Метроном Ленинграда стучит и в моем сердце

[ELEKTRO]

Метроном Ленинграда стучит и в моем сердце

Это должно было когда-то случиться. Сытый и лишенный памяти молодой человек, сидя за рулем прекрасного автомобиля и глядя через окно на сверкающие огни большого города, вдруг задается удивительным вопросом: и на черта мы воевали с фашистами, положив столько народа, если жизнь и так хороша?
А уж защищать Брестскую крепость, когда враг был повсюду, сражаться в Сталинграде, который был практически разрушен до основания, за каждую пядь земли, умирать в блокаду в Ленинграде - от холода и голода целых 900 дней и ночей, участвовать в гигантском танковом сражении на Курской дуге, идти на штурм Берлина - полный абсурд! Ведь у него, у этого человека, жизнь и так прекрасна, чтобы заморачиваться относительно давно минувших дней.
Вопрос о том, надо ли было идти на такие жертвы в блокадном Ленинграде, отстаивая его до последнего ценой многочисленных жертв, мне лично довелось услышать задолго до нынешних дней, еще в советское время.
Это был поэтический вечер прекрасного советского поэта, бывшего главного редактора «Комсомольской правды» Юрия Воронова в Политехническом музее Москвы, в том самом зале, где когда-то смело буйствовали молодые трибуны шестидесятых, а потом каждый год справлял со своими поклонниками свой день рождения Евгений Евтушенко. Говорю об это неспроста, ибо Юрий Воронов - не из поэтов-трибунов. Более того: он из того поколения поэтов, которым довелось пережить лихие годины Великой Отечественной, и пережить именно в блокадном Ленинграде. Это он написал знаменитые - и такие пронзительные строчки:
«В блокадных днях мы так и не узнали,
Меж юностью и детством где черта?
Нам в сорок третьем выдали медали
И только в сорок пятом паспорта».
И голос у него был тихий, и манеры интеллигентные, и стихи свои он читал негромко, словно разговаривая с нами о чем-то личном.
Вечер вела поэт Юлия Друнина, наверно, мало знакомая сегодняшним поклонникам современной поэзии, но личность яркая, с характером, который, наверно, и позволил ей пройти дорогами войны, спасая наших раненых бойцов из-под огня. Между прочим, не понаслышке знавшая и об ужасах блокады Северной столицы.
Вместе с Вороновым они много рассказывали о том времени, о людях войны и тыла, о детях-блокадниках, о жизни и смерти... И вот когда пришел черед слушателей задавать им вопросы, недалеко от меня вскочил совсем еще молодой, судя по его прыщавому лицу, парнишка и спросил недрогнувшим голосом, с неким даже вызовом: «Если вы говорите, что все было так ужасно в Ленинграде, то не проще было бы его сдать?»
Надо было видеть, как вдруг растерялись и Воронов, и Друнина от такого неожиданного для них вопроса. Не готовились. Не запаслись железными аргументами. А все потому, что им казалось все годы после войны, что окружающие понимают также как и они, почему люди в блокадном Ленинграде не помышляли о том, чтобы сдаться фашистам, - даже спасая свою собственную жизнь? Поэты, столько раз и так пронзительно написавшие о войне, смотревшие не в такое вот прыщеватое лицо молодого современника, а в лицо врага - жестокого и беспощадного, вдруг стушевались, стали искать аргументы, снова и снова повторять о мужестве и стойкости советских солдат и ленинградцев... Но я видел: сытенького юношу они не убедили.
А ведь ответ был прост - и я его услышал на другой день. От простой русской женщины - уборщицы в гостинице «Юность», где я в то время жил. Она вытряхнула из мусорной корзины кусок хлеба, показала его мне и сказала со вздохом: «А в блокадном Ленинграде из-за такого куска люди умирали». Я вспомнил вечер в Политехническом: да что там - кусок хлеба, сказал ей, если один молодой человек вчера спросил фронтового поэта, почему не сдали Ленинград фашистам? Пожилая женщина вдруг выронила из рук швабру и сказала потерянно то, что не сумели сказать вчера Воронов и Друнина: «Как это - сдать!? Так если бы мы Ленинград сдали - мы бы и всю страну тогда сдали бы!» Кому не дано этого понять? Какие еще нужны аргументы? И почему в умах нынешних молодых рождаются кощунственные вопросы?
Но вот мой коллега обращается с подобным вопросом к своему папе, который, как он пишет, имеет «некоторое отношение» к войне, а еще при этом доктор наук, профессор. И о чем говорит его ученый папа? О чудовищных преступлениях фашистов на нашей земле? О жуткой идеологии гитлеровцев, желавших превратить русских людей в послушных скотов?
Нет! В том-то и дело, что нет! Это, оказывается, наша страна «потопила в крови немцев», бросив «на верную смерть миллионы необученных людей». Вот ведь как можно перевернуть историю, превратив агрессора в невинную овцу, а защитников Отечества - в сволочей и варваров!
Папе моего коллеги - 88 лет, он жив, и, надеюсь, еще здоров. А дяде моему вечно будет восемнадцать, потому что он погиб под Харьковом, в марте сорок второго, будучи командиром взвода противотанковых ружей. Выпускник ускоренных курсов младших командиров, он ни секунды не сомневался в святости защиты своей Родины. И моя мать, его старшая сестра, никогда не путала врага с защитниками страны. Каждый год, в День Великой Победы, как только по радио начинали звучать слова песни: «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой...» - она начинала плакать и тихо приговаривать: «Убили, гады, убили моего брата». Она, не имея профессорского звания, никогда не путала гадов-фашистов с отцами-командирами советской армии.
Долгие годы она была уверена, что ее брат в свои восемнадцать пал при обороне именно Ленинграда. Так ей хотелось. Или так ей верилось, что он погиб, защищая блокадный, но гордый и неприступный город. Город, который был крепостью - прежде всего, духовной - для всей страны.
Но нет, фамилия моего дяди значится на памятнике погибшим при освобождении украинского села. Красавец-парень, в офицерской фуражке и с артиллеристскими знаками в петлицах... Таким он будет вечно.
Наша мать была простой русской женщиной, вырастившей четверых сыновей, которые отслужили свои положенные сроки в армии: один - четыре года в морфлоте, другой - три года в спецназе, третий - два года в танкистах, четвертый - офицерские курсы в зенитчиках... Думаю, нам эти военные годы зачтутся. Но неужели мы сможем предать память о ней и о нашем, навеки восемнадцатилетнем дяде, даже на миг усомнившись в его смерти во имя нашей жизни!?
Никогда не забуду встречу в Пицунде, в доме отдыха литераторов, с легендарным диктором времен Великой Отечественной Юрием Левитаном. Запомнилось, как он рассказывал про сообщение Информбюро о прорыве блокады Ленинграда. Выражать радость или печаль диктор того времени права не имел. Но тут он не смог остаться беспристрастным, зачитывая строчку о войсках, которые перешли в наступление «...и прорвали блокаду Ленинграда!».
Он повторил эту строку для нас, чуть выдержав паузу перед словом «блокаду» и повысив голос на слове «Ленинграда». И я увидел, как люди вокруг меня заплакали. Потому что это были не просто слова: это была наша боль и гордость - город, который своим мужеством спас страну от порабощения самыми жестокими и бесчеловечными варварами.
Я, честно сказать, не знаю, как и почему у молодых, и не только у молодых, но и у людей постарше, возникает беспамятство?
Писатель Владимир Богомолов, который служил во фронтовой разведке и который все свои книги посвятил Великой Отечественной войне, до конца дней своих пытался объяснить, что стало бы с нашим народом, победи в 1941-1945 годах фашисты. Вот высказывание одного из руководителей Третьего рейха, которое цитирует Владимир Богомолов: «Принципиальная линия для нас абсолютно ясна - этому народу не надо давать культуру. Я хочу повторить здесь слово в слово то, что сказал мне фюрер. Вполне достаточно, во-первых, чтобы дети в школах запомнили дорожные знаки и не бросались под машины; во-вторых, чтобы они выучили таблицу умножения, но только до 25; в-третьих, чтобы они научились подписывать свою фамилию. Больше им ничего не надо». Цитирую из его книги «Срам имут и живые, и мертвые, и Россия...»
Но, как показывают последние события, связанные с 70-летием полного освобождения от блокады Ленинграда, и хлынувшая потоком демагогия про историю, которую, де, надо знать и изучать, срам имут не все ныне живущие в России.
Наверно, неспроста поэт Юрий Воронов, вторя Владимиру Богомолову, написал с тревогой эти строки, явно обращаясь к нам нынешним:
«Я не напрасно беспокоюсь,
Чтоб не забылась та война:
Ведь эта память - наша совесть.
Она, как сила, нам нужна».
Вот с совестью у некоторых наших коллег, похоже, образовался острейший дефицит. Не могу сказать, что случайный. Двадцать последних лет - по телевидению, в книгах, кино, со страниц газет, журналов - нам упорно внушали, что это мы, русские, проиграли войну, что все жертвы с нашей стороны были напрасны, что мы теперь такие свободные в своей болтовне и глупости, что можем запросто оскорблять еще живущих ветеранов Великой Отечественной и, походя, уничтожать память о погибших.
Не знаю, как у вас, а у меня в сердце тоже стучит метроном Ленинграда: тук-тук-тук - и часто-часто, как перед фашистским артобстрелом...

Анатолий Строев
Источник: vrns.ru - newsland.com

[flor]

Сегодня в российской истории одна из самых трагических дат - День памяти жертв блокады Ленинграда. 8 сентября исполнилось 73 года со дня начала Ленинградской блокады. В этот день вокруг города на Неве замкнулось кольцо вражеских войск.
В условиях блокады Ленинград находился почти 900 дней. Всё это время город подвергался массированным артобстрелам и непрекращающимся бомбёжкам. Немецко-фашистские захватчики совершили более 100 тысяч авианалётов. От снарядов, голода и холода погибли сотни тысяч жителей осаждённого города.
Невзирая на горе, скорбь и страдания ленинградцы вместе со всей страной выдержали эту невиданную доселе блокаду, перенесли с величайшим достоинством и стойкостью все лишения и муки, сохранили глубокую веру в победу над врагом.
В глубоком патриотизме ленинградцев, их любви к своему городу заключены важнейшие духовные и морально-нравственные источники силы, которые помогли жителям преодолеть невероятные сверхчеловеческие страдания. Я убеждён, что никому на планете и никогда не удастся обелить преступление нацистов, оправдать их зверства и ненависть ко всему человечеству.
Сегодня мы с горечью вспоминаем о тех страшных человеческих жертвах, чтим память умерших, абсолютно невиновных мирных граждан. В этот скорбный день мы склоняем голову перед памятью павших воинов, всех, кто положил свои жизни на алтарь Победы. Их подвиг переживёт века и навсегда останется в наших сердцах. ‪#‎frklintsevich‬

[Алексей Л]

Я родился в семье блокадников. Обычные люди. Отличаются от остальных только одним - необыкновенно трепетным отношением к хлебу. И отношение к жизненным трудностям тоже особое. Всегда слышал от родных что любые жизненные трудности ни в какое сравнение не идут с временами блокады Ленинграда.

[Галочка]

Сообщение от Алексей Л

Я родился в семье блокадников. Обычные люди. Отличаются от остальных только одним - необыкновенно трепетным отношением к хлебу. И отношение к жизненным трудностям тоже особое. Всегда слышал от родных что любые жизненные трудности ни в какое сравнение не идут с временами блокады Ленинграда.

Особое отношение к хлебу у тех людей, кто на собственном жизненном пути испытал трудности, голод и лишения . Моя бабушка целовала хлеб, перед тем , как садилась за стол. В мирное время, человек не особенно задумывается над тем, что Хлеб -это наивысший божий дар.

[Владимир Александрович]

Сообщение от Галочка

Особое отношение к хлебу у тех людей, кто на собственном жизненном пути испытал трудности, голод и лишения . Моя бабушка целовала хлеб, перед тем , как садилась за стол. В мирное время, человек не особенно задумывается над тем, что Хлеб -это наивысший божий дар.

Не зря говорят, что хлеб - всему Голова.

[flor]

Даниил ГРАНИН в бундестаге: беспощадная правда о блокаде Ленинграда.
95-летнего Даниила ГРАНИНА, опиравшегося на палку, под руку ввел в зал парламентских заседаний председатель бундестага Norbert LAMMERT. С другой стороны его сопровождали федеральный президент Joachim GAUCK и канцлер Angela MERKEL.
После короткого музыкального интермеццо − струнный квартет исполнил фрагмент одного из произведений Шостаковича − на трибуну поднялся ГРАНИН. Предусмотрительные хозяева встречи поставили для него за трибуной кресло, но от предложения присесть писатель твердо отказался и почти час выступал стоя.
В итоге. «Война, которую я прошел, это, конечно, всегда грязь и кровь. Любая война».
Как немцы слушают речь ... ! Посмотрите, пожалуйста. http://www.dw.com/.../%D0%B4%D0%B0%D....../a-17390498

Доктор технических наук, академик Санкт-Петербургской, Российской и Международной Инженерных академий, ветеран Великой Отечественной войны Игорь Ильич БОГОЛЕПОВ.
ОБЩЕСТВЕННАЯ КОНЦЕПЦИЯ СТРАТЕГИИ РАЗВИТИЯ САНКТ-ПЕТЕРБУРГА, РЕГИОНА И РОССИИ. http://bogolepoff.blogspot.ru/2011/1...post_9308.html

[jra]

https://nevnov.ru/23676655-delo_o_ge...llion_chelovek


Дело о геноциде: число погибших в блокаду Ленинграда превысило миллион человек
Город

03 октября 2022 14:51


К таким выводам пришла прокуратура Петербурга в результате расследования уголовного дела о преступлениях фашистских войск в годы Великой Отечественной войны. Новые данные превысили официальную статистику почти в 1,5 раза.
.....................

[Гость1]

Сообщение от jra

К таким выводам пришла прокуратура Петербурга в результате расследования уголовного дела о преступлениях фашистских войск в годы Великой Отечественной войны. Новые данные превысили официальную статистику почти в 1,5 раза

И при этом находятся малохольные, которые жалостливо стонут о поджаренных немцах ,во время бомбардировок Дрездена союзниками в 1945 году.

[jra]

Сообщение от Гость1

И при этом находятся малохольные, которые жалостливо стонут о поджаренных немцах ,во время бомбардировок Дрездена союзниками в 1945 году.

От бомбардировок Германии погибло примерно 500 тыс. мирного населения.
То есть в два раза меньше, чем в одном Ленинграде.