Юрий Болдырев о том, как у России заберут 90 млрд. рублей.

[Иван Александрович]

http://www.narodinfo.ru/articles/78865.htmlТатьяна Федяева: Добрый день, дорогие радиослушатели. В эфире передача «Народный интерес». Сегодня у нас в студии политик, общественный деятель, публицист Юрий Юрьевич Болдырев. Добрый день.

Юрий Болдырев: Да, добрый день. Но, наверно, еще немножко и экономист.

Татьяна Федяева: Да, мы сегодня собираемся обсудить сразу несколько тем. Все они, так или иначе, связаны с экономикой. Первое, либерализация экономического законодательства. Это инициатива нашего президента.

Юрий Болдырев: Прошу прощения, уголовного законодательства в части экономических преступлений.

Татьяна Федяева: Совершенно верно. Это первое. Второе, ну очень интересное мне кажется такое сообщение это о том, что господин Путин поручил найти спонсора футбольной команде «Крылья Советов». Но это тоже взаимоотношение бизнеса.

Юрий Болдырев: Да, очень симптоматично.

Татьяна Федяева: Следующее, я думаю, что будет небезынтересным нашим радиослушателям узнать об отмене сертификации продуктов питания. Тоже касается экономики. Вам, как экономисту, будет тоже, о чем поговорить и может быть даже поразвлечься немножко. Судебный процесс в Страсбурге, ЮКОС.

Юрий Болдырев: То, о чем я говорил в прошлой передаче, но теперь через призму взаимоотношений между экономикой, между бизнесом, обществом, государством.

Татьяна Федяева: И, конечно, очень интересный вопрос, очень больной вопрос – это стремительный рост оптовых цен на горюче-смазочные материалы.

Юрий Болдырев: Да, это то, что нас ведет к тому, что в ближайшее время неминуемо резко поднимут цены уже и на бензоколонках.

Татьяна Федяева: А если цены на ГСМ растут, то вырастут дальше тарифы, и жилищно-коммунальные, и цены, - все спрятано во всех ценах.

Юрий Болдырев: И тесно связано с тем, что мы частично уже обсуждали. Что, несмотря на такую дружную и радостную приватизацию наших электростанций, РАО ЕЭС России сокрушили, а затем сокрушенно, прошу за каламбур, премьер-министр наш журит бизнес за то, что он не просто не вкладывается в создание новых мощностей, а прямо, нагло, грубо не выполняет принятые на себя постприватизационные обязательства.

Татьяна Федяева: Инвестиционные обязательства.

Юрий Болдырев: Да, и более 60 миллиардов рублей, в том числе выделенных государством, уже растрачены куда-то налево. Но я бы добавил к этому еще, к вопросу отношений между бизнесом, обществом и государством такое наше достижение, как высокоскоростные поезда «Сапсан», которые пролетают между Москвой и Петербургом, но из-за которых были вынуждены снять целый ряд обычных пассажирских поездов.

Татьяна Федяева: А зачем? Вот я не понимаю этой логики?

Юрий Болдырев: Вот давайте обсудим. Все-таки вот в чем главная проблема демократии рыночной экономики? Демократия рыночной экономики это не выход из всех прежних проблем, всех прежних обществ и экономических формаций. Это одна большая, огромная проблема, связанная с подкупом народных представителей, и с лоббированием группами влияния в своих интересах, прошу прощения за такой прямой язык, в продажных парламентах. Значит, нам надо трезво понимать, что с одной стороны вроде бы как основное движение человеческой цивилизации от феодализма к какому-то следующему обществу, какой-то следующей экономике, пока, как ни крути, эта рыночная экономика и демократическое устройство государства.

Но с другой стороны в том изначальном, диком виде, в каком это издавалось в XVII – XVIII, XIX, да, начале XX веков это нечто, имеющее совершенно страшное, разрушительные последствия. Нечто принципиально аморальное по своей сути. Аморально не в силу того, что конкретные люди именно аморальные оказываются в бизнесе или идут в бизнес, а потому, что бизнес, построенный на вот этих вот корпорациях, на принципах общества с ограниченной ответственностью, он имеет некоторые свойства. Свойства вытеснять людей, нацеленных на какое бы то ни было созидание, и подменять их людьми действительно абсолютно аморальными, у которых единственная цель это получение прибыли, и ничего более.

Значит, дальше – больше. Проблема в том, что эта система в своей изначальной дикости она еще и втягивает огромное количество простых людей, изначально не предпринимателей в этот ажиотаж по участию в аморальных деяниях. Но наиболее яркий пример то, что мы обсуждали с вами в прошлый раз: 55 тысяч акционеров ЮКОСа, которые сейчас судятся с Российской Федерацией в Страсбургском суде. Или от их имени кто-то судится. С моей точки зрения, все эти люди (не больше, не меньше), моя оценка – скупщики краденного.

Хорошо известно, что это государственная, наша с вами собственность была абсолютно противозаконна и аморально отторгнута у нас с вами. Даже платили изначально за эту собственность не своими деньгами, а государственными, предусмотрительно положенными в частные, так называемые, уполномоченные банки как якобы временно свободные государственные средства. Именно ими расплачивались за ЮКОС, за «Сибнефть», за «Норильский никель» и так далее.

Татьяна Федяева: Это вы уже говорите, как человек, которые в то время работал в Счетной палате, в Контрольном управлении президента?

Юрий Болдырев: Нет, нет, нет. В Счетной палате, но принципиально важны юристы, которые консультировали тех, кто покупал акции ЮКОСа. Они не обязаны были прислушиваться к Юрию Юрьевичу Болдыреву. Они не обязаны читать его книги. Но они не могли не интересоваться предысторией этой собственности. Они не могли поинтересоваться материалами Счетной палаты, в том числе обращениями в прокуратуру, где четко и ясно было указано, что сделка притворная.

Татьяна Федяева: То есть, извините, круг подельников расширяется?

Юрий Болдырев: Расползание масштабных аморальных деяний. Я еще раз хочу подчеркнуть, вот мы с вами этот подсчет произвели. Еще раз 90 миллиардов долларов, которые сейчас истребуют с России, на 55 тысяч акционеров. Это чуть меньше 2 миллионов долларов на каждого. Конечно, там распределение неравномерно. У кого-то, там у Ходорковского чуть больше, у кого-то меньше. Если даже у кого-то не на 2 миллиона, а на 200 тысяч, у кого-то на 20 тысяч, такие покупки не делаются без предварительного изучения предыстории собственности. Значит, если люди решились, зная о том, как это варварски было отторгнуто от нас с вами, решились это купить, они могли себе любые сказочки придумать. Но по существу они сознательно покупали краденное в расчете на то, что в России закон и мораль не восторжествуют никогда.

Татьяна Федяева: Аналогично можно, наверно, сказать и о других компаниях?

Юрий Болдырев: Разумеется. Значит, к чему я об этом говорю? Я говорю к тому, что вот давайте проведем несколько параллелей. Вот ситуация с тем, как не выполняют инвестиционные обязательства новые собственники энергетических мощностей. Премьер-министр их пожурил, там попросил, чтобы они выполняли свои обязательства, потребовал, хорошо, строго потребовал. Строго – это как? Они уже переносили сроки, оказывается. Смотрите, для нас с вами кризис не является основанием, чтобы тем нашим согражданам, которые попали в сложное положение, переносились сроки платежей ЖКХ, сроки выплаты кредитов, нет. А для этих почему-то это уже стало основанием для того, чтобы они решили не выполнять их обязательства в срок. Без каких бы то ни было штрафных санкций в нашу с вами пользу.

Татьяна Федяева: Заметьте, а число миллиардеров выросло за время кризиса.

Юрий Болдырев: Число миллиардеров выросло в полтора раза. То есть никаких экономических, моральных оснований для того, чтобы им отсрочивать этих их действия, этих инвестиций в развитие не было. А апеллировать к совести совершенно бессмысленно по одной простой причине. Вот представьте себе, что вы так сильны, что смогли сначала пролоббировать через Чубайсов, Грефов и прочих приватизацию всей этой инфраструктурной отрасли, разрушение РАО ЕЭС России и приватизацию. Затем, как тот же премьер-министр наш обратил внимание, что некоторые из них вообще опять повторили тот же подвиг. Купили за государственные же деньги, а именно, если в прошлый раз сначала деньги были положены на счета, а затем они расплатились за собственность, на этот раз они сначала расплатились, и тут же организовали так называемую допмиссию, в том числе и часть, которая была размещена в государство. То есть государство опять заплатило, причем получили те же деньги, которые только что заплатили, да, совсем хорошо. Буквально тут же, да?

То есть они сумели все это пролоббировать. Они столь сильны. Они уже не в первый раз за государственный счет прихватывают нашу с вами государственную собственность. Теперь мы ждем, что они почему-то будут создавать новые мощности электроэнергетические. Вопрос: а ради чего они это могут делать? Ведь смотрите, логика рыночной экономики очень проста. Это соотношение спроса и предложения. Чем больше с нашей с вами стороны будет спрос на электроэнергию, и чем меньше с их стороны будет предложений электроэнергии, тем выше будет что? Рыночный тариф. А я обращаю ваше внимание на то, что значительная часть электроэнергии продается уже сейчас на так называемом свободном рынке. Значит, они в чем заинтересованы? Они заинтересованы в как можно более высоком тарифе, как можно более высокой стоимости электроэнергии. Зачем же они, что же, они себе враги? Зачем они будут вкладывать еще деньги в строительство новых электростанций, которые будут конкурировать с теми, которые они уже приобрели?

Татьяна Федяева: То есть Маркса никто не отменял.

Юрий Болдырев: Среди наших радиослушателей есть как сторонники марксизма, так и противники. Давайте рассуждать на уровне здравой логики, хотя честно скажу, я ничего не изобретаю, и Маркс о многом из этого тоже писал. Но вот давайте, простая логика. Вот если бы я был, я, скажем, собственник электроэнергетических мощностей. Я такой сильный, что имею возможность пролоббировать это, другое, третье и так далее. У меня какая главная головная боль? Вот чего бы мне хотелось, о чем бы мне мечталось по ночам? Может быть, я не решаюсь в этом признаться, но о чем бы я мечтал? Я бы мечтал о том, чтобы эта Саяно-Шушенская грохнулась быстрее каким-нибудь образом. Если я более циничен и аморален, я думаю о том, как бы ее вообще взорвать? Чего бы там такое сделать, чтобы она там рванула? Вот что бы такое сделать? Но прямо это как-то неприлично, поэтому уж, наверно, я буду каким-то образом лоббировать, чтобы, если возможно, не вкладывались деньги в своевременный ремонт, поддержание. Если можно, то за техническим состоянием следили из рук вон.

Татьяна Федяева: То есть вот это фантазии на тему экономики.

Юрий Болдырев: Вы можете подумать, что я параноик. Что я сейчас что-то такое придумаю совсем невозможно. Да, если бы я не знал, что в период перед приватизацией того же «Норильского никеля», ЮКОСа и так далее те должностные лица, там Кох, Вавилов и прочие известные фигуры, которые были уполномочены от государства участвовать в управлении этими компаниями, с одной стороны эти все ребята из этой команды декларируют, что государство в принципе не может управлять.

А с другой стороны именно эти люди зафиксировали материалы Счетной палаты, саботировали управление, категорически не посещали собрания, заседания и так далее, не участвовали от имени государства. Что это есть, как не сознательный саботаж управления с целью довести управление до ручки, до того, чтобы никакого другого способа не было, кроме как приватизировать затем по карманам их и их друзей и близких. Я хочу подчеркнуть, в отличие от того, что я говорил про Саяно-Шушенскую ГЭС, что кто-то мог лоббировать сознательно, целенаправленно уничтожение этой станции, в отличие от этого история управления тем же «Норильским никелем» это история, не придуманная мною, а зафиксированная в документах. Если это возможно было тогда, если все ключевые игроки, должностные лица, подвинувшиеся влево, вправо, вверх и вниз, но все равно при делах все эти же, тогда что получается? Какие у нас основания считать, что сейчас такое невозможно?

Татьяна Федяева: Именно потому, что вы это говорили, говорили раньше, в 90-х годах, говорили в конце 90-х годов, вы не в органах управления, а вы публицист. А эти люди по-прежнему в государственных структурах или в полугосударственных структурах.

Юрий Болдырев: Давайте пойдем дальше. Вот сейчас у нас собираются массово внедрять платные дороги. В некоторых местах вместо того, чтобы строить платные дороги параллельно существующим, например, как на трассе на Сочи, просто куски трассы берут и объявляют платными. Значит, объезд параллельный вот по тому участку, где мы ехали, параллельный объезд просто через другой город. То есть нужно сделать такой крюк, который будет дороже, чем плата за эту платную дорогу. Понятно, что в этих условиях все сказки и байки о конкуренции, которая там улучшит дорогу, это просто прямая, целенаправленная изначально ложь. Вот мы ехали по платному куску, абсолютно разбитому в Воронежской области. Вот этим летом я со своей семьей ехал. Абсолютно разбитый кусок дороги, за который берут деньги, потому что иначе вам никогда не проехать. Никуда не денешься – заплатите. Все, точка! Возьмем идеальный случай. Предположим, что они действительно рядом с трассой Москва – Петербург проложили другую, вот другую такую же точку.

Татьяна Федяева: Параллельную.

Юрий Болдырев: По той же логике, которую я рассказывал дальше. Первая и главная мысль, которая должна бередить душу собственников этой платной дороги, какая? А как сделать так, чтобы поток транспорта повернуть с бесплатной дороги на платную? Что происходит дальше? Да достаточно пары фур, чуть-чуть, чтобы они зеркала не задели, и развернулись. И часа 2 – 3 подождали приезда ГАИ. А ГАИ мы заплатим, чтобы она чуть-чуть не поторопилась. И что происходит с потоком транспорта? Весь поток транспорта с песнями добровольно переходит на платную дорогу. Я в чем-то не прав? Или кто-то считает, что люди, являющиеся собственниками наших ключевых стратегических, наших крупнейших бизнесов более моральны, чем я о них думаю? Я просто предсказываю, что именно так и будет.

Но вот если вы сделаете 3 параллельных дороги, не с объездом через Липецк, как это в Воронежской области, а 3 параллельных, если у вас в законе будет сказано, что, скажем, объездная должна быть не более чем на 5 – там 7% длиннее и так далее. И даже это не поможет. Самая ключевая проблема заключается в следующем. Вот когда мы переходили от административной экономики к рыночной, мы ведь тоже были не довольны нашей коррупцией, помните, в нашей стране? Все это помнят. И предполагалось, что переход к рыночной экономике как будто бы сам автоматически решит ту проблему. Не будет распределительной системы – не будет коррупции. Значит, те, кто полагали, что это случится легко и просто само, и при этом нам нужно уменьшение государства, заблуждались. Дело в том, что регулирование административное, прямое намного проще и дешевле, чем регулирование экономическое.

Я приведу простой пример. Сравните, что легче: задавать один единый тариф, да, принимаемый еще как политическое решение в каждом регионе на электричество и газ, отопление с одной стороны? Или, как это делают в США, регулировать рентабельность каждой компании, поставляющей топливо там и газ для населения жилых домов? Что дороже, сложнее и требует более высокой квалификации? Простой вопрос и ясный ответ. Сложно экономическое регулирование, справедливое, значительно дороже. Ни о каком маленьком государстве даже речи быть не может.

А вот, возвращаясь к нашим дорогам, платным дорогам, возвращаясь к электростанциям, можно сказать только одно. Коррупция в административной системы – это плохо. Она подтачивала систему, она ее рушила. Это очень плохо, нехорошо. Но даже такого же уровня коррупция в системе рыночной экономики абсолютно неминуемо ведет к тому, что Саяно-Шушенская, затем Братская, затем еще какая-нибудь электростанция неминуемо будет рушится просто потому, что хозяевам газовых электростанций не нужна конкуренция. Им нужно, чтобы выработки электроэнергии было меньше, а спрос на нее был больше. Все, точка. Пресечь это можно одним только единственным способом: жесточайшим насилием со стороны государства, представляющим интересы общества.

Татьяна Федяева: Готово к этому государство?

Юрий Болдырев: Не готово. Ведь мы сейчас выступаем не перед президентом и перед правительством. Хотя я был бы очень не против, чтобы они эти элементарные истины усвоили. У нас ведь со стороны власти сейчас обратное движение. Движение на отмену, как вы говорили, сертификации продуктов питания. Ведь будет все то же самое, что с этой «Хромой лошадью». Сначала заявляется, что проверки будут проводить раз в 4 года. Помните, да, либерализация по бизнесу? Затем горит «Хромая лошадь», где погибает такое количество народу.

Татьяна Федяева: Сейчас «Опера» - ночной клуб подоспел.

Юрий Болдырев: Премьер-министр приходит на это место пожарища и говорит, что делать? Противоречие. Усилим контроль – коррупция, снижаем контроль – безответственность бизнеса. И он не видит выхода, потому что он, в принципе, недопонимает, что рыночная экономика, если мы за ее строительство взялись, она требует еще более жесткого государственного насилия и принуждения, только ни в отношении простых граждан, а в отношении бизнеса, чем экономика административная. Еще более жесткого государственного принуждения, и никак иначе. Еще более жесткого, жесточайшего пресечения малейшей коррупции, потому что рыночная экономика прекрасно работает как саморегулируемый инструмент, если во всю мощь включены возможные антикоррупционные рычаги. Как только вы эти рычаги отпускаете, рыночная экономика идет вразнос, и начинает уничтожать народ, население, людей, жизни и так далее.

Татьяна Федяева: Дорогие радиослушатели, в эфире передача «Народный интерес». Продолжаем, Юрий Юрьевич. Мы сегодня говорим об экономике. Мы говорим о рыночном обществе и о противоречиях…

Юрий Болдырев: Татьяна Степановна, прошу прощения, вот не дай Бог рыночное общество.

Татьяна Федяева: А, Юрий Юрьевич, извините, рыночное общество, если все уже заражены этой бациллой. Если мы все спокойно смотрим и, более того, мы видим, что люди оправдывают ЮКОС, говорят, но ведь они же купили эти акции. Мы же ведь понимаем, что это не так просто купили. Люди говорят, но ведь «Норникель» это ведь купили, теперь это уже не повернешь никуда. То есть мы уже все спокойно воспринимаем факты коррупции. Это не рынок?

Юрий Болдырев: Татьяна Степановна, я разделяю ваш пафос. Ответ парадоксальный. Рыночное общество не способно построить рыночную экономику.

Татьяна Федяева: Это правильно. Это правильно. Но как нам выйти из этого рыночного общества, которое продает и покупает? Более того, оно продает и покупает свою душу, а не какие-то… Мы с вами не купили эти акции, правильно?

Юрий Болдырев: Я никогда не куплю акции ЮКОСа, «Норильского никеля», «Сибнефти», какую бы норму прибыли мне это не обещало, потому что я знаю, что это краденное.

Татьяна Федяева: А вы посмотрите, в каждом метро, в вагоне метро, в электричках, где угодно, вы увидите рекламу: иди, покупай, работай на бирже и так далее. И очень многие верят, что можно легко и непринужденно, оставаясь честными. Ему говорят, что это честно, ничего страшного.

Юрий Болдырев: Вы ставите самый коренной вопрос. Вы спрашиваете, готово ли общество?

Татьяна Федяева: Совершенно верно.

Юрий Болдырев: Мы ведь с вами, повторю, выступает не перед президентом и премьер-министром. Мы выступаем перед обществом. И наша с вами задача донести до людей, что и здесь идеи должны стать движущей силой. К сожалению, движущей силой деградации нашего с вами общества стали идеи того, что все продается и покупается. И что якобы на этой основе можно построить что-то цивилизованное. Люди, вас обманули. Люди, вы поверили в то, во что нельзя верить. На основе продажности не может быть ничего выстроено, любая мать знает, что есть вещи, которые не продаются. Точно также должен знать ты, отец. Точно также все мы должны понимать, что только на основе набора табу, только на основе набора аксиом можно строить дальше там теоремы. Только на основе набора табу, набора не только запретов, но и каких-то целей, ради которых мы все это делаем, можно выстраивать современную развивающуюся, а не деградирующую рыночную экономику.

Значит, рынок сам, об этом и многие экономисты и философы говорят, рынок никогда не может быть целью. Рынок может быть исключительно инструментом для реализации каких-то целей и задач. Мы много раз в наших передачах об этом говорили, что так называемую ограниченную ответственность британская корона в свое время вводила исключительно целевым образом. А весь прочий бизнес велся исключительным образом в полной ответственности, и никак иначе. В этой связи вот надо нам четко понять, как надо относиться, скажем, к идеям либерализации уголовного законодательства по отношению к бизнесу. Если нас слушают какие-то малые предприниматели и так далее, они, конечно, скажут, да, здорово, конечно, хорошо, пусть это будет. Почему? Потому что они устали от коррупции, от того, что правоохранительные органы на них можно натравить просто так. Но это ведь полная аналогия того, что было с «Хромой лошадью». Скажи, что не будет там проверок. Проверки будут не чаще чем раз в 3 года. И бизнес скажет: конечно, хорошо, спасибо. Но попробуйте прийти в ту же «Хромую лошадь», и вы увидите, что уровень ответственности бизнеса таков, что на 3 года со своей совестью их оставлять ни в коем случае нельзя. При таком подходе это та самая неразрешимая проблема, которую сформулировал премьер-министр Путин. Разрешимой она становится только в одном случае, только в отказе от такой парадигмы решения, если вы переходите к парадигме решения совершенно другой.

Коррупция не является основанием для того, чтобы отказываться от государственного контроля. Коррупция является основанием для того, чтобы с ней решительно бороться. И нет такого способа борьбы с коррупцией, который не оправдан. Но кроме случая, если это борьба не с коррупцией, а с чем-то другим. То есть коррупция – это главное зло, которое пресекает любые созидательные намерения общества и власти.

Значит, если вы видите, что правоохранительные органы используют уголовное законодательства для решения чьих-то личных, частных проблем, ужесточайте уголовное законодательство в отношении правоохранительных органов, должностных лиц правоохранительных органов, преступивших закон, или использовавших что-то в личных интересах. Вводите жесточайший контроль за доходами и расходами работников правоохранительных органов. Вводите уж, извините, тотальный сыск за работниками правоохранительных органов. Уж, извините, любое цивилизованное государство современное только на этом и построено. Два механизма: социальный контроль со стороны самого общества и спецслужбы, контролирующие спецслужбы, которые еще контролируют спецслужбы. Многоступенчатый механизм жесточайшего контроля и жесточайшей ответственности. Ничего другого современная цивилизация не придумала. Всякие представления о том, что мы сейчас пустим что-то на самотек, контроль отменим, дадим всем дышать, и все начнут дышать в целях жизни, а не в целях дыхания клея «Момент» из пакета, глубочайшее заблуждение.

Татьяна Федяева: Но самое интересное, сейчас борьбу с коррупцией в регионах, и не только в регионах, возглавляют те, кто собственно олицетворяет эту коррупцию – чиновники, потому что коррупция это ведь не просто предприниматель дал предпринимателю взятку. Предприниматель дал обязательно чиновнику. Так вот возможно ли, что пчелы будут бороться против меда?

Юрий Болдырев: Вы правильно ставите вопрос. Но мы выступаем сейчас не перед президентом и премьером, а перед обществом. А к обществу я хотел бы сейчас обратиться с другим. Вот я в своей статье на сайте «Столетие.ru» сформулировал свое отношение к иску 55-ти бедных акционеров ЮКОСа к российскому государству. Акционеры ЮКОСа, с моей точки зрения, скупщики краденного. Тут же нашлись защитники не из числа олигархов, а из числа сравнительно обычных людей, которые пишут, как, почему, как это, ЮКОС, а вот мы должны быть там реалистами, мы должны там понимать, а почему только ЮКОС, а не другие и так далее. Мне кажется, заведомо ошибочный подход. Мне кажется, люди должны относиться к этим вопросам достаточно личностно, и от личностного подхода подняться до общегосударственного. Татьяна Степановна, уважаемая, представим себе, что я ограбил вашу квартиру.

Татьяна Федяева: Мне это не нравится, но представим.

Юрий Болдырев: Представим себе, что до этого или после этого ограбил вашу квартиру и наш уважаемый звукорежиссер, нас сейчас слушающий, да. Представим себе, что и главный редактор этой радиостанции тоже ограбил вашу квартиру. Теперь представим себе, что после этого одного меня прихватывают и привлекают к ответственности, а их не прихватывают. Основание ли это для вас, чтобы выступить в защиту меня, потому что как это, безобразие, мы же должны жить в новых реалиях. Вот я вас ограбил, а с другой стороны как-то 15 копеек вдруг дал, нет, не 15, а 20 рублей дал на метро или сколько уже сейчас стоит, да? А потом еще там может быть окурок оставил и не докурил. Я, правда, не курю, но это я так, образ привожу, да, точнее, не сигарету даже, а окурок.

Татьяна Федяева: Нет, почему, вы еще благотворительность проявите.

Юрий Болдырев: Благотворительность, да, два окурка оставил вам, да. Понимаете, основание ли это в этом случае, чтобы вы забыли, что и я, и он вас ограбили, а исходить из новых реалий, что вот этот ограбивший он все-таки не такой злодей, а благотворительностью занимался, может быть, все-таки…

А, тем более, что я же уже часть перепродал, и что-то осталось вашей дочке, что-то из того, что грабил. Я украл у вас, но я вот так распространил, что что-то вашей дочке досталось. Вы вашу дочку, прежде всего, осудите за то, что она у меня купила краденное, у вас же украденное? Или скажете: ну она же не виновата, она же тоже, ей же надо как-то жить, поэтому вот она теперь пусть судится с теми, кто вот меня посадил в тюрьму.

Мне кажется, что здесь важны такие нормальные, естественно личностные аналогии. Не было никакого абстрактного государства, эксплуатирующего советский народ. Вот давайте честно, не было этого, это неправда. Было государство, основные руководители которого не настроили себе дворцов, не завели себе счета там миллиардные. Их дети и внуки, да, у них какие-то квартиры хорошие, хорошие дачи. Это капля, мелочь по сравнению с тем, как грабят нас сейчас. Значит, это некий минимум для жизни и все. И не более того. В конечном счете, все, что производилось в Российском государстве, в советском государстве, так или иначе, ошибочно или не ошибочно, сейчас легко говорить, что борьба за военный паритет с США была ошибкой. А какие основания утверждать, что если бы этот паритет не был создан, что, в конечном счете, не произошла бы ядерная бомбардировка Советского Союза? Да ни малейших оснований. Посмотрите, что сейчас происходит в Ираке? Это же все могло бы быть в Советском Союзе. В Советском Союзе никто никого не эксплуатировал. Это надо трезво и четко понимать. Да, была помощь зарубежным странам, коммунистическим партиям и так далее, и так далее. А что, США не оказывает помощь своим союзникам? А Великобритания всю жизнь не оказывала помощь своим союзникам? Это большая политика, но это не есть эксплуатация людей. А вот то, что сейчас происходит, это эксплуатация людей. Эксплуатация, прежде всего, через механизм изначального ограбления. Вот мне кажется, пока люди это не осознают…

Татьяна Федяева: Да, Юрий Юрьевич, люди это осознали. Люди осознали, что они ограблены. Люди говорят об этом, их никто не слышит. То есть если нет возможности артикулировать свое мнение каким-то образом, и если нет возможности донести это мнение до власти реально, не просто так, что кто-то где-то там не доволен, то власть ничего не слышит. И если власть, и вообще все тянутся к сильным.

Юрий Болдырев: Татьяна Степановна, вот я, к сожалению, не могу с вами согласиться.

Татьяна Федяева: Нет, нет, нет, я хочу сказать, что если власть видит, что общество слабое, что это общество съест все, что происходит, то почему она должна к нему прислушиваться?

Юрий Болдырев: Значит, на одной либеральной радиостанции произошло голосование: кто за то, чтобы Россия проиграла в Страсбургском суде, и кто за то, чтобы Россия выиграла в Страсбургском суде. Я уже говорил, что для меня эта постановка вопроса абсурдная, потому что какое бы решение суд не принял, мы проигрываем. Только в одном случае из нас вытянут, из нашего бюджета 90 миллиардов долларов, в другом случае их не вытянут, но это ничего не меняет, потому что не будет признано, что все это цепь преступлений. Страсбургский суд не может признать, что это цепь преступлений, потому что никто ему, ни одна из сторон процесса не обратит его во внимание.

Татьяна Федяева: Но вы знаете, конечно, что Россия пытается отозвать этот иск. Об этом много говорится.

Юрий Болдырев: Россия защищается, как может. Но я обращу ваше внимание. На либеральной радиостанции в Москве было проведено голосование: кто за такой вариант, кто за другой. Так вот порядка 90% вроде за то, чтобы Россия проиграла в этом суде. Вроде бы тогда как бы справедливость восторжествует. Вы представляете, что такое 90 миллиардов долларов, которые в этом случае должны взыскать ни с Путина, ни с Медведева, ни с Чубайса, ни с Коха, ни с кого-то там еще, а с нас с вами из федерального бюджета? Мы же с вами сейчас вот до процесса никакие механизмы, которые позволяли бы взыскать эти деньги…

Татьяна Федяева: А вы говорите, что у нас не рыночное общество. Юрий Юрьевич, но если люди так рассуждают, то это что движет ими?

Юрий Болдырев: Вы задаете мне тяжелый вопрос. Значит, я приведу, я обещал привести 2 примера, как выборы голосуют на выборах. Второе, это, конечно, не вся страна. Это какая-то московская группа людей, которые ассоциируют себя с Ходорковским, нежели со мной, которого, с моей точки зрения, Ходорковский ограбил. Вот я совсем просто. Вот я причисляю себя к числу ограбленных. Вот кто бы мне что ни говорил о великих и экономических материях, рациональности, а я лично имею право не прощать, потому что это меня ограбили. Вот за тех…

Татьяна Федяева: Но ограбил он не один, а вместе с подельниками, которые организовали это.

Юрий Болдырев: Разумеется, вместе с Чубайсом и Кохом, и всеми-всеми, и с теми нынешними, которые их покрывают. Так вот я еще раз хочу сказать. До тех пор, пока наши граждане, наше население не начнет осознавать, что украли не у абстрактного государства, и продолжают ныне красть не у абстрактного государства, а у меня лично, мы с вами не поднимемся до большого общественного и государственного. До большого общественного и государственного мы с вами можем подняться только через личное. Каждый должен осознать, что и ограбили лично его, а не кого-то другого.

Вот если это произойдет, точно также мы начнем относиться к электроэнергетике. И мы лично начнем требовать всерьез расследования, почему же эти 6 гаек из 43-х оказались незакрученными на турбине. А, может быть, кто-то пролоббировал, проплатил, чтобы эти 6 гаек были не закручены? А, может быть, кто-то пролоббировал, проплатил, чтобы турбину с вибрацией приняли в строй? Это же все надо расследовать всерьез. Не просто какой-то Иванов, Петров, Сидоров, стрелочник виноват, а кто и как это пролоббировал. Это же не просто так стечение обстоятельств. Тогда может быть…

Татьяна Федяева: О-о-о, Юрий Юрьевич, тогда нужна массовая ревизия вообще всего, что произошло. Это надо говорить тогда и о лесном кодексе, это надо говорить и о водном кодексе. Это надо говорить и об отмене сертификаций продуктов питания. То есть берите любой закон, берите любое решение…

Юрий Болдырев: Берите 3-годичный срок исковой давности по имущественным делам, и почему они не распространились на тот же «Речник», и распространились на Ходорковских, Потаниных и так далее. Берите дачную амнистию, почему она на одних распространилась, а на других не распространилась и так далее. Это все предмет нашей жизни. Еще раз хочу сказать, вот сейчас нас в очередной раз собирается клюнуть жареный петух. 90 миллиардов долларов совершенно реально. И главное, если Россия не предъявит материалов о незаконности изначального владения ЮКОСа, с нас совершенно реально могут и взыскать эти средства. А если не взыщут, то я очень подозреваю, что в силу того, что вмешается не только какая-то публичная, но и скрытая политика. И как вы мне сами же говорили, Татьяна Степановна, прозорливейшая вы наша, что если 90 миллиардов не пойдут потом в силу официального вердикта, то не исключено, что значительная часть этих денег пойдет до того, потому что мы знаем, что коррупция в таких глобальных вопросах есть везде, в том числе и, к сожалению, в высших европейских и прочих структурах.

Татьяна Федяева: И они знают, что человек слаб, не важно, где он живет, в Брюсселе или…

Юрий Болдырев: К сожалению, так. Но давайте вернемся к каким-то нашим главным, вот что мы с вами должны понять, что мы должны попытаться до людей донести. Люди, поймите, в чем главный обман. Нет такого, что рыночная экономика автоматически решает проблемы коррупции и позволяет ослабить давление государства на преступников. Нет, рыночная экономика может быть созидательна только в одном случае, если государство осуществляет жесточайшее насилие по отношению ко всякому, кто попирает наши интересы. В первую очередь это касается во всех странах мира крупнейшего бизнеса. Будет жесткое насилие, будет жесточайший контроль, значит, можно строить созидательную рыночную экономику. Не будет, не будет ничего.

Татьяна Федяева: Спасибо, Юрий Юрьевич. Дорогие радиослушатели, я напоминаю, что сегодня в передаче «Народный интерес» принимал участие Юрий Болдырев.

Юрий Болдырев: Всего доброго. Спасибо. До свидания.

[Gena]

Юрий Болдырев далеко не коммунист, но уже и не демократ.

[Redman_69]

Сообщение от Gena

Юрий Болдырев далеко не коммунист, но уже и не демократ.

К сожалению,писатели уже давно не совесть народа.
Может и советская действительность нивелировала совесть как рудимент несогласия в режим общей сытости,трудно сказать...
Скажем так:есть писатели,что воспринимают свою судьбу как судьбу русского народа.Их мало,далее будет еще меньше,но они есть.как их н обзывай:деревенщики,и т. п.,все же их голос есть колокол в какофонии комариного писка.
Есть другие авторы,что решают эстетические проблемы вне их национального наполнения.
Интернационализм и всевсёвость их отражения пороков современного мира,что конечно же интерпретируется как адекватность и живость,есть то,что нам в жизни не пригодится.
Да и зачем? Что толку в тонкой игре словоформами для русского духа?
Вот и комментируют,ужасаясь,русскую грубость,варварство,и неспособность воспринять обще-мировые,европейские,жидовские... далее по списку,идеалы какого там выдернутого из жизни,одетого в джинсу-человека,"ценности".
Достоевский мол против революции.А то что он вашу лакейскую культурку характеризовал одним непечатным словом...
Важно понять:русский народ революцию воспринял как осуществление божественного замысла о справедливости.
Весь слой(иначе не назову),формирующий все возможные аберрации,поддержал Советскую власть,несогласные подписались под триумфом Сталина.
Кого спрашивать то?
Кто может иметь право называться русским писателем?-Бродские и прочая алленовская шушера не в счет.
Я так понимаю,что РУССКИЕ писатели давно все сказали.

[Gena]

Юрий Болдырев не писатель-скорей политописец.

[Redman_69]

Сообщение от Gena

Юрий Болдырев не писатель-скорей политописец.

Ну и чего там он политпесал?
И чего там приписывают ему в качестве невежества?