Колчак: новый герой антисоветской мифологии

[АЛЛук]

18 ноября зловещая для сибиряков дата. В этот день 92 года назад в Омске был осуществлён государственный переворот. Его организовала крупная наиболее реакционная буржуазия и правительства западных держав при опоре на войска интервентов. «Уфимская Директория», представлявшая компромисс между правыми и левыми направлениями белого движения, была свергнута. Эсеровская часть директории подверглась аресту. Под стражу взяли председателя Н.Д. Авксентьева, его зама А.А.Аргунова, члена Директории В.М.Зензинова, товарища министра внутренних дел Е.Ф. Роговского. На востоке страны начался отсчёт времени бесчинств одной из самых жестоких диктатур начавшегося столетия.
Существует немало свидетельств того, что переворот был спланирован спецслужбами западных держав, приведём лишь одно высказывание хорошо всем известного деятеля, в то время бывшего военным министром Великобритании У.Черчиля. С трибуны палаты общин он заявил: «Британское правительство призвало его (Колчака) к бытию при нашей помощи, когда необходимость потребовала этого». Так был приведён к власти «большой русский патриот», каковым хотят выставить Колчака некие политические силы в наши дни, почему-то при этом забывая напомнить некоторым доверчивым гражданам, что в ту пору обласканный ими «великий патриот» официально находился на службе короля Великобритании. Об этом пустяковом обстоятельстве диктатор оставил собственноручные записи, до предела облегчив труд нынешним историкам.
Редакция газеты подготовила ряд материалов о событиях 1918 – 1920 г.г., раскрывающих истинное лицо правителя. Сегодня мы публикуем материал об ещё одном последнем и напрочь забытом преступлении временщика - о трагической судьбе тысяч сибиряков, поверивших Колчаку, поддержавших его, но преданных им.

С детства запали мне в память сцены почерпнутые из книг, учебников и кинофильмов об эвакуации врангелевской армии и мирного населения юга России не пожелавших принять нового революционного порядка. Барона Петра Врангеля не назовёшь удачливым полководцем, но невозможно упрекнуть его в безответственности и бездушии хотя бы по отношению к своим сторонникам. Он сделал всё бывшее в его силах, чтобы спасти, кого было возможно спасти.
Долгое время я старался найти материалы об эвакуации сторонников Колчака. Почему-то раздражало глухое замалчивание этого вопроса. Ведь наверняка были люди не желавшие жить при возвращавшейся Советской власти, как в Крыму. И наконец, мне попалась такая информация - свидетельство человека достаточно развитого, чтобы трезво судить о событиях тех драматических дней. На протяжении более десятка лет в Германии издавался «Архив русской революции» сборник воспоминаний русских эмигрантов, кому было что поведать о недавних событиях на родине. Эти свидетельства особо ценны потому, что их авторы отнюдь не были сторонниками большевистского правительства, и их трудно заподозрить в клевете, когда они рассказывают о действиях своих соратников.
Материал, о котором я говорю это воспоминания профессора Андрея Левинсона совершившего по семейным обстоятельствам поездку в Сибирь сразу же как завершились боевые действия и линия фронта перенеслась восточнее Омска.
Поражение колчаковского режима хотя и было весьма быстрым, но оно не носило молниеносного характера. У Верховного было достаточно времени и возможностей, чтобы обеспечить планомерное отступление и эвакуацию гражданского населения. «…Крупные подрядчики и экспортёры Омска тревожились давно, несмотря на заявления правителя о том, что столица Сибири сдана не будет. Они исподволь готовились к длительному бегству среди зимы. За их счёт производилось оборудование теплушек, обшивание досками, конопачение. Рабочие железнодорожных мастерских зарабатывали по 18-ти тысяч в день при стоимости белого хлеба в 40 копеек фунт». Но несмотря на заверения Красная армия неудержимой волной подкатывалась к сердцу «Колчакии». О чём думал Верховный главнокомандующий? Теперь мы можем судить только по поступкам. Известно, что годовщину своего режима он отметил явно не в торжественной обстановке, поскольку уже несколько дней находился в вагоне поезда, стремительно уходившего на восток. Когда 14 ноября 27 дивизия рабоче-крестьянской армии вошла в Омск сопротивления она не встретила, и главнокомандующего там уже не было. В плен сдались 30 тысяч генералов, офицеров и солдат, а победителям досталось огромное количество оружия, в том числе и тяжёлого.
Совершенно очевидно, что в это время Колчак уже совершенно не заботился ни об обороне, ни об эвакуации населения. Он всецело отдался реализации иного плана. Оставив и бросив всё, сам он во главе семи литерных поездов, в составе, которых находился и эшелон с российским золотым запасом, поставил себе задачу во что бы то ни стало вырваться из страны, охваченной пожаром народного восстания. Нужно было уйти, уйти с золотом, чтобы там, за рубежом, начать новую жизнь в качестве распорядителя золотого запаса России. В могучем прикрытии Европы и Америки сомнений не было: он достаточно верно уже послужил своим заморским хозяевам.
А что же омские обыватели? «Когда тонкая цепь защитников стала всё быстрее оседать и подаваться к Омску «буржуа» с семьями и имуществом двинулись в путь, купив у машинистов согласие везти. Но на первой же станции их ожидал новый ультиматум поездной команды: уплатить контрибуцию в 100 или 50 тысяч или выгружаться. Этот шантаж повторялся непрерывно. Лишь очень богатые или очень удачливые составы куда-либо продвинулись; остальные застряли в пути и положили начало безмерной катастрофе эвакуации».
Нужно пояснить, что значит остановившейся поезд зимой посреди степи. В то время теплушки отапливались железными печурками, количество топлива было ограничено. Нет леса - значит нет дров. Пассажиры застрявших в пути поездов были обречены на медленную смерть. А поездов-то было ни два, ни три и даже ни десятки. Вот что сообщает тот же источник: «Историю же этих сотен поездов, вышедших из Омска и никуда не пришедших, мы постепенно узнаём». В ноябре и декабре 1919 года в Сибири стояли лютые морозы. По степи завывали просто свирепые метели. Вот что свидетельствует Андрей Левинсон сам месяцем позже проделавший этот путь: «Всю ночь мы слышим, как паровоз борется со стихией, как колёса, словно по песку, скрипят по снегу. Как для нового разбега осаживается назад поезд. …Всех вызывают на очистку пути от быстро леденеющего твёрдого барьера… И что же, путь расчищен, мы медленно продвигаемся, доезжаем до разъезда, К вечеру после длительных маневров опять трогаемся в путь и окончательно застреваем за версту от следующего». В долгих стояниях в заносах Левинсон узнаёт множество подробностей о трагической судьбе беженцев. «То, что мы видим, освещается через то, что мы слышим долгими вечерами, которые бригады, не привычные к правильному сну заполняют толками о только что вихрем пронёсшихся событиях.
На всём протяжении от Чулыма до Николаевска, на 60 вёрст впереди нас, на 30 позади тянется почти непрерывная «лента» поездов. Они ещё за неделю до бурана забивали оба пути, но вторую ленту уже успели «растаскать». Вокруг этого сплошного почти вала и уплотнился занос, не сдерживаемый деревянными щитами, давно сломанными на дрова. Вагоны замело до крыш».
Это не было похоже на исход, это было столпотворением. Сегодня нам трудно даже представить подобное. Вновь свидетельство очевидцев: «Поезда следуют друг за другом подчас на расстоянии всего пяти саженей. Состав их разнообразен: пульмановские вагоны дальневосточного экспресса, просто классные, санитарные, теплушки, цистерны, платформы… Дальше ещё цистерны, холодильники, салон-вагоны, больные паровозы, взятые на буксир, вагоны без конца, тысячи вагонов…»
Когда вся эта нескончаемая вереница стала в степи, многие попытались пешком добраться до ближайших деревень. Стоит ли говорить, что это мало кому удалось. А кто всё-таки добрёл до жилья, в большинстве случаев, как описывали очевидцы, заставали хозяев в тифозном бреду. В деревнях в тот год свирепствовал повальный тиф.
Нынешним историкам есть над чем поработать. Вместо безудержного восхваления по всем позициям дискредитировавшего себя бездарного временщика справедливее было бы восстановить имена жертв сгинувшего исхода и увековечить их память, Эти люди хоть и не согласны были с новой властью, но не поднимали оружия на своих соотечественников, их руки не запачканы кровью соседей и родственников.
Уместно привести воспоминания Главнокомандующего колчаковским фронтом генерала Сахарова: « Не один поезд не мог пройти восточнее станции Тайга; на восток от неё двигались бесконечной лентой чешские эшелоны, увозящие не только откормленных на русских хлебах наших же военнопленных, но и награбленное ими под покровительством Антанты русское добро! Число чешских эшелонов было неправомерно велико – ведь на 50 тысяч чехов, как уже упоминалось выше, было захвачено ими более 20 тысяч русских вагонов».** Правда господин Сахаров умалчивает, кто обеспечивал чехам «покровительство Антанты» на сибирской земле, но его признания сегодня позволяют нам хорошо представить себе масштабы ограбления сибирского населения, если каждые 2-3 чеха вывозили по вагону «русского добра».
В наши дни господа либералы не устают лить горькие слёзы, когда говорят о русских солдатах, пришедших в Европу в1944 году и увидевших там высокий уровень жизни европейцев. Ну что же, обращаясь к пожелтевшим историческим страницам начинаешь понимать на чем он основывался.
Но вернёмся к беженцам, сторонникам смывшегося Колчака. Ещё одна цитата из воспоминаний А.Левинсона: «Что же сталось с этим городом на колёсах? И об этом знаю лишь, что довелось услышать за эти ночи в заносе. Целые вагоны вымирали от тифа, от холода, от голода, особенно дети. Уйти было некуда, а нужды слишком много. То и дело, вооружённые крестьяне, «партизаны» или просто хозяева производили налёты, грабили и убивали защищавшихся. По всему пути под снегом штабели обобранных не закопанных трупов; что за смрад будет по весне»! *
Печальный итог трагедии таков о нём позже писал в эмигрантском журнале «Воля России» в 1923 году другой свидетель событий: « 30 тысяч трупов беженцев, замерзших и умерших от эпидемии при эвакуации между Омском и Тайгой и сложенных в штабеля у Новониколаевска, - достойный памятник их «славных дел».***

* Левинсон А. «Поездка из Петербурга в Сибирь в январе 1920 г.» в кн. «Архив русской революции», т.3-4, изд. «Терра», М.,1991 г., с.202-204.
** Сахаров К.В. «Белая Сибирь», Мюнхен,1223 г., с. 32-33.
*** Журнал «Воля России», Прага, 1923 г., №12, с.33.

[АЛЛук]

ИРКУТСКОЕ ВОССТАНИЕ

24 декабря 1919 года в Иркутске началось

восстание против диктатуры Колчака



Ноябрь 1919 года. Оторвавшись на сотни вёрст от наступающей Красной Армии, на восток пробиваются эшелоны с интервентами. Железнодорожные рабочие, несмотря на угрозу смерти, всеми способами тормозят движение этого бегущего потока. То не оказывается паровозных бригад, то водокачки стоят без воды, а то вдруг пути забиты брошенными вагонами. Но чаще всего нет угля (шахтёры бастуют), и замёрзшие без топлива локомотивы превращаются в груду никчёмного железа.
В этом потоке тайно, скрываясь и от населения, и от собственных тыловых войск, окружённый лишь преданным конвоем, всё дальше на восток уходит от линии фронта эшелон Верховного правителя, Главнокомандующего Белой армии и по совместительству военнослужащего Великобритании сухопутного адмирала Колчака. На коротком отдалении, словно привязанный, неотступно следует второй состав с золотым запасом России. В нём - будущее неудавшегося диктатора. Провалив исполнение тех задач, что были возложены на него – кондотьера масонами США, Франции и всё той же Великобритании, Колчак цепляется за последнюю надежду: сделаться распорядителем российского золота за рубежом. Впрочем, сознание всё чаще, как жалом, обжигает ядовитая мысль: не удастся ему этого сделать, как не удавалось всё, за что хватался прежде.
На исходе ночи, когда едва-едва забрезжил рассвет, в морозном воздухе, заглушая мерный стук колёс, прогремел выстрел. Это стрелял солдат С. Жуков, заступивший на пост на станции Тыреть у вагона № 566 027 и не обнаруживший на его дверях пломб. После тщательного осмотра вагона была установлена пропажа 13 ящиков с ценностями. Выемка произошла на станции Зима, либо на перегоне между Зимой и Тыретью. Но ещё раньше на станции Тайшет, где поезда вынуждены были простоять 10 дней, неудавшийся правитель вынужден был оставить в своём дневнике следующую запись: «Сегодня я начал передачу поезда с государственными ценностями под охрану чехословацкой вооружённой силы». В тот же день адмирал без флота подписал акт, как пишут, после мучительных раздумий об отречении от верховного правления в России в пользу генерала Деникина.
В

Иркутске декабрь 1919 года выдался морозным. Красная Армия хоть и ведёт победоносное наступление, но всё ещё далеко, за полторы тысячи вёрст от Байкальских хребтов на запад. Однако и оккупантам и нечистоплотным на руку дельцам удобно именующим себя русскими, а на деле многие годы грабившим подлинно русский народ похлестче слетевшихся из-за кордона ландскнехтов и самураев было абсолютно ясно: дни колчаковщины в Сибири сочтены. К этому горькому для них выводу подталкивали даже не столько успехи Красной Армии, как настроения подавляющего большинства населения, да и немалого числа военных, составлявших опору антинародного режима. 24 ноября 1919 в газете чехословацкого корпуса, охранявшего Транссиб, был опубликован меморандум командования корпуса. Чехи, предвидя конечное поражение интервенции, пытались себя обелить в глазах мировой общественности, тем не менее дали недвусмысленную оценку диктатуры Колчака: «…Охраняя железную дорогу и поддерживая в стране порядок, войско наше вынуждено сохранять то состояние полного произвола и беззакония, которое здесь воцарилось.
Под защитой чехословацких штыков местные русские военные органы (колчаковцы) позволяют себе действия, перед которыми ужаснётся весь цивилизованный мир. Выжигание деревень, избиение мирных русских граждан целыми сотнями, расстрелы без суда представителей демократии по простому подозрению в политической неблагонадёжности составляют обычное явление, и ответственность за всё перед судом народов ложится на нас: почему мы, имея военную силу, не воспротивились этому беззаконию».
12 ноября 1919 года в Иркутске нелегально состоялось всесибирское совещание земств и городов, на котором собрались представители эсеров, меньшевиков, Земского политического бюро и Сибирского центрального комитета объединений трудового крестьянства. Был создан Политический центр (Политцентр). Мелкая и средняя буржуазия, пытаясь ухватить власть, уплывающую из рук колчаковского режима (Колчак действовал в интересах прежде всего международных империалистических кругов, а также наиболее крупного российского капитала), вновь сделала ставку на эсеров, меньшевиков и областников. В основном они, а также некоторая часть интеллигенции и офицерства, которые в изрядном количестве собрались в ту пору со всей Сибири в Иркутске, поддерживали новую организацию. Не строя иллюзий о том, что Красная Армия неминуемо дойдёт и до наших краёв, руководство Политцентра, пытаясь её упредить и, договорившись с интервентами об их нейтралитете, взяло курс на подготовку восстания с целью падающей диктатуры. Подобные неудачные попытки уже были предприняты во Владивостоке и Новониколаевске (Новосибирске), где жертвами большей частью стали рабочие и простые горожане. Большевики также готовились к восстанию, но без ненужного авантюризма и спешки. Они опирались на значительно более широкие массы трудового народа как в городе, так и на селе, а также на партизанские отряды, которые успешно действовали на территории Иркутской губернии и к тому времени уже восстановили Советскую власть в ряде уездов и населённых пунктов. Руководители губернского комитета РКП(б) понимали, что во второй половине декабря силы были всё еще не в пользу народа, слишком много войск колчаковцев и интервентов скопилось в Иркутске. Они пытались избежать ненужных жертв.
Однако приходилось спешить деятелям Политцентра.
Непосредственным толчком к иркутскому восстанию стал захват власти в ночь с 20 на 21 декабря в Черемхово вначале деятелями Политцентра при помощи солдат 17 отдельного железнодорожного охранного батальона. Но черемховские шахтёры и рабочие не поддержали деятелей Политцентра и, назвав этот переворот «недоворотом», потребовали восстановления Советской власти. Вскоре растаяла единственная опора черемховских политцентровцев – железнодорожный батальон. Солдаты, ещё вчера колчаковцы, дружно высказались за власть Советов. Руководство дальнейшей борьбой перешло в руки Черемховского комитета РКП(б) во главе с Еленой Бердниковой и его военного штаба. Военный министр генерал Ханжин телеграфировал Колчаку: «Иркутский гарнизон по докладу комвойск не состоянии выделить достаточного отряда Черемхово для восстановления порядка».
Зато в самом Иркутске режим предпринял ряд превентивных мер. 23 декабря приказом Колчака атаман Семёнов был назначен главнокомандующим всеми вооружёнными силами Дальнего Востока с подчинением ему иркутского военного округа «для обеспечения государственного строя и порядка в глубоком тылу». Днём 24 декабря колчаковская контрразведка приступила к массовым арестам подозреваемых в участии по подготовке восстания. В течение дня было заключено под стражу около 150 человек. По большей части это были эсеры и меньшевики. Избежавшие ареста этим тревожным днём предприняли экстренные меры.
Поздно вечером 24 декабря в казармы 53-го сибирского стрелкового полка, расквартированного в Глазковском предместье, прибыли эсеры штабс-капитан Калашников и член Политцентра Мерхалев. Офицеры полка, большинство которых входили в эсеровскую военную организацию либо сочувствовали эсерам, вывели свои подразделения на митинг. Здесь было принято решение выступить на стороне Политцентра, а Калашников объявлялся главнокомандующим народно-революционной армии. Одновременно выступление 53-го полка было поддержано бойцами находившейся в Иркутске 38-й пехотной забайкальской дружины и двумя батальонами Иркутской территориальной бригады.
Без промедления солдатские отряды начали занимать предместье Глазково, Военный городок, станции Иннокентьевская и Батарейная.. Расположенные там небольшие военные гарнизоны присоединились к восставшим. Однако в центре города находились войска, безусловно преданные колчаковскому режиму, нужно было срочно наращивать силы восстания. Глазковские большевики в экстренном порядке создали штаб рабоче-крестьянских дружин. Началось формирование и вооружение добровольческих рабочих отрядов, костяк которых составила боевая организация районного комитета, сложившаяся ещё в подполье. Рабочие дружины начали формироваться и на станции Иннокентьевская, а в близлежащих сёлах – крестьянские. В течение нескольких дней рабочая дружина, а в ней большинство железнодорожников, разрослась до 700 человек. На станции Батарейная были захвачены склады артиллерийского ведомства. На них огромное количество боеприпасов и военного снаряжения. Рабочий штаб взял их под свой контроль. Это позволило хорошо вооружить и снабдить боеприпасами восставших.
На совместном заседании Сибирского и губернского комитетов РКП(б) было сказано, что разгром восставших может привести к разгулу террора против рабочих, как это случилось во Владивостоке, и было принято решение поддержать восстание всеми силами, не сливая их с силами политцентровцев. Были разосланы телеграммы командирам партизанских отрядов с просьбой немедленно прийти на помощь иркутянам. Первые дни сражения проходили с переменным успехом. Среди защитников режима наибольшую активность проявлял генерал Сычёв. Он даже отдал приказ об артиллерийском обстреле восставших в Глазково. Однако возглавлявший войска интервентов генерал Жанен, сам находившийся в одном из эшелонов на Иркутском вокзале, решительно воспрепятствовал артобстрелу в городе, опасаясь, что в артналёте пострадают войска интервентов. А в то время на путях станции Иркутск стояли поезда с чешскими, американскими и японскими войсками. Их численность составляла около 7000 человек. Сычёвцы попытались прорваться в Знаменское предместье, но были остановлены на левом берегу Ушаковки. По её руслу и установился фронт на правобережье Ангары. Со стороны Читы на помощь колчаковцам ехали семёновцы, в частности части, так называемой, дикой дивизии под командованием генерала Скипетрова. А следом за ними шли эшелоны с японцами. 27 декабря стало известно, что утром бронепоезда семёновцев прошли станцию Байкал. Кульминация восстания приближалась.
Железнодорожники хотели разобрать пути, но интервенты из опасения, что для них путь на восток будет отрезан, запретили это, угрожая применить военную силу. Утром 30 декабря 3 бронепоезда семёновцев приблизились к Иркутску со стороны Кузьмихи. За ними продвигались эшелоны с солдатами. Навстречу им рабочие депо пустили на большой скорости паровоз. Не доходя до Кузьмихи, он врезался в балластную платформу, которую толкал перед собой бронепоезд. Искорёженная платформа и паровоз рухнули под откос. Семёновская пехота и кавалерия, высадившись из вагонов, развернулись в цепи и пошли в наступление на Глазково. Восставшие оказывали ожесточённое сопротивление, но силы были слишком не равны, и глазковские улицы одна за другой переходили в руки наступающих. При этом по своему обычаю каратели устраивали расправы над семьями рабочих, не успевшими покинуть свои дворы. Казалось успех сопутствовал защитникам режима, когда, почти охватив вокзал, около 3 часов дня они неожиданно для себя напоролись на плотный огонь пулемётов. Это подоспела пулемётная команда и отряд шахтёров из Черемхово. Они прямо из вагонов вступили в бой. Наступление семёновцев захлебнулось. А затем их цепи, не выдержав натиска контратакующих, начали откатываться назад, под прикрытие бронепоездов. К этому времени рабочие дружины перегруппировались и вопреки представлениям нападавших не отошли к Иркуту, а, обогнув Кайскую гору, ударили в их тыл со стороны Мельниково. Этот удар решил судьбу сражения дня. Тем более, что контрнаступление было поддержано подошедшей командой Военного городка и дружиной железнодорожников станции Иннокентьевская. Угрожая прижать семёновцев к Ангаре, восставшие отбросили карателей за Кузьмиху , а затем к Михалёво.
На следующий день уже не столь уверенные попытки семёновцев взять под контроль ситуацию были повсеместно пресечены рабочими и пулемётными командами. Потеряв большую часть солдат убитыми, ранеными и попавшими в плен, каратели вынуждены были откатиться назад к Байкалу.
В ночь с 30 на 31 декабря из Иркутской тюрьмы было освобождено около 500 политзаключённых, среди них один из руководителей большевиков в Сибири в год Октябрьской революции В.В.Рябиков. Многие из политзаключённых немедленно пополнили ряды восставших, подоспели и партизаны.
1 января 1920 года началось третье наступление на центральную часть города. По всему фронту был открыт интенсивный ружейно-пулемётный огонь. Сычёвцы сопротивлялись исключительно упорно: встречали повстанцев артиллерийским огнём (били шрапнелью). В завязавшееся у Успенской площади (площадь Декабристов) сражение Сычёвым были брошены юнкера, егерские батальоны, даже охрана совета министров. По сути это были последние резервы режима. В 3 часа дня аэроплан повстанцев облетел позиции противника, вызвав с его стороны ожесточённую стрельбу. Но к вечеру белогвардейцы вели себя вяло. От них нарастало количество перебежчиков на сторону повстанцев.
2 января к Оёку подошли отряды приленских партизан. Силы, объединённые Центральным штабом рабоче-крестьянских дружин, непрерывно возрастали за счёт рабочих и крестьян, бывших солдат противника и подходивших партизан. Понимая, что город не удержать, колчаковцы предприняли попытку договориться с Политцентром через интервентов. Для сил коалиции стало возможным передать власть удобным для себя преемникам. Со второй половины дня эти переговоры начались. Большевики в них не участвовали. Перед ними стояли другие задачи: необходимо было вернуть золотой запас России советскому правительству. Их тактика заключалась в том, чтобы не вступать на данном этапе в вооружённое противостояние с интервентами, а дать им возможность побыстрее покинуть пределы страны. Власть же эсеро-меньшевистского Политцентра не могла быть прочной, поскольку массы стояли за Советскую власть и реальные силы были у большевиков.
Колчаковские командиры использовали перемирие для бегства из Иркутска. Бросив на произвол судьбы министров, о чём-то договаривающихся в поезде Жанена, а юнкеров и офицеров - на позициях, генерал Сычёв с кучкой приближённых вечером 4 января бежал, пытаясь увезти с собой ценности Государственного банка (золото, валюту, ценные бумаги). Но у Амурских ворот обоз Сычёва был отбит и ценности возвращены.
Через сутки примерно к часу ночи 5 января части режима были разоружены и цепи повстанцев широким фронтом двинулись в город. В районе Тихвинской площади повстанцы из Знаменского предместья сомкнулись с рабочими дружинами из Глазково. Иркутск был очищен от белогвардейцев.
Однако колчаковский сатрап не упустил случая ещё однажды проявить свою подлость. Унося ноги, Сычёв увёз 31 человека из числа 150 арестованных контрразведкой накануне восстания 24 декабря. Теперь, 6 января все арестанты были помещены на ледокол «Ангара». Вечером того же дня при переходе судна из порта Байкал в пос. Лиственичное арестованных поодиночке выводили на корму, откуда, оглушив деревянной колотушкой по голове, сбрасывали в Байкал. По свидетельству экзекуторов 13 казнённых были эсерами, 6 большевиками, остальные охарактеризованы как активные сторонники Политцентра.
Центральное же лицо этой безобразной пирамиды власти прибыло в уже освобождённый от его назойливого попечительства Иркутск через 10 дней. Здесь «всенародно любимого правителя» встретили с подобающими ему почестями. В тюрьму Колчака сопровождал большой конвой, в числе которого были и бывшие курсанты его же школы прапорщиков.
На утро в один из вагонов с золотым запасом России вернули около 6 пудов серебра, 7 миллионов рублей бумажных денег и целый мешок разных золотых и бриллиантовых вещиц. Всё это было изъято из купе бывшего Верховного и его любовницы Тимирёвой.
Вопрос для исследователя.Не из тех ли это ценностей, что пропали на станции Тыреть?

18 января 1920 года состоялись похороны повстанцев? отдавших свои жизни за освобождение нашего города от ненавистной диктатуры Колчака. Проститься с погибшими собралось до 20 тысяч иркутян, при численности Иркутска той поры 80 тысяч человек. В братскую могилу на Иерусалимской горе опустили 600 тел. За свободу Иркутск расплатился высокой ценой.

После ареста следствие по делу Колчака вела Чрезвычайная следственная комиссия в составе большевика К.А. Попова, правых эсеров Г.Г. Лукьянчикова и Н.А. Алексеевского, а также разделяющего взгляды меньшевиков В.П.Денике.
В ходе допросов А.В.Колчак признал факт своего дезертирства с поста командующего Черноморским флотом, также причастность к длинному списку преступлений, после захвата им власти при помощи интервентов 18 ноября 1918 года. Хотя и объяснял, что по его убеждению все эти действия в то время и в той обстановке являлись необходимыми. Из его показаний также следовало, что он состоит на службе в армии англичан и прибыл в Омск, выполняя указания официальных лиц данной страны. В часности – Посланника Великобритании в Токио сэра Грина и английского генерала Нокса. Упоминались и другие лица...
Следствие представило материалы на 18 лиц, ответственных за преступления колчаковского режима и заслуживающих смертного приговора. Однако Иркутский ревком утвердил данное наказание лишь в отношение двоих: Колчака и бывшего председателя совета министров колчаковского правительства Пепеляева.
Ввиду того, что к Иркутску подошли отступающие подразделения каппелевцев под командованием генерала Войцеховского, исполнение приговора было ускорено. И рано утром 7 февраля эти двое были расстреляны.

Среди нас имеются люди с российскими паспортами, для которых интересы Запада, а точнее определённых кругов Запада, дороже спокойствия и согласия внутри России. Именно они, всё время стремясь накалить социальную обстановку, делают попытки реабилитировать Колчака. При этом используются дешёвые приёмы подмены понятий. Словно для граждан России не доступно понимание, что Колчак осуждён не за исследование северных морей в годы молодости, а за те военные преступления и преступления против человечности, которые он совершил в зрелом возрасте.
Забайкальский окружной военный суд в январе 1999 года вынес вердикт: «Колчак не остановил террора в отношении гражданского населения и как человек, совершивший преступления против мира и человечности, не подлежит реабилитации». В январе 2001 года это решение подтвердила Военная коллегия Верховного суда. Не нашёл оснований пересматривать данное дело и Конституционный суд.
А Красная Армия вошла в уже освобождённый Иркутск 7 марта 1920 года.
Иркутянин

[Адмирал]

Очень жаль. Колчак был прекрасным офицером, и патриотом. Не могу поверить в то, что он выступил против Советской Власти. Матросы любили его и уважали, он же всех предал....

[gosha1]

Сообщение от Адмирал

Очень жаль. Колчак был прекрасным офицером, и патриотом. Не могу поверить в то, что он выступил против Советской Власти. Матросы любили его и уважали, он же всех предал....

Из беседы А.В. Колчака с представителями прессы:

«Я всегда являлся сторонником порядка и государственной дисциплины, а теперь в особенности буду требовать от всех не только уважения права, но и, что главнее всего в процессе восстановления государственности, поддержания порядка.

Порядок и закон в моих глазах являются неизменными спутниками, неразрывно друг с другом связанными. Я буду принимать все меры, которыми располагаю в силу своих чрезвычайных полномочий, для борьбы с насилием и произволом. Я буду стремиться к восстановлению правильного отправления всех функций государственной жизни, служащих не только делу государственного строительства, но и возрождению России, так грубо, так дерзко нарушенному предательской рукой большевиков.

Мне нет нужды говорить о том, какой вред принесли эти люди для России. Вот почему и дело восстановления России не может не быть связанным с беспощадной, неумолимой борьбой с большевиками. Только уничтожение большевизма может создать условия спокойной жизни, о чём так исстрадалась русская земля; только после выполнения этой тяжёлой задачи мы все можем снова подумать о правильном устройстве всей нашей державной государственности».

Из обращения А.В.Колчака к населению:

«18 ноября 1918 года Всероссийское временное правительство распалось. Совет министров принял всю полноту власти и передал ее мне, адмиралу Русского флота Александру Колчаку.
Приняв крест этой власти в исключительно трудных условиях Гражданской войны и полного расстройства государственной жизни, объявляю:
Я не пойду ни по пути реакции, ни по гибельному пути партийности. Главной своей целью ставлю создание боеспособной армии, победу над большевизмом и установление законности и правопорядка, дабы народ мог беспрепятственно избрать себе образ правления, который он пожелает, и осуществить великие идеи свободы, ныне провозглашенные по всему миру.
Призываю вас, граждане, к единению, к борьбе с большевизмом, труду и жертвам.
Верховный правитель адмирал Колчак»

Именно из-за того, что А.В.Колчак был Патриотом, он и выступил против переворота.
Читайте документы, уважаемый "колчаковец".

[Геннадий]

Оборотная сторона адмирала Колчака

"Колчак был завербован британской разведкой еще в бытность капитаном 1 ранга и командиром минной дивизии на Балтийском флоте. Произошло это на рубеже 1915-1916 года. Это уже была измена Царю и Отечеству, на верность коим он присягал и целовал крест! Вы никогда не задумывались над тем, почему флоты Антанты в 1918 году спокойно вошли в русский сектор акватории Балтийского моря?! Ведь он же был заминирован! К тому же в сумятице двух революций 1917 г. минные заграждения никто не снимал. Да потому что проходным билетом при поступлении на службу британской разведки для Колчака явилась сдача всей информации о расположении минных полей и заграждений в русском секторе акватории Балтийского моря! Ведь именно он и осуществлял это минирование и у него на руках были все карты минных полей и заграждений!

Далее. Как известно, 28 июня 1916 г. Колчак был назначен на должность командующего Черноморским флотом. Однако произошло это при прямой протекции резидента английской разведки в России полковника Сэмюэля Хора и британского посла в Российской империи Бъюкенена (царь тоже хорош - нет, чтобы послать к «бигбеновской матери» английских союзничков, чтобы они не вмешивались во внутренние дела империи). Это второе предательство, потому как, становясь по такой протекции командующим одним из важнейших тогда флотов России, Колчак принял на себя обязательства по выполнению официального задания британской разведки по дезорганизации и снижению боеспособности этого флота. И, в конце концов, он выполнил его - попросту бросил флот и в агусте 1917 г. тайно удрал в Англию. Как прикажете называть командующего флотом, который во время войны подло бросает свой флот и тайно бежит из страны за границу?! Чего он заслуживает в таком случае?! Как минимум, более чем четкого определения - ПРЕДАТЕЛЬ и ИЗМЕННИК!..."

А. Мартиросян
http://nogylam.nnm.ru/oborotnaya_sto...irala_kolchaka

http://www.hayka.progtech.ru/forum/v...6f1bcecca1f944

АДМИРАЛ КОЛЧАК
http://www.duel.ru/200421/?21_7_4

СЕРГЕЙ ИВАНОВ Санкт-Петербург. "БЕЛЫЙ РЫЦАРЬ" С БОЛЬШОЙ ДОРОГИ.
(Кожинов. Россия. Век ХХ. 1901-1939).
http://vif2ne.ru:2009/nvz/forum/arhprint/43677

http://www.kprf.org/showthread.php?p=61418#post61418

[Аврора]

Господин Адмирал,зайдите на сайт и форум БЕЛАЯ РОССИЯ. Там есть отдельная тема про Колчака на основе документов и с фото. И почитайте серьезные материалы,а не этот набор слов набраный на клавиатуре

[Чуваш]

И вот это прочитайте. Тоже информация любопытная.

[АЛЛук]

Ни один политик никогда не заявит, что он враг своему народу. Не верь словам, суди по делам. Порой это невозможно по горячим следам событий, но время всегда расставляет всё по своим местам. Нужно лишь немного потрудиться собрать и проанализировать факты. Об отступлении Колчака я уже рассказал, приведу ещё один интересный документ, телеграмму представителей той власти, которую Колчак сверг. Заметьте это была не Советская власть, борьбу против которой сей деятель декларировал. Это была белогвардейская власть, которая сама себя называла властью демократической. То есть, у власти стояли буржуи и они вели войну против Советской власти. Это были прямые предшественники нынешней российской власти. Я намеренно не обращаюсь к документам, исходящим со стороны красных, привожу только те, которые оставила противоборствующая строна. Так будет проще определиться с мнением о «прекрасном герое» Колчаке. Вот текст телеграммы, разосланной сразу же по совершении переворота в Омске.

«Всем, всем… от эсеровского Совета управляющих ведомствами (правительство КОМУЧа ). Узнав о государственном перевороте в Омске, Совет управляющих ведомствами заявляет: узурпаторская власть, посягнувшая на Всероссийское правительство и Учредительное собрание, никогда не будет признана. Против реакционных банд красильниковцев и анненковцев (военные и казаки,совершившие военный переворот в Омске в ночь на 18 ноября 1918 года и приведшие Колчака к власти) Совет готов выслать свои добровольческие части. Не желая создавать нового фронта междоусобной войны, Совет управляющих ведомствами предлагает вам немедленно освободить арестованных членов правительства (Уфимской директории), объявить врагами родины и заключить под стражу виновников переворота, объявить населению и армии о восстановлении прав Всероссийского правительства».
Интересно и то, что произошло после. По приказу Колчака всех членов Учредительного собрания (тех самых, которых большевики всего лишь распустили), кто не сумел скрыться, схватили колчаковские сатрапы, доставили в Омск и на берегу Иртыша, примерно в километре от резиденции самозваного правителя, не просто лишили жизни, а в прямом смысле слова растерзали. На трупах насчитывалось до 30 увечий. И всех сбросили в воды святой для славян реки. Так что совсем не случайно этот изверг закончил свои гнусные дни в проруби реки Ушаковки в Иркутске. Космос всегда воздаёт всем по заслугам.

[flor]

Колчак - враг трудового народа.Правильно его замочили,США сняли фильм о нем и это говорит,что негры против нас!!!

[generator]

С интересом прочитал статью товарища АЛЛук о белогвардейском герое Колчаке.История,как кто-то отозвался о ней, есть политика,обращённая взглядом в прошлое.Если для одного класса Колчак- злодей и приговор в отношении его совершенно правильный, то для другого класса ( у нас от него Аврора) Колчак,безусловно,герой России.Только вот какой России? Конечно же, белогвардейской.И с их точки зрения был снят небезизвестный фильм о Колчаке, который героизировал белогвардейца.Взявшая два десятилетия назад реванш белогвардейщина , вернее их потомки и прихлебатели, под сладкие слова о свободе и народовластии, установили свою диктатуру. Буржуазную. Ибо, середины не бывает! Или диктатура пролетариата, а если её нет-то диктатура буржуазии.