центральных губерниях России. В соответствии с ведомственным порядком рассмотрение этого вопроса поступило на экспертизу в соответствующее ведомство - Коммерц-коллегию, ведавшую вопросами торговли, и непосредственно к ее главе графу Воронцову. Его-то мнение и сыграло определяющую роль в судьбе евреев.

Воронцов был одним из самых образованных людей того времени, был лично знаком с Вольтером, много путешествовал по Европе. Он считался авторитетом в вопросах торговли, за что его высоко ценила императрица, хотя и знала, что он весьма критично оценивал ее царствование в целом. В составленной по запросу Совета при высочайшем дворе записке Воронцов попытался ответить на два вопроса: разрешает ли российское законодательство переселение евреев во внутренние российские провинции и полезно ли для государства развитие еврейской торговли.

Что касается первого вопроса, то Воронцов исходил из того, что принятое до раздела Польши законодательство, запрещавшее евреям въезд в Россию, отменено не было и, соответственно, новые указы касались только Белоруссии и Новороссии. Ответ на второй вопрос весьма примечателен. Воронцов признавал, что в ряде крупных городов Европы - Лондоне, Амстердаме, Гамбурге, Лиссабоне - существует весьма значительная еврейская торговля, однако она ведется, как он писал, так называемыми португальскими жидами, в то время как в Белоруссии проживают польские, прусские и немецкие евреи, которые “производят торги свои как цыганы со лжею и обманом, который и есть единым их упражнением, чтобы простой народ проводить”.

В октябре 1790 г. записка Воронцова была рассмотрена на заседании Совета при высочайшем дворе, который счел необходимым с ней согласиться. В соответствии с этим решением через год с небольшим, в декабре 1791 года, т.е. накануне второго раздела Польши появился соответствующий именной указ Екатерины, ограничивавший право на расселение евреев Белорусской, Екатеринославской и Таврической губерниями, а также вошедшей к этому моменту в состав империи Курляндией и установивший черту оседлости. Таким образом, за неполные двадцать лет, с 1772 и до конца 1790-х годов русское правительство на практике убедилось, что еврейское население невозможно втиснуть в жесткие рамки последовательно создаваемой социальной структуры и, стало быть, ареал его проживания целесообразно ограничить.
http://www.shturmnovosti.com/view.php?id=61394