Социализм по-аргентински.

[Jung]

А. ДМИТРИЕВ

ДИКТАТОР – ДОЛЖНОСТЬ ПОЧЁТНАЯ

Почему Хуана Перона, национального героя Аргентины, одинаково ненавидели и сионисты, и демократы, и коммунисты.



В истории Аргентины есть интересный период, память о котором народ хранит с особым почитанием вот уже более 60-ти лет. Связан он с именем Х.Д. Перона (1895-1974), в своё время самой авторитетной личностью во всей Латинской Америке. В самой Аргентине — это почти национальный герой. Однако официальные оценки «международного общественного мнения» прямо противоположны: он и создатель фашистского режима, он и диктатор, и реакционный деятель, и много других подобного рода эпитетов. Перона одинаково ненавидели и правые, и левые. А коммунисты отзывались о нём не иначе как о демагоге, использующем их социальные лозунги. Проводимые же им социальные мероприятия называли не иначе как подачки народу для завоевания дешёвой популярности. Коммунистическая идеология неизменно разоблачала «ложь о социализме Перона», а все его реформы объявляла мифом, «носящим половинчатый характер». Взгляды коммунистов на Перона просто настораживают. Либо они действительно были загипнотизированы либеральной пропагандой о диктатуре, либо они, рождённые когда-то сионизмом, так и остались идеологической игрушкой в его геополитике и потому повторяли весь вздор об институте диктаторства и диктаторских режимах. Во всяком случае, на примере аргентинской истории это выглядит именно так.

Более других показателен такой пример. Член Исполкома ЦК компартии Аргентины Ф. Надра выпустил объёмистую книгу под названием «Критика «национального социализма»», одобренную нашими академическими кругами и выпушенную в 1977 году в рубрике «Критика буржуазной идеологии и ревизионизма». «Научный коммунизм» невольно раскрывает глазную тайну буржуазной и коммунистической идеологий: и та, и другая скрывают объективную информацию о преимуществах жёсткой модели власти.

Наша политология в своё время внедрила в сознание советского человека такое представление о перонизме: «Перонистская партия — правящая партия, представляющая помещиков и буржуазию Аргентины. Объединяет сторонников Перона. Заимствовала демагогические лозунги католической церкви и итальянского фашизма о «классовой гармонии», «о социальном мире» и т.п. для того, чтобы вовлечь в сферу своего влияния мелкую буржуазию и отсталые круги трудящихся. Пытается создать видимость соблюдения ею так называемой «третьей позиции», якобы враждебной как империализму, так и коммунизму, в действительности непримиримо враждебна коммунистической партии и рабочему классу». Не краше портрет лидера Аргентины полковника Хуана Доминго Перона и в оценке Запада: душитель демократических свобод, диктатор, демагог. США даже обвинили его в пособничестве нацистам. Западное изложение «Истории XX века» (М., 1999, перевод с английского) на стр. 676 ёрнически рассказывает: «Перон... (и его жена) создали новую базу власти — альянс армии с до этого бесправными массами городских рабочих». За это и за другие его преобразования и дости¬жения Перон выставлен как человек, который «под глянцем популистской политики прятал...» и далее в тексте следует немыслимая ложь, на которую так падка западная идеология.

Итак, налицо любопытный парадокс: полное совпадение взглядов двух действительно непримиримых идеологий; одно это уже вызывает интерес к этой личности.

Х.Д. Перон перед Второй мировой войной занимал должность военного атташе в Италии, где, по его словам, «расцветал талант Б. Муссолини». Основное наблюдение, которое Пе¬рон вынес из пребывания в Италии, это огромнейшие успехи новой формы власти. Он был свидетелем крушения «достижений» демократической формы правления: он «видел в Европе, с каким энтузиазмом народные массы возвращали в национальное русло еврейские концерны».

Первые уроки государственности были им получены в предвоенной Европе. В Италии он, в частности, убедился, что можно провести огромные экономические и социальные преобразования в интересах народа и государства на основе жёсткой формы власти. Перон возвратился на Родину с твёрдым намерением произвести в ней радикальные преобразования.

Переворот, совершённый в 1943 году, дал ему возможность «пройти стажировку» на ряде ответственных государственных постов, и к февралю 1946 года, когда его избрали президентом, он был уже зрелым, хорошо подготовленным государственным деятелем. Хотя Перон был избран 62% голосов, в глазах «мирового общественного мнения» он так и остался путчистом, автором «фашистского переворота», ниспровергателем демократии, а вскорости и диктатором, главой военной хунты.

В 1947 году он создал хустисиалистскую партию (хустисиализм — справедливость). По примеру Б. Муссолини Перон организовал национал-патриотическое движение. В 1949 году взамен либеральной конституции была принята хустисиалистская, и Перон приступил к масштабным преобразованиям в стране.

Историки (как хулители, так и более или менее добросовестные из них) единодушны в оценке: Перон копирует мероприятия, проведенные в своё время Б. Муссолини в Италии: создал систему всеобщего социального обеспечения, расширил роль государства в экономике, достиг большего равенства в распределении создаваемых обществом богатств. В первый президентский срок Х.Д. Перон провёл ряд кардинальных реформ: «национализировал некоторые иностранные банки, страховые компании, поставив их под контроль государства. Повысил таможенные пошлины на иностранные товары. Увеличил налоги на прибыли иностранных компаний, ограничил вывоз капиталов из страны. В мае 1946 года государство монополизировало внешнюю торговлю. К 1947 году Аргентина смогла погасить свой внешний долг (около 2 млрд. долларов), выкупить в госсектор железные дороги, телефонную и телеграфную сеть, принадлежавшую американским, английским и французским компаниям. В собственность государства перешли газовые компании, часть электростанций, портовые сооружения и судоходные компании».

Правительство Перона «приняло серию законов, направленных на преимущественное развитие национального сектора аргентинской промышленности и ограничение деятельности иностранных компаний... национальным компаниям предоставлялся ряд льгот». Претворялась в жизнь идея «аргентинизации» страны. В рамках этой идеи правительство Перона разработало и реализовало программу государственного национального промышленного развития. Были созданы: Национальное управление государственной промышленности (ДИНИЕ), Национальное управление авиационного производства и исследований (ДИНФИА), Главное управление автомобилестроения (ИАМЕ) и проч. В сельском хозяйстве — Аргентинский институт развития торговли (ИАПИ), Национальный аграрный совет (САН).

Перон провозгласил создание «справедливого социального строя»; общество, которое он строит, это «национальный социализм». Критики его реформ усмотрели в этом словосочетании немецкий национал-социализм, тем более что принимаемые им решения в какой-то степени были аналогичны тем, что проводились в Европе: самостоятельная национальная политика (в первую очередь по отношению к США), национализация промышленных отраслей в интересах государства, социальная политика в интересах народа.

Реформы Перрона поистине радикальны; они — противопоставление всей сущности капиталистической системы. К тому же затронуты интересы американского капитала, брошен вызов либеральной системе организации общества, создан прецедент для подражания другим лидерам и странам. Вот отчего весь тот набор охаивающих оценок, которые мы процитировали выше.

Любопытно, как повели себя при этом коммунисты. Перон был избран президентом в феврале 1946 года, а в августе состоялся XI съезд компартии Аргентины. На нём хитроумно и лицемерно была дана уже иная оценка действий Перона: «с одной стороны, прогрессивных, а с другой — реакционных». А в своей партийной печати коммунисты продолжили: «буржуазно-националистический реформистский курс».

Негативная оценка коммунистами деятельности Перона так и не была ими пересмотрена. Читаем литературу 80-х годов: «Перонизм — это национал-реформистское политическое движение...», начало которому было положено в 1943 году, когда «националистические и профашистские силы совершили в Аргентине военный переворот. Активное участие в его осуществлении принял и полковник Перон и его сторонники». И далее: «...перонистские лидеры пытаются претворить в жизнь свою доктрину о «третьем пути» социального развития». Пройдёт ещё два десятка лет, и позиция коммунистов не изменится. Их печать в «лице» «Со¬ветской России» о перонизме выскажется так: «Перонизм как идеология носит довольно эклектичный характер... как политическое движение перонизм отражает интересы мелкой и средней буржуазии»

В общем, «третий путы» отрицается и сионизмом (в лице амери¬канского политического бомонда), и коммунизмом. Сам автор этого пути — полковник Перон — в газете «Демокрасиа» (органе перонистского движения) утверждает: «Международный суперкапитализм лишает другие народы необходимых ресурсов... нарушает данное им слово... устраивает блокады, грабит, клевещет». В общем — паразит на теле человечества, и действует сообразно этому.

Перон сформулировал принцип плановой экономики, разработал пятилетний план индустриализации Аргентины; он создал систему всеобщего социального обеспечения, установил новые размеры заработной платы, поднял потолок минимальных пенсий. В стране запрещён детский труд, введены оплачиваемые отпуска, созданы дома отдыха для рабочих и многое, многое другое. Декларативное обещание о «равенстве в распределении создаваемых обществом богатств» выполняется безусловно. И страна меняется на глазах. Впоследствии годы власти «диктатора» Перона назовут «эпохой невиданного народного энтузиазма». По темпам роста ВВП Аргентина оставила далеко позади себя все другие страны Латинской Америки (объём производства вырос на 70%).

Экономика развивается в строгом соответствии с установленными пятилетними планами. Первая пятилетка — выполнены огромные работы в области энергетики, коммунального хозяйства, лёгкой промышленности, строительства аэропортов и дорог. Вторая — строительство металлургических предприятий, создание химической и энергетической промышленности, машиностроения и проч.

Рывок в экономике проводился под лозунгом «аргентинизации» страны, собственными силами, без привлечения капиталов извне. Перон действовал как националист и патриот: любые займы — это финансовая кабала, которая так или иначе, но скажется негативно на благосостоянии народа. В январе 1953 года в одном из заявлений он дал ответ тем, кто жаждал поживиться в Аргентине: «Тот, кто явится к нам с капиталами, чтобы выкачать у нас средства, будет глубоко разочарован».

Вот таким был Перрон — диктатор, которому несколько раньше — после прихода к власти, — приклеили ещё и ярлык «фашиста».

Авторы упомянутой выше «Истории XX века», видимо, желая всё-таки соблюсти видимость добросовестных историков, вынуждены признать: такие режимы — «Франко в Испании, Перона в Аргентине... — были явными анахронизмами для западного мира, который боролся за свободу и демократию, однако эти режимы процветали». Успехи Аргентины, продолжает этот либеральный источник, «обеспечивались методами планирования и государственного вмешательства в экономику страны. Рабочие процветали».

Авторов этого фолианта никак нельзя заподозрить в симпатиях к жёстким режимам; задуманный как фундаментальный документ эпохи, он тем не менее даёт прекрасную отповедь всей западной политологии, построенной на искажённом представлении об этих режимах. «Рабочие процветали»! — вот правда истории, которую пропаганда пытается представить в упаковке лжи. Вообще-то вся историческая наука — о жёстких режимах особенно — сплошное словоблудие. Она не может признать, что потому и процветали рабочие и процветала экономика, что национальные лидеры типа Перона похерили демократический либерализм и саму демократию, «сводящуюся только к борьбе за голоса избирателей». Перон не побоялся вынести приговор демократической системе власти: такой метод организации общества «отжил своё».

Перрон знал и открыто говорил, что реформы, в результате которых выигрывает народ и благо государства, вызывают откровенную злобу у «элиты» как местной, так и зарубежной. Так и случилось. В сентябре 1956 года правительство Перона было свергнуто, а созданная им пар¬тия запрещена. Началось уничтожение государственного сектора промышленности. «Местная элита» на так называемых торгах госсобственностью прибрала к рукам промышленные объекты, а в дальнейшем (к 1963 году) и вовсе передала их «во владение частным лицам» (то есть самой себе).

Не остались обделёнными и иностранные компании. Видимо, на правах главного организатора свержения Перона американцы получили сорок, шестьдесят, а в отдельных отраслях 70% аргентинской собственности. Но рекорд был достигнут в нефтехимической промышленности, где «90% производственных мощностей были захвачены капиталом США».

Такой масштабный отъём народной собственности — это, по существу, объяснение истинной причины травли Перона и его идей. Оказавшись в эмиграции в Испании, он отправляет своим сторонникам как завет: «Не давайте США грабить себя!». Характерно для диктатора, не правда ли?! Хотя свержение Перона в 1956 году было типичным военным путчем, западная идеологическая машина не только не назвала его «фашистским переворотом», но встретила с одобрением: мол, свергнут диктатор! Коммунистическая пресса отозвалась скромнее, но не менее лживо: мол, «борьба за власть буржуазных политиков».

В 1972 году был создан Хустисиалистский фронт освобождения — ХФО. Через год в стране установилась гражданская власть во главе с президентом-перонистом Эктором Кампорой. В том же году Перон возвратился из эмиграции и на внеочередных выборах вновь избран президентом.

Второй приход Перона ознаменовался новой идеей: «Программа реконструкции и национального освобождения». Он словно спешит реализовать свои планы, и потому вводит не пятилетний, как прежде, а «трёхлетний план национального освобождения». Это звучит как вызов международному капиталу, как противопоставление существующей в мире экономической системе.

И вновь, как и прежде, в его действиях на первом месте Родина, национальные интересы, народ. Вновь звучат его программные разъяснения: «Национальный социализм начинается... взятием власти со стороны национального движения», а далее начинается «так необходимый процесс национальной революции». В последний год жизни, говоря о планах «мирной революции» в Аргентине, Перон обнародовал идею привлечения народа к участию в государственной политике: в стране возникла необходимость, говорил он, создать «систему политических и общественных институтов, которые гарантировали бы участие народа в разработке решений и их осуществлении».

«Диктатор» предлагал создать систему, при которой бы народ имел голос! «Диктатор» провозглашал мирный путь совершения революции! Чего стоит после этого пропагандистская болтовня о Пероне как о диктаторе и фашисте!

И как всегда в истории: то, что государственный деятель делает для народа и Родины, в первую очередь озлобляет проамерикански настроенную собственную элиту. После смерти Перона в 1974 году эта элита повела себя, как самые реакционные режимы. Установившаяся в стране «благородная» демократическая власть, не стесняясь в средствах, начинает политические преследования, аресты и даже убийства. Причём особая жестокость проявляется по отношению к низвергнутым представителям власти.

С огромным энтузиазмом демонтируется национальная экономика, которую разрушают по рецептам Международного валютного фонда — МВФ. Выполнение этой программы, разработанной МВФ, было поручено министру экономики, проамериканцу Мартинесу Де Ос. Программа «принадлежит наднациональным компаниям, действующим прямо и через международные организации, среди которых числятся Международный валютный фонд, Мировой банк и др. Рецепт МВФ с включением незначительных конъюнктурных модуляций одинаков для всех латиноамериканских стран...».

Как только она начала действовать в Аргентине, "перонизм, казалось, взорвался, разлетевшись на тысячи осколков». С социальными достижениями в стране было покончено. Теперь, даже при очень большом желании, социология не сможет утверждать, что аргентинские рабочие процветают. Зато с каким пафосом мировая политология протрубила: с диктатором покончено! Личность, должная вызывать восхищение, представлена как некое недоразумение в политической системе мироустройства, а его гуманные реформы объявлены «аргентинским пиночетизмом»...


ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА: метод «шоковой терапии», применённый в России в 1990-х годах, оказывается, был опробован в Аргентине на 20 лет раньше! И он позволил разрушить всё то, что было создано Пероном в интересах нации и государства, столь же эффективно, как и в нашей стране!

"Природа. Свет. Человек". Май 2010 г. С.16-19.

[Христианский патриот]

Вот аргентинский пероновский социализм мне нравиться, т.к.:

1. Перон и его жена веровали в Иисуса Христа, как в Господа Вседержителя.

2. Он был лоялен к Христианству.

3. Он не закрывал Православные храмы и не обижал русских Православных эмигрантов.

4. Он улучшил жизнь простому Аргентинскому Народу.

Нам нужен Русский Православный Перон!

Хоть я сторонник мужского правления и противник феминизма, но новая президент Аргентины Кристина Фернандес Де Киршнер ведёт довольно неплохую политику в Аргентины и продолжает политический курс Перона.

http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%...BD%D0%B5%D1%80

Она и к России относиться дружелюбно. Хорошая женщина сейчас у них президент, я её тоже уважаю! Дай ей Господь Вседержитель здоровья и долгих лет земной жизни, мирным путём стать Православной Христианкой и спасения души в вечности!

[Jung]

То есть за 20 век было создано много моделей социалистического общества. И вот теперь в 21 веке самое время для синтеза всего этого богатого и сложного исторического опыта. Китайские коммунисты в начале 80-х сделали вывод о том, что они живут в начальном этапе социализма. Пора бы и нам уже сделать такой же вывод, о начальном этапе. "Прыжок" через этапы не получился. Да у него были свои плюсы, но все же сегодня очевидно, что сам социализм будет строиться поэтапно, эволюционно, с революциями, которые будут лишь для слома старого порядка.

[делец]

Я так понимаю в Аргентине был очередной госкап - тот факт что после Перона всё рухнуло это подтверждает...

[Jung]

тот факт что после Перона всё рухнуло это подтверждает...

Так специально разваливали извне.

[делец]

Так специально разваливали извне.

Ну а народ-то сопротивлялся этому? Или как у нас в 90-е?

[Jung]

Ну а народ-то сопротивлялся этому? Или как у нас в 90-е?

В статье ведь написано... Нас как раз по сценарию Аргентины разваливали: шоковой терапией и прочей "гайдарщиной".

Но Перона в Аргентине до сих пор любят и уважают, и даже пытаются проводить его курс.

[делец]

В статье ведь написано... Нас как раз по сценарию Аргентины разваливали: шоковой терапией и прочей "гайдарщиной".

Но Перона в Аргентине до сих пор любят и уважают, и даже пытаются проводить его курс.

В статье про народное сопротивление толком не пишется. У нас его тоже особо не было. А отсутствие народного сопротивления в ответ на слом системы не лучшим образом характеризует её. Т.е. вовсе не обязательно что там плохо жилось - просто народ надо воспитывать в духе борьбы, а не ленивого мещанства.

[В. Иванова]

Сообщение от делец

Ну а народ-то сопротивлялся этому? Или как у нас в 90-е?

И у нас было сопротивление в 90-е.
Если Вам его не показывали, вы сами в этом не участвовали и пишите со слов победителей, это конечно печально.
Ибо историю искажать и зомбировать население односторонними байками - это уже отработанная и безотказнодействующая система.
Непредвзято и объективно народ не умеет мыслить, да и не хочет утруждать себя.

[делец]

И у нас было сопротивление в 90-е.
Если Вам его не показывали, вы сами в этом не участвовали и пишите со слов победителей, это конечно печально.

Я отнюдь не из лагеря победителей. То что сопротивление было я знаю. Но вместе с тем знаю и то что нельзя его назвать достаточным, особенно с учётом того что происходило.